Было присоединено к России на вечные времена, за исключением области Познаньской, Галиции и города Кракова. По точному смыслу акта Венского конгресса, Польша входила в нераздельный состав Российской империи, и русскому государю предоставлялось неограниченное право учредить в польских областях такой порядок вещей, какой признает он за полезнейший и наиболее сообразный с выгодами своей державы. В воле русского государя Александра I было подчинить царство польское общим законам империи, и никто не дерзнул бы ему прекословить; единственное условие, возложенное на него Венским конгрессом, условие точное и положительное, состояло в нераздельном соединении царства с империей; поляки же, преданные во власть России жребием войны, не смели и думать о каком-либо ограничении своего победителя.

Границы Польши по решениям Венского конгресса 1815: зеленым цветом обозначено Царство Польское в составе России, голубым - часть наполеоновского герцогства Варшавского, отошедшая к Пруссии, красным - Краков (вначале вольный город, затем отошёл к Австрии)

Александр I, по собственному побуждению, без всякого постороннего влияния, в надежде привязать новых польских подданных к российскому престолу узами вечной благодарности, даровал им особенный образ правления, определенный Учредительной Хартией 12 декабря 1815 год . Перечислим основные её положения этой польской конституции .

Подтвердив Хартией 1815 основное начало, принятое Венским конгрессом, о неразрывном соединении царства с империей и сосредоточив в особе Императора и Царя все права державной власти, Александр I статьями Хартии создал в Польше и призвал к участию в законодательстве представительное собрание из двух палат – сената и сейма. Управление делами польских областей русский император поручил правительственному совету. Верхняя палата польского собрания Сенат, составленный из епископов, воевод и каштелянов, назначаемых государем пожизненно, образовал верхнюю палату; нижнюю представлял сейм, который предположено созывать, именем царя, через каждые два года, на один месяц, из депутатов от дворянства и общин. Каждый новый закон только тогда получал силу, когда одобрялся большинством голосов в обеих польских палатах и был утвержден государем; палатам, сверх того, дано право рассматривать бюджеты о доходах и расходах. Правительственный совет Польши был составлен, под председательством царского наместника, из пяти министров, назначаемых государем; они были исполнителями его воли, давали движение всему ходу дел, вносили проекты новых законов на рассмотрение палат и отвечали в случае отступления от хартии. Войдя в состав России, Польша сохранила свою отдельную армию. Доходы Царства Польского были предоставлены исключительно в его пользу; польскому дворянству русское правительство дозволило избирать маршалов для ходатайства по делам своим перед царским престолом. В городах Польши было введено муниципальное управление; книгопечатание объявлено свободным.

В доказательство чистоты своих намерений Александр I вверил управление делами Царства Польского таким людям, которых нельзя было подозревать в равнодушии к выгодам Польши. Наместником своим он назначил генерала Зайончека, старинного врага России, поседевшего в боях за свою отчизну, участника восстания Костюшки , служившего и в войске Наполеона , но благородного душою и ценившего великодушие государя. Министры были избраны также из числа самых ревностных поляков. Выгоды России охраняли только два лица, брат Александра I, цесаревич Константин Павлович, и действительный тайный советник Новосильцев : цесаревич командовал польской армией; Новосильцев имел голос в правительственном совете, со званием императорского комиссара.

По обнародовании Учредительной Хартии вошедшие в состав России поляки были вне себя от восторга и не находили слов для выражения беспредельной благодарности российскому государю, сознаваясь в душе, что только его беспримерное великодушие спасло их народные уставы. Вскоре, однако, они доказали, что постоянное чувство признательности не их добродетель. Не прошло и трех лет, как те же самые поляки возмечтали, что Александр I обязан был дать им ещё более широкую конституцию и что, следовательно, сила Учредительной Хартии выше его власти. Оттого уже на первом сейме, открывшемся 5 марта 1818 , возникли дерзкие притязания: имея дозволение докладывать государю о нуждах и желаниях находившейся в составе Российской империи Польши, сейм пустился в неуместные рассуждения о правах монарха и народа, без всякого основания обвинял царских министров и требовал разных несообразных законов.

Русский государь изъявил свое неудовольствие и при открытии второго сейма (1820) дал знать, что он твердо намерен охранять дарованную им хартию, но что поляки должны, со своей стороны, строго исполнять свои обязанности, не вдаваясь в бесполезные умствования, и содействовать правительству в благонамеренных усилиях его к обеспечению порядка, тишины и общего благоденствия. Вопреки этим предостережениям польский сейм, возглавляемый фамилией Немоевских, явно вступил в распрю с русским правительством, отверг без всякого повода предложенные министрами разные проекты законов, в том числе устав уголовный, и повторил те же требования, на которые дерзнул первый сейм. Дух противодействия Польши по отношению к российской власти обнаружился и в недоборе податей, отчего в доходах открылся значительный дефицит.

Портрет Александра I. Художник Ф. Жерар, 1817

Разгневанный государь объявил, что если Царство Польское не в состоянии удовлетворять собственным потребностям, то надобно устроить его иначе, и что, прежде готовый на увеличение дарованных преимуществ, он видит необходимость отменить некоторые статьи Учредительной Хартии для обеспечения общественной тишины. Важнейшей отменой было запрещение публичных прений на польском сейме, где тщеславные ораторы распаляли умы народа вредным пустословием. Сверх того, приняты меры против злоупотребления свободы книгопечатания. При открытии третьего сейма в 1825 году Александр I сказал положительно, что он не изменил намерения поддерживать хартию, но что от самих поляков, от их преданности российскому престолу и готовности содействовать правительству будет зависеть участь царства польского. Грозный смысл этих слов достопамятных образумил поляков. Сейм принял все законы, предложенные министрами. Александр выразил удовлетворение его деятельностью.

Между тем под благотворным скипетром Александра I в течение десяти лет Польша достигла такой степени народного благосостояния, что без несомненных исторических фактов трудно было бы поверить, до чего может довести своих подданных попечительное правительство. Не будем сравнивать это время со временами избирательного правления, когда Речь Посполитая, с ее златою вольностью, была только жертвою необузданного самовластия магнатов, споров религиозных, непримиримой вражды партий, кровавых междоусобий, корыстолюбия жидов , неустроенною внутри, слабою извне. Жалкое существование влачила Польша и перед самым вхождением в состав России, при мнимом восстановителе своем Наполеоне. Герцогство Варшавское служило Наполеону военным депо, откуда он брал солдат для пополнения своих легионов, погибавших в Австрии, Испании и России. В годы войн Бонапарта польский народ стонал под тяжестью налогов, насильственных поборов, конскрипций; воинские экзекуции разоряли города и села; о нуждах и бедствиях общественных никто не заботился, тем более об улучшении городов, об устройстве путей сообщения. Не процветала ни одна отрасль промышленности; торговли, кредита не было. Нашествие Наполеона на Россию в 1812 году разорило Польшу вконец: цвет ее народонаселения погиб в пределах нашего отечества.

Но после вхождения при Александре I в состав России Польша воскресла. Российский государь в 1815 принял под свою державу страну, покрытую песками и болотами, изредка возделанную трудами земледельца, с едва проходимыми дорогами, с бедными разбросанными хижинами, с городами, похожими на деревни, где гнездились жиды или скиталась оборванная шляхта, между тем как богатые магнаты расточали миллионы в Париже и Лондоне, вовсе не думая о своем отечестве. Нищая Польша под русским скипетром обратилась в государство благоустроенное, сильное и цветущее. Щедрая попечительность Александра I оживила все отрасли польской промышленности: поля, осушенные каналами, покрылись роскошными нивами; села выстроились; города украсились; превосходные дороги пересекли Польшу во всех направлениях. Возникли фабрики; польские сукна и другие изделия в огромном количестве появились в России. Выгодный для Польши тариф благоприятствовал сбыту ее произведений в пределах Российской империи. Варшава, доселе ничтожное место в торговом мире, обратила на себя внимание Европы. Польские финансы, истощенные Наполеоном, приведены в цветущее состояние попечительностью и великодушием Александра I, который отказался от всех коронных имений, обратив их в государственные, и все доходы Царства Польского предоставил в его исключительную пользу. Польский долг был обеспечен; кредит восстановился. Был учрежден национальный польский банк, который, получив от щедрого российского государя огромные капиталы, содействовал быстрому развитию всех отраслей промышленности. Попечением цесаревича Константина Павловича была устроена превосходная армия; польские арсеналы наполнились таким огромным количеством оружия, что его оказалось впоследствии достаточным для вооружения 100 000 человек.

Под российской властью в Польше очень быстро распространилось образование. В Варшаве был учрежден университет; открыты кафедры высших наук, дотоле в Польше небывалые; вызваны опытные наставники из-за границы. Лучшие польские студенты отправлялись в Берлин, Париж и Лондон на счет российского правительства; в польских областных городах были открыты гимназии и обводовые училища; возникли пансионы для воспитания девиц и военные школы. Законы, дарованные Польше Александром I и тщательно им охраняемые, водворили порядок, правосудие, безопасность личную, неприкосновенность собственности. Обилие и довольство царствовали повсеместно. За первые десять лет пребывания Польши в составе России народонаселение почти удвоилось, достигнув четырёх с половиной миллионов. Старинное изречение Polska nierzadem stoi (Польша живет непорядком) было забыто.

Столь же попечительно, столь же великодушно заботился о благоденствии Царства Польского преемник Александра I, Николай I . При самом восшествии на престол, подтвердив Учредительную Хартию, новый российский государь свято соблюдал дарованные ею выгоды, не требовал от Польши ни казны, ни войска, требовал только тишины, точного исполнения законов и усердия к престолу. Ей оставалось благословлять свою долю, и чувство живейшей признательности к монархам России передать самому отдаленному потомству. Поляки поступили иначе: благодетеля своего, императора Александра I, они огорчили неблагодарностью, тогда уже готовя тайно мятеж против России. На преемника его дерзнули в 1830 году поднять оружие.

Масса польского народа, все люди трудолюбивые и промышленные, земледельцы, мануфактуристы, благоразумные помещики, были довольны своею участью и не желали выходить из состава России. Но нашлись и многие люди мечтательные, так часто встречаемые в Польше, с несбыточными надеждами, малодушные в беде, высокомерные в счастье и неблагодарные. Эти личности и послужили питательной средой для Польского восстания 1830-1831 .

По материалам книги выдающегося дореволюционного учёного Н. Г. Устрялова "Русская история до 1855 года" (с некоторыми дополнениями)

Летом 1915 года в результате Великого отступления русских войск ими была оставлена территория Царства Польского (или Привислинского края, как его полуофициально называли – части польских земель вместе с Варшавой, отданной сотней лет ранее Венским конгрессом российскому императору Александру I), на чем фактически закончилось столетнее пребывание этих земель под властью Российской империи. А 100 лет назад, в начале ноября 1916 года правительства Германии и Австро-Венгрии, войска которых заняли эти земли после ухода оттуда войск русских, сочли за благо провозгласить на них независимое Польское королевство. Чему был посвящен следующий изданный тогда документ:

«Воззвание двух императоров» (Германии и Австро-Венгрии) Прокламация немецкого генерал-губернатора Варшавы от имени союзных германского и австро-венгерского императоров о восстановлении независимого Польского королевства от 4 ноября 1916 г.(опубликована в Варшаве 5 ноября)

«Жители Варшавского генерал-губернаторства!

Его вел. германский император и его вел. император Австрии и апостол. король Венгрии, в твердой уверенности в окончательной победе их оружия и руководимые желанием повести польские области, вырванные их храбрыми войсками ценою тяжелых жертв из-под русского владычества, навстречу счастливому будущему, согласились образовать из этих областей самостоятельное государство с наследственной монархией и конституционным устройством. Более точное определение границ Польского королевства будет сделано в дальнейшем. Новое королевство в своей связи с обеими союзными державами найдет те гарантии, в которых оно нуждается для свободного развития своих сил. В собственной ее армии будут продолжать жить славные традиции польских войск прежних времен и воспоминание о храбрых польских соратниках в великую современную войну. Ее организация, обучение и командование будут установлены по взаимному соглашению.

Союзные монархи крепко надеются на то, что желания государственного и национального развития Польского королевства будут отныне осуществлены при подобающем учитывании общеполитических отношений в Европе и благополучия и безопасности их собственных земель и народов.

Великие же державы, являющиеся западными соседями Польского королевства, с радостью увидят, как на их восточной границе возникает и расцветает государство свободное, счастливое и радующееся своей национальной жизни».

Реакция российского правительства:

«Германское и австро-венгерское правительства, пользуясь временным занятием их войсками части русской территории, провозгласили отделение польских областей от Российской империи и образование из них самостоятельного государства. При этом наши враги имеют очевидною целью произвести в русской Польше рекрутский набор для пополнения своих армий.

Императорское правительство усматривает в этом акте Германии и Австро-Венгрии новое грубое нарушение нашими врагами основных начал международного права, воспрещающих принуждать население временно занятых военною силою областей к поднятию оружия против собственного отечества. Оно признает сказанный акт недействительным.

По существу польского вопроса Россия с начала войны уже дважды сказала свое слово. В ее намерения входит образование целокупной Польши из всех польских земель с предоставлением ей по завершении войны права свободного строения своей национальной, культурной и хозяйственной жизни на началах автономии, под державным скипетром государей российских и при сохранении единой государственности.

Это решение нашего августейшего государя остается непреклонным».

…и Временного правительства князя Львова:

Старый государственный порядок России, источник вашего и нашего порабощения и разъединения, ныне низвергнут навсегда. Освобожденная Россия, в лице своего временного правительства, облеченного полностью власти, спешит обратиться к вам с братским приветом и зовет вас к новой жизни свободы.

Старая власть дала вам лицемерные обещания, которые могла, но не хотела исполнять. Срединные державы воспользовались ее ошибками, чтобы занять и опустошить ваш край. Исключительно в целях борьбы с Россией и с ее союзниками они дали вам призрачные государственные права, и при том не для всего польского народа, а лишь для одной части Польши, временно занятой врагами. Этой ценою они хотели купить кровь народа, который никогда не боролся за сохранение деспотизма. Не пойдет и теперь польская армия сражаться за дело угнетения свободы, за разъединение своей родины под командой векового врага.

Братья поляки! Настает и для вас час великих решений. Свободная Россия зовет вас в ряды борцов за свободу народов. Сбросивший иго русский народ признает и за братским польским народом всю полноту права собственною волею определить судьбу свою. Верное соглашениям с союзниками, верное общему с ними плану борьбы с воинствующим германизмом, временное правительство считает создание независимого польского государства, образованного из всех земель, населенных в большинстве польским народом, надежным залогом прочного мира в будущей обновленной Европе. Соединенное с Россией свободным военным союзом, польское государство будет твердым оплотом против напора срединных держав (Германии и Австро-Венгрии) на славянство.

Освобожденный и объединенный польский народ сам определит государственный строй свой, высказав волю свою чрез учредительное собрание, созванное в столице Польши и избранное всеобщим голосованием. Россия верит, что связанные с Польшей веками совместной жизни народы получат при этом прочное обеспечение своего гражданского и национального существования.

Российскому учредительному собранию предстоит скрепить окончательно братский союз и дать свое согласие на те изменения в государственной территории России, которые необходимы для образования независимой Польши из всех ныне разрозненных частей ее.

Примите же, братья поляки, братскую руку, которую протягивает вам свободная Россия. Верные хранители великих преданий прошлого, встаньте теперь навстречу новому дню вашей истории, дню воскресенья Польши. Пусть союз ваших чувств и сердец предварит будущий союз наших государств и пусть с обновленной и неотразимой силой прозвучит старый призыв славных провозвестников вашего освобождения: вперед на борьбу, плечом к плечу и рука с рукой, за нашу и вашу свободу!»

P.S.Примечательно, однако, что в Польше отмечают день своей независимости не 5 ноября, когда был провозглашен акт двух императоров о восстановлении независимого Польского королевства, а 11 ноября, день признания Германией своего поражения в Первой мировой войне (в этот день было заключено положившее конец этой войне 1-е Компьенское перемирие). Днем позже орган управления этого самого королевства – Регентский совет – передал власть ориентировавшемуся тогда на победоносную Антанту Юзефу Пилсудскому.

Польша в Российской империи: упущенный шанс?

Россия потеряла присоединенную Александром I Польшу не из-за немецкой оккупации этой территории в годы Первой мировой, а по причине отсутствия стратегии при решении польского вопроса

Набор географических карточек Российской империи. Петербург. 1856 год

Успехи российских властей по наведению порядка после подавления восстания в Польше 1863–1864 годов отправили польский вопрос на далекую периферию европейской дипломатии. И не только дипломатии. В бюрократических кругах Петербурга, похоже, были лишь рады превращению вечно кровоточащей «польской раны» в нечто стабильное, второстепенное и не слишком беспокоящее. Мол, Польша отошла на второй план, и слава богу!

К чему это привело, мы знаем: в годы Первой мировой войны Россия безвозвратно утратила эту территорию. И причина не в одной немецкой оккупации. Россия потеряла Польшу гораздо раньше. В первую очередь из-за отсутствия продуманных решений пресловутого «польского вопроса».

Без стратегии в голове

Важно отметить, что и в XIX веке, и в начале ХХ столетия стратегия имперского поведения России в отношении польских подданных так и не была внятно сформулирована, тактическая же вариативность вынужденно сводилась к так называемой «роли личности в истории». Иными словами, политика в отношении поляков всецело зависела от личности того или иного чиновника, которому поручали курировать этот непростой регион.

По сей день любимая многими поляками, а чуть ранее и приоритетная для советской историографии точка зрения о невиданных и притом проводимых по единой программе жестокостях «проклятого царского режима» в Польше, выдаваемых за осознанную и долговременную политику империи, явно надуманна. Равно как и мнение об усиленной русификации Польши. Известный польский историк Лешек Заштовт совсем недавно заявил, что процессы русификации на землях Конгрессовой Польши (так стали ее называть после Венского конгресса и включения в состав Российской империи) были неглубоки и интенсивностью не отличались.

Монета Царства Польского с портретом Александра

Впрочем, при очевидном отсутствии жесткой стратегии подавления всего польского не было и продуманных планов выстраивания политики «мягкой силы», способной интегрировать поляков в российское общество и приобщить их к имперским ценностям. Во всем XIX веке положительный образ от российского присутствия в Польше сформировался и до сих пор сохраняется в исторической памяти поляков лишь в отношении многолетнего президента Варшавы Сократа Старынкевича.

Между тем Сократ Иванович никаких Америк не открывал: когда-то он начинал свою службу в Варшаве еще при Иване Паскевиче и затем только продолжил политику фельдмаршала, которая и в 1830–1850-е годы предполагала внимание к развитию городского хозяйства. Однако покоритель мятежной Варшавы в 1831 году благодарной памяти от поляков так и не дождался, тогда как генералу Старынкевичу, преобразователю варшавской системы ЖКХ, повезло больше. Правда, на уровне имперской стратегии и он ничего изменить не мог.

Охота пуще неволи

По идее, непосредственно самодержец всероссийский мог проявить интерес к польским делам и изменить их течение. К несчастью для польского населения империи Романовых, последний в истории монарх на российском троне был к нему абсолютно равнодушен.

Это равнодушие очень четко прослеживается в дневниковых записях Николая II, хранящихся в Государственном архиве РФ, масштабная публикация которых увидела свет совсем недавно, в 2011 и 2014 годах. На фоне описаний мельчайших деталей быта и тщательного перечисления охотничьих трофеев, включая многочисленных ворон, в обширном тексте личных записок царя мы не только не находим размышлений по поводу польского вопроса, но и практически не встречаем упоминаний о самих поляках!

Визит Николая II в польский город Холм (ныне Хелм)

Польские географические названия попадаются нередко: император любил бывать в пределах Привислинского края, почти каждый год с удовольствием охотился там на землях, принадлежащих царской фамилии, и порой подолгу задерживался в этих местах, как, например, в 1901 году, когда его отдых продолжался с 10 сентября по 4 ноября.

Об успехах на охоте у Николая II отзывы самые восторженные, а от польского гостеприимства он иногда даже страдал (запись от 25 сентября 1901 года): «За завтраком нажрался блинов так, что потом сильно спать хотелось». Местное же общество последний царствующий Романов замечал весьма избирательно: упоминания в дневнике изредка удостаивались лишь поляки из мира музыки – певцы Ян и Эдуард Решке, «скрипач и виолончелист Адамовские». О существовании польского дворянства император в дневниковых записях за 1894–1904 годы, составивших огромный том, сказал всего один раз, но и описывая «депутации от города и крестьян», которые он принимал в Скерневицах 21 октября 1901 года, он вообще не говорит о том, что депутации эти состоят из его польских подданных.

Польские крестьяне

Персонально из всех поляков венценосный автор удостоил вниманием лишь своего постоянного спутника на охоте графа Александра Велёпольского (1861–1914), при этом, правда, вариантов написания этой польской фамилии у царя сразу три: Велепольский, Велипольский и Велиопольский.

«Призвать к общей политической жизни»

Не было желающих что-то менять в польской политике ни среди членов многочисленной царской фамилии, ни среди приближенных к трону реформаторов, причем ни до, ни после судьбоносного 1905 года.

Кажется, подталкивать власти к решениям в этой сфере должно было бурно развивавшееся российское общество, но и здесь никаких существенных инициатив не прослеживается. Известный историк и секретарь ЦК партии кадетов в 1905–1908 годах Александр Корнилов был, пожалуй, самым компетентным специалистом по польскому вопросу в рядах либералов: в молодые годы он служил комиссаром по крестьянским делам в Царстве Польском, а в 1915-м выпустил небольшую книгу «Русская политика в Польше со времени разделов до начала ХХ века».

Самое любопытное, что следов каких-либо серьезных дискуссий по польскому вопросу в российском обществе именно начала ХХ столетия в работе Корнилова как раз и не обнаруживается. Изменения в позиции империи с началом военных действий в 1914 году историк связывает с наследием реформаторов Царства Польского полувековой (!) давности, сплотившихся вокруг одного из главных разработчиков крестьянских реформ Николая Милютина. По Корнилову получается, что великий князь Николай Николаевич Младший в начале Первой мировой войны вынужденно пользовался идейным наследием людей 1860-х, ибо с тех пор никто ничего нового полякам не предложил и даже особенно не пытался это сделать…

Александр Александрович Корнилов (1862–1925) – российский историк, автор книги «Русская политика в Польше со времени разделов до начала ХХ века»

К аргументам Корнилова нам стоит отнестись внимательно: мысли о Польше, высказанные еще во время восстания 1863 года, как выяснилось, не утратили своей перспективности и спустя 50 лет!

Так, известный славист Александр Федорович Гильфердинг в газете «День» представил два неотложных рецепта: «1) Доставить самостоятельность польскому крестьянству; 2) употребить в Польше все усилия для распространения серьезного научного образования. Самостоятельность крестьянства устранит польский вопрос, потому что устранит преобладание шляхты, которая его поддерживает; наука устранит мистически-религиозный сепаратизм и историческую фальшь из польского общества». Первую задачу, как мы знаем, Российская империя реализовала уже в крестьянской реформе Царства Польского 1864 года; о второй же не слишком и помышляла. В итоге проблема образования, отложенная на потом прежде всего по причине нехватки финансов, в начале ХХ века оставалась для Польши весьма актуальной.

Это ли не пример потерянного времени?!

Самым же прозорливым теоретиком по данному вопросу для кадета Корнилова и в 1915 году оставался… Михаил Катков. В текстах известного консервативного публициста историк выловил весьма логичные замечания. В передовице «Московских ведомостей» от 9 апреля 1863 года Катков восклицал: «Русские люди не желали бы, чтобы по усмирении восстания у польского края были отняты или стеснены виды на дальнейшее развитие. Не подавлять польскую народность, а призвать ее к новой, общей с Россиею политической жизни – вот что лежит в интересах России, самой Польши и целой Европы».

«Создание реального интереса»

Весной 1863 года Катков также отмечал: «Польский вопрос может быть решен удовлетворительным образом только посредством полного соединения Польши с Россией в государственном отношении. Россия может дать Польше более или менее близкие виды на такое управление, которое вполне удовлетворит всем законным требованиям ее народонаселения и далее которых не могут простираться виды европейских держав, которым угодно заниматься теперь судьбою Польши. Польский край может иметь свое местное самоуправление, быть обеспеченным во всех гражданских и религиозных интересах своих, сохранять свой язык и свои обычаи. Но децентрализованная сколько возможно в административном отношении Польша должна быть крепкою частью России в политическом отношении. Что же касается до политического представительства, то в соединении с Россией Польша может иметь его не иначе как в том духе и смысле, которые выработались историей России, а не по какому-нибудь искусственному типу, равно чуждому и польской, и русской истории».

Сложно сказать, насколько внимательно читал Каткова министр иностранных дел Сергей Сазонов, но и в начале 1914 года, когда на польском направлении уже запахло жареным, он в записке Николаю II писал, что решение польского вопроса «заключается в создании реального интереса, который бы связал поляков с русской государственностью».

Сазонов вполне в духе Каткова советовал царю «во имя великодержавных интересов» удовлетворить «разумные желания польского общества в области самоуправления, языка, школы и церкви». Дневников императора глава российской дипломатии, конечно же, читать не мог, а потому и сокрушался после революции в своих мемуарах, что в вопросах польской политики продвинуться так и не удалось по причине того, что «бюрократическому государству» было трудно «порвать с укоренившимися долгой практикой мнениями и привычками»…

Новое поколение поляков

На фоне полувекового промедления в разрешении польского вопроса стоит особо отметить, что Российская империя не реализовала здесь и те шансы, которые появились как бы сами собой. Дело в том, что к началу ХХ века польское образованное общество, значительную долю которого составляли представители шляхты, существенно изменилось по сравнению с ситуацией 1863 года. В 1900-е в жизнь вступало уже поколение поляков, у которых хорошее или даже отличное знание русского языка могло сочетаться с сохранением «польскости» и католической веры, причем эти ценности не находились между собой в конфликте.

Такой «новый человек» из польской шляхты был предельно адаптирован к условиям Российской империи и мог рассчитывать на жизненный успех скорее в Петербурге, нежели в Варшаве или Вильно.

Вспомним, к примеру, о Томаше Парчевском (1880–1932) – шляхтиче из Могилевской губернии. Окончив историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета, он в 1911 году сначала столкнулся с тем, что его, как католика, не взяли на службу в авиацию, а затем был весьма удивлен, когда его определили учителем в кронштадтскую гимназию. «Должность была, как для поляка, немного необычна, а именно: я стал учителем русского языка, – писал он в воспоминаниях. – Поляк, католик и… учитель русского языка! По сути дела, все оказалось совсем просто: именно в 1911 году допустили к преподаванию русского языка внутри России и нерусских. Правда, нерусских специалистов почти не было. Во всем округе [учебном. – Ю. Б.] вместе со мной было два или три».

Юзеф Пилсудский (1867–1935)

Признавшись, что славистику в университете он выбрал «совершенно случайно», Парчевский отмечал: «У меня были исключительные естественные данные к этому предмету, ибо я постиг русский язык идеально, владея им много лучше обычных русских, даже моих коллег-учителей. Коллеги поначалу не имели ни малейшего сомнения в том, что я москаль. Только когда меня спросили, не ошибка ли в моем дипломе – графа о вероисповедании, я отвечал, что нет, что я католик и поляк. Как сегодня помню остолбенение коллег, особенно попа-законоучителя. И хоть с этим смирились, долго потом мотали головами: «Ну и ну! А как говорит! И откуда поляк так говорит по-русски? Вдобавок к тому с прекраснейшим петербургским акцентом!»»

Феликс Дзержинский (1877–1926)

Именно такой «новый человек» из шляхты, осознающий себя поляком и исповедующий католицизм, но аполитичный или готовый поддержать не польские, а общероссийские партии (Парчевский в 1917 году симпатизировал трудовикам и Керенскому, за что и был назначен Временным правительством губернатором Кронштадта), на самом деле и нужен был Российской империи в начале ХХ века.

ПОЛЬСКОЕ ОБРАЗОВАННОЕ ОБЩЕСТВО ПРОИЗВЕЛО НА СВЕТ НЕ ТОЛЬКО ЛЮДЕЙ, ПОДОБНЫХ ЮЗЕФУ ПИЛСУДСКОМУ И ФЕЛИКСУ ДЗЕРЖИНСКОМУ . Однако поляки, впитавшие в себя ценности российской цивилизации и лояльные России, так и не были ею востребованы

Польское образованное общество произвело на свет не только людей, подобных Юзефу Пилсудскому и Феликсу Дзержинскому. Однако поляки, впитавшие в себя ценности российской цивилизации и лояльные России, так и не были ею востребованы. Империя Романовых этого «нового человека» толком разглядеть не сумела. Исторический шанс не был реализован. «Дней Александровых прекрасное начало», обеспечившее России легитимное обладание бывшими землями Речи Посполитой, продолжения в силу отсутствия осознанной стратегии в отношении польского вопроса так и не получило.

Юрий БОРИСЁНОК, кандидат исторических наук

В 1772 году произошёл первый раздел Польши между Австрией, Пруссией и Россией. 3 мая 1791 года т.н. Четырёхлетний сейм (1788-1792) принял Конституцию Речи Посполитой.

В 1793 году - второй раздел, ратифицированный Гродненским сеймом, последним сеймом Речи Посполитой; к России отошли Белоруссия и Правобережная Украина, к Пруссии - Гданьск и Торунь. Была отменена выборность польских королей.

В 1795 году после третьего раздела польское государство перестало существовать. К России отошли Западная Украина (без Львова) и Западная Белоруссия, Литва, Курляндия, к Пруссии - Варшава, к Австрии - Краков, Люблин.

После Венского конгресса Польша вновь была разделена. Королевство Польское с Варшавой получила Россия, Великое герцогство Познань получила Пруссия, а Краков стал отдельной республикой. Краковская республика ("вольный, независимый и строго нейтральный город Краков с округом") была аннексирована Австрией в 1846 году.

В 1815 же году Польша получила Конституционную Хартию. 26 февраля 1832 года утверждён Органический Статут. Российский император короновался царём Польским.

В конце 1815 года с принятием Конситуционной Хартии Царства Польского были утверждены и польские флаги:

• Морской штандарт царя Польского (то есть русского императора);

Жёлтое полотнище с изображением чёрного двуглавого орла под тремя коронами, держащего в лапах и клювах четыре морских карты. На груди у орла коронованная горностаевая мантия с малым гербом Польши - серебряным коронованным орлом на червлёном поле.

• Дворцовый штандарт царя Польского;

Белое полотнище с изображением чёрного двуглавого орла под тремя коронами, держащего в лапах скипетр и державу. На груди у орла коронованная горностаевая мантия с малым гербом Польши - серебряным коронованным орлом на червлёном поле.

• Флаг военных судов Царства Польского.

Белый флаг с синим андреевским крестом и красным кантоном, в котором изображён герб Польши - серебряный коронованный орёл на червлёном поле.

В польской флаговедческой литературе последний флаг именуется "флагом польских черноморских торговых компаний XVIII века". Однако, это утверждение вызывает очень большие сомнения. Скорее всего в данном случае мы имеем дело с фальсификацией. Дело в том, что андреевский флаг орлом использовали польские эмигранты в качестве национального. В силу весьма сложных отношений между Россией и Польшей польским националистам было крайне неприятно осознавать, что национальным флагом поляков служил по сути оккупационный российский флаг. В результате и был рождён миф о "польских торговый компаниях".

Другие официальные флаги Польши времён её бытности в Российской Империи не известны.

Надеюсь вы имеете ввиду именно Польшу и Россию, а не Польшу в составе СССР, потому расскажу про старые времена.

Когда Польша была в составе Российской Империи?

Формально, перестала быть самостоятельном государством 7-го или 8-го июня (в зависимости от трактовки события) 1815 года, после соглашение о переразделе Польских земель на Венском конгрессе. В результате, которого Варшавское княжество перешло в состав Российской Империи и было переименовано в Царство Польское. Где и просуществовало да окончание Первой Мировой Войны, после которой Российская империя возможность насильно удерживать часть территорий. Чем и воспользовалась польская элита, провозгласив независимость в 1918 году.

Почем Польша (Речь-Посполитая, в те времена) проиграла Российской Империи?

Тут нужно отметить два фактора. Во-первых, Речь-Посполитая начала «демократизацию» в своем государстве и дала слишком много вольностей шляхте. А так как ее никто не ограничивал (в наше время это делает народ, в развитых странах) то творили они что хотели. И государство пришло в упадок, потеряв экономическую и военную силу. Да и человеческий потенциал сильно упал, хорошие управленцы перестали попадать в властвующие структуры. Так случается, когда в общине/государстве начинается отрицательный отбор этил.

Во-вторых, Петр провел в Российской Империи невероятно эффективные реформы. Которые улучшили почти все элементы государства (кроме жизни простого люда). Он реформировал армию, превратив ее в одну с сильнейших на те времена. Поднял экономику, убрав с руководство «кумовство и протекцию». Даже бояр переучил жить по-новому, по-европейски. Сейчас еще ходит поговорка «Петр прорубил окно в Европу». Да и потом Российская Империя продолжила двигаться по заданному пути реформации (медленно, со скрипом но двигалась.)

А потом появился Наполеон, и начал захватывать всю Европу. И в одном с походов он пошел на России, с своими союзниками. Среди которых была Польская знать и войско. Наполеон проиграл, и его начали отгонять до Парижа. По пути захватывая все что можно. А после захвата Парижа состоялся новый раздел Европы, в следствии которого