Основы социальной концепции рпц кратко. Основы социальной концепции русской православной церкви (краткий аналитический обзор). Преступление и наказание в христианском понимании

Министерство внутренних дел РФ

Московский университет

Кафедра истории государства и права

на тему: «Социальная концепция русской православной церкви»

Введение

История Русской Православной Церкви

Социальная концепция РПЦ

Заключение

Список литературы

Введение

Актуальность темы исследования. На состоявшемся в 2000-м году Архиерейском соборе были приняты «Основы современной социальной концепции Русской Православной Церкви». Это первый официальный церковный документ, в котором представлен концептуальный подход Церкви к широкому кругу проблем жизни общества, что позволяет говорить о рождении православной социальной концепции. Данная концепция, по признанию самих богословов, создавалась как авторитетное практическое руководство для духовенства и мирян, так и для разъяснения светскому обществу позиции Церкви по насущным проблемам современности.

Столь позднее появление кодифицированного социального учения православия в отличие, например, от западных ветвей христианства можно объяснить несколькими причинами. Во-первых, спецификой православия, которое, по выражению Сергия Булгакова, «имеет лик более неотмирный». Это отчасти определило то, что православные мыслители не делают резкого акцента на социальном, сосредотачивая внимание на сотериологической проблематике. Во-вторых, под воздействием исторических обстоятельств Русская православная церковь находилась в зависимости от государства. Вначале она была неотъемлемой частью самодержавной монархической системы, затем оказалась в подчинении советского правительства. А поэтому была вынуждена лояльно относиться к государственной власти. Только в конце XX века Церковь фактически, а не декларативно оказалась отделенной от государства и сумела обрести право оценивать общественно-политические события с «позиции духовности и нравственности».

Но говорить о том, что в православии до конца XX века вообще не было выхода на социальный уровень нельзя. В качестве определенного этапа эволюции социального учения Церкви необходимо рассматривать концепцию «коммунистического христианства», возникшую на волне модернизма. Однако в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви», принятых в 2000-м году, акцент делается не столько на вопросах социального прогресса и справедливости, как на предыдущем этапе, сколько на проблемах утверждения в обществе духовно-нравственных ценностей христианства. С этих позиций представляется необходимым дать анализ и доктрины «коммунистического христианства», и «Основ социальной концепции Русской Православной Церкви».

Объективное рассмотрение эволюции социальной концепции Русской православной церкви во второй половине XX века предполагает обращение к ее истокам. Подобный подход позволяет лучше увидеть те реальные исторические условия, которые во многом определили характер изменений церковного учения.

После распада СССР наше общество столкнулось с проблемой утраты культурных ценностей - началась эпоха «социокультурной трансформации» российского социума. Данный процесс во многом осложнился в связи с массированным информационным проникновением Запада, натиском на базовые ценности россиян, в том числе путем поддержки миссионерской деятельности многочисленных нетрадиционных, и даже деструктивных, религиозных течений. Появление чувства отчужденности, подавленности и духовной пустоты сказалось не только на культурно-нравственном, но и на физическом уровне самоощущении личности. На современном этапе развития нашей страны роль Русской православной церкви как охранительницы духовных начал трудно переоценить, поскольку русское православие оказало огромно влияние на развитие российской государственности, национального самосознания, культуры, а сама судьба России всегда зависела от духовно-нравственного состояния народа.

Актуальность данного исследования объясняется тем обстоятельством, что политико-идеологическая трансформация российского общества позволила Русской православной церкви выйти с периферии общественной жизни, религия вновь «вернулась» в культуру, в результате чего для части общества православие стало основой как личной, так и социальной идентификации.

Конец XX века отмечен возрождением церковной организации, ростом катехизации общества. В определенной степени можно говорить о «духовно-нравственном ренессансе» как фундаментальном явлении современного этапа русской истории. В этой связи встает вопрос о месте Церкви в посткоммунистическом обществе, ее отношении к рыночным и демократическим реформам в России. До сих пор общество волнует проблема церковно-государственных взаимоотношений, отсюда такое внимание общества к законодательству, регулирующему положение религии в России.

Сегодня церковные деятели пытаются принимать активное участие в социальном строительстве во благо общества в целом, ибо считают, что судьба новой России неотделима от судьбы Церкви. В свою очередь и российская общественность в последнее время все больше утверждается в мысли, что основой консолидации здоровых сил социума должны быть не экономика и политика, а духовные и нравственные принципы, укорененные в отечественную традицию. В связи с этим власти всех уровней все чаще обращаются к религиозным организациям как к партнерам. Активизация позиции Церкви обусловлена также необходимостью реагировать на изменения в обществе (рост преступности, различные проявления безнравственности, разрушение накопленного научного и культурного потенциала и др.), чтобы удовлетворять социальный интерес верующих.

Целью работы является анализ основных этапов развития социального учения Русской православной церкви во второй половине XX века, научно-теоретическое изучение причин и факторов, способствовавших ее эволюции, выявление критериев отношения Церкви к обществу и власти.

Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:

проанализировать формы и направления участия церковной организации в общественно-политической жизни;

изучить критерии, предлагаемые Церковью при выработке ею отношения к обществу и власти на современном этапе;

определить основные параметры современной социальной концепции православия;

1. История русской православной церкви

В 988 году, вместе с крещением Руси были образованы и первые епархии - в Киеве Киевская метрополия, главенствующая над всею Русской церковью, в 990 году - Ростовская епархия, в 992 - Новгородская. В период раскола государства на удельные княжества каждое из них стремилось иметь свою епархию, чтобы не зависеть от других не только политически, но и духовно. Однако общее количество епархий не было велико - оно не превышало двух десятков, и при начале реформы Никона их было 13 (14). Зависимость их от центральной митрополии часто была условна - так, Новгородский архиепископ, являвшийся одним из важнейших должностных лиц боярской республики, избирался фактически независимо от Киева. Русская Православная Церковь была зависимой от Константинопольского патриарха, ее главы - митрополиты - назначались из столицы Империи. Часто это были греки, не слишком заинтересованные в развитии русской церкви. Разделение церкви началось с завоеванием части русских земель Литовским княжеством, а затем Литовско-Польским королевством.

Король Польский и князь Литовский был зантересован в образовании собственной, независимой от России православной митрополии. Уже в 1354 году Роман был хиротонирован митрополитом Волыно-Литовским, однако это не прижилось, и было повторено только один раз. С усилением Москвы, когда она фактически стала центром единого Русского государства, появилась потребность и в митрополите, имеющем свой престол в Москве. Таким митрополитом стал Иона, избранный в 1433 году. Однако за его избранием не последовало рукоположение, и в Киеве пребывало еще два митрополита. И только после бегства Исидора Иону признали все. Он был хиротонирован митрополитом 15 декабря 1448 года, при этом не был назначен из Константинополя.

Таким образом, Русская Церковь фактически приобрела самостоятельность - автокефалию. Позже авоткефалия была признана и Константинополем. Однако католическая Речь Посполитая была заинтересована в подчинении православия папе Римскому. На Западе начались попытки превращения Русской Церкви в униатскую. Эти попытки были успешно завершены 25 декабря 1595 года подписанием Брестской унии, по которой церковные иерархи, сохранив православную обрядность, принимали главенство папы и догматы католической церкви. Унию приняли Киевский митрополит Михаил (Рагоза) и еще пять епархий - Луцкая, Хельмская, Брестско-Владимирская, Пинская, Полоцкая, затем Перемышльская, Смоленская (1626) и Львовская (1700).

Параллельно с принятием унии иерархами и фактически уничтожением иерархии православной уния насильно насаждалась и в отдельных приходах. Однако далеко не все принялии унию, и православие некоторое время существовало в качестве нелегального сообщества отдельных приходов, никак не объединенных иерархически. В 1622 году король Речи Посполитой, чтобы успокоить постоянные религиозные восстания и трения на Украине и Белоруссии, решил возобновить Православную Киевскую митрополию. В 1622, впервые за 27 лет появился митрополит в Киеве, назначенный из Константинополя. По 1685 год Киевские митрополиты были экзархами Константинопольского престола. Однако униаты не прекратили своей деятельности и при двух последних митрополитах Православная Церковь была в огромном расстройстве от униатов. Наконец в 1685 году раскол в Русской церкви был преодолен - Киевская митрополия стала епархией РПЦ.

Тем временем в самой РПЦ произошли важные изменения. В 1589 Московская митрополия была преобразована в Патриархию. Патриарх стал крайне важной фигурой в русском обществе. В 1652 году патриархом стал Никон. Для укрепления позиций русского православия и поднятия его престижа он провел богослужебную реформу (исправление богослужебных книг и икон по византийским образцам, коррективы в обрядности, в частности, написание Иисус вместо Исус, введение трехперстного крестного знамения вместо двухперстного, замена земных поклонов поясными, изменение направления движения богослужения (посолоснь), допущение шестиконечного креста наряду с восьмиконечным, введение регулярной церковной проповеди).

В результате реформы произошел раскол Церкви, часть населения и духовенства не захотела принимать изменения. Собор 1666-1667 г. предал анафеме всех противников реформы, окончательно закрепив раскол. Появившееся движение старообрядцев мгновенно распалось на множество течений, часто совсем не похожих друг на друга. Также у старообрядцев вызывал протест и способ проведения реформ - они были приняты не собором, а единолично патриархом. Новый поворот в истории церкви произошел в 1721. Петр I, недовольный существованием мощного церковного деятеля, очень авторитетного в обществе - патриарха - уничтожил эту должность. Сперва, после смерти Адриана, в 1700 году не был избран новый патриарх, а был назначен местоблюститель, а в 1721 само патриаршество было официально отменено и для руководства церковью был образован коллегиальный орган - Синод, во главе с обер-прокурором, не принадлежавшим к церковной иерархии, который являлся обыкновенным царским чиновником.

Синодальное управление существовало до 1917 года, когда после Октябрьской революции на посместном соборе было восстановлено патриаршество. Патриархом был избран Тихон (Белавин). Он предал анафеме Советскую власть. Начались жестокие преследования Церкви, продолжавшиеся весь период существования Советской власти. Одновременно новый раскол потряс церковь. Во-первых, от нее отделилась Украинская Автокефальная православная церковь, образовавшаяся на территории Украинской Республики. Однако вскоре она была уничтожена и осталась только в среде украинских эмигрантов. Появилось и оппозиционное движение в церкви, названное обновленчеством. Начало движения относится к маю 1922 года, оно ратовало за сближение церкви с Советской властью. В период наивысшего подъема оно пользовалось поддержкой почти половины правящих архиереев (37 из 73, причем почти все православные архиереи находились в заключении). С самого начала оно было неоднородным и образованные обновленцами различные церкви так никогда и не объединились. В определенный момент обновленчеству удалось приблизить церковь к гибели - в некоторых губерниях не оставалось ни одного храма, ни одного священника, но вскоре они стали исчезать (когда власти они уже перестали быть полезными) и возвращаться в состав РПЦ. В 1946 году исчезли его последние очаги. После смерти Тихона в 1924 и по 1943 год РПЦ снова не имела правящего патриарха. В 30-х годах от РПЦ, признавшей Советскую власть, отделились группы, секты и церкви, так и не признавшие новую власть, считающие ее "властью антихриста", а Церковь - "служанкой антихриста". В небольших количествах некоторые из этих групп существуют и поныне.

Мощный расцвет церкви, сопровождавший введение в СССР перестройки и гластности, был омрачен двумя событиями - в 1990 году была восстановлена Украинская Автокефальная Православная Церковь и таким образом был положен конец единства православия на Украине. В 1991 была образована автономная Украинская Православная Церковь, а в 1993 ее митрополит Филарет перешел к Автокефалистам. Однако это не смогло уничтожить РПЦ на Украине, и она по сей день является самой многочисленной конфесией стране. Второе - это отделение Эстонской епархии и ее присоединение к Константинопольскому патриархату. Но, несмотря на отдельные эпизоды, возрождение Православия происходит сегодня очевидно для всех. По всей России и ближнему зарубежью растет количество храмов и приходов. Растет и общественное влияние церкви.

Социальная концепция РПЦ

В августе 2000 г. в Москве состоялся Юбилейный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви, посвященный 2000-летию Рождества Христова, который, по словам Патриарха Московского и всея Руси Алексия II, "имеет особое значение, ибо он призван наметить пути, по которым она будет следовать в XXI веке". Собор ознаменовался принятием «Основ социальной концепции Русской Православной Церкви» - первого в истории РПЦ официального программного документа подобного рода, призванного служить руководством не только для церковных учреждений в их взаимоотношениях с государственной властью, различными светскими объединениями и организациями, но и для индивидуальных членов Церкви.

В 16 разделах «Основ» представлено отношение Церкви к различным актуальным проблемам современного общества. Рассмотрены проблемы межэтнических отношений и патриотизма, очерчиваются границы лояльности Церкви по отношению к государству и оговариваются те условия, при которых Церковь отказывает государству в повиновении. Заявлено об отношении Церкви к принципу свободы совести, перечислены направления деятельности, по которым священнослужители и канонические церковные структуры не могут сотрудничать с государством. Развивается тема соотношения норм нравственности и закона. Обосновывается позиция Церкви по отношению к проблемам власти, при этом акцентируется призыв к соработничеству людей, придерживающихся различных политических взглядов. Допуская наличие различных политических убеждений среди клира и мирян, Церковь не отказывается от публичного выражения определенной позиции по общественно значимым вопросам.

Рассматриваются нравственные аспекты трудовой деятельности и распределения продуктов труда и излагается взгляд на исторически сложившиеся формы собственности с признанием права на нее и осуждением греховных явлений, возможных при каждом из этих форм. Анализируется понятие справедливой войны и объясняется необходимость для Церкви иметь "попечение о воинстве, воспитывая его в духе верности высоким нравственным идеалам". Указывается на духовные истоки преступности, представлены основы деятельности Церкви по предотвращению преступлений и определено отношение Церкви к институту смертной казни. Особое внимание уделено ценностям христианской семьи, ее исключительной роли в развитии личности и вопросу об основаниях к расторжению церковного брака. Объясняется отношение Церкви к таким явлениям, как порнография, проституция, введение программ "полового просвещения" в школе. Рассматриваются вопросы, связанные с демографическим кризисом в стране, заявляется о сотрудничестве с государством в деле здравоохранения, о недопустимости применения оккультных и психотерапевтических подходов, основанных на подавлении личности больного, о проблемах, связанных с алкоголизмом и наркоманией. Излагается отношение к абортам, новым репродуктивным технологиям, клонированию, гомосексуальным связям, операциям по перемене пола. Раскрывается православная точка зрения на современный экологический кризис.

Излагаются нравственные ограничения научной, культурной и технологической деятельности, отношение Церкви к светскому образованию, навязыванию антихристианских идей учащимся, заявляется о необходимости проведения уроков христианского вероучения в светских школах, содержится позиция Церкви в отношении нравственной безответственности многих СМИ. Всесторонне рассмотрен процесс глобализации, несущий угрозу духовной и культурной экспансии и тотальной унификации. Говорится о необходимости мироустройства на началах равенства людей перед Богом, которое исключало бы подавление их воли центрами политического, экономического и информационного влияния.

Учитывая, что православную веру исповедует подавляющее большинство населения России и Церковь является институтом, пользующимся наивысшим доверием, следует ожидать, что решения Архиерейского Собора будут иметь важное значение для развития российского общества.

В "круглом столе", посвященном обсуждению «Основ социальной концепции Русской Православной Церкви», приняли участие видные ученые. Заседание вели главный редактор журнала "Социологические исследования", член-корреспондент РАН Ж.Т. Тощенко и секретарь Историко-правовой комиссии Русской Православной Церкви, главный редактор журнала «Исторический вестник» иеромонах Митрофан. Ниже приведем фрагменты выступлений, отражающие наиболее важные аспекты обсуждаемой проблемы.

Тощенко Ж.Т.: Предлагаю обсудить сегодня следующие вопросы, связанные с интерпретацией этого важнейшего документа: 1) взаимодействие Церкви и государства, мера и предмет этого взаимодействия; 2) взаимодействие Церкви с различными общественными институтами и движениями; 3) взаимодействие Церкви с другими конфессиями.

Иеромонах Митрофан: На исходе ХХ века Русская Православная Церковь видит в качестве одной из своих задач тесное сотрудничество религиозной и светской науки во имя решения многочисленных актуальных проблем нашего общества. Имеющие ввиду такую цель новые научные направления и разработки Церковь готова брать под свою эгиду. В историко-правовой комиссии РПЦ намечено проведение «круглого стола» по вопросам соотношения государства и Церкви с участием представителей светской и церковной науки.

Следует отметить, что «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви» - это особый документ в жизни Церкви, который позволяет предугадывать новые горизонты взаимоотношения Церкви и государства.

Н. Балашов (протоиерей, сотрудник Отдела внешних церковных сношений Московского Патриархата): История появления «Основ социальной концепции» началась с Архиерейского собора РПЦ 1994 г., когда стало ясно, что больше нельзя ограничиваться ситуативной реакцией на общественные события. Процессы секуляризации сегодня характеризуются новыми качествами. Например, глобализация - вызов для Церкви, и ответ на него не должен быть конъюнктурным. Итоговый документ появился спустя 6 лет.

Не все вопросы, освещенные в концепции, могут быть признаны социальными, например, биоэтика. Тем не менее, эти стороны церковной жизни обращены к обществу.

По разделу «Церковь и нация» в комиссии, готовившей социальную концепцию, развернулась дискуссия: внутри Церкви имеются различные точки зрения на национальные проблемы. Для одних православная вера - это атрибут русского национального сознания, для других православие носит идеологизированный характер и не ограничивается отношениями с Богом.

По разделу «Церковь и государство» также имели место горячие споры. Есть люди, верящие, что монархия - это догмат православной веры. Другие считают, что идея симфонии Церкви и царской власти не имеет отношения к современному секуляризованному миру. Следует сказать о границах лояльности государства и Церкви. Естественно, даже несовершенные законы лучше, чем беззаконие. Но все-таки лояльность имеет четкую границу, когда государство не имеет права вмешиваться в дела Церкви. Не будем забывать о том, что за эту границу российские новомученики платили своей жизнью.

Внутри Православной Церкви имеются различные представления о взаимоотношениях Церкви и государства. Церковь - объединение, в первую очередь, общей верой людей, зачастую имеющих разные взгляды. Поэтому каждому верующему нужно поверять свою позицию церковной традицией и Словом Божиим, Священным Писанием. Кроме того, многие батюшки стали говорить то, что расходится с позицией Церкви. Теперь, с появлением концепции, Церковь может сказать, что высказывания того или иного священника ошибочны. Если он придерживается церковной дисциплины, то должен придерживаться и этой доктрины Церкви.

Н. Балашов: Русская православная социальная мысль оказала влияние на современное видение Церковью социальных вопросов. Но источниками в работе над концепцией служили Священное Писание, святоотеческие творения и документы соборов. Большое значение имел Поместный собор 1918 г., в котором участвовали известные русские мыслители.

В социальной практике католических стран можно встретить много ссылок на документы церковного руководства. Но ситуация, которая подлежит осмыслению нами, значительно отличается от той, что сложилась в католическом мире. И специфика нашей социальной концепции обусловлена спецификой российской социокультурной ситуации. Православной Церкви не свойственно деление на церковь учащую и церковь учащуюся. Она предоставляет больше свободы для различных мнений. Исторические традиции Православной и Католической Церквей различны. Католики традиционно мыслили свои отношения с государством в иных категориях, нежели православные.

Социальная концепция Русской Православной Церкви как система нравственных вызовов обществу

Между обществом традиционным и обществом современным как системами социального порядка проходит незримая грань: если традиционное общество управлялось на основе морального закона, то современное общество управляется правовым законом. Господство морали и права достаточно резко отделяет один тип общества от другого. Сегодня мораль переместилась в сферу приватного. Ею руководствуются индивиды при решении собственных проблем, но практически не руководствуется общество при решении социально значимых проблем. Нравственное суждение имеет значение для общественного мнения, но не для общественного управления. Значит ли это, что мораль и нравственность лишились своего социального значения и превратились в маргинальный элемент общественных слухов и пересуд?

Это не так, ведь сфера права не может претендовать на универсальное социальное значение, не может служить заменителем морали хотя бы потому, что предполагает нравственное суждение в качестве мировоззренческого ориентира, стратегического указателя. В сфере государственного управления право служит скорее техническим режимом, позволяющем регулировать конфликты, устанавливать правила общежития, но не судить о правоте и правде. Конфликт между правом и моралью как социальными механизмами - глубоко осмыслен в русской богословской литературе, достаточно сказать, что первый русский богословский текст - митрополита Илариона «О законе и благодати» - был посвящен именно этой проблеме. На рубеже 19-20 столетий глубокую рефлексию этот вопрос получил в книге митр (позже патриарха) Сергия Старгородского «Православное учение о спасении».

Но и сегодня этот вопрос актуален более, чем прежде. Стремясь перейти сугубо к правовой системе, общество рискует утратить глубокие нравственные ориентиры, скатиться к полной нравственной наивности и невежеству. Об этом свидетельствуют многие специфически современные дискуссии, например, об эвтаназии или биоэтике. Те вопросы, в отношении которых исторически не сформировалось нравственное суждение и которые лежат за пределами компетенции индивида, грозят повиснуть в этически нейтральной среде, в которых господствует масштаб технократического и саентистского решения, глубоко чуждого человеческой культуре.

Хранилищем масштаба нравственного суждения должна оставаться церковь, причем не только в отношении индивидуальной морали, но и общественной, социальной нравственности. Этой области соразмерен предмет социальной этики, который позволяет, исходя из нравственных оснований, судить об общественных, в том числе, правовых вопросах. Проблема формирования социальной этики в том, что ей, в отличие от права, чрезвычайно трудно институционализироваться, найти свой рупор и своего общественного представителя. В совокупности представителем социальной этики служит гражданское общество во всем многообразии своих проявлений. Но самым громким и авторитетным голосом общественной этики призвана служить церковь.

Церковь всегда была хранителем и носителем традиций и нравственных норм в обществе. И в этом призвании и задаче с течением времени ничего не изменилось. Может измениться отношение общества к моральному суждению церкви, как это произошло в большевистской России, которая в своей идеологии принципиально отказалась от универсально значимых моральных принципов. Поэтому принятие «Социальной концепции Русской православной церкви» в 2000 г. стало восстановлением исторически попранного права русской церкви на общественный формат своей деятельности, на авторитет нравственной оценки социальной жизни современного общества.

Русская православная церковь в своей Социальной концепции сформулировала то, что ждало от нее общество: социально-этические принципы существования современного общества, те общие морали и естественному праву начала, благодаря которым наша жизнь получает благодатное нравственное питание и не скатывается в хаос, подобный эпохе коммунистического или нацистского затмения разума.

Эти начала опираются на начала и смысл божьего Творения и Провидения. Они позволяют скрепить смысл создания и существования человека с перспективой Евангельского откровения и реалиями нашей современной жизни. Мы живем в ситуации стремительных социальных изменений, где каждое десятилетие, а тем более столетие не похоже на предыдущее. Новые технологии отменяют старые и даже новые социальные и правовые порядки становятся несовместимыми с прежними. Но те смыслосозидающие начала, на которых зиждется человеческое бытие, и которые как в священном сосуде хранятся в Святой православной Церкви - они остаются нетронутыми светильниками в этой изменяющейся жизни. Эти начала, однако, живут только тогда, когда присутствуют в сознании общества, постоянно рефлектируются и дискутируются, когда они вторгаются в нашу жизнь и руководят ей. Рупором и защитником этих начал выступает Церковь в своем социальном служении.

Важно заметить, что защита Церковью нравственных принципов не выступает в виде слепой приверженности традициям. Традиции - человеческие образования и даже если они характеризуют более гармоничный общественный порядок, они не могут без оговорок быть перенесены в новые социальные контексты. Сила Социальной концепции в том, что она, призывая себе в свидетели изречения Святых отцов и евангельские истины, выражает оценку именно современных реалий и норм социальной жизни. Существуя в контексте глобального и медийного общества, церковь задает меру движения по этим векторам социальной эволюции, не отрицая их, а внося в это развитие оценку нравственного разума.

Социальная концепция не является раз и навсегда данным документом, который надо пассивно усваивать верующим. Напротив, ее жизнь - в активной рефлексии, обсуждении, дискуссиях. Хотя она предназначена в первую очередь для верующих, ее задача - давать нравственные ориентиры всему обществу. Помогать обществу понимать смысл социального развития, в который оно интроспективно включено, но зачастую не может взглянуть со стороны. Хотя текст Концепции ориентирован на людей церкви, он говорит членам церкви одновременно как гражданам общества, в которых они живут и действуют; он не диктует обществу напрямую, а подсказывает нужные правила.

При этом многие из нравственных требований церкви к миру могут звучать радикально. По существу, жить нравственно - всегда является вызовом для жизни, настроенной на конформизм.

Полагать в основу своих действий нормы, ориентированные на нравственный идеал, всегда трудно. Российскому обществу, которое в течение ХХ столетия было дезориентировано наличием трех систем координат, зачастую непросто определиться, что морально и что аморально. Церковь помогает услышать обществу то, к чему оно за это время стало мало восприимчиво. Церковь в социальной концепции полагает систему нравственных требований, которые достаточно лояльны к порядку светского мира, но требуют соблюдения нравственной меры, требуют наличия этики ответственности. Утверждение права и справедливости, сохранение брака, соблюдение гражданского мира, учет права слабого - эти требования могут показаться тривиальными, но нравственные правила всегда такие - простые и недостижимые. Российское общество все еще настолько не вышло из недуга, что ему требуется не обличитель, а проповедник. Огромное расслоение между социальными классами, бедность, забюрократизированность и коррупция государственных институтов, слабость гражданских сил, заброшенность села, анонимная среда городов, недостаток общественной солидарности - все это требует огромной работы по переустройству общества, для совершения которой очень важно представлять картину совершенного и гармоничного мира. Общество ждет этой картины от церкви и нуждается в ней. Церковь, предвосхищая истинный и совершенный мир, может давать его проекцию, продолжая отдавать «кесарю - кесарево, небесному - небесное».

Заключение

За последнее столетие Русская православная церковь пережила 3 этапа в отношениях с государственной властью. До Октябрьской революции она являлась государственной религией, потом более 70 лет существовала в стране, где официальной политикой был провозглашен государственный атеизм. Сейчас же переживает эпоху отделения Церкви от государства при соблюдении принципа свободы совести. Смена общественно-политических векторов развития непосредственно сказалось на эволюции православного учения. Поскольку Церковь как социальный институт всегда стоит в определенных отношениях с государством и обществом, и это отношение не является изначально данным, а изменяется по мере «политико-идеологических трансформаций».

Во второй половине XX века официальная Православная церковь отказалась от «теологии порядка», не одобрявшей и не принимающей социальные изменения, и концентрировавшей внимание преимущественно на сотериологических проблемах. Развивая христианское положение, что служение Богу должно предполагать служение человеку, современное православие непосредственно выходит на социальный уровень. В этом просматривается желание богословов обосновать социальное служение христиан с догматическими установками назначение и смысле существования Церкви в мире. Привнесение в мир евангельской истины обуславливает выход Церкви за пределы чисто храмовой, культовой деятельности. Но при этом социальная природа русского православия акцентировалась лишь на сфере духа, и главной задачей ее деятельности было именно духовное преображение человека, а потом уже его общественная деятельность.

Эволюция социальной концепции связана с поиском Церкви своего места в меняющемся секулярном мире. Чтобы не оказаться в стороне от происходящих событий, сохранить влияние на верующих, церковное социальное учение должно по возможности отвечать духу современности; в этой связи неизменными остаются принципиальные догматические начала, а социальный аспект трансформируется.

В 60-е годы это было связано с процессом модернизации, который повлек в первую очередь пересмотр учения о личности и ее взаимоотношениях с обществом, что в свою очередь выдвинуло в социальных взглядах православия на первое место направления, получившие название «богословие революции», «богословие примирения», «богословие освобождения», а в этическом учении - категории «социальной справедливости», «образ жизни», «качество жизни». Сейчас же, на рубеже столетий, представители русского православия сосредотачивают внимание на иных вопросах: вопросах культуры, национального своеобразия, воспитания и образования, духовного здоровья личности и общества. Тем не менее, от идей милосердия, миротворчества, патриотического служения, творческого раскрытия человеческой личности через труд, на чем делался упор «коммунистическим христианством», церковные деятели не только не отказались, но в современной социальной концепции продолжили их разрабатывать и углублять.

Специфической особенностью церковной социальной мысли является философское, этическое обоснование и обязательная идеологическая аргументация. Высшие ценности, моральные нормы, сущность личность на разных этапах развития социального учения в православии не рассматриваются в качестве производных от общественных отношений, они определяются трансцендентными факторами. То есть в идеологии Православной церкви все общественные проблемы преломляются сквозь религиозно-этическую призму, а для преодоления традиционного противопоставления между «земным» и «небесным» в человеке они рассматриваются" эсхатологической перспективе, причем посюстороннее становится средством для реализации потусторонних установок.

Основой социальной диаконии рассматривается благотворительность, миссионерское и подвижническое служение, православное образование и просвещение, через них Церковь видит возможность утверждать в обществе нравственные принципы. Именно евангельская мораль должна, по мнению богословов, стать основой общественного развития. И это на сегодняшний день определяет «вертикализм» социальной доктрины Русской православной церкви.

Появление документа «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви» вызвано тем, что, во-первых, клиру, верующим была необходима общая позиция в диалоге с властью, светской частью общества, во-вторых, деятели Православия стремятся активно влиять на общественно-политическое сознание. При этом богословы задаются вопросом, как сделать, чтобы Церковь служила не разделению общества, усугублению неустойчивости переходного периода, а наоборот, способствовала воссозданию устойчивости общественного развития с сохранением уважения мировоззренческого выбора граждан России. С этих позиций церковные деятели заявляют о своей готовности сотрудничать с государственными учреждениями и структурами, СМИ для осуществления духовного попечения об обществе. Сегодня Церковь признает, что нет совершенных законов, как нет и идеальных государств, даже форм правления в истории человечества. Но при этом религиозные деятели опираются в выработке основ отношений к государству на принципе освящения власти, оставляя за собой право давать моральные оценки светским правителям. Выйдя из-под тотального контроля со стороны государства, Церковь обретает взвешенную самостоятельную позицию посредством преодоления крайностей консерватизма и модернизма, благодаря чему встала на путь новаторства, избежав угрозы потери идентичности. православие церковь русский

Связь между государством и Церковью имеет два направления: 1) государство может воздействовать на Церковь, регулируя ее правовой статус; 2) (обратная связь) религиозные ценности и взгляды способны оказывать влияние на политическую культуру общества и развитие страны. В условиях «универсального» ценностного кризиса роль культурообразующей религии, а именно Православия, для русской нации трудно переоценить.

Список литературы

1.Бессонов М.И. Православие в наши дни. - М.: Политиздат, 2011. 301с.

2.Васильева О.Ю. Русская православная церковь в 1927-1943 годах // Вопросы истории. 2004. - №4. - С. 35- 46.

Власть. Основы отношения к властям, обществу, государству. - М.: Казак, 2008. - 80 с.

Вениамин (Новик). Актуальные проблемы российского православного сознания // Вопросы философии. 2009. - № 2. - С. 128-141.

Вениамин (Новик). Православие. Христианство. Демократия. СПб, 2009. - 368 с.

Глаголев B.C. Христианские организации и духовная жизнь общества. - М.: Знание, 1999. - 63 с.

Гордиенко Н.С. Критика новых тенденций современного православия. - Л.: Знание, 2009. - 32 с.

Гордиенко Н.С. Современное русское православие. - Л.: Лениздат, 2007. -302 с.

Грекулов Е.Ф. Церковь, самодержавие, народ (2-я половина XIX начало XX вв.). - М.: Наука, 2009. - 184 с.

Ипатов А.Н. Православие и русская культура. - М.: Сов. Россия, 2008. - 128 с.

Казин А.А. Последнее царство: Русская православная цивилизация. -СПб.- 2006,- 156 с.

Крывелев И.А. Русская православная церковь в первой четверти XX века. - М.: Знание, 2008.-64 с.

Куницын И.А. Правовой статус религиозных объединений в России (исторический опыт, особенности и актуальные проблемы). - М., 2000. -464 с.

Курочкин П.К. Эволюция современного русского православия. - М.: Мысль, 2011. - 270 с.

Лещинский А.Н. Время новых подходов. О советских государственно-церковных отношениях. М.: Знание, 2004. - 80 с.

Лосский В.Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви. Догматическое богословие. - М., 1991. - 288 с.

Махнач В. Параметры христианской политики. - М.: Одигитрия, 2000. -127 с.

Мейендорф И., протоиерей. Православие и современный мир. Минск: Лучи Софии, 2005.- 111 с.

Мосс В. Православная Церковь на перепутье (1917-1999). - СПб.: Алетейя, 2001.-405 с.

Мусин А.Е. Церковь. Общество. Власть. Опыт патрологического исследования. - Петрозаводск: Кругозор, 2007. - 191 с.

Мчедлов М.Б. Социальная концепция православия // Свободная мысль. - 2010. - №7. - С. 17-30.

Никольский Н.М. История Русской церкви. - Минск: Беларусь, 1990. - 540 с.

Одинцов М.И. Государство и церковь (история взаимоотношений. 1917-1938 гг.). - М.: Знание,2008. - 64 с.

Православие в России. М., 1995. - 143 с.

Православие и культура. Н. Новгород: Нижегородский гуманитарный центр, 2002. - 432 с.

Русская Православная Церковь и право: комментарий. М.: Изд-во БЕК, 2009. - 464 с.

с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации. Раздел сайта:
Основы социальной концепции Русской Православной Церкви. 2000 год.

Настоящий документ, принимаемый Освященным Архиерейским Собором Русской Православной Церкви, излагает базовые положения ее учения по вопросам церковно-государственных отношений и по ряду современных общественно значимых проблем. Документ также отражает официальную позицию Московского Патриархата в сфере взаимоотношений с государством и светским обществом. Помимо этого, он устанавливает ряд руководящих принципов, применяемых в данной области епископатом, клиром и мирянами.

Характер документа определяется его обращенностью к нуждам Полноты Русской Православной Церкви в течение длительного исторического периода на канонической территории Московского Патриархата и за пределами таковой. Поэтому основным его предметом являются фундаментальные богословские и церковно-социальные вопросы, а также те стороны жизни государств и обществ, которые были и остаются одинаково актуальными для всей церковной Полноты в конце ХХ века и в ближайшем будущем.

________________
Основы социальной концепции Русской Православной Церкви призваны служить руководством для Синодальных учреждений, епархий, монастырей, приходов и других канонических церковных учреждений в их взаимоотношениях с государственной властью, различными светскими объединениями и организациями, внецерковными средствами массовой информации.

На базе настоящего документа церковным Священноначалием принимаются определения по различным вопросам, актуальность которых ограничена рамками отдельных государств или узкого временного периода, а также достаточно частным предметом рассмотрения. Документ включается в учебный процесс в духовных школах Московского Патриархата.

По мере изменения государственной и общественной жизни, появления в этой области новых значимых для Церкви проблем, основы ее социальной концепции могут развиваться и совершенствоваться. Итоги данного процесса утверждаются Священным Синодом, Поместным или Архиерейским Соборами.

Будьте в курсе предстоящих событий и новостей!

Присоединяйтесь к группе - Добринский храм

Спецвыпуск, посвященный году семьи. Май 2006 год

Распространение знаний о сущности христианской семьи должно стать одной
из важнейших миссионерских задач Церкви.
Святейший Патриарх Московский
и всея Руси АЛЕКСИЙ II

Окончание прошлого столетия было временем колоссальных, порой трагических, исторических перемен, происходивших как в нашем государстве, так и в мире в целом. Эти перемены поставили перед Церковью множество задач, и одна из главных - осмысление жизни христианина в окружающем его (часто враждебно настроенном) светском мире. "Основы социальной концепции РПЦ", утвержденные Юбилейным Архиерейским Собором 2000г., излагают базовые положения учения Церкви по вопросам церковно-государственных отношений и некоторых современных общественно значимых проблем. Устанавливая ряд конкретных норм и принципов, Концепция позволяет членам Церкви занимать общую позицию в диалоге с властью и обществом, способствует объединению наших сил. Однако было бы неправильно понимать ее как попытку ввести в жизнь Церкви абсолютное единогласие, и раздать всем батюшкам и их пастве подробнейшие инструкции на случаи всех мыслимых и немыслимых ситуаций. Определенные разномыслия всегда были в Церкви и всегда будут, но есть грань, за которой разномыслие, допустимое и даже обогащающее Церковь, переходит в искажение православного учения. Целый раздел Концепции посвящен раскрытию православного учения о семье. Он называется "Вопросы личной, семейной и общественной нравственности". Ниже приведен текст этого раздела с небольшими сокращениями.

Различие между полами есть особый дар Творца созданным Им людям. "И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их" (Быт. 1. 27). Будучи в равной степени носителями образа Божия и человеческого достоинства, мужчина и женщина созданы для целостного единения друг с другом в любви: "Потому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и будут два одна плоть" (Быт. 2. 24). Воплощая изначальную волю Господа о творении, благословенный Им супружеский союз становится средством продолжения и умножения человеческого рода: "И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею" (Быт. 1. 28). Особенности полов не сводятся к различиям телесного устроения. Мужчина и женщина являют собой два различных образа существования в едином человечестве. Они нуждаются в общении и взаимном восполнении.

Согласно римскому праву, легшему в основу гражданских кодексов большинства современных государств, брак является соглашением между двумя свободными в своем выборе сторонами. Церковь восприняла это определение брака, осмыслив его исходя из свидетельств Священного Писания.

Для христиан брак стал не просто юридическим договором, средством продолжения рода и удовлетворения временных природных потребностей, но, по слову святителя Иоанна Златоуста, "таинством любви", вечным единением супругов друг с другом во Христе. Изначально христиане запечатлевали брак церковным благословением и совместным участием в Евхаристии, что являлось древнейшей формой совершения Таинства Брака.

Священный Синод Русской Православной Церкви 28 декабря 1998 года с сожалением отметил, что "некоторые духовники объявляют незаконным гражданский брак (Под гражданским браком здесь подразумевается брак, зарегистрированный в государственных органах. - Прим. ред.), или требуют расторжения брака между супругами, прожившими много лет вместе, но в силу тех или иных обстоятельств не совершившими венчание в храме... Некоторые пастыри-духовники не допускают к причастию лиц, живущих в "невенчанном" браке, отождествляя таковой брак с блудом". В принятом Синодом определении указано: "Настаивая на необходимости церковного брака, напомнить пастырям о том, что Православная Церковь с уважением относится к гражданскому браку".

Общность веры супругов, являющихся членами тела Христова, составляет важнейшее условие подлинно христианского и церковного брака. Только единая в вере семья может стать "домашней Церковью" (Рим. 16. 5; Флм. 1. 2), в которой муж и жена совместно с детьми возрастают в духовном совершенствовании и познании Бога. Отсутствие единомыслия представляет серьезную угрозу целостности супружеского союза. Именно поэтому Церковь считает своим долгом призывать верующих вступать в брак "только в Господе" (1 Кор. 7. 39), то есть с теми, кто разделяет их христианские убеждения.

Упомянутое выше определение Священного Синода говорит также об уважении Церкви "к такому браку, в котором лишь одна из сторон принадлежит к православной вере, в соответствии со словами святого апостола Павла: "Неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим" (1 Кор. 7. 14)".

В соответствии с древними каноническими предписаниями, Церковь и сегодня не освящает венчанием браки, заключенные между православными и нехристианами, одновременно признавая таковые в качестве законных и не считая пребывающих в них находящимися в блудном сожительстве. Исходя из соображений пастырской икономии, Русская Православная Церковь как в прошлом, так и сегодня находит возможным совершение браков православных христиан с католиками, членами Древних Восточных Церквей и протестантами, исповедующими веру в Триединого Бога, при условии благословения брака в Православной Церкви и воспитания детей в православной вере. Такой же практики на протяжении последних столетий придерживаются в большинстве Православных Церквей.

Церковь настаивает на пожизненной верности супругов и нерасторжимости православного брака, основываясь на словах Господа Иисуса Христа: "Что Бог сочетал, того человек да не разлучает... Кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует; и женившийся на разведенной прелюбодействует" (Мф. 19. 6,9). Развод осуждается Церковью как грех, ибо он приносит тяжкие душевные страдания и супругам (по меньшей мере одному из них), и особенно детям. Крайне беспокоит современное положение, при котором расторгается весьма значительная часть браков, особенно среди молодежи. Происходящее становится подлинной трагедией для личности и народа.

Единственным допустимым основанием развода Господь назвал прелюбодеяние, которое оскверняет святость брака и разрушает связь супружеской верности. В случаях разнообразных конфликтов между супругами Церковь видит свою пастырскую задачу в том, чтобы всеми присущими ей средствами (научение, молитва, участие в Таинствах) оберегать целостность брака и предотвращать развод. Священнослужители также призваны проводить беседы с желающими вступить в брак, разъясняя им важность и ответственность предпринимаемого шага.

К сожалению, иногда, по причине греховного несовершенства, супруги могут оказаться неспособными сохранить дар благодати, воспринятой ими в Таинстве Брака, и уберечь единство семьи. Желая спасения грешников, Церковь дает им возможность исправления и готова после покаяния вновь допустить их к Таинствам.

В 1918 году Поместный Собор Российской Православной Церкви в "Определении о поводах к расторжению брачного союза, освященного Церковью" признал в качестве таковых, кроме прелюбодеяния и вступления одной из сторон в новый брак, также

* отпадение супруга или супруги от Православия,
* противоестественные пороки,
* неспособность к брачному сожитию, наступившую до брака или явившуюся следствием намеренного самокалечения,
* заболевание проказой или сифилисом,
* длительное безвестное отсутствие,
* осуждение к наказанию, соединенному с лишением всех прав состояния,
* посягательство на жизнь или здоровье супруги либо детей,
* снохачество, сводничество,
* извлечение выгод из непотребств супруга,
* неизлечимую тяжкую душевную болезнь,
* злонамеренное оставление одного супруга другим.
В настоящее время этот перечень оснований к расторжению брака дополняется такими причинами, как
* заболевание СПИДом,
* медицински засвидетельствованные хронический алкоголизм или наркомания,
* совершение женой аборта при несогласии мужа.

В целях духовного воспитания брачующихся и содействия укреплению супружеских уз священники призываются к тому, чтобы в беседе, предшествующей совершению Таинства Брака, подробно разъяснять жениху и невесте идею нерасторжимости церковного брачного союза, подчеркивая, что развод как крайняя мера может иметь место только в случае совершения супругами деяний, которые определены Церковью как поводы для развода. Согласие на расторжение церковного брака не может даваться ради угождения прихоти или для "подтверждения" гражданского развода. Впрочем, если распад брака является свершившимся фактом - особенно при раздельном проживании супругов, - а восстановление семьи не признается возможным, по пастырскому снисхождению также допускается церковный развод. Церковь отнюдь не поощряет второбрачия. Тем не менее, после законного церковного развода, согласно каноническому праву, второй брак разрешается невиновному супругу. Лицам, первый брак которых распался и был расторгнут по их вине, вступление во второй брак дозволяется лишь при условии покаяния и выполнения епитимьи, наложенной в соответствии с каноническими правилами. В тех исключительных случаях, когда допускается третий брак, срок епитимьи, согласно правилам святого Василия Великого, увеличивается.

Священный Синод Русской Православной Церкви в Определении от 28 декабря 1998 года осудил действия тех духовников, которые "запрещают своим духовным чадам вступление во второй брак на том основании, что второй брак якобы осуждается Церковью; запрещают супружеским парам развод в том случае, когда в силу тех или иных обстоятельств семейная жизнь становится для супругов невозможной". При этом Священный Синод постановил "напомнить пастырям о том, что в своем отношении ко второму браку Православная Церковь руководствуется словами апостола Павла: "Соединен ли ты с женою? Не ищи развода. Остался ли без жены? Не ищи жены. Впрочем, если и женишься, не согрешишь; и если девица выйдет замуж, не согрешит... Жена связана законом, доколе жив муж ее; если же муж ее умрет, свободна выйти, за кого хочет, только в Господе" (1 Кор. 7. 27-28,39)".

Семья как домашняя Церковь есть единый организм, члены которого живут и строят свои отношения на основе закона любви. Опыт семейного общения научает человека преодолению греховного эгоизма и закладывает основы здоровой гражданственности. Именно в семье, как в школе благочестия, формируется и крепнет правильное отношение к ближним, а значит, и к своему народу, к обществу в целом. Живая преемственность поколений, начинаясь в семье, обретает свое продолжение в любви к предкам и отечеству, в чувстве сопричастности к истории. Поэтому столь опасно разрушение традиционных связей родителей с детьми, которому, к сожалению, во многом способствует уклад жизни современного общества. Принижение социальной значимости материнства и отцовства сравнительно с успехами мужчин и женщин в профессиональной области приводит к тому, что дети начинают восприниматься как ненужная обуза; оно также способствует отчуждению и развитию антагонизма между поколениями. Роль семьи в становлении личности исключительна, ее не могут подменить иные социальные институты. Разрушение семейных связей неизбежно сопряжено с нарушением нормального развития детей и накладывает долгий, в известной мере неизгладимый отпечаток на всю их последующую жизнь.

В дохристианском мире бытовало представление о женщине как о существе низшего порядка в сравнении с мужчиной. Церковь Христова во всей полноте раскрыла достоинство и призвание женщины, дав им глубокое религиозное обоснование, вершиной которого является почитание Пресвятой Богородицы. В Ее лице освящается материнство и утверждается важность женского начала. Высоко оценивая общественную роль женщин и приветствуя их политическое, культурное и социальное равноправие с мужчинами, Церковь одновременно противостоит тенденции к умалению роли женщины как супруги и матери. Фундаментальное равенство достоинства полов не упраздняет их естественного различия и не означает тождества их призваний как в семье, так и в обществе. Представители некоторых общественных течений склонны принижать, а иногда и вовсе отрицать значение брака и института семьи, уделяя главное внимание общественно значимой деятельности женщин, в том числе несовместимой или мало совместимой с женской природой (например, работы, связанной с тяжелым физическим трудом). Нередки призывы к искусственному уравниванию участия женщин и мужчин в каждой сфере человеческой деятельности. Церковь же усматривает назначение женщины не в простом подражании мужчине и не в соревновании с ним, а в развитии всех дарованных ей от Господа способностей, в том числе, присущих только ее естеству. Не делая акцент лишь на системе распределения общественных функций, христианская антропология отводит женщине гораздо более высокое место, чем современные безрелигиозные представления. Стремление уничтожить или свести к минимуму естественные разделения в общественной сфере не свойственно церковному разуму. Половые различия, подобно различиям социальным и этническим, не затрудняют доступа ко спасению, которое Христос принес для всех людей: "Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе" (Гал. 3. 28). Однако это сотериологическое утверждение не означает искусственного обеднения человеческого разнообразия и не должно быть механически переносимо на любые общественные отношения.

Добродетель целомудрия, проповедуемая Церковью, является основой внутреннего единства человеческой личности, которая должна пребывать в состоянии согласия душевных и телесных сил. Блуд неизбежно разрушает гармонию и целостность жизни человека, нанося тяжкий урон его духовному здоровью. Распутство притупляет духовное зрение и ожесточает сердце, делая его неспособным к истинной любви. Счастье полнокровной семейной жизни становится недоступным для блудника. Таким образом, грех против целомудрия влечет за собой и негативные социальные последствия. В условиях духовного кризиса человеческого общества средства массовой информации и произведения так называемой массовой культуры нередко становятся орудиями нравственного растления, воспевая и превознося половую разнузданность, всевозможные половые извращения, другие греховные страсти. Порнография, представляющая собой эксплуатацию полового влечения в коммерческих, политических или идеологических целях, способствует подавлению духовного и нравственного начала, низводя тем самым человека до уровня животного, руководствующегося лишь инстинктом. Человеческое тело является дивным созданием Божиим и предназначено стать храмом Святого Духа (1 Кор. 6. 19-20). Но, осуждая порнографию и блуд, Церковь отнюдь не призывает гнушаться телом или половой близостью как таковыми, ибо телесные отношения мужчины и женщины благословлены Богом в браке, где они становятся источником продолжения человеческого рода и выражают целомудренную любовь, полную общность, "единомыслие душ и телес" супругов, о котором Церковь молится в чине брачного венчания. Напротив, осуждения заслуживает превращение этих чистых и достойных, по замыслу Божию, отношений, а также самого человеческого тела, в предмет унизительной эксплуатации и торговли, предназначенный для извлечения эгоистического, безличного, безлюбовного и извращенного удовлетворения. По этой же причине Церковь неизменно осуждает проституцию и проповедь так называемой свободной любви, совершенно отделяющей телесную близость от личностной и духовной общности, от жертвенности и всецелой ответственности друг за друга, которые осуществимы лишь в пожизненной брачной верности.

В другом разделе Концепции, который называется "Проблемы биоэтики", рассматриваются вопросы так или иначе касающиеся семейной жизни и вызывающие дискуссии в современном обществе. Здесь формулируется официальная позиция Церкви в отношении абортов, гомосексуализма, применения контрацептивов, новых репродуктивных технологий, клонирования. Более подробно эти и многие другие вопросы рассматриваются в брошюре "…и Сотворил Бог мужчину и женщину…

" Комментарии к социальной концепции Русской Православной Церкви".

Еще в период перестройки 1985-1991 годов Церковь, воспользовавшись демократизацией общественно-политической жизни, фактически отказалась от навязанной ей доктрины «коммунистического христианства». Но после отстранения от власти КПСС возникла потребность дать ответ на те вопросы, которые стоят перед всем обществом. Настало время для доктринального оформления социального учения Православной Церкви, которые выразилось бы в выработке единого взгляда на общество, в его соборном одобрении

На Архиерейском соборе 1994 года задача создания социальной дрктрины была признана официально. А в 1996 году была создана группа для выработки «всеобщей концепции, отражающей общецерковный взгляд на вопросы церковно-государственных отношений и проблемы современного общества в целом». В состав группы вошли представители синодальных учреждений, духовных школ, церковно-общественных организаций, отдельные богословы и специалисты. Результатом их работы было создание «Основ социальной концепции Русской православной церкви». Этот документ был обсужден и принят на Архиерейском соборе в августе 2000 года в качестве официальной доктрины Русской Церкви.

Наблюдатели отмечают, что группа, работавшая над созданием «Основ» отличалась большим профессионализмом. В ее составе были представлены деятели самых различных направлений. Так, политический обозреватель «Парламентской газеты» В. Вишняков пишет: «Создание документа, излагающего точку зрения Церкви по вопросам государственности и общественного устройства, этики, права, политики, ее отношение к вопросам семьи, к творческой деятельности, ко всему тому, чем живет страна, далось не легко. И все же комиссии, собравшей представителей всех внутрицерковных течений – традиционалистов и либералов, почвенников и западников, удалось не только придти к консенсусу, согласовав конкретные ответы на вызовы времени с духовными устоями православия, но и уйти от попыток политического давления». («Парламентская газета». № 14, 2000)

«Основы социальной концепции» являются документом не только общенационального, но и общеправославного, а, следовательно, и общемирового значения. Ни одна из Поместных церквей в предшествующий период так и не выработала документа, который мог бы рассматриваться аналогом «Основ». Это особо отметил Митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (Гундяев), говоря о деятельности группы по выработке концептуальных основ: «Перед членами группы стояла весьма ответственная и многотрудная задача. Ибо документом, который предстояло выработать, доселе не располагало не только русское православие, но и вселенское православие в целом. Разумеется, по многим острым и актуальным проблемам современности существует вполне определенная позиция Церкви, базирующаяся на нормах Священного Писания и Священного Предания, однако и в этом случае имелась необходимость ее кодификации. А кроме того, к настоящему времени накопилось немало вопросов, которые пока не нашли адекватного отражения в официальной церковной позиции, да и не все ответы, уместные в прошлом, применимы сегодня». («Независимая газета». 9 августа 2000 года).

Некоторые наблюдатели подчеркивают, что «Основы» стали серьезным шагом РПЦ по распространению своего влияния вовне. Например, автор газеты «Невское время» Михаил Логинов утверждает: Церковь наконец-то сделала то, чего от нее ждали много лет и верующие, и, в первую очередь, неверующие. Она внятно и четко заявила, о том, какими принципами намерена руководствоваться в современном обществе. Церковь имеет свое мнение по вопросам и деятельности политических партий, и социальных отношений, и культуры». («Невское время». 22 августа 2000 года)

Особенно важными являются главы VI («Труд и его плоды») и VII («Собственность») «Основ». Они непосредственно связаны с теми реалиями (труд, капитал, собственность), которые являются главными источниками социальных противоречий. Именно эти противоречия в свое время вынудили Папу Льва XIII выпустить свою знаменитую энциклику «Regnum novarum», в которой он коснулся, в первую очередь, именно указанных реалий.

Трактовку труда Церковь трактует в библейском духе. В «Основах» вспоминается о том, что Бог дал задание Адаму возделывать райский сад, то есть осуществлять некую работу (Быт. 2. 15). «Труд, – подчеркивается там, – это творческое раскрытие человека, которому в силу изначального богоподобия дано быть сотворцом и соработником Господа». Это положение несколько сближает позицию РПЦ с позицией современного католицизма. Папа Иоанн Павел II, некогда испытавший влияние философии экзистенциаонализма, особенно подчеркивает момент раскрытия субъекта в процессе труда. Но, в отличии, от католической доктрины, в «Основах концепции РПЦ» это момент раскрытия субъективного не рассматривается подробно. Ему посвящено только одно предложение. Затем сразу же следует определение: «Однако после отпадения человека от Творца изменился характер труда: «В поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят, ибо прах ты и в прах возвратишься (Быт. 3. 19). Творческая составляющая труда ослабла; он стал для падшего человека преимущественно способом добывания средств к жизни». И вот это положение уже сближает «Основы» с теми концепциями, которые разрабатывались в недрах дореволюционного православного консерватизма такими свящнослужителями, как о. Иоанн Восторгов, митрополит Владимир (Богоявленский) и др.

Правда, «Основы» не разделяют в полной мере их «пессимизма» и не акцентируют внимание на страдальческом характере труда. Труд в них рассматривается не только как борьба за пропитание «в поте лица своего», но и в качестве некоего соработничества Богу, уподобления своей трудовой активности Его творению. «Слово Божие не только обращает внимание людей на необходимость ежедневного труда, но и задает его особый ритм, – утверждается в «Основах». – Четвертая заповедь гласит: «Помни день субботний, чтобы святить его. Шесть дней работай и делай всякие дела твои; а день седьмый - суббота Господу Богу твоему: не делай в оный никакого дела ни ты, ни сын твой, ни дочь твоя, ни раб твой, ни рабыня твоя, ни скот твой, ни пришлец, который в жилищах твоих» (Исх. 20. 8-10). Этим повелением Творца процесс человеческого труда соотносится с божественным творчеством, положившим начало мирозданию». Здесь, конечно же, происходит своеобразное воспевание труда и придание ему мощной религиозной мотивации.

Но уже в следующем пункте главы дается предостережение против излишнего упования на труд: «Совершенствование орудий и методов труда, его профессиональное разделение и переход от простых его форм к более сложным способствуют улучшению материальных условий жизни человека. Однако обольщение достижениями цивилизации удаляет людей от Творца, ведет к мнимому торжеству рассудка, стремящегося обустроить земную жизнь без Бога. Реализация подобных устремлений в истории человечества всегда заканчивалась трагически». Стремясь усилить пафос предостережения «Основы» обращаются к библейской истории: «В Священном Писании сказано, что первыми строителями земной цивилизации были потомки Каина: Ламех и его дети изобрели и произвели первые орудия из меди и железа, переносные шатры и различные музыкальные инструменты, они явились родоначальниками многих ремесел и искусств (Быт. 4. 20-22). Однако они вместе с другими людьми не избежали соблазнов: "Всякая плоть извратила путь свой на земле» (Быт. 6. 12)». В данном случае наблюдается некая перекличка с доктриной католицизма, которая тоже обращает внимание на то, что материальный прогресс часто не совпадает с духовным преуспеянием. Но в католичестве речь идет не столько о труде, сколько о самом техническом прогрессе. Труд там несколько идеализируется.

С точки зрения «Основ» труд только тогда и становится оправданным, когда являются «соработничеством». Но труд приобретает негативный характер, когда «направлен на служение эгоистическим интересам личности или человеческих сообществ, а также на удовлетворение греховных потребностей духа и плоти». Католичество говорит о раскрытии личности в процессе труда, тогда как Православие подчеркивает двойственный характер этого развития.

«Основы» подчеркивают необходимость оплаты честного труда и помощи нищим (причем со стороны всех трудящихся). Эти требования вряд ли свидетельствуют о какой-либо специфике социального учения Православия в современный период. Но в самом конце главы «Труд» следует весьма решительный вывод: «Продолжая на земле служение Христа, Который отождествил Себя именно с обездоленными, Церковь всегда выступает в защиту безгласных и бессильных. Поэтому она призывает общество к справедливому распределению продуктов труда, при котором богатый поддерживает бедного, здоровый - больного, трудоспособный – престарелого». В данном определении «Основы» ничего не говорят о защите богатых. Это сильно разводит их и доктрины католицизма, в которых подчеркивается равноценность как бедных, так и богатых, невозможность встать на защиту только лишь одной стороны. Это, конечно, вовсе не означает, что Церковь выступает против богатых, но она в данном случае позиционирует себя, прежде всего, Церковь бедных и обездоленных.

Данная позиция отражает настроения, которые в настоящий момент преобладают среди верующих. Согласно данным социологических поросов, среди верующих большее количество респондентов дало отрицательную оценку рыночной экономики. Лишь в 5 % верующих завили, что они выиграли от реформ, тогда как 60 % четко обозначили свой проигрыш. В то же время верующие (в большинстве своем) вовсе не склонны призывать к радикальным мерам в отношении класса новых собственников. Лишь 35 % их высказалось за экспроприацию у «новых русских» их состояний, тогда как среди неверующих за подобную меру высказалась половина респондентов. (О социальной концепции русского православия. М., 2002. С. 32). Это свидетельствует о том, что верующие, исходя из следования морально-этическим нормам Евангелия, выступают за ненасильственный путь решения социальных проблем, протекающих из противоречия отношений собственности, труда и капитала.

Подобные настроения также учитываются в «Основах»: «отторжение и передел собственности с попранием прав ее законных владельцев не могут быть одобрены Церковью». Но тут же следует весьма характерная поправка: «Исключением может быть такое отторжение собственности на основе соответствующего закона, которое, будучи обусловлено интересами большинства людей, сопровождается справедливой компенсацией». Таким образом, Церковь принципиально не возражает против возможности принудительного отчуждения собственности, но считает, что оно должно быть компенсировано.

Богатство, само по себе, не рассматривается Церковью как грех: «…И богатый может спастись, ибо «невозможное человекам возможно Богу» (Лк. 18. 27). В Священном Писании не содержится порицания богатства как такового. Состоятельными людьми были Авраам и ветхозаветные патриархи, праведный Иов, Никодим и Иосиф Аримафейский». Осуждается лишь погоня за самим богатством, стремлением поставить материальные ценности во главе угла. Также осуждается и отказ от добровольного отчуждения части имущества в пользу бедных – причем со ссылкой на Святых Отцов: «Святитель Василий Великий считает вором того, кто не отдает часть своего имущества в качестве жертвенной помощи ближнему. Эту же мысль подчеркивает святой Иоанн Златоуст: «Не уделять из своего имущества есть также похищение». Ничего этого нет в официальной доктрине католической церкви. Обращает внимание и то, что указанные обличения принадлежат отцам именно Восточной Церкви.

Если социальная доктрина католицизма создавалась, во многом с целью защитить частную собственность (указав, правда самим собственникам на желательность помогать неимущим), то социальная концепция РПЦ этой цели не следует. Вообще в православии нет никаких ссылок на некий «естественный закон», из которого вытекает право собственности. Собственность не осуждается, но и оправдывается философски. Тем самым подчеркивается, что сама по себе собственность не важна, важно то, как ее используют.

Тем более, что настоящим собственником является не человек, а Бог: «По учению Церкви, люди получают все земные блага от Бога, Которому и принадлежит абсолютное право владения ими. Относительность права собственности для человека Спаситель многократно показывает в притчах: это или виноградник, данный в пользование (Мк. 12. 1-9), или таланты, распределенные между людьми (Мф. 25. 14-30), или имение, отданное во временное управление (Лк. 16. 1-13). Выражая присущую Церкви мысль о том, что абсолютным собственником всего является Бог, святитель Василий Великий спрашивает: «Скажи же мне, что у тебя собственного? Откуда ты взял и принес в жизнь?». Греховное отношение к собственности, проявляющееся в забвении или сознательном отвержении этого духовного принципа, порождает разделение и отчуждение между людьми». Этот положение принято и в католичестве и находит большое развитие в трудах Фомы Аквинского. Однако православная доктрина выражает его более ярко, хотя и, может быть, излишне лаконично.

Логическим выводом из некоторого безразличия к собственности как таковой, является плюрализм «Основ»: «Церковь признает существование многообразных форм собственности. Государственная, общественная, корпоративная, частная и смешанные формы собственности в разных странах получили различное укоренение в ходе исторического развития. Церковь не отдает предпочтения ни одной из этих форм. При каждой из них возможны как греховные явления - хищение, стяжательство, несправедливое распределение плодов труда, так и достойное, нравственно оправданное использование материальных благ».

Надо сказать, что отношение «Основ» к собственности вызвало критику со стороны отдельных лиц, считающих, что Церковь недостаточно твердо обозначило свое уважение к правам собственности. Причем порой подобные упреки раздаются из среды православных священников. Так, священник Алексей Гостев, рассуждая главе собственность, утверждает: «В этом разделе, между прочим, сказано, что «Священное Писание признает право на собственность и осуждает посягательство на нее». К сожалению, утверждение это не акцентируется, тогда как усвоение сей истины было бы весьма полезно российским гражданам, в течение семидесяти с лишним лет воспитывавшимся на псевдоидеалах собственности «коммунистической», якобы общенародной, на недоверии и неуважении к собственности частной. Ничего не говорится о церковном отношении к воровству и коррупции, являющимся с точки зрения». (Гостев А. Церковный взгляд на общественное оздоровление. К принятию «Основ социальной концепции Русской православной церкви // «Новый мир». 2001, № 4. С. 121). Последнее утверждение вообще противоречит фактам. Сразу же после положения, процитированного А. Гостевым, в «Основах» четко указано: «В двух из десяти заповедей Десятисловия прямо сказано об этом: «Не кради… Не желай дома ближнего твоего, не желай жены ближнего твоего, ни поля его, ни раба его, ни рабыни его, ни вола его, ни осла его, ни всякого скота его, ничего, что у ближнего твоего» (Исх. 20. 15,17). В Новом Завете такое отношение к собственности сохранилось и приобрело более глубокое нравственное обоснование». Здесь заметна некоторая тенденциозность, проистекающая из стремления навязать Церкви несвойственную ей роль защитницы частной собственности.

Показательно, что социальную доктрину Церкви критикуют как «справа» (сторонники либеральной модели»), так и «слева». К примеру, В. Лучин пишет в коммунистической газете «Правда России» следующее: «Современная Русская православная церковь органично вписалась в процесс воссоздания досоциалистических порядков, всецело поддерживает правящий режим. Энергично занимаясь коммерческой деятельностью, не связанной, а то и несовместимой с ее духовной миссией, она стала одним из крупнейших собственников страны». («Правда России». 26 февраля 2003 года)

Совершенно очевидно, что при выработке «Основ» Церковь пыталась воздержаться от любых крайностей, ведущих к ее обмирщению. О. Всеволод Чаплин, заместитель председателя Отдела внешнецерковных связей Московской Патриархии рассказывает, что в период работы над «Основами» одни участники группы «проводили знак равенства между христианством и коммунизмом», другие «настаивали, что Церковь обязана учить о «священных ценностях частной собственности и свободного рынка», а некоторые «объявляли, что только коллективная форма собственности приемлема для Православия». «При работе над проектом Основ социальной концепции, – рассказывает о. Всеволод, – все эти мнения принимались во внимание, однако с самого начала были отвергнуты попытки объявить их единственными и безальтернативными». (Чаплин В. Быть собой в меняющемся мире. Основы социальной концепции Русской православной церкви. // «Русский мир». № 5, 2002 год. С. 12)

Подводя итог рассмотрению об «Основах социальной концепции Русской православной церкви» можно утверждать следующее. Этот документ полностью соответствует духовной основе Православия, которое не игнорирует земной мир, но более устремлено в мир горний, небесный. В католичестве с его превознесением мирского и социального делается очень сильный акцент на труде и частной собственности, то есть на тех областях человеческого, в которых находятся наибольшие возможности для индивидуального преуспеяния. В Православии такого акцента не наблюдается, хотя присутствует живой интерес к самим указанным явлениям. В настоящий мере этот интерес является одним из факторов, который способствует дальнейшей разработке социальной концепции.

Русская Цивилизация

Приложение 3

Социальная концепция Русской Православной Церкви о браке и семье (Архиерейский Собор, М., 2000)

Различие между полами есть особый дар Творца созданным Им людям. И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их (Быт. 1: 27). Будучи в равной степени носителями образа Божия и человеческого достоинства, мужчина и женщина созданы для целостного единения друг с другом в любви: Потому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и будут два одна плоть (Быт. 2: 24). Воплощая изначальную волю Господа о творении, благословенный Им супружеский союз становится средством продолжения и умножения человеческого рода: И благословил их Бог, и сказал им Бог: плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею (Быт. 1: 28) (Х, 1).

Христианство восполнило языческие и ветхозаветные представления о браке возвышенным образом союза Христа и Церкви. Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела; но, как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем. Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною, посредством слова; чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна. Так должны мужья любить своих жен, как свои тела: любящий свою жену любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь; потому что мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его. Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика; я говорю по отношению ко Христу и к Церкви. Так каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена да боится своего мужа (Еф. 5: 22–33) (Х, 2).

Церковь никогда не относилась к браку пренебрежительно и осуждала тех, кто из ложно понятого стремления к чистоте уничижал брачные отношения (Х, 1).

Изначально христиане запечатлевали брак церковным благословением и совместным участием в Евхаристии, что являлось древнейшей формой совершения Таинства Брака (Х, 2).

Церковь настаивает на пожизненной верности супругов и нерасторжимости православного брака, основываясь на словах Господа Иисуса Христа: Что Бог сочетал, того человек да не разлучает… Кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует; и женившийся на разведенной прелюбодействует (Мф. 19: 6, 9). Развод осуждается Церковью, как грех, ибо он приносит тяжкие душевные страдания и супругам (по меньшей мере, одному из них), и особенно детям. Крайне беспокоит современное положение, при котором расторгается весьма значительная часть браков, особенно среди молодежи. Происходящее становится подлинной трагедией для личности и народа (Х, 3).

В соответствии с древними каноническими предписаниями, Церковь… не освящает венчанием браки, заключенные между православными и нехристианами, одновременно признавая таковые в качестве законных и не считая пребывающих в них находящимися в блудном сожительстве. Исходя из соображений пастырской икономии, Русская Православная Церковь, как в прошлом, так и сегодня находит возможным совершение браков православных христиан с католиками, членами Древних Восточных Церквей и протестантами, исповедующими веру в Триединого Бога, при условии благословения брака в Православной Церкви и воспитания детей в православной вере. Такой же практики на протяжении последних столетий придерживаются в большинстве Православных Церквей (Х, 2).

Общность веры супругов, являющихся членами тела Христова, составляет важнейшее условие подлинно христианского и церковного брака. Только единая в вере семья может стать «домашней Церковью » (Рим. 16: 5; Флм. 1: 2), в которой муж и жена совместно с детьми возрастают в духовном совершенствовании и познании Бога. Отсутствие единомыслия представляет серьезную угрозу целостности супружеского союза. Именно поэтому Церковь считает своим долгом призывать верующих вступать в брак «только в Господе» (1 Кор. 7, 39), то есть с теми, кто разделяет их христианские убеждения (Х, 2).

Апостол Павел… осуждает «лицемерие лжесловесников, сожженных в совести своей, запрещающих вступать в брак» (1 Тим. 4: 2–3). 51-е Апостольское правило гласит: «Если кто… удаляется от брака… не ради подвига воздержания, но по причине гнушения, забыв… что Бог, созидая человека, мужа и жену сотворил их , и, таким образом, хуля, клевещет на создание, – или да исправится, или да будет извержен из священного чина и отвержен от Церкви». Его развивают 1-е, 9-е и 10-е правила Гангрского собора: «Если кто порицает брак и гнушается женою верною и благочестивою, с мужем своим совокупляющеюся, или порицает оную, как не могущую войти в Царствие [Божие], да будет под клятвою. Если кто девствует или воздерживается, удаляясь от брака, как гнушающийся им, а не ради самой красоты и святыни девства, да будет под клятвою. Если кто из девствующих ради Господа будет превозноситься над сочетавшимися браком, да будет под клятвою». Священный Синод Русской Православной Церкви в определении от 28 декабря 1998 года, ссылаясь на эти правила, указал на «недопустимость негативного или высокомерного отношения к браку» (Х, 1).

Манипуляции, связанные с донорством половых клеток, нарушают целостность личности и исключительность брачных отношений, допуская вторжение в них третьей стороны. Кроме того, такая практика поощряет безответственное отцовство или материнство, заведомо освобожденное от всяких обязательств по отношению к тем, кто является «плотью от плоти» анонимных доноров. Использование донорского материала подрывает основы семейных взаимосвязей, поскольку предполагает наличие у ребенка, помимо «социальных», еще и так называемых биологических родителей. «Суррогатное материнство», то есть вынашивание оплодотворенной яйцеклетки женщиной, которая после родов возвращает ребенка «заказчикам», противоестественно и морально недопустимо даже в тех случаях, когда осуществляется на некоммерческой основе. Эта методика предполагает разрушение глубокой эмоциональной и духовной близости, устанавливающейся между матерью и младенцем уже во время беременности (XII, 4).

Высоко оценивая общественную роль женщин и приветствуя их политическое, культурное и социальное равноправие с мужчинами, Церковь одновременно противостоит тенденции к умалению роли женщины как супруги и матери. Фундаментальное равенство достоинства полов не упраздняет их естественного различия и не означает тождества их призваний, как в семье, так и в обществе. В частности, Церковь не может превратно толковать слова апостола Павла об особой ответственности мужа, который призван быть «главою жены», любящим ее, как Христос любит Свою Церковь, а также о призвании жены повиноваться мужу, как Церковь повинуется Христу (Еф. 5: 22–23; Кол. 3: 18). В этих словах речь идет, конечно же, не о деспотизме мужа или закрепощении жены, но о первенстве в ответственности, заботе и любви; не следует также забывать, что все христиане призваны к взаимному «повиновению друг другу в страхе Божием» (Еф. 5: 21). Поэтому ни муж без жены, ни жена без мужа, в Господе. Ибо, как жена от мужа, так и муж через жену; все же – от Бога (1 Кор. 11: 11–12) (Х, 5).

В период христианизации Римской империи законность браку… сообщала гражданская регистрация. Освящая супружеские союзы молитвой и благословением, Церковь, тем не менее, признавала действительность брака, заключенного в гражданском порядке, в тех случаях, когда церковный брак был невозможен, и не подвергала супругов каноническим прещениям. Такой же практики придерживается в настоящее время Русская Православная Церковь. При этом она не может одобрять и благословлять супружеские союзы, которые заключаются хотя и в соответствии с действующим гражданским законодательством, но с нарушением канонических предписаний (например, четвертый и последующие браки, браки в недозволительных степенях кровного или духовного родства) (Х, 2).

С древнейших времен Церковь рассматривает намеренное прерывание беременности (аборт) как тяжкий грех. Канонические правила приравнивают аборт к убийству. В основе такой оценки лежит убежденность в том, что зарождение человеческого существа является даром Божиим, поэтому с момента зачатия всякое посягательство на жизнь будущей человеческой личности преступно (XII, 2).

Церковь… усматривает назначение женщины не в простом подражании мужчине и не в соревновании с ним, а в развитии всех дарованных ей от Господа способностей, в том числе присущих только ее естеству. Не делая акцент лишь на системе распределения общественных функций, христианская антропология отводит женщине гораздо более высокое место, чем современные безрелигиозные представления. Стремление уничтожить или свести к минимуму естественные разделения в общественной сфере не свойственно церковному разуму. Половые различия, подобно различиям социальным и этническим, не затрудняют доступа ко спасению, которое Христос принес для всех людей: Нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе (Гал. 3: 28). Однако это сотериологическое утверждение не означает искусственного обеднения человеческого разнообразия и не должно быть механически переносимо на любые общественные отношения (Х, 5).

Двойственный характер имеют также методы пренатальной (дородовой) диагностики, позволяющие определить наследственный недуг на ранних стадиях внутриутробного развития. Некоторые из этих методов могут представлять угрозу для жизни и целостности тестируемого эмбриона или плода. Выявление неизлечимого или трудноизлечимого генетического заболевания нередко становится побуждением к прерыванию зародившейся жизни; известны случаи, когда на родителей оказывалось соответствующее давление. Пренатальная диагностика может считаться нравственно оправданной, если она нацелена на лечение выявленных недугов на возможно ранних стадиях, а также на подготовку родителей к особому попечению о больном ребенке. Правом на жизнь, любовь и заботу обладает каждый человек, независимо от наличия у него тех или иных заболеваний. Согласно Священному Писанию, Сам Бог является «заступником немощных». Апостол Павел учит поддерживать слабых (Деян. 20: 35; 1 Фес. 5: 14); уподобляя Церковь человеческому телу, он указывает, что члены… которые кажутся слабейшими, гораздо нужнее , а менее совершенные нуждаются в большем попечении (1 Кор. 12: 22, 24). Совершенно недопустимо применение методов пренатальной диагностики с целью выбора желательного для родителей пола будущего ребенка (XII, 5).

Указом Святейшего Синода от 23 июня 1721 года было разрешено… совершение браков находящихся в Сибири шведских пленников с православными невестами. 18 августа того же года данное решение Синода получило подробное библейское и богословское обоснование в особом Синодальном Послании. На это послание Святейший Синод ссылался и впоследствии при разрешении вопросов о смешанных браках в губерниях, присоединенных от Польши, а также в Финляндии (указы Святейшего Синода от 1803 и 1811 годов). В этих областях, впрочем, дозволялось более свободное определение конфессиональной принадлежности детей (временно такая практика иногда распространялась и на прибалтийские губернии). Наконец, правила о смешанных браках для всей Российской Империи были окончательно закреплены в Уставе духовных консисторий (1883). Примером смешанных браков являлись многие династические бракосочетания, при совершении которых переход неправославной стороны в Православие не был обязательным (за исключением брака наследника Российского престола). Так, преподобномученица великая княгиня Елисавета вступила в брак с великим князем Сергием Александровичем, оставаясь членом Евангелическо-Лютеранской Церкви, и лишь позднее, по собственному волеизъявлению, приняла Православие (Х, 2).

В целях духовного воспитания брачующихся и содействия укреплению супружеских уз священники призываются к тому, чтобы в беседе, предшествующей совершению Таинства Брака, подробно разъяснять жениху и невесте идею нерасторжимости церковного брачного союза, подчеркивая, что развод как крайняя мера может иметь место только в случае совершения супругами деяний, которые определены Церковью как поводы для развода. Согласие на расторжение церковного брака не может даваться ради угождения прихоти или для «подтверждения» гражданского развода. Впрочем, если распад брака является свершившимся фактом – особенно при раздельном проживании супругов, а восстановление семьи не признается возможным, по пастырскому снисхождению, также допускается церковный развод. Церковь отнюдь не поощряет второбрачия. Тем не менее, после законного церковного развода, согласно каноническому праву, второй брак разрешается невиновному супругу. Лицам, первый брак которых распался и был расторгнут по их вине, вступление во второй брак дозволяется лишь при условии покаяния и выполнения епитимии, наложенной в соответствии с каноническими правилами. В тех исключительных случаях, когда допускается третий брак, срок епитимии, согласно правилам святого Василия Великого, увеличивается (Х, 3).

Православная Церковь исходит из неизменного убеждения, что богоустановленный брачный союз мужчины и женщины не может быть сопоставлен с извращенными проявлениями сексуальности (XII, 9).

Вопиющей бедой современного общества стало сиротство при живых родителях. Тысячи брошенных детей, которые наполняют приюты, а иногда оказываются на улице, – свидетельствуют о глубоком нездоровье общества. Оказывая таким детям духовную и материальную помощь, заботясь об их вовлечении в духовную и социальную жизнь, Церковь одновременно видит важнейший свой долг в укреплении семьи и в осознании родителями их призвания, что исключило бы трагедию брошенного ребенка (Х, 4).

Римский юрист Модестин (III век) дал следующее определение брака: «Брак есть союз мужчины и женщины, общность всей жизни, соучастие в божеском и человеческом праве». В практически неизменном виде это определение вошло в канонические сборники Православной Церкви, в частности, в «Номоканон» патриарха Фотия (IX век), в «Синтагму» Матфея Властаря (XIV век) и в «Прохирон» Василия Македонянина (IX век), включенный в славянскую «Кормчую книгу». Раннехристианские отцы и учители Церкви также опирались на римские представления о браке. Так, Афинагор в своей Апологии к императору Марку Аврелию (II век) пишет: «Каждый из нас считает своей женой ту женщину, на которой он женат согласно законам». «Апостольские постановления», памятник IV века, увещают христиан «заключать брак в согласии с законом» (Х, 2).

Человеческое тело является дивным созданием Божиим и предназначено стать храмом Святого Духа (1 Кор. 6: 19–20). Осуждая… блуд, Церковь отнюдь не призывает гнушаться телом или половой близостью как таковыми, ибо телесные отношения мужчины и женщины благословлены Богом в браке, где они становятся источником продолжения человеческого рода и выражают целомудренную любовь, полную общность, «единомыслие душ и телес» супругов, о котором Церковь молится в чине брачного венчания. Напротив, осуждения заслуживает превращение этих чистых и достойных, по замыслу Божию, отношений, а также самого человеческого тела в предмет унизительной эксплуатации и торговли, предназначенный для извлечения эгоистического, безличного, безлюбовного и извращенного удовлетворения. По этой же причине Церковь неизменно осуждает… проповедь так называемой свободной любви, совершенно отделяющей телесную близость от личностной и духовной общности, от жертвенности и всецелой ответственности друг за друга, которые осуществимы лишь в пожизненной брачной верности (Х, 6).

Ответственность за грех убийства нерожденного ребенка, наряду с матерью, несет и отец, в случае его согласия на производство аборта. Если аборт совершен женой без согласия мужа, это может быть основанием для расторжения брака (XII, 2).

Введение обязательного бракосочетания по церковному обряду (IX–XI века) обозначало, что решением государственной власти все правовое регулирование брачных отношений передавалось исключительно в юрисдикцию Церкви. Впрочем, повсеместное введение этой практики не следует воспринимать как установление Таинства Брака, которое искони существовало в Церкви (Х, 2).

«Те, которые женятся и выходят замуж, должны вступать в союз с согласия епископа, чтобы брак был о Господе, а не по похоти», – писал священномученик Игнатий Богоносец. Согласно Тертуллиану, брак, «скрепленный Церковью, подтвержденный жертвоприношением [Евхаристией], запечатлевается благословением и вписывается на небесах Ангелами». «Необходимо призвать священников и молитвами и благословениями утвердить супругов в совместной жизни, чтобы… супруги в радости проводили жизнь, соединяемые помощью Божией», – говорил святитель Иоанн Златоуст. Святитель Амвросий Медиоланский указывал, что «брак должен быть освящаем покровом и благословением священническим» (Х, 2).

Священный Синод Русской Православной Церкви в Определении от 28 декабря 1998 года осудил действия тех духовников, которые «запрещают своим духовным чадам вступление во второй брак на том основании, что второй брак якобы осуждается Церковью; запрещают супружеским парам развод в том случае, когда в силу тех или иных обстоятельств семейная жизнь становится для супругов невозможной». При этом Священный Синод постановил «напомнить пастырям о том, что в своем отношении ко второму браку Православная Церковь руководствуется словами апостола Павла: «Соединен ли ты с женою? Не ищи развода. Остался ли без жены? Не ищи жены. Впрочем, если и женишься, не согрешишь; и если девица выйдет замуж, не согрешит… Жена связана законом, доколе жив муж ее; если же муж ее умрет, свободна выйти, за кого хочет, только в Господе» (1 Кор. 7: 27–28, 39) (Х, 3).

Религиозно-нравственной оценки требует также проблема контрацепции. Некоторые из противозачаточных средств фактически обладают абортивным действием, искусственно прерывая на самых ранних стадиях жизнь эмбриона, а посему к их употреблению применимы суждения, относящиеся к аборту. Другие же средства, которые не связаны с пресечением уже зачавшейся жизни, к аборту ни в какой степени приравнивать нельзя. Определяя отношение к неабортивным средствам контрацепции, христианским супругам следует помнить, что продолжение человеческого рода является одной из основных целей богоустановленного брачного союза… Намеренный отказ от рождения детей из эгоистических побуждений обесценивает брак и является несомненным грехом (XII, 3).

Священный Синод Русской Православной Церкви 28 декабря 1998 года с сожалением отметил, что «некоторые духовники объявляют незаконным гражданский брак или требуют расторжения брака между супругами, прожившими много лет вместе, но в силу тех или иных обстоятельств не совершившими венчание в храме… Некоторые пастыри-духовники не допускают к причастию лиц, живущих в «невенчанном» браке, отождествляя таковой брак с блудом». В принятом Синодом определении указано: «Настаивая на необходимости церковного брака, напомнить пастырям о том, что Православная Церковь с уважением относится к гражданскому браку» (Х, 2).

«Смена пола» посредством гормонального воздействия и проведения хирургической операции во многих случаях приводит не к разрешению психологических проблем, а к их усугублению, порождая глубокий внутренний кризис. Церковь не может одобрить такого рода «бунт против Творца» и признать действительной искусственно измененную половую принадлежность. Рукоположение такого человека в священный сан и вступление его в церковный брак недопустимо (XII, 9).

Особая внутренняя близость семьи и Церкви видна уже из того, что в Священном Писании Христос говорит о Себе, как о Женихе (Мф. 9: 15; 25: 1–13; Лк. 12: 35–36), а Церковь изображается в качестве Его жены и невесты (Еф. 5: 24; Откр. 21: 9). Климент Александрийский называет семью, как и Церковь, домом Господним, а святитель Иоанн Златоуст именует семью «малой церковью». «Скажу еще и то, – пишет святой отец, – что брак есть таинственное изображение Церкви». Домашнюю церковь образуют любящие друг друга мужчина и женщина, соединенные в браке и устремленные ко Христу. Плодом их любви и общности становятся дети, рождение и воспитание которых, по православному учению, является одной из важнейших целей брака (Х, 4).

Понимая, что школа, наряду с семьей, должна предоставлять детям и подросткам знания об отношениях полов и о телесной природе человека, Церковь не может поддержать тех программ «полового просвещения», которые признают нормой добрачные связи, а тем более различные извращения. Совершенно неприемлемо навязывание таких программ учащимся. Школа призвана противостоять пороку, разрушающему целостность личности, воспитывать целомудрие, готовить юношество к созданию крепкой семьи, основанной на верности и чистоте (Х, 6).

…Супруги несут ответственность перед Богом за полноценное воспитание детей. Одним из путей реализации ответственного отношения к их рождению является воздержание от половых отношений на определенное время. Впрочем, необходимо памятовать слова апостола Павла, обращенные к христианским супругам: Не уклоняйтесь друг от друга, разве по согласию, на время, для упражнения в посте и молитве, а потом опять будьте вместе, чтобы не искушал вас сатана невоздержанием вашим (1 Кор. 7: 5). Очевидно, что решения в этой области супруги должны принимать по обоюдному согласию, прибегая к совету духовника. Последнему же надлежит с пастырской осмотрительностью принимать во внимание конкретные условия жизни супружеской пары, их возраст, здоровье, степень духовной зрелости и многие другие обстоятельства, различая тех, кто может «вместить» высокие требования воздержания, от тех, кому это не «дано» (Мф. 19: 11), и заботясь, прежде всего, о сохранении и укреплении семьи (XII, 3).

…Определение Священного Синода… говорит об уважении Церкви «к такому браку, в котором лишь одна из сторон принадлежит к православной вере, в соответствии со словами святого апостола Павла: Неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим (1 Кор. 7: 14)». На этот текст Священного Писания ссылались и отцы Трулльского собора, признавшие действительным союз между лицами, которые, «будучи еще в неверии и не быв причтены к стаду православных, сочетались между собою законным браком», если впоследствии один из супругов обратился к вере (правило 72). Однако в том же правиле и других канонических определениях (IV Вс. Соб. 14; Лаод. 10: 31), равно как и в творениях древних христианских писателей и отцов Церкви (Тертуллиан, святитель Киприан Карфагенский, блаженный Феодорит и блаженный Августин), возбраняется заключение браков между православными и последователями иных религиозных традиций (Х, 2).

В молитвах чина венчания Православная Церковь выражает веру в то, что чадородие есть желанный плод законного супружества, но вместе с тем не единственная его цель. Наряду с «плодом чрева на пользу» супругам испрашиваются дары непреходящей взаимной любви, целомудрия, «единомыслия душ и телес». Поэтому пути к деторождению, не согласные с замыслом Творца жизни, Церковь не может считать нравственно оправданными. Если муж или жена неспособны к зачатию ребенка, а терапевтические и хирургические методы лечения бесплодия не помогают супругам, им следует со смирением принять свое бесчадие, как особое жизненное призвание. Пастырские рекомендации в подобных случаях должны учитывать возможность усыновления ребенка по обоюдному согласию супругов. К допустимым средствам медицинской помощи может быть отнесено искусственное оплодотворение половыми клетками мужа, поскольку оно не нарушает целостности брачного союза, не отличается принципиальным образом от естественного зачатия и происходит в контексте супружеских отношений (XII, 4).

Семья, как домашняя церковь, есть единый организм, члены которого живут и строят свои отношения на основе закона любви. Опыт семейного общения научает человека преодолению греховного эгоизма и закладывает основы здоровой гражданственности. Именно в семье, как в школе благочестия, формируется и крепнет правильное отношение к ближним, а значит, и к своему народу, к обществу в целом. Живая преемственность поколений, начинаясь в семье, обретает свое продолжение в любви к предкам и отечеству, в чувстве сопричастности к истории. Поэтому столь опасно разрушение традиционных связей родителей с детьми, которому, к сожалению, во многом способствует уклад жизни современного общества. Принижение социальной значимости материнства и отцовства сравнительно с успехами мужчин и женщин в профессиональной области приводит к тому, что дети начинают восприниматься как ненужная обуза; оно также способствует отчуждению и развитию антагонизма между поколениями. Роль семьи в становлении личности исключительна, ее не могут подменить иные социальные институты.

Разрушение семейных связей неизбежно сопряжено с нарушением нормального развития детей и накладывает долгий, в известной мере неизгладимый отпечаток на всю их последующую жизнь (Х, 4).