Страница 25 из 25
Особенности эстетического восприятия.
То, что воспринимающий произведение искусства увидит или услышит в нем, зависит от того, насколько в произведении содержится нечто “субстанциально-человеческое” и насколько оно созвучно внутреннему миру самого воспринимающего субъекта. Сама способность отдельного субъекта открыть в художественном произведении свою человеческую сущность не является прирожденным его свойством. Этаспособность формируется в процессе личного общения человека с реальным миром и с миром, созданным самим искусством.
Действительность, которую художник изображает в своём произведении и которая составляет специфическое содержание эстетического восприятия, – это и сама природа, и субстанциальные определения человека, его этические, социальные, личностные идеалы, его представления о том, каков должен быть человек, его страсти, склонности, мир, в котором он живёт. Гегель утверждал, что человек только тогда существует “согласно с законом своего существования”, когда он знает, что такое он сам и каковы силы, направляющие его.
Подобное знание существования человека, его сути и даёт нам искусство. Выразить, объективировать “сущностные силы” человека, его внутренний мир, его чувства, идеи, сокровенные мечты и надежды в форме живой жизни человека – основная и ничем не заменимая функция художественного произведения.
В любом подлинно художественном произведении эстетическое восприятие открывает какую-либо сторону, аспект, момент, “идеи” человека, его сущности. Специфическая функция эстетического восприятия состоит в том, чтобы в произведении искусства открыть то, что волнует нас, что имеет отношение к нашим личным ценностям.
В целостном акте эстетического восприятия действительность предстаёт перед нами в трёх формах своего существования.
1. Форма внеэстетическая – это действительность, которую индивид знает из своего жизненного опыта со всеми её перипетиями, случайными поворотами. Реальность, с которой человеку приходится считаться и которая имеет для него жизненно важное значение. Об этой действительности у человека, разумеется, имеются какие-то общие представления, но он стремится познать её суть, те законы, по которым она развивается.
2. Другая форма действительности, с которой встречается субъект при эстетическом восприятии произведения искусства, – это эстетически преобразованная художником действительность, эстетическая картина мира.
3. В художественном образе органически соединены обе формы существования действительности – её непосредственное бытие и законы её существования по законам красоты. Этот сплав даёт нам качественно новую форму действительности. Перед взором воспринимающего художественное произведение вместо абстрактных представлений о мире и человеке встаёт конкретное их проявление и вместо случайного их бытия в отдельном явлении мы видим образ, в котором узнаем нечто существенно человеческое.
Сам факт, что содержание произведения искусства постигается с помощью такого психологического явления, как восприятие, говорит и о форме существования этого содержания в самом произведении искусства. Это содержание дано воспринимающему человеку не какабстрактное всеобщее определение, а как человеческие действия и чувства, как цели поведения и страсти, принадлежащие отдельным индивидам. В эстетическом восприятии всеобщее, которое должно быть изображено, и индивиды, в характерах, судьбах и поступках которых оно проявляется, не могут существовать отдельно друг от друга, и событийный материал не может быть в простом подчинении общих идей и представлений, иллюстрацией абстрактных понятий.
Как отмечал Гегель, всеобщее, разумное выражается в искусстве не в форме абстрактной всеобщности, а как нечто живое, являющееся, одушевлённое, всё собою определяющее, и притом таким образом, что это всеохватывающее единство, подлинная душа этой жизни, действует и проявляется совершенно скрыто, изнутри. Это одновременное существование в эстетическом восприятии “понятия” человека и его внешнего существования является результатом синтеза того, что художник непосредственно показывает средствами изображения и творческой деятельности фантазии воспринимающего субъекта. Именно богатство личного опыта, глубина познания человеческой сущности, характеров, возможных и реальных поступков при определённых ситуациях дают возможность человеку увидеть подлинно человеческое содержание произведения искусства.
Как известно, не только у различных людей, но и у одного и того же человека одно и то же художественное произведение вызывает разные переживания и воспринимается по-разному. Этот факт связан с тем, что образ, возникающий в сознании воспринимающего, является результирующей взаимодействия инвариантных выразительных средств произведения искусства с личным опытом субъекта в самом широком смысле этого слова. Значение имеют и тип высшей нервной деятельности человека, его эмоциональная отзывчивость. Художественный образ, который создаётся в процессе восприятия человеком художественного произведения, называется вторичным. Он может отличаться, иногда существенно, от первичного художественного образа, создаваемого художником в процессе художественного творчества.
Восприятие музыки, произведений живописи, скульптуры, киноискусства, художественной литературы – это способность человека привносить в содержание воспринимаемого произведения свой жизненный опыт, своё видение мира, свои переживания, свою оценку социально значимых событий своей эпохи. Без этого привнесения полнокровной человеческой жизни книга, картина, скульптура остаются эстетически неполноценными для воспринимающей их личности. То, что вложено художником в произведение, воссоздаётся воспринимающим его человеком по ориентирам, заданным художником. Но результат восприятия определяется вместе с тем и умственными способностями, и моральными ценностями, сущностью воспринимающего субъекта.
Существенным и необходимым элементом осознания художественного образа являются эмоции, возникающие в процессе эстетическоговосприятия. Благодаря эмоциональному характеру восприятия художественный образ приобретает убедительность факта, а логика развития событий, изображённых художником, получает убедительность собственной логики воспринимающего.
Благодаря фантазии отдельные образы, чувства и мысли человека объединяются и составляют целостный мир событий, поступков, настроений и страстей, в которых отражаемая действительность как во внешнем своём проявлении, так и в своём внутреннем содержании становится для нашего сущностного понимания мира объектом непосредственного созерцания. Посредством представления эстетическое восприятие включает в себя полноту, многообразие, красочность явлений реального мира, объединяя их в нечто изначально неотделимое от внутреннего и существенного содержания этого мира.
Участие таких элементов психики человека в становлении художественного образа в сознании человека обусловливает многозначность интерпретации содержания произведений искусства. Это одно из великих достоинств художественных ценностей, так как они заставляют задуматься, пережить нечто новое. Они воспитывают и провоцируют на поступки, которые определяются как самим содержанием произведения искусства, так и сущностью самого воспринимающего субъекта.
Эстетическое восприятие определяет и форму реакции субъекта на содержание произведения искусства. Результатом эстетического восприятия произведений искусства являются не стереотипы поведенческих реакций, а формирование принципов отношения личности к окружающей её действительности.
дящие экономической, социальной и культурной сферах жизни. Хочется надеяться на то, что и музыканты Востока, и музыканты Запада в полной мере освободятся от извращенного взгляда европоцентризма. В настоящее время во всех странах Востока, так или иначе, сосуществуют две музыкальные системы. В этом сосуществовании неизбежен процесс взаимовлияния и взаимообогащения традиций, и здесь могут быть открытия, восхождения к новым вершинам искусства.
Как завещание звучат слова двух замечательных музыкантов ХХ в. - индийского музыканта Нарояны Менона и Дмитрия Шостаковича.
«Мне очень бы хотелось увидеть расцвет нашей великой мелодической традиции в контексте музыки ХХ века, в контексте быстро меняющейся у нас социальной жизни. Этот расцвет может и должен быть достигнут без насилия над специфическим характером, индивидуальностью традиционной культуры... Нет причин, по которым наша традиционная сольная музыка не могла бы расцветать бок о бок с музыкальными новациями, которые, возможно, являются предшественниками того, что еще придет. Я не призываю плыть по течению, а призываю осознать необходимость движения вперед» (Н. Ме-нон) .
«В чем я твердо убежден, это в справедливости тезиса о принципиальном равенстве перед лицом культуры человечества всего многообразия национальных музыкальных традиций, всего накопленного богатства мелодий, ритмов, тембров, тончайших поэтических откровений. Дело, по-моему, не в "совместимости" или "несовместимости" различных музыкальных систем, но в том, как и какими методами решается проблема взаимодействия и взаимовлияния культур разных в этническом и географическом отношении народов» (Д. Шостакович) .
Примечания
2. Шахназарова, Н. Г. Музыка Востока и Запада [Текст] / Н.Г. Шахназарова. - М.: Сов. композитор, 1983.
3. Васильченко, Е. В. Музыкальные культуры мира [Текст] / Е.В. Васильченко. - М., 2001.
4. Музыкальная эстетика стран Востока [Текст] / под ред. В. Шостакова. - М., 1967.
5. Конрад, Н. И. Очерки японской литературы [Текст / Н.И. Конрад; вст. ст. Б. Сучков. - М.: Худ. литература, 1973.
6. Менон, Н. Из выступления на III Музыкальной трибуне Азии [Текст] / Н. Менон // Советская музыка. - 1974. - № 2.
7. Шостакович, Д. Д. Национальные традиции в музыке [Текст] / Д.Д. Шостакович // Курьер ЮНЕСКО. - 1973. - Июнь.
В.Е. Барановский
ОСОБЕННОСТИ ЭСТЕТИЧЕСКОГО ВОСПРИЯТИЯ МИРА
Многовековой опыт развития эстетической мысли включает в себя такую сложную и всегда актуальную проблему, как специфика чувственного восприятия мира. Важность обращения к данной проблеме обусловлена объектно-субъектной природой «эстетического». Когда мы определяем «эстетическое» как неутилитарное, не имеющее какой-то конкретной применимости в обыденной жизни, то имеем в виду, что созерцание выразительно-изобразительных явлений приносит чувство удовольствия и наслаждения. Само чувство удовольствия сопряжено с тем особым состоянием в «жизни человеческого духа» (К.С. Станиславский), к которому естественным образом стремится всякая индивидуальность. По И. Канту, «осуществление любого намерения связано с чувством удовольствия» , под последним следует понимать бескорыстное наслаждение.
В ракурсе подхода к «эстетическому» как неутилитарному трудно переоценить эйдологическую концепцию Платона, согласно которой в «эстетическом» присутствует объективная идея бытия, выражающая себя в гармонии и идеале, вследствие чего само эстетическое наслаждение есть наслаждение идеей совершенства. Поскольку же в таком на-
слаждении присутствует момент познания идеи прекрасного, то и наслаждение становится познавательным процессом, то есть познание идеи как объекта в предмете наслаждения. Таким образом, вывод напрашивается сам собою, - эстетическое наслаждение есть мыслительный процесс познания объективной и вечной идеи через претерпевающие и чувственные образы идеалов. Другими словами, если в эстетическом наслаждении присутствуют моменты постижения гармонии, то сам процесс восприятия ее носит дуальный характер. Не случайно последователь Аристотеля Теофраст утверждал: «В своем большинстве и целом ощущения сводятся к двум: одни объясняют (их) принципом подобия, другие принципом противоположности (органа и объекта ощущения). Парменид, Эмпедокл и Платон - принципом подобия, последователи Анаксагора и Гераклита -принципом противоположности» . Отсюда и следует возможность полагать, что ощущение чувством подобия рождает эффект удовольствия, а противоположное -страдание. Однако, не все так просто. Действительно, испытывая противоположные ощущения, созерцатель переживает сложные чувства, но зато познание объективного мира через восприятие его объектов будет способствовать более глубокому пониманию жизни. В связи с этим уместно поставить вопрос о нетождественности эстетических и гедонистических потребностей личности. Абсолютизация культа «чувства удовольствия» сужает границы полноценного восприятия эстетического многообразия. При всем своем априорном характере само стремление к удовольствию далеко не всегда есть само удовольствие, и с гедонистической, и с эстетической точки зрения. Аристотель совершенно точно определил это: «Одно дело, когда пьют, наслаждаясь, и другое - когда с наслаждением предаются питью» . Но бывает, что именно это стремление к удовольствию созерцательному, действительно эстетическому, обретает, по сути, статус стимула к совершенствованию себя и своих отношений с миром. Эстетическое многообразие, влекущее к себе созерцателя, активизирует у многих людей потребность в самосовершенствовании. О стремлении к идее совершенствования и писал Аристотель: «Совершенствование и не испытывающая помех деятельность в себе самой содержит наслаждение, поэтому только философы способны вполне наслаждаться жизнью» . Спустя многие десятилетия Эпикур, отвергавший мир объектов и идей Платона, видел в эстетическом чувстве удовольствия основную цель жизни. При этом он придавал особое значение следующему обстоятельству: «Разум не может опровергнуть ощущения; и одно ощущение не может опровергнуть другое, потому что доверяем каждому из них. Само существование восприятий служит подтверждением истинности чувств» . Думается, что Эпикур в определенном смысле противоречил себе, и косвенно, сам того не подозревая, утверждал онтологический характер невидимого мира разумных идей: «Ибо все наши помышления возникают из ощущений в силу их совпадения, соразмерности, подобия или сопоставления, а разум лишь способствует этому. Видения безумцев и спящих тоже истинны, потому, что они приводят в движение (чувства), а не существующее к этому неспособно» . Таким образом, Эпикур ставил анализирующий разум и его идеи, реально влияющие на чувства, во главу угла. В подтверждение своей мысли Эпикур утверждал, что «...вовсех занятиях плод с трудом приходит по окончании их, а в философии рядом с познанием бежит удовольствие: не после учения бывает наслаждение, а одновременно бывает изучение и наслаждение» . Следует отметить, что власть постоянной потребности в получении законченного удовольствия становится разрушительной для самой личности, подвластной такой потребности, о чем писал А. Шопенгауэр, признавая за удовольствием не единичный факт, а процесс «.удовольствие скоро насыщает, цель оказывается призрачной, обладание лишает прелести, в новой форме появляются опять желания» . По сути, этот тезис близок позиции Эпикура: «Никакое наслаждение само по себе не есть зло; но средства достижения иных наслаждений доставляют куда больше хлопот, чем наслаждения» . Отсюда и его акцент на следующее положение: «Потому, когда мы говорим, что наслаждение есть конечная цель, то мы разумеем свободу от страданий тела и от смятений души. Ибо не бесконечные попойки, не наслаждение мальчиками и женщинами или рыбным столом и прочими радостями роскошного пира делают нашу жизнь сладкою, а только трезвое рассуждение, исследующее причины всякого нашего предпочтения и избегания, и изгоняющие мнения, поселяющие великую тревогу в душе» . В отличие от установок гедонизма, культивирующего самоценность и самодостаточность
принципа «удовольствия ради удовольствия», эстетическое наслаждение предполагает более осознанную позицию созерцателя и творца. Эстетическое наслаждение -это не просто физиологическое удовольствие, а подчиняющаяся анализирующему разуму полнота ощущений воспринимаемого предмета (или произведения искусства), которое уже есть само по себе познание этого предмета. И это познание от предмета эстетического удовольствия носит объектно-субъектный характер. Ведь в акте эстетического восприятия созерцателя - сам объект ощущения, а через субъективное переживание его эстетических свойств, через удовольствие происходит познание как объективного мира, так и своего, субъективного.
Вероятно поэтому античные мыслители уделяли особое внимание природе эстетического восприятия. С Античности и до наших дней в качестве «первопричины» источника эстетического, эмоционально-интеллектуального восприятия (а не только чувственного) рассматриваются те специфические свойства и характеристики объекта созерцания, которые вызывают ощущения удовольствия или неудовольствия. И многие мыслители задавались вопросом о том, каким образом и почему эти свойства объекта созерцания активизируют «работу чувств»? От Эмпедокла, Гераклита и Плутарха в античности до представителей современной синергетики один из ответов на данный вопрос связан с идеей материального происхождения эстетических свойств предмета восприятия. С этой точки зрения уместно обратиться к Плутарху: «Знай, что всему, что родилось, присущи истечения» . Что же это за истечения? Как возможно получать от них различные состояния ощущений, если само тело - орган этих ощущений, далеко от объекта? Эти вопросы сохраняют свою значимость и в современной эстетике, особенно с ростом популярности синергетики. В связи с этим уместно еще раз обратиться к Платону, основателю идеалистической философии, который считал такие истечения материальными: «Восприняв глазами истечения красоты, он (влюбленный) согревается» . Согласно его концепции эйдоса, эти истечения, или излучения, несут в самих себе некую идею, которая через переживающие идеалы самого субъекта проникает в самые глубины материи ощущений и уже в интуитивном анализе разумом обусловливает эффект переживания, то есть эстетическое наслаждение или отвращение.
Наряду спроблемой источника эстетических переживаний сохранял свою значимость и вопрос о субъекте созерцания и оценки. И. Кант, чья «Критика способности суждения» написана с позиций субъективного идеализма, утверждал неизбежность расширения границ эстетического опыта и его углубления в направлении трансцендентного начала: «Таким образом, первый шаг, сделанный нами за пределы чувственного мира, принуждает нас, - писал философ, - начинать свои новые знания с исследования абсолютно необходимого существа и выводить из всех понятий о нем понятия обо всех вещах, поскольку они умозрительные» . Следовательно, при всей своей приверженности субъективному идеализму, Кант признает тот факт, что есть объективное Вечное Сущее как объект, созерцая и постигая который, мы можем иметь новые знания о себе и обо всех вещах, соединяя, таким образом, эстетическое наслаждение с работой интеллекта. Потому-то и эстетическое наслаждение, сопричастное и к объективному миру высших идей, и к субъективному суждению, непременно будет познавательным. Мы наслаждаемся красотой, но красота появилась не сама по себе. Мы стремимся к красоте из чувств и воспринимаем ее потому, что в ней заложена идея. И эта идея через чувственную красоту способна донести до глубин материи гармонию вечного совершенствования и становления. Если так можно выразиться, красота прекрасна самой этой идеей, а не сама по себе. Как утверждали неоплатоники: «Красота раньше была истечением из Единого. Теперь же мы можем сказать, что красота есть эйдетическое истечение из Единого и что она, следовательно, умная эманация Единого. Красота вещи есть весь смысл вещи, форма, идея вещи. Значит природа ее именно эйдетическая, а если эйдетическая, то, значит, умная» . И это определение представляется наиболее объективным. Действительно, если красота «умная», то она не может не исходить из самой идеи. Не из красоты вытекает идея, а красота - есть гармония идеи и ее видимой, чувственной и реализованной формой. Когда идея реализовывается в чувственной сфере, осваивает и присваивает себе претерпевающую область бытия и соединяется с ней в идеале, то красота, обретая единство с этой идеей, становится ее составной частью и несет все ее функции. Именно на такой позиции стоял Гегель: «Мы назвали прекрасное идеей прекрасного. Это нужно
понимать таким образом, что само прекрасное должно быть постигнуто как идея и притом как идея в определенной форме, как идеал» .
Таким образом, истинная задача дефиниции «эстетического» состоит в реализации вечных идей в жизнедеятельности субъектов, познании этих самых идей, а эстетические моменты, несущие одни лишь развлекательные элементы бытия, не могут считаться истинными. Это не значит, что «эстетическое» должно быть назидательным, морализирующим или что-либо проповедующим. Нет, сама истинность эстетического несет в самой себе идеи, которые, откладываясь в определенных понятиях и идеалах, затем анализируются разумом и дают свои всходы в виде оценочных суждений. В данном обстоятельстве проявляется связь гносеологического и аксиологического аспектов эстетического восприятия. Таким образом, признавая эманации (излучения) идей как имеющие материальную основу объекта познания, а современная физика это подтверждает, мы необходимо должны признать тот объективный факт, что и эстетическое наслаждение становится познающим аспектом жизнедеятельности как отдельно взятой личности, так и всего человеческого сообщества.
Примечания
1. Кант, И. Критика способности суждения [Текст] / И. Кант. - СПб., 2006.
2. Теофраст [Текст] // Фрагменты ранних греческих философов. - М., 1989.
3. Аристотель. Протрептик. О чувственном восприятии. О памяти [Текст] / Аристотель. -М., 2000.
4. Хрестоматия по западной философии. Античность, Средние века, Возрождение [Текст]. - М., 2003.
5. Гончарова, Т. Эпикур [Текст] / Т. Гончарова. - М., 1988.
6. Шопенгауэр, А. Мир как воля и представление [Текст] / А. Шопенгауэр. - М., 1992.
7. Плутарх [Текст] // Фрагменты ранних греческих философов. - М., 1989.
8. Платон. Избранные диалоги [Текст] / Платон. - М., 2002.
9. Кант, И. Критика чистого разума [Текст] / И. Кант. - Ростов-на-Дону, 1999.
10. Лосев, А. Ф. Эллинистически-римская эстетика [Текст] / А.Ф. Лосев // История эстетики. - М., 2002.
11. Гегель, Ф.-Г. Лекции по эстетике [Текст] / Ф.-Г. Гегель. - СПб., 2001.
Эстетическое представляет собой особый род отношений человека к действительности. В этом качестве оно соотносимо с категориями логического, этического и гедонистического, образующими своего рода внешние границы эстетического в культуре.
Эстетическое отношение не следует понимать слишком узко и ограничивать любованием красотой предметов, любовным созерцанием явлений жизни. К сфере эстетического принадлежат также смеховые, трагические и некоторые иные переживания, предполагающие особое состояние катарсиса. Греческое слово «катарсис», введенное в теорию литературы Аристотелем, означает очищение, а именно: очищение аффектов (от лат. affectus — `страсть`, `возбужденное состояние`).
Иначе говоря, эстетическое отношение представляет собой эмоциональную рефлексию. Если рациональная рефлексия является логическим самоанализом сознания, размышлением над собственными мыслями, то рефлексия эмоциональная — это переживание переживаний (впечатлений, воспоминаний, эмоциональных реакций). Такое вторичное переживание уже не сводится к его первичному психологическому содержанию, которое в акте эмоциональной рефлексии преобразуется культурным опытом личности.
Эстетическое восприятие мира сквозь одушевляющую призму эмоциональной рефлексии не следует смешивать с гедонистическим удовольствием от реального или воображаемого обладания объектом. Так, эротическое отношение к обнаженному человеческому телу или его изображению является аффектом — переживанием первичным, инстинктивным, тогда как художественное впечатление от живописного полотна с обнаженной натурой оказывается вторичным, одухотворенным переживанием (катарсисом) — эстетическим очищением эротического аффекта.
Принципиальное отличие эстетического (духовного) отношения от гедонистического (физиологического) наслаждения состоит в том, что в акте эстетического созерцания происходит бессознательная ориентация на духовно-солидарного «своего другого». Самим любованием эстетический субъект невольно оглядывается на актуальный для него в данный момент «взгляд из-за плеча». Он не присваивает эмоционально рефлектируемое переживание себе, но, напротив, делится им с некоторого рода адресатом своей духовной активности. Как говорил М. М. Бахтин, «смотря внутрь себя», человек смотрит «глазами другого», поскольку всякая рефлексия неустранимо обладает диалогической соотнесенностью с иным сознанием, находящимся вне его сознания.
Логическое, будучи чисто познавательным, безоценочным отношением, ставит познающего субъекта вне познаваемого объекта. Так, с логической точки зрения рождение или смерть не хороши и не плохи, а только закономерны. Логический объект, логический субъект, а также то или иное логическое отношение между ними могут мыслиться раздельно, тогда как субъект и объект эстетического отношения являются неслиянными и нераздельными его полюсами.
Если математическая задача, например, не утрачивает своей логичности и тогда, когда ее никто не решает, то предмет созерцания оказывается эстетическим объектом только в присутствии эстетического субъекта. И наоборот, созерцающий становится эстетическим субъектом только перед лицом эстетического объекта.
Нравственное отношение как сугубо ценностное в противоположность логическому делает субъекта непосредственным участником любой ситуации, воспринимаемой этически. Добро и зло являются абсолютными полюсами системы моральных убеждений. Неизбежный для этического отношения нравственный выбор ценностной позиции уже тождествен поступку даже в том случае, если он не будет продемонстрирован внешним поведением, поскольку фиксирует место этического субъекта на своеобразной шкале моральных ценностей.
Эстетическая сфера человеческих отношений не является областью знаний или убеждений. Это сфера мнений, «кажимостей», отношений вкуса, что и сближает эстетическое с гедонистическим. Понятие вкуса, его наличия или отсутствия, степени развитости предполагает культуру восприятия впечатлений, культуру их эмоциональной рефлексии, а именно: меру как дифференцированности восприятия (потребности и способности различать части, частности, оттенки), так и его интегрированности (потребности и способности концентрировать многообразие впечатлений в единстве целого). Ценностное и познавательное в отношениях вкуса выступают в их нераздельности, синкретической слитности.
Для возникновения феномена эстетического (вкусового) отношения необходимы предпосылки двоякого рода: объективные и субъективные. Очевидно, что без реального или квазиреального (воображаемого, потенциально возможного, виртуального) объекта, отвечающего строю эмоциональной рефлексии созерцателя, эстетическое отношение невозможно. Но и в отсутствие субъекта такой рефлексии ничего эстетического (идиллического, трагического, комического) в жизни природы или в исторической действительности не может быть обнаружено. Для проявления так называемых эстетических свойств объекта необходима достаточно интенсивная эмоциональная жизнь человеческого «я».
Объективной предпосылкой эстетического отношения выступает целостность, т.е. полнота и неизбыточность таких состояний созерцаемого, когда «ни прибавить, ни убавить, ни изменить ничего нельзя, не сделав хуже». Целостность служит нормой вкуса в такой же мере, в какой непротиворечивость служит нормой логического знания, а жизненная благотворность — нормой этического поступка. При этом нечто логически противоречивое или нравственно вредоносное вполне может производить весьма целостное, иначе говоря, эстетическое впечатление.
Впечатляющую целостность объекта созерцания обычно именуют словом «красота», но характеризуют им по преимуществу внешнюю полноту и неизбыточность явлений. Между тем объектом эстетического созерцания может выступать и внутренняя целостность: не только целостность тела (вещи), но и души (личности). Более того, личность как внутреннее единство духовного «я» есть высшая форма целостности, доступной человеческому восприятию. По замечанию А.Н.Веселовского, эстетическое отношение к какому-либо предмету, превращая его в эстетический объект, «дает ему известную цельность, как бы личность».
В реальной действительности абсолютная целостность в принципе недостижима: ее достижение означало бы завершенность, остановку самого процесса жизни (ср.: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!» в «Фаусте» Гёте). Вступить в эстетическое отношение к объекту созерцания означает занять такую «внежизненно активную позицию» (Бахтин), с которой объект предстанет столь целостным, сколь это необходимо для установления в акте эмоциональной рефлексии «резонанса... между встречающимися друг с другом реальностями — разъединенной частицей, которая трепещет при приближении к Остальному», и целостностью мира.
Чтобы такой резонанс установился, необходимо, чтобы и личность со своей стороны обладала некоторой внутренней целостностью, позволяющей достичь то духовное состояние, «как будто это две чаши весов (я и природа) приходят в равновесие, и стрелки останавливаются». Внутренняя целостность «порядка в душе» (Пришвин) представляет собой духовную сосредоточенность человеческого «я», или, в терминах гуманистической психологии, его самоактуализацию. Такое состояние личности носит творческий характер и составляет субъективную предпосылку эстетического отношения.
Синкретизм (принципиальная неразъединимость) объективного и субъективного в эстетическом говорит о его древности, изначальности в ходе эволюции человечества. Первоначально «причастная вненаходимость» (Бахтин) человека как существа духовного, но присутствующего в материальном бытии окружающей его природы, реализовывалась в формах мифологического мышления. Но с выделением из этого синкретизма, с одной стороны, чисто ценностного этического (в конечном счете религиозного) мироотношения, а с другой — чисто познавательного логического (в конечном счете научного) миропонимания эстетическое мировосприятие сделалось основой художественного мышления и соответствующих форм деятельности.
Тюпа В.И. — Анализ художественного текста — М., 2009 г.
ВОСПРИЯТИЕ ЭСТЕТИЧЕСКОЕ (художественное) - протекающее во времени специфическое отражение человеком и общественным коллективом произведений искусства (художественное восприятие) а также объектов природы, социальной жизни, культуры, имеющих эстетическую ценность. Характер эстетического восприятия определяется предметом отражения, совокупностью его свойств. Но процесс отражения не мертвый, не зеркальный акт пассивного воспроизведения объекта, а результат активной духовной деятельности субъекта. Способность человека к эстетическому восприятию - результат длительною общественного развития, социальной шлифовки органов чувств. Индивидуальный акт эстетического восприятия детерминирован опосредствованно: социально-исторической ситуацией, ценностными ориентациями данного коллектива, эстетическими нормами, а также непосредственно: глубоко личностными установками, вкусами и предпочтениями.
Эстетическое восприятие имеет много общих черт с художественным восприятием: и в том и в другом случае восприятие неотделимо от формирования элементарных эстетических эмоций, связанных с быстрой, зачастую неосознаваемой реакцией на цвет, звучание, пространственные формы и их соотношения. И в той и в другой сфере действует механизм эстетического вкуса, применяются критерии красоты, соразмерности, целостности и выразительности формы. Возникает сходное чувство духовной радости и удовольствия. Наконец, восприятие эстетических аспектов природы, социального бытия, предметов культуры, с одной стороны, и восприятие искусства - с другой, духовно обогащает человека и способно пробудить его творческие возможности.
Вместе с тем нельзя не видеть глубоких различий между этими темами восприятий. Комфортность и эстетическая выразительность предметной среды не могут заменить собой искусства, с его специфическим отражением мира, идейно-эмоциональной направленностью и обращенностью к самым глубинным и интимным сторонам духовной жизни человека. Художественное восприятие не ограничивается «прочитыванием» выразительной формы, а увлекается в сферу познавательно-ценностного содержания (см. ). Произведение искусства требует особой концентрации внимания, сосредоточенности, а также активизации духовного потенциала личности, интуиции, напряженной работы воображения, высокой степени самоотдачи. При этом необходимо знание и понимание специального языка искусства, его видов и жанров приобретенного человеком в процессе обучения и в результате общения с искусством. Одним словом, восприятие искусства требует напряженного духовного труда и сотворчества.
Если толчком и для эстетического и для художественного восприятий может стать аналогичная позитивная эстетическая эмоция от объекта, которая вызывает стремление постичь его наиболее полно, с различных сторон, то дальнейшее течение этих типов восприятий различно. Художественное восприятие отличает особая нравственно-мировоззренческая направленность, сложность и диалектичность противоречивых эмоционально-эстетических реакций, позитивных и негативных: удовольствия и неудовольствия (см. Катарсис). В том числе и тогда, когда зритель вступает в контакт с высокой художественной ценностью, к тому же отвечающей его критериям вкуса. Радость и удовольствие, доставляемые искусством в процессе восприятия, зиждятся на обретении человеком особого знания о мире и о себе, которое не могут предоставить другие сферы культуры, на очищении эмоций от всего наносного, хаотичного, смутного, на удовлетворении от точной нацеленности художественной формы на определенное содержание. Вместе с тем художественное восприятие включает целую гамму отрицательных, негативных эмоций, связанных с воссозданием в искусстве явлений уродливых, низменных, отвратительных, а также с самим течением процесса восприятия. Если гнев, отвращение, презрение, ужас по отношению к реальным предметам и явлениям прерывают процесс эстетического восприятия даже в том случае, когда вначале был получен позитивный стимул, то совсем иное происходит при восприятии искусства по отношению к его воображаемым предметам. Когда художник дает им верную социально-эстетическую оценку, когда известная дистанция изображаемого со зрителем соблюдена, когда форма воплощения совершенна, художественное восприятие развивается несмотря на отрицательные эмоции (здесь не учитываются случаи намеренного смакования уродств и ужасов в искусстве, а также особые индивидуальные ситуации воспринимающего). Кроме того, получаемая при первичном контакте с произведением искусства информация в отдельных своих звеньях может превысить возможности зрительского понимания и вызвать вспышки кратковременного неудовольствия. Отнюдь не безоблачным, а зачастую напряженным является взаимодействие прежнего, относительно стабильного художественного опыта личности с той динамичной, полной неожиданностей информацией, которую несет нам новое, оригинальное произведение искусства. Лишь в целостном, итоговом восприятии или только при условии его повторности и даже многократности все эти неудовольствия окажутся переплавленными в доминирующее общее чувство удовольствия и радости.
Диалектика художественного восприятия заключается в том, что оно, с одной стороны, не требует признания произведений искусства за действительность, с другой - создает вслед за художником воображаемый мир, наделенный особой художественной достоверностью. С одной стороны, оно направлено на чувственно-созерцаемый предмет (красочную фактуру живописного полотна, объемные формы, соотношения музыкальных звуков, звукоречевые структуры), с другой - как бы отрывается от них и уходит с помощью воображения в образно-смысловую, духовную сферу эстетически ценностного объекта, возвращаясь, однако, постоянно к чувственному созерцанию. В первичном художественном восприятии взаимодействуют подтверждение ожидания следующей его фазы (развития мелодии, ритма, конфликта, сюжета и т. п.) и одновременно опровержение этих предугадываний также вызывающие особое взаимоотношение и удовольствия и неудовольствия.
Художественное восприятие может быть первичным и многократным, специально или случайно подготовленным (суждением критики, других зрителей, предварительным знакомством с копиями и т. п.) или неподготовленным. В каждом из этих случаев будет своя специфическая точка отсчета (непосредственная предварительная эмоция, суждение о произведении, «предчувствие» его и предварительный абрис, целостный образ-представление и т. п.), свое соотношение рационального и эмоционального, ожидания и неожиданности, созерцательного успокоения и поискового беспокойства.
Следует различать чувственное восприятие как отправной путь всякого познания и художественное восприятие как целостный, многоуровневый процесс. Оно основывается на чувственной ступени познания, в том числе на чувственном восприятии, но не ограничивается чувственной ступенью как таковой, а включает как образное, так и логическое мышление.
Художественное восприятие, кроме того, представляет единство познания и оценки, оно носит глубоко личностный характер, приобретает форму эстетического переживания и сопровождается формированием эстетических чувств.
Особую проблему для современного эстетического восприятия представляет вопрос о соотношении исторического изучения художественной литературы и других видов искусства с непосредственным художественным восприятием. Всякое изучение искусства должно опираться на его восприятие и корректироваться им. Никакой самый совершенный научный анализ искусства не способен заменить непосредственного контакта с ним. Изучение призвано не «оголять», рационализировать и сводить к готовым формулам смысл произведения, тем самым разрушать художественное восприятие, а, напротив, развивать его, обогащать, делать более глубоким.
Рассматривая процесс нравственно-эстетического воспитания, необходимо учитывать возрастные особенности ребенка. В разные возрастные периоды должны быть различные подходы к такому воспитанию. Б.Т.Лихачев пишет о младшем школьном возрасте следующее: «Вместе с тем независимо от уровня самосознания детей период дошкольного и младшего школьного детства является едва ли не самым решающим с точки зрения развития нравственно-эстетического восприятия и формирования эстетического отношения к жизни». Б.Т. Лихачев. Теория эстетического воспитания школьников. М., 1985 г. Стр. 35.
Автор подчеркивает, что именно в этом возрасте осуществляется наиболее интенсивное формирование отношения к миру, постепенно трансформирующегося в свойства личности. Основные нравственно-эстетические качества личности закладываются в раннем периоде детства и сохраняются в более или менее неизменном виде на всю жизнь, влияют на формирование мировоззрения, привычек и убеждений.
Принимая во внимание межпредметные связи, нравственно-эстетическое воспитание в школе может проводиться практически на всех уроках. Особое место такому воспитанию отводится на уроках литературы, музыки, труда и изобразительного искусства. На них школьники учатся эстетически воспринимать мир как через произведения искусства и литературы, так и через собственное творчество.
Нравственно-эстетическое воспитание нужно начинать как можно раньше. Это поможет не только сформировать личность ребенка, но и развить многие психические качества, так как нравственно-эстетическое воспитание неизбежно связано с восприятием искусства, анализом, синтезом, развитием внимания, наблюдательности и т.д.
В восприятии эстетического объекта участвуют почти все психические процессы личности: ощущение, восприятие, воображение, мышление, воля, эмоции и т.д. Именно полифония человеческой психики, которая проявляется в акте взаимодействия личности с искусством и с другими эстетическими предметами, наиболее полно открывает богатейшие возможности формирования мировоззрения, морально-нравственных качеств, творческих способностей личности.
Психологический механизм восприятия эстетического объекта представляет собой особую систему, в которую входят, с одной стороны, так называемые аффективно-потребностные структуры личности, выражающиеся в потребностях, интересах, идеалах и др., составляющие собственно динамическую часть системы; а с другой стороны - операциональные структуры личности, такие психические процессы, как воображение, мышление, ощущение и т.п.
Внутрисистемные отношения зависят от возраста, индивидуально-типологического склада, уровня художественной образованности и других особенностей личности. Ценностные ориентации личности обусловлены всем предшествующим социальным опытом, семейным воспитанием, дошкольным и школьным образованием, информацией, получаемой от средств массовой информации и др. Такие ориентации сводятся к определенным ценностно-эстетическим нормативам, критериям нравственно-эстетического вкуса.
Развитие операциональных структур, связанных с эстетическим восприятием, не остается нейтральным по отношению к уровню и характеру нравственно-эстетических потребностей. Возросшие способности в области цветовидения, музыкального слуха, фонематических способностей, воссоздающего творческого воображения должны сказаться на культуре запросов и интересов личности в сфере нравственно-эстетических ценностей. В свою очередь творческое воображение и мышление зависят от развития сенсорной организации индивида.
Сфера нравственно-эстетического отношения ребенка чрезвычайно широка и окрашивает практически все его мироощущение. Дети этого возраста, в основном, верят, что жизнь создана для радости. Опосредованность отношения ребенка к действительности влечет за собой поверхностность его нравственно-эстетического отношения. Открывая мир как радостное, прекрасное, полное красок, движения, звуков целое, как созданное для исполнения его желаний, ребенок еще очень неглубоко проникает в сущность прекрасного.
Несмотря на конкретно-сказочное восприятие мира, в младшем школьном возрасте новые обязанности и новая ответственность подготавливают качественный скачок в сознании ребенка: резко меняются узкие рамки привычного мира дошкольника. На грани возрастов переоцениваются прежние ценности: старая форма может наполнится новым содержанием. Эти переходные процессы происходят и в сфере нравственно-эстетических отношений.
Несмотря на ряд положительных преобразований, в этом возрасте есть и многие отрицательные стороны. Чрезмерная наглядность восприятия и мышления младшего школьника не только определяет фотографичность, диффузность построения образа, его фрагментарность, но и лишает ребенка того, что называют личностным отношением к предмету или явлению. Если говорить о более конкретных видах искусства, например, об архитектуре и скульптуре то здесь младший школьник никогда не обращается к такому моменту, как выбор материала для произведения или какого-либо фрагмента здания в качестве его смыслового знака.
Учитывая возрастные особенности, можно успешно в системе развивать ребенка как личность, поднимая уровень нравственно-эстетической воспитанности. Это можно сделать, обращаясь к произведениям искусства, тем более что мы живем в таком прекрасном городе, где нас на каждом шагу окружают великолепные образцы искусства: живописи, скульптуры и архитектуры.
Перед восприятием архитектурного сооружения ребенок должен ознакомиться с ним. Ознакомление может происходить посредством прочтения какого-либо материала об архитекторе и сооружении, либо учитель может сам рассказать о них. В начальной школе можно применить оба метода ознакомления. Это позволит ребенку полнее представить архитектурное сооружение.
Впечатление, получаемое от архитектурного произведения, складывается из целого ряда ощущений. Сюда входит ощущение величины здания, которая мысленно соотносится с величиной собственного тела, ощущение пространственной протяженности, которая познается мышечными усилиями при перемещении внутри здания или вокруг.
Архитектура не только зрима, как картина или скульптура, она осязаема и физически, и мысленно. Архитектура слышима: гулкие шаги в храме, поскрипывание половиц в деревянном жилом доме, приглушенное эхо голосов в просторном дворцовом зале.
У младшего школьника еще маленький запас знаний и образов, поэтому, даже прогуливаясь по нашему городу, нужно обращать внимание ребенка на здания, рассказывать историю их создания, раскрывать их художественную ценность, выявлять особенности стилей.
При восприятии данного вида искусства есть еще одно важное качество: наличие собственного отношения к образу. Это качество плохо развито у младшего школьника, который чаще всего пользуется мнением и оценкой взрослых. Педагогу нужно стремиться заложить основы объективного и заинтересованного отношения ко всем явлениям действительности и к искусству. При нравственно-эстетическом воспитании ребенка важно помнить, что любое отношение должно опираться на понимание общественной, исторической и художественной ценности здания, на понимание того, что архитектура является неотъемлемой частью общей материальной и духовной культуры нашего общества.