Говорят, что об уровне цивилизованности общества можно судить по тому, как в нем относятся к детям и старикам. Именно сохранением этих ценностей, а не материально-техническим оснащением определяется будущее того или иного государства. Сегодня эта идиома несколько устарела и нуждается в дополнении. Потому как не только старики и дети нуждаются в особом отношении, но и еще одна многочисленная категория населения - инвалиды.
По данным социологов ФОМ людей с ограниченными возможностями в нашей стране насчитывается 8%. Еще 13% наших сограждан страдают хроническими заболеваниями, по их же собственным утверждениям, а, значит, входят потенциально в группу риска.
Для инвалидов-колясочников нужны особые условия: пандусы, специальные лифы, низкопольный общественный транспорт. Инвалидам по зрению необходимы пешеходные переходы, оборудованные звуковыми сигналами и позволяющие безопасно миновать проезжую часть. Однако далеко не в каждом городе массово практикуется что-то подобное. Если говорить о статистике, то всем пример подает Москва, как и подобает столице. 42% домов оснащены пандусами. 20% транспорта доступны для колясочников. 11% специальных туалетов в общественных местах. По крайней мере на бумаге.
Города миллионники проигрывают Москве по всем параметрам за исключением одного единственного - количества светофоров со звуковыми сигналами для слабовидящих. В Санкт-Петербурге, Волгограде и Томске таких 24% против 22% в Москве. Города полумиллионники лидируют по количеству лифтов, установленных в торговых центрах и административных зданиях - их 15% против 4% московских и 6% питерских. Малые города и села похвастаться своей пригодностью для жизни инвалидов пока не могут.
Меньше всего жалуются на условия для инвалидов в процентном соотношении в Москве и городах-полумиллионниках. 34% москвичей и 43% туляков, красноярцев, архангелогородцев, курян считают, что власти не сделали ничего для того, чтобы немного облегчить инвалидам жизнь. Города миллионники и средние города, по мнению граждан, заботятся о нуждающихся еще меньше. 52 и 53% считают, что в их городе нет ни пандусов, ни специальных лифтов, ни низкопольного общественного транспорта. Ну и совсем никудышная ситуация в малых городах и селах, где 67 и 87% населения соответственно не замечают никакой инфраструктуры для инвалидов.
Вместе с тем, нельзя сказать, что государство не пытается эти проблемы решить. Более 50 миллиардов планируется потратить в рамках проекта «доступная среда», предполагающего, как раз, принятие перечисленных мер для максимально комфортного проживания людей с ограниченными возможностями. Причем, предполагают эти мероприятия не только установку инфраструктуры, но и создание рабочих мест: парикмахерских, небольших мастерских для квалифицированного труда.
А оплачиваемый труд инвалидам необходим. Так как 38% граждан считают главной мерой, которую должно принять государство - это повысить социальные выплаты этой категории населения. И 5% - найти подходящую работу. О необходимости расширения пакета льгот говорит 23% россиян. О «доступной среде» в самом примитивном смысле слова - передвижении - говорят 28% соотечественников.
Если говорить о пенсиях, то эти люди у нас не жируют, уж точно. 4754 рубля получают инвалиды третьей группы. 5715 рублей - вторая группа, которую получить, как показывает практика, практически нереально. Если человек серьезно болен с детства - государство готово помочь 9407 рублями. Ну и тем, кому требуется обязательный уход - инвалидам первой группы выплачивается в районе 11 тысяч рублей. За счет дополнительных социальных выплат может набежать порядка 15 тысяч.
Даже с учетом льготных лекарств сумму значительной не назовешь. Если же брать во внимание инфляцию, то и не поймешь, улучшается социальный статус инвалида или остается неизменным.
Для того чтобы понять всю «прелесть» ситуации, надо самому оказаться "в шкуре" инвалида, пусть и ненадолго. Активисты общественных движений и знаменитости регулярно садятся в инвалидные коляски и проверяют столицу на уровень доступности. Пока Москва экзамен не проходит. Не в каждый магазин может попасть человек в инвалидном кресле, иногда, чтобы воспользоваться пандусом, человеку с болезнью опорно-двигательного аппарата приходится преодолевать на руках 300-500 метров.
Более 80% населения считает, что статус инвалида в России не меняется или ухудшается. Красноречивые цифры, говорящие о том, как много необходимо сделать власти для того, чтобы о нашей стране заговорили как о цивилизованной.
Тарас Божевильный
В конце нулевых во всех средствах массовой информации прогремела история 13- летней англичанки Ханы Джонс, больной лейкемией, которая добилась для себя права умереть . Эта и подобные истории до сих пор вызывают горячие споры о целесообразности лечения неизлечимо больных.
Современная медицина за прошедший век сделала невероятный скачок вперед, и все же она по-прежнему не всесильна — все еще существует большой список неизлечимых заболеваний. Все, что могут предложить врачи таким больным – поддерживающая терапия, облегчающая их состояние. Но смерть неминуема, а затраты на таких больных очень и очень велики.
Вот тут и возникает прагматичный вопрос – зачем тратить огромные средства на тех, кто все равно неизбежно умрет?
Выражаясь языком финансистов – такие вложения никогда ни то что не принесут прибыли, они даже не окупятся. Выражаясь же языком обывателя: такие больные — обуза для общества, а деньги, потраченные на их лечение – выброшены на ветер. Следовательно, не правильнее ли тратить эти деньги на тех, у кого шансы выздороветь и жить, принося пользу обществу, гораздо больше? И дело не только в «цене вопроса». Под сомнение ставится в принципе целесообразность и смысл жизни неизлечимо больных. Жизнь в больницах, постоянные процедуры, лекарства, страдания моральные и физические, социальные проблемы, невозможность вести полноценную жизнь – приносит ли это радость, нужна ли такая жизнь? Не будет ли гуманнее, в первую очередь по отношению к самим больным, избавить их от страданий?
Вопрос целесообразности сохранения жизни «неполноценным» людям поднимается и дискутируется в обществе со времен древней Спарты. В ХIХ веке появилась наука евгеника, позднее взятая на вооружение фашистской Германией. Однако всякий раз эти теории терпели фиаско, так как являлись и являются античеловеческими.
Так почему же, не смотря ни на что, эта тема снова и снова поднимается?
Надо отметить, что в первую очередь эта тема неминуемо поднимается в социально неустроенных, бедных обществах, в которых жизнь людей не ценится в первую очередь самим государством, где каждый выживает как может по «законам джунглей». Таким образом, моральные принципы, идущие в разрез с рациональностью, постепенно девальвируются.
Современным миром правит капитал, а его законы, это законы цифр, поэтому каждый из нас имеет не ценность, а цену. А цена жизни инвалида стремится к нулю, ибо чаще всего он не способен приносить доход обществу.
В материальным мире успешность жизни измеряется количеством благ, поэтому счастливый человек — тот, что много зарабатывает, имеет дом, машину, дачу, может путешествовать по миру и т.д. Соответственно, человек в инвалидной коляске с тяжелым поражением мозга, не способный к самостоятельной жизни, работе, нуждающийся в постоянной дорогостоящей помощи, «неполноценный» физически и психически, априори попадает в разряд «несчастных», лишенных смысла жизни.
Но так считают чаще всего те, кто находится «по ту сторону баррикад» — к сожалению, наш мир делится на мир «нормальных» и мир инвалидов. И первые подчас очень мало знают о вторых, а те знания что есть, основываются на слухах и домыслах, поверхностных статьях и передачах, написанных и отснятых людьми, также далеких от мира инвалидов.
Поэтому я попросила родителей особых детей, а также тех, кто столкнулся с инвалидностью родственников, или работает с инвалидами, ответить на вопрос: «Зачем живут инвалиды?»
Это тяжелый вопрос. Но если он есть в обществе, то будет лучше, если ответим на него мы, чем кто-то другой.
А зачем живет «обычный» человек? Каждый ли сможет ответить на этот вопрос? Особые дети, они нужны этому миру как и каждый другой человек, появляющийся на свет. Они не дают миру зачерстветь до конца, они учат сопереживать и помогать. Помогать не задумываясь и не ожидая чего-то взамен. Они дают нам возможность оставаться людьми и не забывать о том, как все хрупко в этом мире.
Александра, г.Пушкино. Дочь Татьяна, атипичный аутизм
Наши особые дети живут на свете ровно затем же, зачем живем и мы. Чтобы жить. Чтобы любить. Бога, жизнь, маму, папу, братьев, сестер, бабушек, дедушек. Чтобы тело отстрадало положенные ему страдания, а душа очистилась и приблизилась к Богу. Чтобы мы их любили не меньше, а то и больше чем обычных здоровых. Если бы там наверху, в небесной канцелярии решили, что им не стоит жить, они бы не пришли к нам. А раз они тут, такие, какие есть, им надо жить, любить и быть любимыми!
Я почти сразу Машу восприняла как абсолютную любовь, которая не требует ничего, от которой ничего не надо, она сама по себе ценность. А потом — все остальное, и работа души и приближение к Богу, и милость. Нет, скорее, вместе с этой любовью.
Дарья, Москва. Сын Федор, перинатальное поражение ЦНС
OLYMPUS DIGITAL CAMERA
Они живут для того, чтобы сделать кого-то лучше — собственных родителей, людей вокруг. Эти дети посылаются для этого. Для роста и совершенствования души, для того, чтобы научиться любить по-настоящему и научиться предавать себя и своих детей воле Божией. Со смирением нести свой крест. У каждого человека есть свой крест, и всем дается по силам, хотя всегда кажется, что вот мой крест — самый тяжелый. Один батюшка мне сказал, что эти дети — дар Божий, что они живут в этом мире душой, а не телом.
Алена, Украина. Сын Иван, гидроцефалия
Когда родился Ваня — я и мой супруг были безумно счастливы! А вот когда появились болезни — возник вопрос: «Для чего он появился на этом свете? Что должно измениться во мне, в моем супруге, в родных и близких нам людях? Что хотел сказать Всевышний одарив нас таким малышом?»
Вот с этими вопросами и живем уже 5 с хвостиком лет. Я изменилась однозначно. Взамен легкости и беззаботности пришла МУДРОСТЬ, не свойственная мне ранее. Пришло понимание, сочувствие и сострадание. Мы с Игорем увидели кто есть кто на самом деле. И стали сильнее, сильнее морально и духовно. Я приобрела веру, веру в себя, в Бога.
Обычные здоровые люди, пройдя жизнь, мучаясь и метясь, приходят к выводу — «люди живут чтобы любить». Для того же живут и особые дети. Ничем они в этом от других не отличаются. Многое им недоступно, но в самом главном они так же всесильны, как и мы — они нас любят. Мы их любим. Они дарили счастье мамам, пока были внутри — как же можно их выбрасывать, когда они уже выбрались в этот мир? Они должны жить, чтобы иногда мы задумывались — каким бесценным даром обладает тот, кто родился даже не сверхталантливым, а всего-навсего НОРМАЛЬНЫМ, ОБЫЧНЫМ.
Им нужно неимоверно много работать, чтоб делать то, что для нас просто и неощутимо — ходить, говорить, есть, иногда дышать. И при этом они радуются миру! Разве это не достойно глубокого уважения?
Анна, Украина. Сын Антон, генетическое нарушение обмена веществ
Я придерживаюсь мнения, что если что-то с тобой случается, значит так нужно, значит чем-то ты привлек данное событие в свою жизнь. Значит нужно прожить ситуацию, пытаясь как можно больше из нее вынести и проработать ее. В противном случае тебя может настигнуть что-то еще более сложное и неприятное. Да, конечно, можно сдать ребенка в детский дом и дальше жить красивой жизнью. Но, во-первых, это мой ребенок, и, как бы там ни было, он остается ребенком, которому нужна любовь. А, во-вторых, никто тебе не может гарантировать, что совершив подобный поступок, второй ребенок будет здоров, или с твоим уже здоровым ребенком что-то не случится…
Ну и самое главное, ничто не способно заменить радость, когда твой малыш первый раз посмотрит на тебя, улыбнется, сделает что-то в первый раз.
Екатерина, Москва
Если придерживаться православной точки зрения, болезнь вообще и болезнь ребенка в частности, может даваться как испытание, как шанс изменить свою жизнь — и многие особые мамы замечают, что стали мудрее и терпимее к людям, в такой ситуации начинаешь понимать, что именно важно в этой жизни, а что — так, мишура. Ценность жизни вообще нельзя измерить — и я не уверена, что прожигатель жизни, не выходящий из ночных клубов и тусовок, живет полноценнее, чем мой сын. Но и обратное утверждать не могу — потому что каждому предназначено свое.
Юлия, Украина
Не зачем, а почему. Потому что этот ребенок родился, и он есть.
Полноценный ли он член общества — а это смотря, что считать обществом. Он не вписывается в схему «школа-армия-работа», но понятие общества шире этой схемы. Смысл жизни в глобальном, философском смысле — это развитие и движение вперед. Так вот тот ребенок, который родился здоровым, а потом спился, стал наркоманом, в этом смысле намного больше противоречит каким бы то ни было законам жизни, чем особые дети.
Если допустить, что человек рождается, чтобы быть счастливым, чтобы любить и быть любимым, что появление каждого из нас в мире имеет какой-то смысл и что-то новое приносит в этот мир — тогда всякое существование оправданно. Другое дело — что этот глубокий смысл для нас может быть тайной. Умножение любви, проявление в человеке лучшего и худшего, способности любить бескорыстно, безвозвратно, с полной самоотдачей, проявление в человеке божественного начала — это не так уж мало.
Лера, Москва
У меня умирала мама. Умирала долго и мучительно. Врачи от нее отказались. И вот мы все, и в том числе мои сыновья 20 и 6 лет, ухаживали за ней.
Младший поил из соски, кормил, рот вытирал, сказки ей рассказывал. Старший мыл, менял подгузники, поил, кормил. До этого старший был суперэгоистичный ребенок, хамски-эгоистичный, думала, что потеряла сына. И вот когда с бабушкой случилось все это, он ОЧЕНЬ поменялся. Стал собранный, совершенно не брезгливый, заботливый, очень чувственный. Он стал мужчиной. Вот я считаю, что моя мамочка помогла своей болезнью, немощью вернуть мне сына, воспитать его. Ну а младший вообще до сих пор помнит все те дни. Трепетно, с заботой относится и к моему и к папиному здоровью, ну а старший брат для него кумир.
Ольга, Москва. У дочки синдром Дауна
Зачем живет мой ребенок? Зачем солнце, зачем небо, зачем утро? Человек рождается для счастья. Быть счастливым. И она для этого. Кто сказал, что родив здорового, будет счастье? Тогда бы не было алкоголиков, наркоманов, игроманов, а тюрьмы бы просто отпали бы за ненадобностью. А моя? Как все дети она несет радость своим родителям, а когда подрастет, я уверена, что в ее душе не будет место подлости и злости. Как говорится «ума не хватит». Значит, она живет для добра и счастья. Что бы дарить добро и любовь всем, кто ее окружает. И у нее это получается.
Ольга, Москва. Дочка Вероника, органическое поражение ЦНС
Для любви! Затем, что она родилась, боролась и цеплялась за жизнь всеми своими силами, она родилась и, значит, имеет право на жизнь! Живет для того, чтоб улыбаться, дышать, радоваться и радовать, любить и быть любимой! А зачем живут алкоголики и наркоманы? А бомжи, а убийцы, а…, список можно продолжить, но ведь и в голову никому не приходит спросить, только потому, что они вписались в схему-норму! Моя дочь самая любимая, она принесла мне много радости, не смотря ни на что, и я не жду ничего от нее, кроме улыбок, маленьких побед и радости! И ее появление на свет я не воспринимаю как кару и наказание, я ее люблю, и для этой любви она живет!
Ксения, Москва. Сын Михаил, эпилепсия
Чтобы научить любить. Чтобы заняться, если угодно, истинным материнством, повторяя 102 раза то, что обычному ребенку надо сказать дважды. Воспитывая ребенка кропотливо, терпеливо, ласково, когда эти слова не пустой звук. Миша не растет, как трава, предоставленный сам себе. Он воспринимает мир через нас, родителей. Наш старший сын — клей нашей семьи. Но это вовсе не значит, что как только он компенсируется полностью — то мы разбежимся все в разные стороны. Мы найдем, над чем работать — ведь после задачи, которую окружающие зовут непосильной, все остальное кажется просто суетой.
Наталья, Украина. Сын Михаил, аутизм
Любой ребенок рожден, чтобы быть счастливым и приносить счастье родным. А наши еще и лакмусовая бумажка для родителей — сильный ты человек или не способен даже для своего ребенка сделать все возможное и невозможное. Если говорят, что для семьи это испытание и дается только по силам, то с этим я пожалуй не соглашусь — иногда ребенку страшно не везет с родителями. Ни один человечек не заслуживает, чтобы его не понимали. А наши дети заставляют задуматься очень о многом и близких людей и окружающих, а, в конце концов, и все общество.
Лариса, Россия. Сын Гоша, аутизм
Для меня этого вопроса не существует с Гошкиных 5 лет. Когда он загремел в хирургию с запущенным перитонитом и счет шел на часы. Я тогда просила: «Господи, хорошо, пусть он останется аутистом, только пусть будет жить».
Не претендую на истину, но мне кажется, что пока человека кто-то любит, или он любит кого-то, его жизнь имеет смысл.
Наталья, Москва. Сын, фенилкетонурия
Мне думается, что скорее правильный вопрос не «зачем», а «для чего»? Для того, чтоб мы, родители, научились любить их такими, какие они есть. Гордиться их, пусть маленькими, но достижениями. Для того, чтоб они изменили чей-то взгляд на жизнь. Научили сострадать, бороться и дружить.
Светлана, Москва. Сын Иван, хромосомный синдром
Антиподы всегда существуют для того, чтобы дать человечеству точку отсчета, систему координат и ценностей. Чтобы люди знали, что такое добро, существует зло, чтобы помнили, что такое счастье — существует печаль. Чтобы люди ценили жизнь и здоровье — есть в этом мире инвалиды. Но нетолько для того, чтобы ценить и беречь, то что имеешь, а еще и для того, чтобы иметь возможность помогать, прощать, любить — это то, без чего мы из людей превратимся в машины. И конечно же ничего не происходит просто так. Каждый из нас приходит в этот мир зачем-то. И это «зачем-то» не только открытие теории относительности или вторая мировая война. Каждый человек бесценен, как та бабочка из рассказа Брэдбери. Даже если человек провел всю жизнь тихо и незаметно — ел, пил, спал, ходил на работу, никого не обидел, никого не осчастливил. Но он жил. Жил среди нас. И уже одно его существование, взгляд, слово могло изменить чью-то жизнь и далее — по цепочке. Это называется эффект бабочки.
Елена, Подольск. Дочь Эвелина, органическое поражение ЦНС, трахеоканюляр, бульбарный синдром
Для меня Эвелинка в любом своём состоянии в первую очередь мой ребёнок. Мне тяжело её с кем-то сравнивать, потому что это первый мой ребёнок. Но для меня она обычный ребёнок с которым надо играть, кормить, ухаживать. Она живет, чтобы любить своих родных и что бы её любили. Никто никогда не знает, кто может вырасти из ребёнка. Кто-то станет музыкантом, математиком, инженером, врачем и т.д., а кто-то никем не станет, а может и стать хуже (преступником). Так же и с нашими детками. Кто-то может победить свою болезнь и станет обычным взрослым и будет врачем, музыкантом, художником и т.п. А кто-то не сможет победить свою болезнь и главным достижением в его жизни так и останется слово, шаг, движение руки и т.п. и он так и останется маминым и папиным солнышком.
Глядя на свою дочурку я начинаю ценить вещи, о которых раньше даже и не задумывалась и понимаю, как много мне дано — я могу сама дышать, я могу говорить (в смысле звуки издавать), я могу глотать, и ещё очень чего оказывается мне дано. Какой она вырастет я не знаю, но сейчас она просто живет радуется жизни и радует каждый день свою семью.
И самый лучший, самый полный, а главное самый важный ответ на вопрос дала Соня – девочка с диагнозом аутизм: «Мы живем, чтобы жили все». Задумайтесь над этими словами.
Сразу хочу обговорить, что каждое тяжелое заболевание и травма – это чья-то личная трагедия и трагедия его близких, - один из видов трагедий, которые случаются с нами в этом мире.
Вопрос, скорее, стоит таким образом: «Прятать ли инвалидов, чтобы они не мешали жить «здоровым» людям, или же направлять свои силы и средства, чтобы сделать жизнь людей с ограниченными возможностями более полноценной?» Не все считают приличным это озвучить, но сейчас у многих людей остается вопрос о целесообразности таких трат. А в историческом прошлом возникали вопросы о целесообразности сохранения жизни инвалидам.
Выскажу свое мнение, выработанное годами работы в организациях, занимающихся реабилитацией инвалидов. При этом, я имею редкую возможность дополнить свое мнение десятилетним опытом работы со «здоровыми» людьми в рамках психологической . Это дает мне возможность понимать более глубокие вещи и видеть мир более правдиво, чем это доступно среднему человеку. Потому что средний человек редко услышит то, что рассказывают клиенты во время психологической консультации.
1. Влияние гуманистических ценностей на состояние жизни в обществе.
Положение самой незащищенной части нашего общества (речь не только о инвалидах) является лакмусовой бумажкой благополучия, или неблагополучия, общества. В менее благополучных обществах, живущих по законам джунглей, чаще происходят социальные потрясения (войны, конфликты, революции). Жизни людей в таких обществах имеет меньшую ценность. Можно сказать, что практически не имеет ценности, кроме практической и рациональной, в виде способности приносить обществу доход. О каких гуманистических ценностях можно говорить в таких обществах?
Между тем, гуманистические ценности крайне важны для благополучия самого общества. Потому что человек не сможет нормально существовать вне таких ценностей, а сможет только выживать, да и то не долгое время. В ненормальном, обделенном гуманистическими ценностями обществе, чаще происходят негативные явления: депрессии, алкоголизм, суициды, конфликты и насильственные преступления против личности. Общий эмоциональный фон в таких обществах более напряженный, враждебный и подозрительный.
Поэтому, даже для любителей все измерять материальными ценностями, станет многое понятным при более глубоком анализе того, сколько средств тратится на нездоровые вещи в обществе, и охрану самого общества от этого, и ликвидацию последствий от этого.
Вывод в том, что, если бы люди тратили свои силы немного в другом направлении (не в деструктивном направлении враждебности и жесткой конкуренции), то жизнь была бы лучше.
2. Поиск новых ресурсов для полноты жизни.
Человек, как известно, стремится к полноте жизни. И те люди, которые, по независящим от них причинам оказались в категории лиц с ограниченными возможностями, так же стремятся к реализации полноты человеческой жизни. И их усилия направлены на поиск новых ресурсов, новых возможностей, на которые обычный человек не обращает внимания. Человеческий потенциал огромен и способность жить полноценной жизнью не измеряется мерой тренированности тела и олимпийским принципом «быстрее, выше, сильнее». Есть еще много других измерений в потенциале человека. Инвалидность – это часто не та проблема, которую можно решить. Это тот требующий большей внешней помощи образ жизни, особенности которого нужно учитывать.
С учетом того, что средний человек использует лишь небольшую часть своих возможностей, в том числе, возможностей мозга, делаем вывод:Возможно, поиск того, как можно использовать и другие возможности, очень сильно поможет людям.
3. Напоминание о собственной хрупкости и бренности.
Такое напоминание людям тяжело, но, например, проработка темы смертности человека является необходимым условием психологического благополучия. Это долго объяснять, но сие является признанным в психологии фактом. Соответственно, и реалистичное представление о возможной вероятности заболеть, получить травму и умереть, является необходимым условием для того, чтобы наслаждаться красотой этого мира, здесь и сейчас. Вывод в том, что, общаясь с инвалидами, люди начинают больше ценить жизнь и понимать ценность простых мелочей.
Для многих людей было бы удобнее, чтобы инвалиды не напоминали о себе, оставались где-то там на периферии сознания. Существование инвалидов напоминает нам о многих наших страхах и огорчает нас. Существует немало страхов, которые связаны с инвалидами у обычного человека. Вот опровержение самых популярных из них:
- Если Вы будете помогать инвалидам, то Ваша вероятность стать инвалидом не увеличивается, а немного уменьшается.
- Если Вы будете помогать инвалидам, то вероятность рождения у Вас детей-инвалидов не увеличивается, а немного уменьшается.
- Вы не пропустите хорошее в своей жизни, потратив время на инвалидов.
- Вы не впадете в отчаяние от того, как ужасен и несправедлив мир. Но сможете более реалистично видеть наш, местами, ужасный и несправедливый мир. Не боясь видеть ужасное, человек награждается привилегией ценить прекрасное и мудрое, существующее в нашем мире.
- И, да, существуют проблемы, которые мы не можем решить, даже если очень захотеть.
И, напоследок, несколько вопросов для размышления тем, у кого в голове иногда звучит вопрос: «Зачем обществу нужны инвалиды?» Задумайтесь, а зачем обществу нужны лично Вы и в чем смысл Вашей жизни?
Вопросы остаются и у меня, но направление, указанное в данной статье, кажется мне очень правильным.
— Вот такая жизнь, — вздыхает инвалид Сергей Гулькин. — Никому и дела нет. Просишь помощи, а тебе пинок под зад… У нас общество какое-то озверевшее. Ни жалости, ни сострадания, ни любви. Все особняком держатся, каждый сам для себя. А то, что вокруг происходит, им без разницы. Я всего-то попросил соцработника, а мне вот так!
Сергей Гулькин – инвалид с рождения, у него ДЦП первой группы. Сейчас ему 29 лет. Воспитывали его бабушка и дедушка, которых он вспоминает часто и с большой теплотой. Мать, по рассказам Сергея, от воспитания сына самоустранилась.
— Мать в моей жизни вообще – и в детстве, и сейчас – практически не принимает никакого участия, — рассказывает Сергей. — То есть когда ей нужно, она идет: «Сына, помоги, надо деньги». А как случилась беда, я стал не нужен…
Сергей живёт в своей квартире вдвоем с бывшей женой Марией. Они поженились в 2011 году. Мария ухаживала за мужем, ходила с ним гулять, катала на коляске. Они прожили вместе пять лет и развелись. Сергей женился во второй раз.
— Познакомился с одной, здесь дворником работала, — поделился Сергей. – У нее двое детей, пожалел… Один был, надо семью. Но не получилось, разошлись.
А в сентябре в его жизнь вернулась Мария. Теперь роли супругов изменились. Бывший муж забрал её к себе из больничной палаты.
«Совесть не позволила ее бросить»
— Я упала с высоты, — рассказывает Мария. — Отмечали праздник, и я даже не знаю, как так произошло, что я вывалилась из окна. Получила черепно-мозговую травму, позвоночник сломан, полный разрыв спинного мозга. То есть ходить я не буду никогда…
Сейчас женщина почти полностью парализована – может шевелить только головой и руками. И так уже 4 месяца.
— Моя мама тогда позвонила Сергею, сказала, что несчастье случилось, — вспоминает Мария. — А Сергей со второй женой уже разводился, вместе они не жили. Он приехал ко мне, мы с ним вдвоем там плакали… Жалел, что мы разошлись. Сказал, что заберет меня домой. Он знал, что моя мама сразу сказала – забирать меня она не будет, как и ухаживать за мной. Ей это не надо. Сергей говорил: «Мы – два инвалида, никому не нужны, будем помогать друг другу. И никто не научит тебя жить так, и никто не поймет тебя так, как я, потому что я сам инвалид». Я очень ему благодарна. Если бы не он, на улице, наверное, оказалась бы… Серёжка молодец.
— Мне тяжело, — признается Сергей. — Приходится несколько раз за ночь вставать, переворачивать ее. Но деваться некуда, на улицу же я ее не выкину. Совесть не позволила её бросить. Это человек, живой человек, как это можно вообще? Ну, у меня воспитание, может, такое. Я всю жизнь всем всегда старался помочь, чем только мог. После того, как с ней это случилось, я забрал её. Потому что её родственникам тоже ничего не надо. У них у каждого своя жизнь. По сути дела, кому нужны инвалиды? Никто даже не интересуется, как мы живем, какие у нас беды, как мы справляемся…
«Мне одному очень тяжело»
В быту Сергей полностью поглощен хозяйством и уходом за больной женщиной. Утром он помогает Марии справить естественные нужды с помощью катетера, готовит завтрак, кормит. Делает ей перевязки, потом идет в магазин. Если нужно идти до аптеки, значит, потерян весь день.
— Вот так у меня весь день и проходит, — делится Сергей, пока моет посуду. — Все от нас отказались, никто помогать не хочет. Мама мне так и сказала: «Взял её – разбирайся сам». Кручусь-верчусь, тяжело…
Сергей открывает стиральную машинку и начинает закидывать влажные вещи себе на плечи. Получается далеко не с первой попытки. После пяти минут забрасывания полотенец он со вздохом берет костыли и медленно двигается в сторону ванной комнаты, чтобы с помощью таких же мучительных манипуляций развесить белье.
— Зимой особенно тяжело, — продолжает Сергей. — Потому что зимой снег, лёд. Я только в магазины рядом хожу. Раньше хоть соцработник была, приходила, помогала. Где в магазин сходит, где полы помоет…
Социальный работник помогал Сергею с 2008 года, а в июне этого года помощника забрали.
— Они узнали, что я женился, — пояснил Сергей. – И соцработника у меня забрали. 10 лет я был на обслуживании, ещё бабушка с дедушкой были живы. Тогда, значит, можно было, а сейчас у них регламенты – не положено, раз есть мать. А хоть кто-нибудь спросил, какая это мать? Я хочу, чтобы мне вернули соцработника. Мне одному очень тяжело. Задач очень много. К примеру, сейчас Машуле надо группу инвалидности оформлять, пенсию. Кто пойдет? Я пойду… Мне приходится и убирать, и переворачивать ее, в магазин ходить, в аптеку… Вот так крутишься-вертишься, день и проходит. Я дня не замечаю. Я обращаюсь, говорю, помогите. А они будто не слышат там, в соцотделе…
— Так-то, в принципе, мы справляемся, но проблема с тем, что некому помогать, — вздыхает Мария. — У моих родственников свои дела, у мамы хватает своих проблем. Сейчас и мою дочь воспитывает, и у брата ребёнок. Моя дочка приходит по воскресеньям, помогает. Ей 12 лет, она учится в шестом классе. Полы нам перемоет, посуду помоет. Даже блины жарила… Сергею тяжело кушать готовить. Иногда друзья приходят, помогают готовить. А соцработника нам не дают. Не положено, потому что есть родственники. А как таковым родственникам мы не нужны…
«Отказываются на словах»
В отделе соцобслуживания на дому Сергея знают. Однако заявляют: согласно Кодексу РК «О браке и семье», социальный работник в этой ситуации не положен.
— Сергей Гулькин был снят с обслуживания 30 июня этого года, так как у него был зарегистрирован второй брак, — подтвердила Любовь Фролова, заведующая отделением соцпомощи на дому городского отдела занятости и соцпрограмм. — 20 октября он разошелся со второй женой, потому что в сентябре привез домой свою бывшую жену, брак с которой был зарегистрирован в 2011 году. Этот факт он скрыл от нас, так как при совместном проживании не положен соцработник. К тому же, в Темиртау проживают их родители. У Сергея Гулькина мама 1970 г.р., трудоспособная, работает на «Арселоре», я с ней разговаривала. Она ему оказывает помощь, приезжает. У Марии Александровны также мать в городе, 1958 г. р., тоже работает. Поэтому по стандартам мы их не можем взять, у них есть трудоспособные близкие родственники. Статья 143 Кодекса РК «О браке и семье» гласит, что трудоспособные родители обязаны содержать своих нетрудоспособных совершеннолетних детей, нуждающихся в помощи.
В отделе социальной помощи работают 40 социальных работников. Положена такая помощь только одиноким инвалидам и престарелым людям, у которых нет близких родственников в городе. А если родные есть, но не готовы брать на себя обязательства по уходу, необходимо оформить это юридически.
— Отказываются на словах, а это должно быть на правовой основе, — пояснила Любовь Фролова. — Должны решать через юристов. Я им все объяснила, я у них была. Я разговаривала с мамой, она говорит, что оказывает помощь… Ну, там свои внутренние проблемы.
А с оформлением пенсии Марии, как заверили в отделе соцобслуживания, должен помочь соцработник поликлиники.
— В поликлиниках есть социальные работники, — продолжает Любовь Фролова. — Они сделают необходимую форму, потом делается заявка, на дом выезжает комиссия МСЭК… Просто надо позвонить и сделать заявку.
Вот такая логика. Жил в квартире инвалид один – ему помогал соцработник. Женился – все, помощник не положен. Развелся, взял на себя заботу о другом инвалиде – и все равно помощь не нужна. Поскольку стало значимым то, что родительницы у Сергея и Марии живы, и совершенно неважным то, что помогать регулярно они не могут или не хотят… Допустим, госслужащие действуют в соответствии со всеми законодательными нормами, какими бы черствыми эти нормы ни казались нам с вами. Так ли это и что ему теперь предпринять, Сергей намерен выяснить с помощью юриста. А пока взрослые решают, что законно, а что нет, заботу об инвалидах взяли на себя… дети. Волонтеры из центра «Sunny side up» при ДЮЦе «Алем» поддерживают семьи, попавшие в трудную жизненную ситуацию. И сейчас школьники создали небольшой трудовой отряд, который будет помогать Сергею и Марии с уборкой и готовкой дважды в неделю. Хорошо, что хотя бы дети могут позволить себе поступать по сердцу и по совести, а не только слепо по букве закона.