реформа крепостной белорусский губерния
В Беларуси реформа проводилась на основе «Общего положения» и двух местных положений. На Могилевскую и восемь уездов Витебской губернии распространялось «Местное положение для великорусских, новороссийских и белорусских губерний». В этих губерниях, где господствовало общинное землепользование, высший надел колебался от 4 до 5,5 дес. Низший был примерно в три раза меньше и составлял от 1 дес. 800 кв. саженей до 1 дес. 200 кв. саженей на мужскую душу. В случае, если дореформенный надел превышал высший, установленный «Положением…», то помещик имел право отрезать излишек в свою пользу. Кстати, отрезки в Могилевской и Витебской губерниях стали распространенным явлением - в отдельных уездах в итоге реформы крестьяне потеряли от 25 до 40% земли. За пользование землей они, как уже было сказано, обязаны были выполнять повинности в пользу помещика. За высший душевой надел устанавливалась барщина в 40 мужских и 30 женских дней или оброк в размере 8 руб. в год. Кроме того, вводилась строительная, подводная, натуральная и другие повинности. С целью безусловного выполнения крестьянами повинностей в общинах вводилась круговая порука .
В уездах Минской, Гродненской, Виленской и четырех уездах Витебской губернии землеустройство крестьян проводилось по особому местному положению. Учитывая, что в этих уездах существовало подворное землепользование, здесь не определялись нормы наделов. У крестьян сохранялись приусадебные и полевые наделы, которыми они пользовались до 1861 г. Отрезки допускались лишь в тех случаях, если размер крестьянского надела превышал установленный инвентарем или если у помещика после реформы оставалось менее 1/3 части удобных земель. Однако помещики обязаны были выплатить крестьянам за постройки, находившиеся на отрезанной земле, и выдать им денежную компенсацию в размере двухгодичного оброка с отрезанной земли. Крестьянский надел нельзя было уменьшить более чем на 1/6. Вместе с тем помещик, делая отрезки, мог забирать у крестьян лучшие земли, пастбища, водопои и т.д. На всю Беларусь распространялась статья, согласно которой помещичьи леса остаются в распоряжении помещика. Местное положение не затрагивало и сервитутное право, что было использовано последними, чтобы лишить крестьян пастбищ.
Повинности в Минской, Гродненской и Виленской губерниях определялись в зависимости от размера надела, но не должны были превышать инвентарную норму. Для оброка устанавливался максимум не выше трех рублей с десятины, для барщины - не более 23 дней в год. Через год после опубликования манифеста крестьяне, не имевшие задолженности, могли потребовать перевода с барщины на оброк. Каждый крестьянин нес ответственность перед помещиком за исполнение повинностей. Круговая порука устанавливалась только для выполнения государственных налогов и подушной подати.
Купить свой земельный надел крестьяне могли только путем заключения выкупной сделки. С переходом крестьян на выкуп временнообязанное состояние прекращалось и они зачислялись в разряд крестьян-владельцев. Если крестьяне соглашались взять 1/4 часть установленного надела, то земля выделялась им во владение бесплатно. Тем самым крестьян побуждали брать мизерные наделы.
Приусадебный участок крестьянин мог выкупить в любое время независимо от желания помещика, а полевой надел - только с его согласия. Пользуясь этим, одна, большая часть помещиков не соглашалась на выкуп крестьянских наделов, стараясь продлить временнообязанное состояние крестьян. Вторая часть, наоборот, заставляла крестьян заключать выкупную сделку, чтобы быстрее получить средства для перехода к капиталистическому ведению хозяйства. Только в 1881 г. был издан закон, по которому все временнообязанные крестьяне до 1 января 1883 г. должны были перейти на обязательный выкуп.
Правила выкупа полевого надела были одинаковыми для всех губерний России. Выкупная сумма, которую крестьяне должны были платить за надел, определялась путем капитализации переведенного на деньги оброка с десятины из расчета 6% годовых. Выкупную сумму помещик мог положить в банк и получать в виде б% капитала такую же прибыль, что равнялась годовому оброку. Таким образом, при завышенной оценке выкупаемых наделов крестьяне должны были не только заплатить за землю, но и выкупить свои оброчные повинности.
Помещики были заинтересованы получить выкуп сразу. Поскольку крестьяне не имели такой суммы денег, государство выступало в качестве посредника между помещиками и крестьянами. При выкупе полного надела крестьяне должны были заплатить 1/5 часть выкупной суммы, а неполного - 1/4. Остальную часть помещики получали от государства в виде ценных бумаг, которые они могли продавать или закладывать. В итоге этой операции крестьяне стали должниками государства и должны были на протяжении 49 лет платить ей так называемые выкупные платежи. В состав ежегодных выкупных платежей входили и проценты, которые государство брало за данную крестьянам отсрочку.
Дворовые люди освобождались от аграрной зависимости через два года после Манифеста 19 февраля. Ни дома, ни земельного надела они не получали.
Для руководства крестьянами были образованы сельские и волостные органы власти. Крестьяне, проживавшие на земле одного помещика и составлявшие сельскую общину, на общем собрании выбирали старосту, сборщика податей и других должностных лиц. Несколько сельских общин образовывали волость. На волостном собрании избирались правление во главе с председателем и волостной суд. Сельские и волостные правления руководили сбором подателей, объявляли крестьянам государственные законы, следили за общественным порядком. Для практического осуществления реформ 1861 г.
были образованы специальные местные органы - мировые посредники, уездные мировые съезды и губернские по крестьянским делам присутствия.
Обнародование реформы вызвало подъем крестьянского движения и показало, что крестьяне остались недовольными «дарованной» им свободой. Они не подчинялись приказам местной власти, отказывались отбывать барщину и выполнять другие повинности. Упорную борьбу вели крестьяне против составления уставных грамот (актов, определявших поземельные отношения и повинности крестьян в пользу помещика). Грамоты предполагалось ввести до 19 февраля 1863 г., но сопротивление крестьян сорвало намеченные сроки и их введение было завершено только к маю 1864 г. При этом свыше 78% грамот так и не было подписано крестьянами. Особенно широкий размах крестьянское движение приобрело в Гродненской и Минской губерниях. Всего в Беларуси в 1862 г. произошло свыше 150 крестьянских выступлений, из них более половины в связи с введением уставных грамот.
В начале 1863 г. крестьянское движение значительно окрепло. Крестьяне надеялись получить настоящую волю в связи с переводом их в состояние временнообязанных. Усиление крестьянской борьбы в Беларуси совпало по времени с национально-освободительным восстанием, охватившим часть Беларуси и Литвы. Его возглавил революционер-демократ Кастусь Калинов-ский (1838-1864).
Подъем крестьянского движения в Беларуси заставил правительство пойти на значительные уступки крестьянам западных губерний. По указу от 1 марта 1863 г. временнообязанное положение крестьян Минской, Виленской, Гродненской и частично Витебской губерний отменялось с 1 мая. В результате они были переведены на выкуп и становились владельцами своих наделов. 21 ноября 1863 г. этот указ был распространен на остальные уезды Витебской и Могилевской губерний, где временнообязанные отношения прекращались с 1 января 1864 г. Кроме того, уменьшались выкупные платежи. По сравнению с обозначенными в уставных грамотах они были снижены в
Минской губернии на 75,4%, в Гродненской - на 68,8, в Виленской - на 64,9 и в Могилевской - на 23,8% .
9 апреля 1863 г. были созданы комиссии, которые должны были проверить размеры крестьянских наделов и в двухлетний срок составить выкупные акты. Крестьяне, лишенные земли после составления инвентарей, наделялись тремя десятинами земли на семью, обезземеленные же после 1857 г. - полным земельным наделом.
Помещики Беларуси были недовольны деятельностью проверочных комиссий, поэтому после подавления крестьянских выступлений работу комиссий начали пересматривать с учетом жалоб помещиков. Вскоре они были ликвидированы совсем, а завершение выкупных операций было поручено уездным мировым съездам.
Политические события 1863 г. заставили пересмотреть и землеустройство государственных крестьян, которые составляли около 20% сельского населения Беларуси. Условия освобождения государственных крестьян от феодальной зависимости были более благоприятными, чем помещичьих. В соответствии с законом от 16 мая 1867 г. они сразу переводились с оброка на выкуп и становились владельцами земельных наделов, но выкуп для них не был обязательным. Государственные крестьяне в основном сохранили свои наделы, которые оказались выше, чем у помещичьих. За использование землей крестьяне должны были платить государству оброчный налог.
В 1865 г. закончилась аграрная реформа и в удельных (дворцовых) хозяйствах, начатая еще в 1858 г. Все крестьяне были переведены на выкуп, но фактически обязаны были на протяжении 49 лет выплачивать в виде выкупных платежей тот же оброк, что и прежде.
К концу 80-х гг. XIX в. правительство приняло ряд законов и указов, которые определяли условия землепользования и перехода на выкуп других, относительно немногочисленных категорий сельского населения (чиншеви-ки, однодворцы, староверы и т.д.). Сохраняя существенные феодальные пережитки, эти законы тем не менее содействовали развитию капиталистического строя в белорусской деревне, слиянию отдельных групп сельского населения с основной массой крестьян.
Таким образом, реформа в Беларуси и Литве была проведена на более выгодных для крестьян условиях. Средние размеры наделов бывших помещичьих крестьян Беларуси оказались выше, чем в целом по России (в Беларуси 4,2-5,7 дес, по России - 3,3 дес). Кроме того, на период временнообязанного состояния белорусским, как и литовским крестьянам, были уменьшены повинности. Однако эти уступки самодержавия не ликвидировали крестьянского малоземелья. Помещики удерживали в своих руках свыше половины лучшей земли. В то же время около 40% бывших помещичьих крестьян получили наделы, недостаточные для самостоятельного ведения хозяйства. Если на одно крупное помещичье хозяйство приходилось в среднем 2915 дес. земли, то на одно крестьянское - около 12 .
Таким образом, главным крепостным пережитком в экономике после реформы являлось помещичье землевладение. Сохранялись также сервитуты, чересполосица, в восточной части Беларуси не было ликвидировано общинное землепользование: 86% всех крестьянских дворов Могилевской и 46% Витебской губерний входили в общины, которые связывали крестьян круговой порукой и прикрепляли их как к земле, так и к помещику. Даже заниженные выкупные платежи оказались не под силу крестьянам.
Вместе с тем реформа явилась поворотным моментом в историческом развитии всей России, в том числе и Беларуси. Крестьяне получили личные и имущественные права, сословное самоуправление. Была ликвидирована монополия помещиков на эксплуатацию крестьянского труда, что содействовало росту рынка рабочей силы в промышленности и сельском хозяйстве. Значительно быстрее стали развиваться производительные силы, сложились условия для становления капиталистического способа производства.
Реформы 60-70-х гг. XIX в. создали благоприятные условия для развития капиталистических отношений в сельском хозяйстве и промышленности. В белорусских губерниях начался процесс сокращения дворянского и рост буржуазного (бессословного) землевладения. Особенностью Беларуси было преобладание помещичьего землевладения. Медленный переход к капиталистическому земледелию обусловил сосуществование в пореформенный период трех типов организации помещичьего хозяйства: отработочного, капиталистического и смешанного.
В 60-70-е гг. XIX в. главной товарной сельскохозяйственной культурой, которую производили в помещичьих и крестьянских хозяйствах, была рожь. В результате мирового аграрного кризиса 80-90-х гг. XIX в. помещичьи предпринимательские хозяйства переориентировались на молочно-мясное животноводство. Беларусь стала одним из районов Российской империи, которые специализировались на производстве молочных продуктов. Торговый характер приобретали и другие отрасли сельского хозяйства: свиноводство, выращивание технических культур, винокурение, садоводство и огородничество. Эти новые явления в большей степени были характерны для хозяйств помещиков и зажиточных крестьян. Реформа 1861 г. способствовала постепенному развитию крестьянского предпринимательства: богатые крестьяне приобретали землю в собственность, вводили многопольные севообороты, использовали усовершенствованные орудия труда. Подавляющее большинство крестьянских хозяйств вело натуральное или полунатуральное хозяйство, использовались примитивные орудия труда - деревянная соха, борона, серп. Сдерживали развитие крестьянских хозяйств многочисленные полуфеодальные пережитки, малоземелье и безземелье, чересполосица. Во второй половине XIX в. наблюдается процесс социальной дифференциации крестьянства и появление сельской буржуазии, середняков и сельских пролетариев. Основную массу сельского населения составляло среднее крестьянство.
Во второй половине XIX в. Беларусь была втянута в процесс индустриального развития, но он имел ряд особенностей. Промышленность Беларуси специализировалась на переработке местного сельскохозяйственного, лесного и минерального сырья. Своеобразный характер промышленности Беларуси придавала многоукладность - сосуществование ремесленных мастерских и мануфактур с фабриками и заводами. Низким был показатель уровня концентрации производства - преобладали мелкие и средние предприятия, крупных фабрик и заводов было мало. Промышленный переворот завершился только в начале XX в. Существенным стимулом для развития капиталистического хозяйства в Беларуси было развитие путей сообщения, особенно строительство железных дорог. Первая железнодорожная линия (53 версты) по территории Беларуси была проложена в 1862 г. на северо-западе Гродненской губернии (участок Петербургско-Варшавской железной дороги). В 1870-80-е гг. были построены Московско-Брестская. Либаво-Роменская, Полесская и другие железные дороги, благодаря которым укреплялись экономические связи с центральной Россией, балтийскими портами, украинскими, польскими городами. Железнодорожное строительство способствовало созданию новых промышленных предприятий (железнодорожные мастерские, заводы по производству шпал и др.).
На протяжении второй половины XIX в. быстро росли города и увеличивалось количество городского населения. Но в этот период белорусские города еще не превратились в крупные промышленные центры. Прежде всего росли те города, которые являлись железнодорожными узлами или крупными станциями. В конце XIX в. наиболее крупными городами были Минск и Витебск, население которых составляло соответственно 90,9 и 65.9 тыс. жителей, в остальных городах - менее 50 тыс. Своеобразным был национальный состав городского населения, в котором в конце XIX - начале XX в. преобладали евреи, а белорусы составляли около 15%.
Города являлись центрами торговли. Ярмарки во второй половине XIX в. уступали место лавкам. Основными оптовыми товарами были лес, сельскохозяйственная продукция, промышленные товары. Кредитованием торговли и промышленности занимались банки. Мелких вкладчиков обслуживали сберегательные кассы. В 1873 г. в Минске был основан первый коммерческий (негосударственный) банк. В 70-90-е гг. XIX в. действовали отделения Государственного банка, филиалы частных российских коммерческих банков.
Во второй половине XIX - начале XX в. произошли существенные изменения в социальном составе населения Беларуси: переход от сословной к классовой структуре общества.
Первая половина 19 века
В первой половине XIX в. в Беларуси происходили общие для Российской империи процессы, которые вели к распаду феодально-крепостнической системы, к возникновению новых - капиталистических отношений. Об этом свидетельствует развитие промышленности, рост городов и торговли. С 1825 по 1859 гг. в пяти западных губерниях число промышленных предприятий увеличивалось с 96 до 549, а количество рабочих на них – с 3310 до 6508 человек, среди которых вольнонаемные составляли 43%. Появились первые фабрики в местечках Хомск и Косово Гродненской губернии, где применялись паровые двигатели. Сформировались такие отрасли, как железообрабатывающая, стекольная, бумажная, свеклосахарная. Владельцами мануфактур и фабрик были помещики. В целом же промышленность Беларуси вплоть до реформы 1861 г. развивалась слабо. Предприятий фабрично-заводского типа было мало. Число рабочих на предприятиях редко достигало 10 человек.
В первой половине XIX в. происходил заметный рост городов и торговли. С конца XVIII в. по 60-е годы XIX в. население белорусских городов возросло в 4 раза (с 82 тыс. до 320 тыс. чел), а удельный вес горожан в общей численности населения увеличился с 3,5 до 10%. Рост этот был обусловлен главным образом тем, что еврейское население было принудительно переселено из деревень в местечки. Развитие промышленности и городов стимулировало развитие торговли. Во внутренней торговле появились новые организационные формы: лавочная торговля промышленными изделиями и продуктами питания, еженедельные ярмарки в городах и местечках. Купечество в большом объеме вывозило продукты сельского хозяйства и лесных промыслов за границу. На протяжении первой половины XIX в. значительно возрос торговый капитал. В конце 50-х годов в Беларуси объявили капиталы 1060 гильдейских купцов на сумму до 2 млн. 600 тыс. рублей.
Новые явления, связанные с развитием капиталистических отношений, проявились и в сельском хозяйстве, которое все прочнее связывалось с рынком. С возрастанием спроса на хлеб на внутреннем и внешнем рынке росла товарность помещичьих хозяйств. Помещики расширяли запашку новых площадей, в том числе и за счет крестьянских угодий. В 30 – 40-е годы 80% доходов им давала продажа продукции сельскохозяйственного производства, главным образом зерна, водки, спирта.
Приспосабливаясь к потребностям рынка, помещики перестраивали свое хозяйство, высевая более выгодные в товарном отношении культуры. Появились районы с той или иной специализацией сельскохозяйственного производства. Одной из доходнейших культур стал картофель. Он стал не только важным продуктом питания, но и основным сырьем винокуренных заводов, которые давали до 60% всех доходов помещичьих хозяйств. В имениях помещики стали сеять сахарную свеклу, открывать сахарные заводы. Животноводство, за исключением овцеводства, в первой половине XIX в. еще не стало товарной отраслью. Развивалась агротехника. В крупных и средних помещичьих хозяйствах начали использоваться сельскохозяйственные машины, сортовые семена, удобрения. Развитие производительных сил в помещичьих хозяйствах Беларуси вызвало увеличение наемного труда, используемого главным образом на промышленных предприятиях. В сельском хозяйстве наемный труд чаще всего был сезонным. В имениях, где крестьяне были на оброке, использование наемного труда приобрело обычный характер. Однако новые явления в помещичьих хозяйствах охватили небольшую группу крупных и средних хозяйств.
Крестьянское хозяйство втягивалось в процесс формирования капиталистических отношений медленней по причине господства барщинной системы. Крестьяне в это время составляли 90% всего населения Беларуси – 70% крестьян были помещичьими, 19% - так называемыми казенными (государственными). Остальные номинально принадлежали государству, но находились в «аренде» у дворян и чиновников. 97% крестьянских хозяйств находились на барщине, которая достигала 6 человеко-дней в неделю с крестьянского хозяйства. Увеличились нормы толок, гвалтов и других работ. Многие помещики отдавали своих крестьян по контракту подрядчиками на строительные и дорожные работы. Плата за их работу доставалась обычно помещику. В крестьянском землепользовании были региональные различия. На западе и в центре оно было подворным, на востоке – преимущественно общинным.
В крестьянской среде наметилась имущественно-социальная дифференциация. Формировалась экономически-устойчивая группа крепких хозяйств, которые использовали труд односельчан.
К 50-м годам XIX в. процесс распада феодально-крепостнической системы перешел в положение кризиса. Его показателем явилось сокращение прироста населения, разорение крестьянского хозяйства, упадок помещичьих имений. Посевы хлеба в 50-е гг. сократились в сравнении с первым десятилетием XIX в. в 1,4 раза. Урожайность снизилась в последнем десятилетии перед реформой на 24 – 42% относительно к началу XIX в. Резко увеличились недоимки по государственным податям и платежам. К 1856 г. они составили 8 млн. рублей. Периодически повторялись неурожайные годы. За 1820 – 1850 гг. в Витебской и Могилевской губерниях их было десять. К 1859 г. в пяти белорусских губерниях около 60% крепостных крестьян были заложены их владельцами.
Наглядным показателем нарастающего кризиса социально-экономической системы было крестьянское движение. В первой трети XIX в. произошло сорок шесть крупных крестьянских волнений, во второй трети – более 90. Социальные противоречия обострялись национально-религиозной враждой между крестьянами и помещиками. Социальная напряженность усиливалась антисамодержавной агитацией, которую вели среди населения демократически настроенные представители шляхты. С ней власти вплотную столкнулись при усмирении в 40-е годы выступлений крестьян в имении Сморгонь Виленской губернии. Масштабы и упорство крестьянской борьбы вынудили власть вводить воинские команды, проводить экзекуции. В 1855 г. в связи с сокращением наделов и увеличением налогов пытались добиться освобождения от крепостной зависимости крестьяне Несвижской ординации Радзивиллов. В 1856 г. на усмирение волнения в гомельском имении князя Паскевича было направлено два батальона солдат. Все это вынудило царизм проводить на территории Беларуси более гибкую социально-экономическую политику и предпринимать определенные шаги по решению аграрного вопроса.
По решению правительства в 1839 г. в западных губерниях началась реформа среди государственных крестьян. Инициатором и основным проводником реформы стал министр государственных имуществ России граф П.Д. Киселев. 28 декабря 1839 г. были подписаны указы о новой системе руководства и люстрации государственных имений в западных губерниях. Указ предусматривал подробное описание имений, создание органов управления ими, пересмотр земельных наделов и повинностей крестьян. В результате повинности уменьшились на 30 – 35% на западе Беларуси и на 62 – 65% - на востоке. Позже все государственные крестьяне были переведены на оброк, прекращалась практика сдачи их в аренду. На местах создавались выборные крестьянские органы самоуправления, которым доверялось решение хозяйственных, административных и судебных дел. Управляющим имениями запрещалось применять к крестьянам физические наказания.
С целью ослабления кризиса крепостнических отношений в помещичьей деревне правительство пошло на проведение инвентарной реформы, начало которой положил указ 15 апреля 1844 г. Суть ее сводилась к регулированию размеров наделов и фиксации повинностей крепостных крестьян. Этим занимались губернские инвентарные комитеты из государственных чиновников и представителей дворянства. Обязательные инвентари были введены во всех имениях Западной, Центральной и, частично, Восточной Беларуси. Реформа встретила сопротивление помещиков. Власти несколько раз меняли подходы при ее осуществлении, поэтому она затянулась до 1857 г. Несмотря на крепостную ограниченность, непоследовательность и незавершенность реформа ставила предел власти помещиков и открывала определенные легальные возможности крестьянам для отстаивания своих интересов. В целом реформы 40 – 50-х гг. не затрагивали основ феодальных порядков.
Социально-экономическое развитие Беларуси в 60 – 90-е гг. 19 века
Подорвав основы крепостнической системы хозяйствования, реформа 1861 г. создала условия для перехода к капиталистическому способу сельскохозяйственного производства, который начал утверждаться в Беларуси в 60 – 70-е годы. Важной особенностью аграрных отношений в белорусском регионе являлось то, что более половины земельных угодий принадлежала помещикам. В помещичьем землевладении значительное место занимали крупные имения, так называемые латифундии. Например, князю Витгенштейну принадлежало около 1 млн десятин, князю Радзивиллу – 150 тыс., графу Потоцкому – 121,6 тыс. десятин. Согласно указам царского правительства, в Западном крае не могли иметь землю евреи, вновь приобретать землю помещики-католики, а крестьянам-католикам разрешалось покупать ее не более 60 десятин. В 60 – 70-х гг. сохранялась прежняя отраслевая структура сельского хозяйства, трехпольная система земледелия и рутинная техника.
Мировой аграрный кризис 80 – 90-х гг. вынудил помещиков перейти к перестройке своих хозяйств на капиталистических началах. Появление на мировом рынке дешевого зерна из США, Аргентины, Австралии привело к падению цен на него. Многие помещики не могли конкурировать на рынке зерна. Это заставило их переориентировать структуру своих хозяйств на развитие мясо-молочного животноводства, увеличить посевы технических и кормовых культур, подтолкнуло к использованию сельскохозяйственной техники и интенсификации сельскохозяйственного производства в целом. Отработочная система постепенно вытеснялась наймом, но процесс этот шел медленно. Многие помещики использовали полукрепостнические формы отработок, сервитуты. Отработочная система дольше и больше всего сохранилась в восточной части Беларуси. Более капитализированной была Гродненская губерния, где помещичьи хозяйства велись исключительно наемным трудом.
Развитие торгового, капиталистического земледелия в крестьянских хозяйствах шел медленно. Он сдерживался малоземельем. Полученные наделы были недостаточны для этого, а по мере роста населения они еще более уменьшались. Поэтому капиталистическое предпринимательство охватило незначительную зажиточную часть крестьянства, которая составляла 8 – 10% крестьянских дворов. Она сосредоточила в своих руках большинство арендуемых и купчих земель. Средняя по зажиточности часть крестьянства составляла около 30%. Большая часть сельского населения (около 60%) вынуждена была в поисках средств к существованию заниматься промысловой деятельностью, отходить на заработки в промышленные районы России, а также эмигрировать в США, Канаду, Аргентину и другие страны.
Промышленность Беларуси в первые два пореформенных десятилетия развивалась медленно. Большинство предприятий оставалось на уровне мелкотоварного производства и мануфактуры. В городах и местечках было сосредоточено большое количество мелких мастерских. В них, как правило, работал сам хозяин с членами семьи и два-три наемных работника. В начале 60-х годов XIX в. в Беларуси было около 10 тыс. мастерских, в которых работало 35 тыс. человек, в том числе 10 тыс. наемных рабочих. В конце века насчитывалось 84 тыс. мастерских с общим количеством занятых 144 тыс. человек. Количество промышленных мастерских мануфактурного типа с начала 60-х по 90-е годы возросло со 127 до 233.
В 80 – 90-е годы ускорилось развитие фабрично-заводской промышленности. Количество фабрик и заводов увеличилось с 1860 г. в 15 раз и составило в конце XIX в. 1137. Объем производства на них вырос в 37 раз, количество рабочих – в 9 раз. В 1900 г. удельный вес фабричной продукции составил 46,8%, мануфактур – до 15%, мелкой промышленности – 37,8%. Наиболее крупные фабрики находились в городах. Однако 2/3 фабрик и заводов и почти половина занятых на них рабочих были расположены в деревне.
Большое влияние на хозяйственную жизнь Беларуси оказало железнодорожное строительство. Первой вошла в строй в 1862 г. Петебургско-Варшавская магистраль (белорусский участок от Кузницы до Поречья составил 50 верст), в 1866 г. – Рижско-Орловская, в 70-е годы – Московско-Брестская и Либаво-Роменская. В 80-е гг. начали действовать линии Вильно – Барановичи - Лунинец; Гомель – Лунинец – Пинск - Жабинка; Барановичи – Слоним – Волковыск - Белосток. Общая протяженность железных дорог в начале XX в. составила 2837 верст.
Развитие промышленности содействовало росту городов. Особенно успешно развивались те из них, что стали железнодорожными узлами и станциями. По своей экономической значимости статус главного города Беларуси постепенно приобретал Минск, население которого в конце века составило 99,9 тыс. человек. В целом же городское население Беларуси с 1813 по 1897 гг. возросло с 330 до 648 тыс. человек. Около 500 тыс. человек жило в то время в местечках. К началу ХХ в. завершилось формирование внутреннего рынка, значительно возросла постоянная магазинная и лавочная торговля. Возникли торговые объединения, кредитные учреждения, банки и сберегательные кассы. В 80-е гг. в Беларуси работали отделения Государственного, Крестьянского, Дворянского банков, Минский коммерческий и др.
С расширением капиталистических форм хозяйствования менялась и структура общества. Феодально-сословное деление теряло свое значение. Шел процесс образования новых социальных групп и классов. В конце XIX в. в Беларуси насчитывалось более 400 тыс. рабочих с учетом поденщиков в сельском хозяйстве. Из них 142,8 тыс. работали в промышленности и на транспорте. В профессиональном плане среди рабочих доминировали швейники, табачники, пекари и др. Городской пролетариат пополнялся, прежде всего, за счет обнищавших мещан, ремесленников, торговцев, в основном еврейской национальности.
Ведущую роль в социально-экономической жизни общества постепенно занимал слой предпринимателей. Буржуазия росла за счет дворянства и купечества, а также мещан. Основная масса мануфактур и фабрик принадлежала дворянам. Владельцами мелких предприятий в городах и местечках были обычно мещане, в большинстве своем еврейской национальности. В конце столетия население Беларуси по социально-классовому составу распределялось следующим образом: крупная буржуазия, помещики, высшие чиновники составляли 2,3%, средняя зажиточная буржуазия – 10,4%, мелкие хозяева – 30,8%, полупролетарии и пролетарии – 56,5%.
2. Особенности социально-экономического развитияБеларуси в первой половине XIX в.
В первой половине XIX в. в Беларуси происходили общие для Российской империи процессы, которые вели к распаду феодально-крепостной системы, возникновению новых – капиталистических отношений. Об этом свидетельствует развитие промышленности: увеличилось количество мануфактур, на многих из них стал применяться вольнонаемный труд. В 1796 г. на Беларуси действовали 53 мануфактуры, а в конце 50-х гг. XIX в. - 549 крупных предприятий (вотчинных и капиталистических) с 6,5 тыс. рабочих, среди которых вольнонаемные составляли 43%. Появились первые фабрики (1825-1827 гг.) в местечках Хомск и Косово Гродненской губернии, где применялись паровые двигатели. Наибольшее распространение получили предприятия по переработке сельскохозяйственного сырья: винокуренные, суконные, полотняные, сахарные, мукомольные. Владельцами мануфактур и фабрик были, преимущественно, помещики, увеличилось число купеческих мануфактур, где использовался вольнонаемный труд.
Включению Беларуси во всероссийский рынок способствовали пути сообщения. Большое значение имели каналы (Березинский, Днепро-Бугский, Огинский), которые реконструировались и совершенствовались. Улучшались сухопутные дороги. Это способствовало увеличению белорусского экспорта и импорта. В вывозе из Беларуси преобладали лен, льнопродукты, зерно, водка, спирт, шерсть, сало, лес. Ввозили преимущественно промышленные изделия, соль. Развитие водных и сухопутных путей сообщения благоприятствовало росту городских поселений. С 1825 по 1861 г. население 42 городов увеличилось со 151 тыс. до 320 тыс. человек. В городах и местечках жило разноэтническое население: белорусы, евреи, поляки, русские, татары. Количественно преобладало еврейское население.
Новые явления, связанные с развитием капиталистических отношений, проявились и в сельском хозяйстве, которое все прочнее связывалось с рынком. Увеличилась площадь обрабатываемых земель, расширились посевы технических культур (льна, сахарной свеклы, картофеля). Динамично развивалось тонкорунное овцеводство. В некоторых помещичьих хозяйствах стали внедряться сельскохозяйственные машины. Пропагандой передовых методов земледелия и животноводства занималось Белорусское вольное экономическое общество, существовавшее в Витебске (1826-1841 гг.). В 1848 г. в имении Горы-Горки Могилевской губернии начал функционировать первый в России земледельческий институт.
Крестьяне, помимо сельскохозяйственных работ, все активнее занимались промыслами, извозом, другими работами. Наблюдалось имущественное расслоение крестьянства: из общей массы выделялись зажиточные хозяева, арендовавшие мельницы, занимавшиеся торговлей. С другой стороны, увеличилось количество разорившихся крестьян. Одни становились батраками, а другие пытались найти работу на промышленных предприятиях.
Дальнейшее развитие прогрессивных явлений в экономике сдерживалось крепостным правом. Помещики для увеличения доходности имений расширяли собственные посевы за счет крестьянских наделов. Урожай сам-3 считался хорошим. Периодически повторялись неурожайные годы: за 1820-1850 гг. в Витебской и Могилевской губерниях их было до 10. Масса крестьян беднела и не могла выполнятьвозрастающие повинности. В большинстве имений Западной и Центральной Беларуси барщина достигала 6 дней в неделю с крестьянского хозяйства. Одним из показателей кризиса крепостной системы хозяйства являлась задолженность помещиков частным лицам и казне. К 1859 г. в пяти белорусских губерниях около 60% крепостных крестьян были заложены их владельцами.
Другим наглядным показателем нарастающего кризиса социально-экономической системы было крестьянское движение. В первой трети XIX в. произошло 46 крупных крестьянских волнений, во второй трети – более 90. Это вынудило правительство осуществлять на Беларуси более гибкую социально-экономическую политику и делать определенные шаги по решению аграрного вопроса.
В 1840-1857 гг. осуществлялась реформа среди государственных крестьян, которые в то время составляли около 1 /5 части всего крестьянства Беларуси. Почти все казенные имения сдавались в аренду частным лицам и поэтому экономическое и правовое положение крестьян в них до конца 30-х гг. практически не отличалось от положения крепостных. Осуществляя реформу, власти хотели снять социальное напряжение в государственной деревне западных губерний, увеличить ее доходность и завоевать симпатии крестьянских масс.
Инициатором и основным проводником реформирования стал министр государственных имуществ России граф П.Д. Киселев. 28 декабря 1839 г. были подписаны указы о новой системе руководства и люстрации государственных имений в западных губерниях. На губернском уровне создавались палаты, которым были подчинены окружные управления госимуществ. В ходе люстрации были увеличены наделы крестьян, уменьшены их повинности. На основе законов 1844 и 1845 гг. казенные крестьяне переводились с барщины на оброк, прекращалась практика сдачи их в аренду. На местах создавались выборные крестьянские органы самоуправления, которым доверялось (под контролем администрации) решение хозяйственных, административных и судебных дел. Признавалась гражданская свобода государственных крестьян, что выгодно отличало их от бесправия крепостных крестьян.
В помещичьей деревне правительство пошло на проведение инвентарной реформы, начало которой положил указ 15 апреля 1844 г. Суть ее сводилась к регулированию размеров наделов и фиксации повинностей крепостных крестьян (фиксация их предельных уровней в обязательных не только для крестьян, но и для помещиков инвентарях). Этим занимались губернские инвентарные комитеты из государственных чиновников и представителей дворянства. Обязательные инвентари были введены во всех имениях Западной и Центральной и, частично, Восточной Беларуси. Фактически силой закона были зафиксированы те повинностные отношения, которые существовали в это время. Реформа встретила сопротивление помещиков и недовольство крестьян в тех случаях, когда повинности возрастали. Власти несколько раз меняли подходы при ее осуществлении, и она затянулась до 1857 г. Несмотря на крепостную ограниченность этой реформы, ее непоследовательность и незавершенность инвентари ставили предел власти помещиков и открывали определенные легальные возможности крестьянам для отстаивания своих интересов.
В целом же аграрные реформы 40-50 гг., хотя и создавали лучшие условия для развития товарно-денежных отношений в развитии хозяйственной инициативы крестьянства, в первую очередь государственного, все же не затрагивали основ феодальных порядков, ликвидация которых оставалась жизненно необходимой экономической и политической задачей.
Введение
Территория Белоруссии в XIX в. являлась местом национального, религиозного, культурного противостояния и взаимодействия. Это самым непосредственным образом влияло на процесс формирования белорусской идентичности. Белорусские земли в этот период входили в состав Российской империи будучи частью ее, по сути, гетерогенного пространства. А до указанного времени они в течении более 220 лет развивались в рамках Речи Посполитой, что оказало глубокое влияние на сложный вопрос национального определения населения, разделенного по социальному и религиозному признакам.
Именно в западном пограничье империи проходила трудная и затяжная борьба за выстраивание границ, которые должны были определить принадлежность территорий и населения к тому или иному национальному проекту.
Во второй половине XIX в. в Российской империи проводились широкомасштабные реформы, призванные модернизировать страну. В северо-западной ее части в связи с кардинальными преобразованиями сложилась ситуация, когда власть должна была выстроить действенный механизм противодействия польскому национальному проекту, который соперничал с русским. Именно национальному аспекту такого противодействия посвящена данная статья.
Следует отметить, что особые условия, в широком смысле, польско-русского пограничья, где проходило влияние политических, социальных и конфессиональных идентичностей на формирование национального сознания белорусов, создавали сложную, многоцветную картину нациостроительства в данном регионе.
Империя как объект национального соревнования
Российская империя отличалась структурной неоднородностью и этническим многообразием. По всеобщей переписи населения империи 1897 г. можно определить, что в ней насчитывалось более 100 языков, представлены прочти все мировые религии, различные экономические уклады (от промышленности до кустарничества, кочевых хозяйств и собирательства) .
При таком разнообразии империя служит чрезвычайно интересной площадкой, демонстрирующей большое количество форм, типов и фаз становления национальных движений и наций. Эта уникальная для Европы ситуация позволяет исследовать природу национализма и весьма неоднозначные пути его развития.
С другой стороны, справедливо, на наш взгляд замечание о том, что строгий национальный нарратив не углубляется в изучение контекста и часто не анализирует проблемы самой империи, межэтнического взаимодействия в ней. Вместе с тем, как представляется, именно указанные моменты явились ключевыми в национальном развитии, например, белорусов, украинцев, литовцев, латышей и эстонцев.
Северо-западная часть Российской империи с точки зрения национального развития представляет значительный интерес, так как позволяет ответить на вопрос – почему формирование наций в одном регионе дало столь различные результаты. Как писал А.Каппелер о таком подходе: «В будущем, как мне кажется, региональный подход к истории империи станет особенно инновационным. Преодолевая этноцентризм национально-государственных традиций, он позволяет изучать характер полиэтнической империи на различных пространственных плоскостях. В отличие от национальной истории, этнические и национальные факторы здесь не абсолютизируются, и наряду с этническими конфликтами рассматривается более или менее мирное сосуществование различных религиозных и этнических групп» .
Образование наций в империи было во-многом следствием модернизации и социальной мобилизации, проходившими во второй половине XIX в. В эпоху Великих реформ общество обрело самосознание и представление о собственной значимости в качестве национального. Изменения в образовании, средствах информации, цензуре, характере развития экономики привели к актуализации национальной темы.
При этом следует учитывать, что политические, социальные и экономические отношения в империи не стимулировали процесс становления наций. Если связывать этот процесс с модернизацией общества, то очевидно, что основные предпосылки возникновения наций были еще недостаточно развиты. Это неравномерная индустриализация и урбанизация, слабая сеть высших учебных заведений и массовая неграмотность, поздняя отмена крепостного права и консерватизм большинства населения . Великие реформы, конечно, обеспечили модернизацию, но социальная мобильность общества росла медленно.
Отсутствие до 1905 г. в империи гарантированных гражданских прав и свобод препятствовало действию важных и в национальном отношении факторов: возникновение обществ и союзов, развитие средств массовой информации, проведение демонстраций. До указанного времени сложно говорить о массовом участии в политической жизни, выборах, парламентах и легальных политических партиях, что в совокупности мешало политической мобилизации .
Национальные движения на белорусской территории (польское, русское, белорусское, еврейское) с точки зрения власти могли подрывать основы империи, ее стабильность, форму правления. Государство во второй половине XIX в. только начало искать новые ответы на национальные вопросы при сохранении сильной инерции. Постепенно сформировались и стали углубляться противоречия между гражданским национализмом с его постулатами народного суверенитета, расширением демократии и самодержавием как формой правления, а также между этническим национализмом и многонациональной империей .
Национальное строительство на западе империи представляло для центральной власти опасность своим сепаратистским потенциалом. Учитывая наследие Речи Посполитой и возможность военного конфликта с Западной Европой, эта угроза для империи в Белоруссии была особенно острой.
После восстания 1863 г. постепенно происходит ужесточение правительственной политики по отношению к западным пограничным областям. Традиция толерантности и сотрудничества с национальными элитами заменяется более жесткой централизацией и интеграцией.
Следует отметить, что политика русификации, активизировавшаяся после польского восстания и совпавшая с системными реформами, не представляла собой четко определенную систему с обозначенными кратко- и долгосрочными целями. Вообще, значительную часть XIX в. (до середины 60-х гг.) русификация не ставилась во главу угла политики центральной власти на территории Белоруссии. Добавим, что и сам термин «русификация» по верному замечанию А.И.Миллера нуждается в более глубоком понимании и разновариантном толковании .
Непоследовательность национальной политики властей империи стала в перспективе одним из дестабилизирующих факторов для всего государства.
Национальные движения в западной части Российской империи оказали серьезное влияние на процесс формирования самой русской нации. Ее образование происходило, в том числе, и в результате столкновения с польским национальным вызовом.
Пространство империи было не только ареной соревнования националистических движений, но и объектом этого соревнования. Каждое такое движение формировало и внедряло в массовое сознание свой проект или «образ национальной территории», т.е. той земли, которая «по праву» должна принадлежать именно этой нации. Образы национальной территории, формируемые различными национальными движениями, находились в конфликте между собой, частично «налагаясь» друг на друга, претендуя на одни и те же территории, а порой и вовсе отрицая право других групп претендовать на статус отдельной нации . Это в полной мере отразилось на белорусской ситуации, в которой смысловое наполнение пограничья заключалось в польско-русском взаимодействии.
Белорусская тема в общеимперском контексте
Данные всеобщей переписи населения Российской империи 1897 г. предоставляют интересный материал для анализа роли белорусского элемента в пространстве империи. В переписи отсутствовала графа «национальность», но присутствовал вопрос о родном языке. Так «великорусский», «белорусский» и «малорусский» языке выделялись, но потом объединялись в общую категорию – «русский».
Следует отметить, что такая градация отражала официальную позицию, согласно которой термины «великоросс», «белорус» и «малоросс» подчеркивали историческую и культурную близость трех народов (более того, рассматривались как три части единого целого), т.к. в них содержался единый корень «рос» - «рус».
По переписи насчитывалось 5,9 млн. белорусов, а например, украинцев («малороссов») – 22,4 млн. .
Таким образом, белорусская составляющая в многонациональной империи была значительной – 4,6% всего населения империи . Для сравнения отметим, что русские составляли 44% населения, украинцы – 18%, поляки – 7%. Учитывая то, что официальная правительственная позиция относила белорусов и украинцев к русским, то эта категория вместе насчитывала 2/3 населения империи .
Основная часть белорусов (90%) проживала в пяти губерниях: Минской, Гродненской, Витебской, Могилевской и Виленской. Данные губернии обладали низким уровнем урбанизации. Если рассматривать в национальном аспекте официальную статистику по городам Северо-Западного края в начале XX в., то картина получается следующая:
Минск – 43% «русских» (отметим еще раз широкое трактование данной категории с включением белорусов и украинцев), 11,4% поляков, 43,3% евреев;
Могилев – 38,6% «русских», 5% поляков, 43,2% евреев;
Гомель – 47,5% «русских», 1,8% поляков, 50,5% евреев;
Вильно – 22,9% «русских», 28,6% поляков, 39,8% евреев .
Население городов, с современной точки зрения, было незначительным: Минск – 99 762 человека, Могилев – 49 583, Витебск – 101 005, Гродно – 49 707, Вильно – 181 442 .
Наиболее урбанизированной была Гродненская губерния (для городского населения – 16%), далее шли Виленская и Витебская (от 10% до 15 %), замыкали ряд Минская и Могилевская губернии (от 5% до 10%) . В городах проживало менее 3% белорусов .
Таким образом, учитывая уровень урбанизации и состав городского населения на территории Белоруссии (большинство составляли евреи), города во второй половине XIX в. еще не являлись центром формирования национальной белорусской идентичности.
Большинство белорусов принадлежало крестьянскому сословию и проживало в сельской местности.
По данным переписи 85% белорусов были неграмотными, только 0,35% имели образование выше начального и около 0,5% являлись лицами свободных профессий . Сельская принадлежность и низкий уровень образованности самым непосредственным образом сказались на процессе национального строительства.
Белорусское крестьянство не представляло собой организованную группу с выраженными интересами. Традиционализм и консерватизм были определяющими чертами в общественных настроениях.
Внешний мир не находился в сфере крестьянских интересов и таким образом, как справедливо отметил Р.Радзик, крестьяне не являлись носителями национального сознания, для формирования которого необходимо было определение границ национальной территории, образованность, в том числе историческую, понимание того, что собой представляла Белоруссия.
Шляхта, в большинстве своем полонизированная, воспринимала белорусскую культуру как мужицкую. Таким образом, формирующаяся во второй половине XIX в. национальная белорусская культура испытывала острый недостаток элитарности, что ограничивало возможность принятия ее людьми, которые хоть сколько-нибудь поднялись по социальной лестнице, т.к. это, по их мнению, снижало достигнутый ими социальный статус. Это обстоятельство отрицательно повлияло на процесс национального развития белорусского общества, в котором отсутствовало единство граждан и соединённость общими институтами.
В отношении населения белорусских губерний для властей центральными были два вопроса: утверждение общерусской идентичности и лояльность. Если для белорусских крестьян решение первого вопроса одновременно разрешало и второй, то в отношении, например, литовских крестьян или масс еврейского населения, акцент, в основном, делался на обеспечении их лояльности, при сохранении собственной идентичности.
В целом, власти империи не имели четкой программы по белорусской проблеме. Официально было обозначено, что белорусы – это часть русского народа. Более глубокая проработка национальной темы была осложнена тем, что на белорусской территории более актуальными для власти, в национальном отношении, были польский и еврейский вопросы, а на юго-западе империи в рассматриваемое время формировался уже украинский вопрос. Возникла ситуация, когда официально принятая слитная религиозно-национальная идентификация не всегда давала ясные ответы (например, в случае с белорусами-католиками), а другие критерии еще не были выработаны . Вместе с тем и сама политика, определяемая как «русификация», не была активной, наступательной и последовательной.
Метод проб и ошибок имел место, но складывания четкой системы мер не произошло. Ситуация с увеличивающимися (и количественно, и качественно) национальными вопросами в империи осложнялась еще серьезными проблемами с административной дисциплиной.
Для власти было далеко не просто определить и саму белорусскую территорию. Когда Министерство внутренних дел прислало запрос о целесообразности переустройства административно-территориальных границ в Западном крае, Виленский генерал-губернатор В.И.Назимов в феврале 1863 г. провел через Виленскую губернию своеобразную демаркационную черту между «русской народностью» («племенами белорусов, кривичей, чернорусов, говорящих русским наречием») и народностью «жмудско-литовской». Такого рода рассуждения, хотя и не привели к практическим результатам, демонстрируют пример «территориализации этничности» и той сложности этнического определения, которую испытывала власть империи в отношении столь сложного региона .
В 1869 г. Могилевская и Витебская губернии были отделены от Виленского генерал-губернаторства и подчинены по отдельности управлению из Петербурга.
В 1870 г. к ним добавилась Минская губерния. Такое административно-территориальное переустройство обосновывалось ликвидацией прямой угрозы польского восстания в Белоруссии, стабилизацией политической ситуации и стремлением к унификации с центром империи. Правительство решило, что особый статус Виленского генерал-губернаторства способствует сохранению представления о былой территории Речи Посполитой и провоцирует сепаратизм .
По отношению к Минской, Могилевской и Витебской губерниям в административной практике применялось название «белорусские», а Виленская, Гродненская и Ковенская губернии сохранили название северо-западных. Во всех указанных губерниях сохранялось действие законодательства, вызванного чрезвычайными обстоятельствами 1863 г. .
Белоруссия периода Великих реформ на ментальных картах имперской бюрократии представлялась в образе земли, где происходило наиболее острое противоборство русскости и польскости. Этот образ включал в себя идею «исконно русской» территории и страх похищения ее западным соперником .
Учитывая указанную образность представляется интересными и весьма продуктивным утверждение Р.Радзика о том, что белорусский этнос в XIX в. выжил в определенной степени благодаря разделам Речи Посполитой и включению белорусской территории в состав Российской империи. Дело в том, что польский национальный проект, оформившийся несколько ранее русского, уже не мог быть реализован в сложившихся политических условиях, а русский только начал формироваться в конце XIX в.
Белорусский народ, по мнению М.Грокха, в первой половине XIX в. имел три дефицита, к устранению которых, в целом, стремятся оформившиеся национальные движения: «незавершенная» социальная структура (особенно отсутствие собственной этнической элиты); отсутствие непрерывной традиции государственности; отсутствие собственного литературного языка и элитарной культуры . Во второй половине XIX в., как вытекает из вышесказанного, эти дефициты не были устранены, хотя модернизация, связанная с реформами, должна была способствовать их ликвидации.
Даже в начале XX в. национальная тема в белорусском регионе не была актуальной для властей империи. Так, в одном из правительственных докладов, датированных 1914 г. отмечалось, что «проявление национального движения среди белорусов слабо, в народной массе его почти нет, и лишь часть белорусской интеллигенции, путем печати и другими способами, пытается пробудить среди белорусов национальное самосознание». Этот низкий уровень национального самосознания противопоставлялся, например, ситуации с литовцами, которые, наоборот, демонстрировали интенсивное развитие национального движения [Цит. по 5, с. 595].
Следует отметить, что национальное определение большую часть XIX в. действительно не было значимым фактором развития Белоруссии. Этому содействовала, в том числе, и позиция соседних крупных этносов (русского и польского), где такое определение уже сформировалось. В русском национальном восприятии, с учетом конфессиональной, языковой, культурной близости, белорусы считались своими, но с чертами полонизации, от которой следовало избавиться. В польском – белорусы воспринимались как возможный член формируемой большой польской нации с чертами русскости, которая затрудняла их национальное развитие.
У самих белорусов помимо сложностей, связанных с процессом модернизации, получила распространение тема национальной виктимности, оформленная появляющейся белорусской интеллигенцией. Данная тема осложняла и без того далеко не простое складывание национального самосознания, препятствуя закреплению личной и коллективной ответственности за судьбу своей Родины. Полагаем, что элементы такой виктимности присутствуют в сознании многих граждан уже независимой Беларуси и сегодня.
Противодействие польскому проекту
Практически все реформы второй половины XIX в., проводившиеся на белорусской территории имели и национальные последствия.
Реформа 1861 г. освободила крестьян, предоставила им наделы, способствовала развитию самостоятельности – все это актуализировало вопрос о национальной идентичности большинства населения. Само по себе освобождение, проводимое имперскими властями, противоречило представлению полонизированной шляхты о своих бывших крепостных как о потенциальных поляках . Снижение польского влияния ставилось властями как важнейшая задача при реализации каждой из реформ. Крестьянская, а за ней судебная, земская, городская реформы несли в себе антипольский компонент и, в итоге, не дали реализоваться в Белоруссии польскому национальному проекту.
Подавление восстания 1863 г. сопровождалось мерами по снижению уровня материального благосостояния шляхты. Помимо конфискации и секвестра владений лиц, прямо или косвенно участвовавших в вооруженных выступлениях (в шести северо-западных губерниях – около 850 имений), на все помещичьи имения Западного края с 1863 г. был наложен штрафной сбор в размере 10% дохода. И хотя в 1864 г. он уменьшился до 5%, но просуществовал 34 года .
Борьбой с польским влиянием был вызван закон от 10 декабря 1865 г., призванный физически вытеснить польских дворян из Западного края. Он предписывал обязательную продажу секвестированных имений и запрещал всем «лицам польского происхождения» покупку имений в крае до тех пор, пока в нем не увеличится в «достаточной степени число русских землевладельцев. Покупать имения могли только «лица русского происхождения, православного и протестантского вероисповеданий» .
Практическое определение «лиц польского происхождения» осуществляли генерал-губернаторы или губернаторы, которые и выдавали разрешение на покупку имения . В таком обозначении происхождения отсутствовали строгие критерии: как правило, поляками считали католиков из дворянского и мещанского сословия, родившихся и на этой территории. Административная практика при такой размытости основного термина привела к тому, что закон не дал того эффекта, на который рассчитывали его инициаторы.
Так, за 3 года после принятия закона из примерно 15 тысяч имений, принадлежащих шляхте в Западном крае, в руки лиц «непольского происхождения» в северо-западной части перешло около 350 имений, а юго-западной – 100 .
Направление правительственной политики на снижение польского влияния проявилось и в судебной реформе, проводимой на белорусской территории.
Предполагалось, что само учреждение новых судов и повышение русского участия в них показало бы, что “с введением в крае более совершенных учреждений значение отдельных национальностей все более и более умаляется, а поэтому польской и еврейской народностям при дальнейшем развитии государственных учреждений не остается ничего другого, как слиться окончательно с господствующим в крае племенем” .
Считалось, что при гласности судопроизводства русский язык вытеснит польский и только судебной реформой можно положить сильное русское начало, которое необходимо для подчинения его влиянию “враждебных русским интересам религиозно-национальных особенностей страны” . Запрет официального использования польского языка в Северо-Западном крае должен был способствовать этому процессу. Виленский генерал-губернатор М.Н.Муравьев своим циркуляром от 1 января 1864 г. воспретил пользоваться им в официальной переписке и в присутственных местах . При этом, в целом на территории Российской империи польский язык не запрещался.
Примечательно, что судебным преобразованиям, проводимым в этой части империи, некоторым высокопоставленными чиновниками придавалось большое значение не только в плане совершенствования правосудия и приведение его в соответствии с западноевропейским уровнем, но, в более широком контексте, как средство распространения русской культуры.
По существу, антипольский компонент, включающий в себя запрет полякам занимать судебные должности, назначение мировых судей, ограничение польского участия в составе коллегии присяжных заседателей, распространение русского языка в судопроизводстве определил специфику судебных преобразований в этой части империи.
Жесткость политики деполонизации, имевшая место на белорусской территории, вызвана была не только стилем управления в империи и полонофобией отдельных администраторов. В первую очередь она была обусловлена острым соперничеством польского и русского проектов национального строительства. А Белоруссия занимала «важное место на ментальных картах польского и русского национализмов» .
Как верно указал М.Д.Долбилов, после восстания 1863 г. польский национальный проект уже не мог реализоваться на белорусской территории. Реакция на восстание привела к тому, что население эти земель «все более обособлялось от развития польского национального самосознания» . Но следует отметить, что и русский проект не стал господствующим. Властями не было предложено такое видение русскости, которое смогло бы «динамично развиваться, учитывая этнокультурную гетерогенность региона» .
Выводы
В период реформ второй половины XIX в. на территории Белоруссии проходил сложный процесс противостояния и одновременно взаимодействия российской и польской культуры, русского и польского проектов национального строительства.
Это было время, когда произошла «этнизация национализма» – общество стало обретать самосознание и представление о собственной значимости в качестве национального.
В Белоруссии отсутствовало четкое национальное самоопределение, что стало одной из причин слабости модернизационных тенденций в обществе.
Для национальной политики имперского центра была характерна непоследовательность и осторожность, что обуславливалось сочетанием стремления с одной стороны к «обрусению» края, а с другой – к стабилизации общества. К тому же сложно было ставить вопрос о национальных организациях, их программах и средствах коммуникации в государстве при отсутствии конституции и участия граждан в политической жизни, без обеспечения гражданских прав и свобод.
Таким образом, исторический контекст для белорусского национального движения не способствовал противопоставлению белорусов другим этническим общностям. Наоборот, в разных ситуациях белорусский элемент включался то в польский, то в русский национальные проекты, что акцентировало внимание на общих, сходных чертах.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
- Белевич Ф.Р. Судебная реформа 1864 г. и политика русского самодержавия по отношению к лицам польского происхождения в Белоруссии/Ф.Р.Белевич//Материалы к IX конференции молодых ученых. Общественные науки. – Минск, 1964. – С.149-155.
- Западные окраины Российской империи. – М.:Новое литературное обозрение, 2007. – 608 с.
- Каппелер А. «Россия – многонациональная империя»: 8 лет спустя после публикации книги// Ab Imperio. – 2000. - №1/ - C.9-21.
- Миллер А. Империя Романовых и национализм: Эссе по методологии исторического исследования/А.Миллер. – М.:Новое литературное обозрение, 2006. – 248 с.
- Российская империя в зарубежной историографии/сост.:П.Верт, П.Кабытов, А.Миллер. – М.:Новое издательство, 2005 . – 694 с.
- Самбук С.М. Политика царизма в Белоруссии во второй половине XIX века/С.М.Самбук. - Минск: Наука и техника, 1982.- 223 с.
Уважаемые посетители!
На сайте закрыта возможность регистрации пользователей и комментирования статей.
Но чтобы были видны комментарии под статьями прошлых лет оставлен модуль, отвечающий за функцию комментирования. Поскольку модуль сохранен, то Вы видите это сообщение.