Игумения Леушинского монастыря

Письма к новоначальной инокине

О молитве внутренней, "умной", тайно в сердце совершаемой

Близ ти глагол сей, во устех твоих и в сердце твоем
(Рим. 10, 8)

В последнем письме моем я говорила тебе, сестра, о молитве вообще; теперь скажу несколько слов о молитве исключительно внутренней, или так называемой "умной", потому что она совершается лишь умом и сердцем тайно, без всяких внешних знаков. Будучи исключительно духовного характера, она не должна и не может стесняться ни местом, ни временем, ни каким-либо другим условием, но как беспределен и безграничен Дух Святый, оживотворяющий молитву, так безгранична, непрестанна и повсюдна молитва души, втайне творимая: "На всяком месте владычествия Его (Божия) благослови, душе моя, Господа!" (Пс. 102,22). "Вечер и заутра и полудне аз к Богу воззвах" (Пс.54,18.17). "Непрестанно молитеся" (1Сол.5,17), - учит святой апостол Павел. Очевидно, что Апостол разумеет тут молитву внутреннюю, молитву сердца и ума, не внешнюю, в которой участвовала бы и плоть, ибо невозможно нашей немощной и дебелой плоти непрестанно, неуклонно предстоять на молитве как по самой немощи ее, так и по безусловной зависимости ее от обстоятельств внешней жизни, в которых она обязана принимать участие. Внутреннюю же, тайную молитву может и должен держать каждый, по слову Апостола: "потаенный сердца человек в неистлении кроткого и молчаливого духа", предстоя пред Господом (1 Петр.3,4).

Если Апостол учит всех христиан "непрестанной" молитве, то не тем ли более таковая молитва составляет непременную обязанность иноков, как добровольно сложивших с себя излишние житейские заботы и посвятивших себя исключительно молитве и богомыслию. При надевании иноческой одежды (рясы) вновь вступающему послушнику вручаются, между прочим, и четки для вещественного напоминания о непрестанной молитве, которою должен заниматься новоначальный, постепенно обучая себя этому "духовному деланию", как называют святые отцы-подвижники умную молитву.

Ныне и четки, как и многое, имеющее высокодуховное значение, утратили свое значение; четки в настоящее время служат не столько принадлежностию для молитвы, сколько принадлежностью для наряда, и чтобы быть лучшим украшением, делаются ныне не из ниток или шерсти, каковыми делались прежде "вервицы" (то есть веревочные узелки) или, как их еще называли, "лестовки", а из бус, иногда даже и весьма непростых. Малодушные инокини тешатся ими, как дети, и щеголяют одна перед другой. Не во многих уже обителях сохраняется еще обычай совершать по четкам общее молитвенное "правило" с поклонами или без них, сообразно уставу. Что же касается прямого назначения четок, состоящего в упражнении по ним инока в непрестанной внутренней молитве, - оно почти вовсе утрачено. Впрочем, я не хочу этим сказать, чтобы помимо четок нельзя было бы приобресть навыка внутренней молитвы; напротив, я лично знаю людей, никогда не имевших в руках четок, как не принадлежащих к иноческому сословию, а стяжавших высокосозерцательную "умную" молитву; ни общество людей, среди которого они вращаются, ни суета мирской жизни, их окружающая, - ничто не отвлекает их от непрестанной внутренней беседы с Богом, Которому они всегда предстоят умом и Которого непрестанно носят в сердце.

Такое состояние души есть плод долговременного труда, неослабного самовнимания и постоянного самопринуждения к молитве (умной). Если доступно оно и возможно для людей и среди мира живущих, этих тайных рабов Божиих, сокровенно работающих Господу, то не тем ли более доступно и обязательно для иноков; потому-то тебе, как инокине, по самому призванию своему обязанной хранить непрестанную внутреннюю молитву, я указываю, между прочим, на четки, данные тебе вместе с иноческим одеянием не как простая принадлежность его, а как начальный обучитель молитве и как вещественное напоминание о ней.

Долговременный, неослабный труд, постоянное самопринуждение, как я сказала, потребны для стяжания внутренней непрестанной молитвы, но не забывай, что и всякое преуспеяние в чем бы то ни было, хотя бы и в светском знании или искусстве - требует тоже немалого труда, усиленных и постоянных упражнений, пока не приобретется известный навык и полное познание. Если не положим начала делу, то как совершим его? Если же не совершим или, по крайней мере, не потрудимся в нем, то "воздадим о нем слово в день судный" (Мф.12,36). Не на свои немощные и убогие силы полагаясь, а на всемощную благодать и помощь Божию надеясь, начнем понемногу приучать свое мятущееся сердце к божественной тишине сладчайшего Иисуса, ибо Он есть "един Царь мира (Ирмос)".

"Идеже есть сокровище ваше, ту будет и сердце ваше" (Мф.6,21),- говорит Господь. Если бы мы все сокровище свое, то есть все дорогое для нас и любимое нами, полагали в одном Господе, то, без сомнения, Он один и наполнял бы Собою наше сердце и мысли и все духовное существо наше; учение Апостола о непрестанной молитве не было бы для нас заповедью многотрудною, а было бы лишь исполнением потребности своей души и удовлетворением стремления ее - быть всегда с Господом неразлучно сердцем и умом. Непрестанная молитва "умная" была бы неотъемлемою драгоценностью нашею, источником духовной сладости, сердечного простора; с именем Иисусовым, призываемым в молитве сердцем, есть Сам Иисус, как говорит Апостол: "Близ ти глагол сей,- во устех твоих, и в сердце твоем" (Рим. 10,8), то есть глагол молитвы твоей к Богу, или Бог, Которого ты призываешь. И Сам Господь говорит: "Се стою при дверех (то есть при дверех сердца) и толку (стучусь): аще кто услышит глас Мой и отверзет двери, вниду к нему и вечеряю с ним, и той со Мною" (Апок.3,20). Видишь ли, разумеешь ли безмерную любовь к нам сладчайшего нашего Господа? Он Сам жаждет обитать в сердце нашем, лишь бы мы не отказывались, желали принять Его, как и в другом месте говорит: "И вселюся в них, и похожду (то есть буду сопровождать его во всех путях его), и буду ему во отца, и тии будут Ми в людие" (2Кор.6,16.18 и Лев.26,12). "О Божественнаго, о любезнаго, о сладчайшаго Твоего гласа, Господи, и блажен, иже услышит глас Твой и отверзет Тебе двери сердца своего!" О сестра, вникни в эти слова и умились, и размысли: нужно ли Господу, самоблаженнейшему и источнику всякого блага, света, чистоты и святыни наше сердце нечистое, уязвленное всяким грехом, смердящее гноем страстей, (сердце порочное и лукавое; однако Он не гнушается им и ежеминутно готов посетить его, лишь бы мы сами не противодействовали этому. "Се стою при дверех и толку!" (Апок.3,20) "Аз выну с Тобою есмъ" (Пс.72,23). "Призови Мя в день скорби твоея, и изму тя" (Пс.49,15). Казалось бы, как я и упомянула уже, непрестанное упражнение в внутренней, "умной" молитве должно быть вожделеннейшим занятием иноческим, тем более еще и потому, что она доступна и удобна при всяком физическом труде, при всяком житейском занятии, при вкушении пищи и пития, при прогулке, при исполнении общественных послушаний, и всегда и во всякое время дня и ночи, лишь бы ум и сердце внимали своему "внутреннему деланию". Много и весьма много писали об умной молитве Иисусовой Богомудрые отцы, опытом изведавшие и сладость, и силу ее; так, один духоносный муж говорит: "С именем Иисуса, или с искреннею мыслью об Иисусе, соединена великая сила: она прогоняет страсти, запрещает бесам, наполняет сердце небесною тишиною и радостью".

Другой говорит: "Именем Иисуса бей ратники (бесовские искушения), крепчае бо сего имене несть иного под небесем". Еще говорит: "Когда вкушаешь пищу или питие, мешай пищу в устах твоих с именем Иисусовым, да освятит и усладит оно пищу твою, подобно, как услаждает собою сердце твое". Когда вкушаешь пищу, думай о сладости пищи духовной, при питии - о сладости и животворности воды живой, обещанной и подаваемой Иисусом верующим, и припоминай при этом соответствующие сему изречения Его: "Всяк пияй от воды сея (земныя) вжаждется паки; а иже пиет от воды, юже Аз дам ему, не вжаждется во веки" (Ин.4,13-14) и далее: "Аще кто жаждет, да приидет ко Мне и пиет!" (Ин.7,37). Говори мысленно ко Господу: "Даждь ми от воды Твоея, да не вжажду" (Ин.4,15). "Иисусе, питие мое неисчерпаемое, Иисусе, пище крепкая, Иисусе, хлебе животный, насыти мя алчущую, Иисусе, источниче разума, напой мя жаждущую!" (Акафист Иисусу Сладчайшему) и прочее, подобно подходящие тексты Священного Писания и молитвословии церковных. Когда идешь куда-либо путем, вспоминай предстоящий всем нам путь в Небесное наше Отечество или перенесись мыслию в те времена, когда Господь, ради нашего спасения воплотившийся, Сам ходил по земле, учил, говоря Своим последователям: "Аз есмь путь, - никтоже приидет ко Отцу, токмо Мною" (Ин.14,6). "Аз есмь дверь овцам" (Ин.10,7). "Приидите ко Мне, вси труждающиися и обремененнии, и Аз упокою вы" (Мф. 11,28), и соответствующими из Священного Писания словами или собственными твоими, из глубины сердца твоего исходящими словами, откликнись на всеблагий призыв Владыки, хотя бы, например, так: "Настави мя, Господи, на путь Твой, да пойду во истине Твоей!" (Пс.58,11) или: "Стопы моя направи по словеси Твоему" (Пс.118,133) и т. п.

Таким образом, сердце твое мало-помалу привыкнет к беседе с Господом, беседе сладчайшей, дарующей мир душе твоей, - мир, ни с чем не сравнимый, превосходящий всякий ум, то есть всякое понятие человеческого ума, а постигаемый лишь сердцем, силою благодати Божией, посещающей его во время молитвы. Святой Исаак Сирин говорит: "Кто стяжал непрестанную, внутреннюю молитву, тот возшел на небо, ибо принял в сердце Духа Божия". Другой духоносный муж, святой Иоанн Лествичник, восклицает: "Молитва есть созерцание Бога еще на земле,- златая связь, соединяющая небо с землею, Творца с тварью,- есть дерзновенная беседа твари с Творцем,- есть благоговейное стояние души пред Богом, забвение для Него всего окружающего, блаженное исчезновение души пред всеисполняющим Духом Святым, вкушение будущего блаженства, вмещение в сердце Пресвятыя Троицы". Вот какими похвалами ублажают молитву преподобные и Богоносные отцы - столпы монашества, подвизавшиеся в ней и опытом изведавшие плоды ее. Они уподобляют ее древу жизни, питаясь плодами коего душа не умирает, ибо как может умереть, нося в себе Самого Источника жизни и бессмертия?! О, дабы и нас сподобил Господь вкусить от сего древа райского!

О пострижении в монашество. Еже есть во святой Ангельский образ

Вот, наконец, достигнута цель твоего поступления в обитель,- окончательно, безвозвратно уневеститься Христу, Нетленному Жениху душ наших; ты готовишься к пострижению в монашество.

«С вышних призираяй и убогая приемляй», Господь принял и твое благое произволение принадлежать Ему всецело и устами твоей настоятельницы возвестил тебе: «Готовься к принятию святого пострижения». - Как велико милосердие Божие! Слава всеблагому Его о нас совету! Слава и благодарение Его долготерпению, призывающему всех к покаянию и каждому из нас указующему путь спасения.

Ты просишь меня написать тебе по этому поводу, дать совет на предстоящие подвиги; но что могу я написать тебе, чего бы не было подробно и ясно написано в наших святоотеческих аскетических книгах, с которыми ты, вероятно, уже знакома? Советую тебе читать их чаще и внимательнее; книги эти, как сокровищница духовная, из которой может почерпнуть каждый, что ему потребно.

Великое дело - пострижение во святый ангельский образ. Велика и таинственна сила, заключающаяся в его священнодействии, направляемая к тому, чтобы человек стал Ангелом по образу внутренней своей жизни, ибо Ангелы бестелесны, и вещественный образ не может уподобиться им. Пострижение для инока - как бы второе крещение, в коем он перерождается и обновляется. В знак сего новорождения он совлекается навсегда своих одежд мирских, как всего «своего ветхого человека» (Кол.3,9), и полуобнаженный, босой, едва лишь ради приличия прикрытый одною срачицею, приемлет пред святым Евангелием, как от руки Самого Бога, одежду новую, «облекаясь в нового человека о Христе Иисусе».

Зрелище поистине небесное и умилительное! Как древле Бо-гоотроковица пред Святая Святых, так ныне пред святыми вратами алтаря Господня предстанешь ты, дева, и торжественно, во услышание всех присутствующих в храме, объявишь, что «добровольно оставляешь навеки мир с его соблазнами», «отвращаешь очи твои еже не видети суеты его» (Пс. 118,37), «вменяя вся уметы быти, да Христа единого приобрящеши» (Филип.3,8).

Блаженна ты, сестра! Блаженна мысль твоя, блаженно и похвально произволение твое, но «не по немуже обещаваешися, а по немуже совершиши», как сказано во Последовании святого пострижения. Ты возвеселила Небо и землю; возвеселила чело-веков, пекущихся о твоем спасении; возвеселила Ангелов, имже «радость бывает о каждой душе, обращающейся к Богу» (Лк.15,7); возвеселила и Самого Господа, призывающего всех обремененных суетою мира к Своему блаженному премирному покою: «Приидите ко Мне, и Аз упокою вы!» (Мф.11,28) И вот, ты откликнулась на призыв Его, пришла к Нему и принесла свои дары и жертвы: дар - непорочное, чистое девство, жертву - любящее сердце, свободное от земных пристрастий, от плотской любви. Он только этого и ищет, только и жаждет: «Сыне, даждь Ми сердце твое» (Притч.23,26). И если Он усмотрит твою жертву искреннею, не двоедушною,- Он примет ее и уневестит Себе твою душу, но только при условиях, чтобы сердце твое не двоилось, но принадлежало лишь Ему одному всецело, бесповоротно, искренно, свято; иначе Он отвергнет твою жертву как недостойную Его святости и величия. Приносили Богу жертву два сына первозданного Адама - Каин и Авель; оба они были родные братья, оба имели одно и то же произволение, совершали одно и то же дело, но «призре Бог на Авеля и на дары его, на Каина же и на жертвы его не внят» (Быт.4,4). Отчего? - Авель приносил жертву живую. Каин - бездушную, вещную; Авель избрал для жертвы лучшее, что имел, а Каин - худшее. Так и иноки: все приносят Богу жертву своим иночеством, но не все сподобляются быть принятыми, «Бог есть Дух; духом и истиною достоит служити Ему» (Ин.4,24); и не достаточна, и не угодна Богу жертва нашего служения Ему, если она ограничивается одним внешним удалением от мира, одними внешними подвигами, не будучи одушевлена духом жизни, как мертвые плоды Каиновой жертвы. Все наши иноческие подвиги, посты, лишения, труды без предварительного очищения сердца, без стремления души и ума к единому Богу,- как не полные, не совершенные, а двоящиеся, не только не могут быть приятными Богу, но и противны Ему. Древним Израильтянам, думавшим чрез обряды и жертвы умилостивлять Бога, Он говорит чрез пророка Исайю: «Постов и празднеств ваших ненавидит душа Моя; когда простираете руки ваши ко Мне, - отвращу очи Мои от вас; если умножите моления,- не услышу вас, потому что сердце ваше исполнено лукавства и двоедушия. Отнимите лукавство от душ ваших, и тогда услышу вас и прииму жертвы ваши» (Ис.1,10 и далее). Из этого заключи: какую пользу принесет нам удаление от мира, если не исторгнута из сердца привязанность к нему, воспоминание о нем. Затворившись в каменных стенах ограды монастырской, мы лишили себя возможности только телесными очами видеть его, и сами укрылись от его взоров; но дух, не стесняемый никакими стенами и преградами, всегда свободен блуждать по стремнинам мира, где неизбежно находит себе преткновения, даже падения, едва не разрушающие его душевную храмину. Это-то и есть «лукавство души», как говорит пророк: заключившись в обители - заглядываем в мир, которым сами же пренебрегли, - не уподобляемся ли мы «псу возвращающемуся на свою блевотину?» (Притч.26,11) Постимся от снедей, а душею и умом услаждаемся запрещенными плодами в разнообразных видах; бодрствуем,- а ум обременен земными попечениями; стоим на молитве и псалмопении, а мысль блуждает по всем направлениям; пришли к источнику Любви, а в сердце нередко носим «злосмрадную злобу», подобно Иуде, лобзанием, как знаком любви, предавшего своего Учителя и Господа, Источника света и жизни, к Которому он точно так же пришел когда-то, чтобы сделаться Его учеником и последователем.

Не скажет ли и нам Господь как древним Израильтянам: «Кто взыска сих от рук ваших? - Постов ваших ненавидит душа Моя; отымите лукавство от душ ваших» (Ис.1,10), и тогда услышу вас. Лукавство души инока есть неверность Небесному ее Жениху, Которому она обручилась в пострижении, обещалась Ему служить неизменно, неуклонно, а между тем уклонилась и часто уклоняется от исполнения Его воли.

Невеста Песни Песней, изображающая тоже душу, уневес-тившуюся Христу, «и день и ночь имела в уме и в сердце Жениха своего» (Песн.3,1-4), ибо она посвятила Ему себя всецело. Его единого возлюбив «всей душей, всем сердцем и всем помышлением» (Мф.22,37), как и требует от нас Господь. «Его же возлюби душа моя, удержах Его и не оставих Его, дондеже введох Его в дом матере моея» (Песн.3,1-4). Удерживай и ты, сестра моя, и не оставляй возлюбленного Жениха твоего нетленного, пока не введешь Его в дом души твоей и не ощутишь Его пребывания в себе неотступно, неразрывно, неотъемлемо; беседуй с Ним непрестанно мысленною, внутреннею молитвою, неослабно внимай себе, чтобы не приразилось сердцу твоему ничто, могущее оскорбить Его святое присутствие. Видя твое усердие и твою верность Себе, Он Сам возвеселит тебя, наполнит Собою всю твою душу и будет с тобою «един дух» - по слову Апостола: «Прилепляяйся Господеви един дух есть с Господем» (1Кор.6,17); Он возлюбит тебя, как говорит Он: «Аз любящия Мя люблю, ищущий же Мене обрящут благодать» ,(Притч.8,17) и: «Любяй Мя возлюблен будет Отцем Моим, и Аз возлюблю его, и к нему приидем и обитель у него сотворим» (Ин. 14,21-23).

Что больше сего блаженства, что выше сей чести, как соединиться неразлучно с Господом, уневеститься Ему, Сыну Божию, навеки и унаследовать Царство Его Небесное, нетленное, конца не имущее. Блаженна ты, сестра, и треблаженна; но, повторяю и еще,- блаженна «не по немуже обещаваешися, а по немуже совершиши. Для большего и удобнейшего преуспеяния приводи себе на память ответы, которые ты давала вопрошавшему тебя священнодействователю пред Крестом и Евангелием, как пред Самим Распятым на кресте Словом, Сыном Божиим, Которого теми своими ответами и обещаниями ты уверяла в верности и любви твоей к Нему, как невеста Жениха своего пред обручением. Неужели не знает постригающий тебя, зачем ты предстала пред святыми вратами алтаря в таком необычном виде: в одной срачице, с распущенными волосами, сопровождаемая целым ликом твоих сподвижниц с возженными в руках свечами,- неужели не знал,- однако он требовал твоего собственного слова, твоего решительного ответа, когда спросил тебя: «Что пришла еси, сестра, припадая к святому жертвеннику и ко святей дружине сей?»

И ты сама отвечала ему во услышание всех: «Желая жития иноческаго». Похвалив твое доброе произволение, он тут же предупредил тебя: «Воистину добро дело и блаженно избрала еси», но в том только случае добро и блаженно, «аще соверши-ши е, добрая бо дела трудом совершаются». Затем он подробно изложил все эти трудности, изложил их в форме вопросов, чтобы ты могла обстоятельно обсудить и ответить на каждый из них. И когда ты объявила, что согласна на все трудности и лишения ради Господа, тогда только он постриг власы главы твоей в знамение обрезания всякого плотского мудрования и земного пристрастия, которое с той минуты стало отрезанным, отнятым от тебя по собственноручной же твоей доброй воле, и. таким образом обручил тебя Небесному Жениху - Христу, напомнив при этом: «Виждъ,- Кому сочетаваешися; виждь,- какова обетования даеши; Ангели предстоят зде невидимо, написующе исповедание твое сие, о немже и истязала буде-ши во второе пришествие Господа нашего Иисуса Христа».

О, если бы мы, инокини, почаще возвращались мысленно к тому дню, в который принимали святое пострижение, почаще припоминали то блаженное состояние, в коем находилась тогда душа наша! Весь мир был бы нам чужд и не нужен, если бы даже он все свои сокровища положил перед нами. Мы дерзновенно могли бы восклицать с Апостолами: «Кто ны разлучит от любве Божия: скорбь ли, или теснота, или гонение, или глад, или нагота, или беда? Ни даже смерть не возможет разлучить нас от любви Сладчайшего нашего Господа» (Рим.8,35-39).

Положи это воспоминание пред мысленными очами во всех путях твоей жизни, и ты вкусишь Царствие Божие еще на земле, и спасешь свою душу.

Игумения Таисия Леушинская. Краткое жизнеописание

Настоятельница Иоанно-Предтеченского Леушинского женского монастыря Игуменья Таисия (в миру – Мария Васильевна Солопова) родилась в Санкт-Петербурге в 1842 году. Родители ее происходили из древних дворянских фамилий: отец – Василий Васильевич – потомственный дворянин, мать – Виктория Дмитриевна – москвичка из рода Пушкиных, к которому принадлежал и великий русский поэт. В браке Виктория Дмитриевна долго не имела утешения в детях – они умирали во младенчестве. Тогда она стала усердно молиться Божией Матери и совершать паломничества в московские храмы к Ее чудотворным иконам, прося о даровании младенца. Вскоре благочестивая мать родила дочь, которую назвала Марией, будущую игуменью Таисию, от самого рождения предызбранную и посвященную Самой Пречистой Приснодеве Марии.

Мария Васильевна Солопова получила блестящее образование, окончив в 1860 году курс обучения в Павловском институте благородных девиц в Санкт-Петербурге (на ул.Знаменской). Здесь обнаружились ее незаурядные способности и духовное призвание. В годы учебы произошло событие, которое изменило всю жизнь Марии Солоповой. В чудесном сне отроковица увидела Христа Спасителя с сонмом святых, который благословил ее, коснувшись десницей главы. Это видение она восприняла как призвание к служению Господу и благословение на монашеский путь.

Однако желание девицы встретило непонимание со стороны ее матери, ибо та не верила в серьезность принятого дочерью решения. После окончания Института последний год своей жизни в миру Мария Солопова провела в родительском поместье Абаконово близ Боровичей, а зиму в самих Боровичах в своем доме, доставшемся ей по наследству от деда. В это время она почти ежедневно бывала в Свято-Духовом Боровичском монастыре, где окормлялась у игумена Вениамина, познакомившего ее с архимандритом Лаврентием (Макаровым), настоятелем Иверского Валдайского монастыря. Известный и чтимый старец стал ее духовным отцом. С любовью приняв чистую душу девицы под свое руководство, он еще более укрепил ее в избрании монашеского пути. Виктория Васильевна, вразумленная видением Божией Матери, преклонила свое сердце и дала материнское благословение на поступление дочери в монастырь.

Распродав имение, Мария в 1861 году поступила по благословению старца Лаврентия в Тихвинский Введенский монастырь, где безысходно провела почти 10 лет. 13 мая 1870 г. во Введенском соборе она была пострижена в рясофор с именем Аркадия. В 1872 г. также по благословению старца Лаврентия она перешла в Покровский Зверин монастырь в Новгороде, где подвизалась 6 лет, исполняя послушание регента. В 1878 году инокиня Аркадия была переведена в Знаменский Званский Державин монастырь на Волхове в 70 верстах от Новгорода на должность казначеи. В этой обители 10 мая 1879 г. она была пострижена в мантию с наречением имени Таисия.

В ночь на 3 февраля 1881 г. монахиня Таисия увидела необычный сон, в котором «вдруг сверху, как бы с неба упал прямо (ей) в правую руку настоятельский посох», и во вратах монастыря ее встретил крестный ход. На следующий день монахиня Таисия была вызвана в Санкт-Петербург для получения указа митрополита Исидора о назначении ее настоятельницей Леушинской общины.

Вся последующая жизнь Матушки Таисии была связана с Леушино. Попав в водоворот скорбей, она вначале хотела навсегда оставить Леушино, но ей явилась Богородица со св. Иоанном Предтечей и повелела не оставлять эту обитель. Вразумленная этим откровением, Матушка Таисия дала своего рода обет верности – никогда не оставлять Леушино: «Укрепившись верой, я твердо решилась все терпеть и трудиться для пользы святой обители, хотя бы и умереть пришлось для сего, но самовольно не оставлять обители», – писала она в своих «Келейных записках».

Уже через 4 года Леушинская община была обращена в монастырь, а Матушка получила сан игуменьи. Трудами Игуменьи Таисии Иоанно-Предтеченский Леушинский монастырь вскоре достиг необычайного духовного расцвета.

Помимо множества дарований Игумения Таисия обладала еще и уникальным поэтическим даром и оставила богатое поэтическое наследие: ее стихи регулярно печатались в духовных журналах, были опубликованы отдельными книгами в 1906 году.

В советское время Леушино попало в зону затопления Рыбинского водохранилища. Могила Матушки Таисии, пользовавшаяся народным почитанием и посещавшаяся многими паломниками, ныне пребывает под водами рукотворного моря, которое для всех почитателей ее памяти является святым хранилищем честных останков Великой Игумении до всеобщего воскресения.

Матушка Таисия не оставляет Леушино, исполняя обет, некогда данный ею Божией Матери.

Из кн.: Таисия (Солопова), игумения Леушинского монастыря.
Письма к новоначальной инокине.
Издательство Леушинского подворья)

Игумения Таисия положила начало возрождению в Ферапонтове монашеской жизни. Блестяще образованная, она заинтересовалась историей и древностями монастыря и решила возобновить в нем обитель. В январе 1900 года, благодаря И. И. Бриллиантова за присланную им книгу о монастыре, она писала об этом труде: “Прочтение его произвело на меня то впечатление, что во мне возгорелось сильное желание возобновить эту старинную святую обитель, превратив ее, конечно, в женскую”. Игумения Таисия руководила первыми работами по восстановлению Ферапонтова монастыря и дала первых насельниц.
Мария Васильевна Солопова родилась в Петербурге в 1840 году. Родители ее происходили из древних фамилий, отец - потомственный дворянин, Новгородский помещик, мать - из рода Пушкиных, москвичка. Мария была Богом дарованной дочерью скорбной матери, лишавшейся одного за другим своих детей еще во младенчестве. Она ходила пешком в храмы к чудотворным иконам Матери Божией, прося о том, чтобы Господь сохранил в живых хотя бы одно дитя, давая обеты о христианском воспитании его, которые и исполнила в точности, с младенчества наставляя дочь в правилах набожности, милосердия и молитвы.
Еще учась в Павловском институте благородных девиц, Мария избрала для себя монашеский путь, но хранила решение в тайне - по той естественной причине, что это могло вызвать в семье и обществе сильнейшее противодействие. На последнем выпускном экзамене по Закону Божию ректор духовной академии Иоанникий, впоследствии митрополит Московский, прибывший для экзамена, был удивлен тем, что одна из выпускниц, Мария Солопова, знает все Евангелие наизусть. На его вопрос о причине, побудившей выучить все Евангелие, Мария ответила: “Каждое слово Евангелия так приятно и отрадно для души, что мне хотелось его всегда иметь при себе, а так как с книгой не всегда удобно быть, то я вздумала заучить все, тогда всегда оно будет при мне в моей памяти”.
По окончании института в 1861 году юная подвижница начала свой переход от мирской жизни к монашеской: улаживала семейное смятение по этому поводу, составляла бумаги на передачу наследства. Очень долго мать Марии не давала своего согласия на избранный дочерью путь, но наконец уступила. Распорядившись своим немалым имением, доставшимся от деда - генерала Василевского, и испросив материнского благословения, она поступила послушницей в Тихвинский Введенский монастырь.
Проходя различные послушания в Новгородских обителях, Мария приняла постриг в 1879 году с именем Таисия. Через некоторое время ее назначили начальницей женской общины в деревне Леушино Череповецкого уезда, учрежденной в 1875 году. С приходом матушки Таисии началось преобразование малой общины в первоклассный Иоанно-Предтеченский Леушинский монастырь. Ее заботами были возведены два каменных собора, две церкви - домовая и при богадельне, устроена церковно-учительская школа для девочек, приходская школа, келейные корпуса, собрана обширная библиотека, открыты монастырские подворья в Кириллове, Череповце и Петербурге. Сама Таисия была возведена в сан игумении.
Среди духовных чад святого праведного Иоанна Кронштадтского наиболее близка к нему была леушинская игумения Таисия. В предисловии к изданию своих бесед с кронштадтским пастырем матушка писала, что имела счастье быть окормляемой им в течение более 35 лет. Примечательно, с каким почтением и пастырской любовью обращался батюшка в своих письмах к матушке Таисии: “раба Божия и сестра моя возлюбленная о Господе Таисия!”, “Достопочтенная дочь моя духовная и сестра о Господе!”, “Много чтимая по достоянию и справедливости матушка игумения Таисия!”, Дорогая, родная душе моей матушка Таисия!”.
Превратив за короткий срок небольшую общину в цветущий монастырь, матушка не ограничила свою деятельность пределами Череповецкого уезда. По благословению праведного Иоанна Кронштадтского она немало потрудилась над возобновлением упраздненных обителей и учреждением новых общин в разных губерниях России. Поражают размах и успех начинаний игумении Таисии: Благовещенская Воронцовская община в Холмском уезде Псковской губернии в имении сестер Перепечиных (в 1898 году с 1903 года - монастырь), Иоанно-Богословский Сурский монастырь в Пинежском уезде Архангельской губернии (1900 год), Ферапонтов монастырь в Кирилловском уезде Новгородской губернии (1903-1904 годы), Парфеновская женская община (или Богородицкая женская община в честь иконы Божией Матери “Неопалимая Купина” при сельце Парфенове - 1904 год), устроенная в имении дворянки Евдокии Силантьевой в Череповецком уезде Новгородской губернии, Лятониево-Черноезерская пустынь в Череповецком уезде (1911 год).
Кроме названных обителей, было устроено еще несколько подворий, каждое из которых представляло собой вполне самостоятельное хозяйство и требовало многих хлопот и опеки. За разрешением на организацию подворья следовала постройка храма, келий, различных служебных помещений, школ, приютов, богаделен. Практически это были самостоятельные монастырьки, хотя и подчинявшиеся игумении головного монастыря. А подворье Сурского монастыря в Петербурге, на речке Карповке, вскоре стало полностью самостоятельным монастырем - Иоанновским, где и был погребен его устроитель - праведный Иоанн Кронштадтский.
Та многогранная деятельность, которую игумения Таисия раз вернула по устроению обителей, поражала современников не только размахом, но и глубоким религиозным содержанием, дававшим заметные плоды для укрепления духовной атмосферы новых монастырей, а также оказывавшим большую помощь в разных направлениях общественной деятельности. Достаточно вспомнить организацию многих приютов и богаделен, а особенно Леушинской учительской школы, подготовившей множество преподавателей для целой губернии с высоким уровнем образования, полученного в удивительной атмосфере любви и глубокой веры.
Об учительской школе кронштадтский пастырь писал матушке Таисии: “Курсы для учительниц в вашей Леушинской обители - это манна небесная для России; такие, как из вашей школы, и нужны ныне для России ввиду толстовщины, усердно рассеивающей по всей России хулу на Бога, на Церковь, на правительство, на священство”.
О своем многотрудном иноческом пути игумения написала в автобиографических записках, ставших позже широко известными. Писала, как сознавалась, по настоянию отца Иоанна Кронштадтского. Матушка по своему глубокому смирению не решалась предавать печати свои заметки, в которых описывались случаи ангельских видений, бывших ей неоднократно. Опубликовала их ее преемница игумения Агния (Благовещенская) в журнале "Кронштадтский пастырь”.
Кроме упомянутых “Записок”, опубликованы “Письма к новоначальной инокине”, составленные игуменией Таисией на основании святоотеческих аскетических писаний и собственного 40-летнего опыта монашеской жизни. Небезынтересны поэтические опыты матушки, собранные в трех выпусках ее стихов. Стихи - об иноческой жизни, о молитве, о создании Сурской обители на родине праведного Иоанна Кронштадтского.
Игумения Таисия не ограничивалась трудами по организационной помощи в устройстве обителей и хлопотами об их учреждении. По просьбе батюшки Иоанна она бралась за самое сложное - духовное попечение о них. Она готовила будущих насельниц. Леушинский монастырь стал рассадником женского монашества среди северных обителей. Дочерними его обителями были Ферапонтовская, Сурская, Черноезерская и Парфеновская общины. Их первый состав был полностью укомплектован, включая начальниц, “леушанками”, как называли сестер Леушинского монастыря.
Приступал к возобновлению Ферапонтова монастыря, матушка Таисия заручилась благословением праведного Иоанна Кронштадтского и согласием леушинских сестер на переход их в новую обитель. Первый год сестры находились в крайне стесненных условиях: келий не было, ютились в сторожке, в холоде, недоедая, не имея подчас самого необходимого. Постепенно хозяйство наладилось. К 1905 году число насельниц составило 66 человек, из них 36 - леушинские матушки. В январе 1906 года в Ферапонтовом монастыре был первый постриг. По этому случаю праведный Иоанн Кронштадтский написал: “Приветствую с новопостриженными в мантию сестрами Ферапонтовской обители, послужившими как бы первым видимым началом ее восстановления и утверждения обители. Да пребудет она благополучна до скончания века в благочестии и довольстве”.
Но обители, устроенной трудами игумении Таисии и ее ученицами, было определено недолгое процветание. Через четверть века ее постигла общая участь закрытия и запустения, а сестер - изгнания и преследований.
Матушка Таисия не дожила до этих печальных дней. Она скончалась 2 января 1915 года в своем Леушинском монастыре, где и похоронена. Позже монастырь попал в зону затопления при создании Рыбинского водохранилища.
(с) Е.Стрельникова

После окончания Института последний год своей жизни в миру Мария Солопова провела в родительском поместье Абаконово близ Боровичей, а зиму в самих Боровичах в своем доме на улице Бежецкой, дом 1 (ныне ул. Советская, дом 1; в данное время принадлежащий Боровичскому Свято-Духову монастырю, в нем планируется организация дома-музея – Адм. сайта), доставшемся ей по наследству от деда. В это время она почти ежедневно бывала в Свято-Духовом Боровичском монастыре, где окормлялась у игумена Вениамина (Позднякова), познакомившего ее с архимандритом Лаврентием (Макаровым), настоятелем Иверского Валдайского монастыря. Известный и чтимый старец стал ее духовным отцом.
http://boreparhia.ru/igumeniya-taisiya-solopova/

15 января исполняется 100 лет со дня кончины игумении Таисии (Солоповой) , настоятельницы Иоанно-Предтеченского Леушинского монастыря. Ее когда-то знаменитое на всю Россию имя находилось в забвении в течение семидесяти советских лет. В водах Рыбинского водохранилища, как Китеж-град, скрылись и Леушинская обитель, и могила настоятельницы. Словно показавшаяся из вод вершина этого айсберга — Санкт-Петербургское подворье затопленного монастыря. Кто в нашем городе почитает матушку Таисию и где дорога память о ней?

Игумения Таисия (Мария Васильевна Солопова)

Игумения Таисия (Мария Васильевна Солопова) родилась в 1842 году в Санкт-Петербурге в семье потомственных дворян. Получила блестящее образование в Павловском институте благородных девиц. 13 мая 1870 года была пострижена в рясофор с именем Аркадия, а 10 мая 1873 года — в мантию с именем Таисия. В феврале 1881 года назначена настоятельницей Леушинской общины. Через четыре года община обращена в монастырь, матушка Таисия получила сан игумении. По благословению духовного отца — праведного Иоанна Кронштадтского, ею были устроены Сурский Иоанно-Богословский, Благовещенский Воронцовский, Ферапонтов монастыри и другие обители. Игумения Таисия — автор множества духовных книг, среди которых «Письма к новоначальной инокине», «Келейные записки», «Беседы с отцом Иоанном Кронштадтским». Матушка обладала поэтическим даром. Преставилась 15 января 1915 года в Леушинском монастыре.

Первая координата: Павловский институт благородных девиц — 209-я гимназия на ул. Восстания

Улица Восстания, когда-то Знаменская, — шумное место. В самом ее начале, чуть в глубине за оградой и рядами деревьев, высится длинное коричневое здание с высокими арочными окнами — гимназия № 209, «Павловская», в прошлом — институт благородных девиц.

Сокровенная тишина: идут уроки, широкие рекреации отдыхают от переменок и готовятся к следующим. Раздается звонок, из классов выбегают дети. Мы с директором Дмитрием Георгиевичем Ефимовым поднимаемся по парадной лестнице на второй этаж. Каждый второй сорванец подбегает и здоровается. На форме замечаю эмблему — золотой круг с вышивкой «Павловская гимназия», это значит, что начало образования здесь положил император Павел. Дмитрий Георгиевич — кандидат исторических наук. Его интерес к истории повлиял на рост престижа школы.

— Мы стараемся действовать «через стены». Через них многое можно раскрыть, — на ходу говорит Дмитрий Георгиевич. — В неофициальной иерархии среди женских институтов Павловский занимал второе место после Смольного.

В учительской на столе лежат одинаковые школьные дневники с портретами исторических деятелей, среди них фотография игумении Таисии.

— Здесь учились дети военных, — продолжает директор. — Образование было на хорошем уровне. Об этом свидетельствует один факт: императрица Мария Александровна, супруга Александ­ра II, когда что-нибудь придумывала в сфере женского образования, апробировала сначала в Павловском институте, а затем вводила в остальных. Из наших стен вышли писательницы Лидия Чарская и Надежда Лухманова, но номер один среди выпускниц — игумения Таисия. Она ходила по этим коридорам, по этим лестницам, молилась в церкви святых Петра и Павла на третьем этаже, где у нас сейчас конференц-зал, в этих стенах ей было видение.

«После причащения, в ночь на 16 августа, я видела чудное видение, положившее решительный и окончательный переворот на всю мою жизнь, или, иначе сказать, составившее и указавшее мне мое призвание».

Из «Келейных записок» игумении Таисии. В год видения ей исполнилось 12 лет.

Вместе с игуменией Таисией, в миру Марией Солоповой, училась будущая писательница Надежда Лухманова. В повести «Двадцать лет назад. Рассказы институтки» Лухманова выводит образ Марии — усердной богомолки «не от мира сего»: «Салопова захворала. Болезненная, слабая девочка, она почти никогда не ложилась в лазарет; частые флюсы, лихорадку и мигрень переносила терпеливо и на всякий вопрос отвечала только: „Господь сколько терпел, а мы ничего снести не хотим, сейчас ропщем“». С долей юмора и непонимания девочки высмеивали товарку: «Салопова в полночь ходила, как привидение, по классам, дортуарам, коридорам и всюду с молитвой ставила мелом кресты».

Сама игумения о себе говорит в том же духе: «Много кличек присвоилось мне, как обычно во всех казенных заведениях дают их друг другу; меня называли еще „монахиней“, „игуменией“, а когда кому в чем-либо не угожу, то и „святошей“, но все эти наименования сводились к одной характеристике моего религиозного настроения».

Действительно, стены многое помнят. Дневниковые описания института игуменией Таисией оживают здесь. Сейчас в школе стараются чтить подвижницу: учителя рассказывают о ней в классах, на дневниках обязательно печатают ее портрет, на концертах читают ее стихи.

Вторая координата: Подворье на улице Некрасова

Заметить , не так-то просто. В плотной череде домов оно теряется, да и внутри — запутанные переходы, спуски-подъемы, обшарпанные стены. Здесь более 60 лет находился психоневрологический диспансер. Но вдруг на третьем этаже — островок тишины и молитвы, храм просторный, побеленный, пока без иконостаса. Пение знаменное. В этой аскетичной обстановке город со своим шумом и гомоном теряется где-то далеко внизу.

Игумения Таисия организовала подворье в 1894 году для своего разросшегося монастыря. В освящении участвовал ее духовный отец — праведный Иоанн Кронштадтский. По письмам можно установить, что отец Иоанн отслужил здесь около 150 Литургий, это в среднем одна Литургия в месяц. Чаще, чем на Леушинском подворье, праведный Иоанн служил только в Андреевском соборе.

В советские годы всё, касающееся Церкви, стиралось из народной памяти. «В забвение» был отнесен и Леушинский монастырь. Нет монастыря, нет игумении — «концы в воду». Так подворье стало психоневрологическим диспансером. А про игумению и вправду через пару поколений многие забыли.

В 1990-е годы в Центральном районе появился молодежный клуб, многие из участников которого интересовались православием. Они нашли информацию о бывшем монастырском храме и стали «распутывать нити». Ребята организовали приход и мечтали вернуть подворье Церкви, искали священника. После прославления всероссийского пастыря — отца Иоанна Кронштадтского, в продаже появились книги, беседы и переписка с батюшкой игумении Таисии. Кто она? Какое отношение имела к почитаемому старцу?.. Однажды дороги молодой общины сошлись с дорогами — тоже почитателя игумении Таисии и святого Иоанна Кронштадтского. В 1999 году общину зарегистрировали, а через год в храме святого Иоанна Богослова, тогда еще трудовом швейном цеху, была отслужена первая Литургия.

— Мы раздвинули швейные машины и сделали маленький престол, — вспоминает отец Геннадий. — Если в децибелах измерять благодать, то, по-моему, можно было тогда оглохнуть! И благочинный, решил ходатайствовать за меня как за настоятеля.

В 2007 году подворье полностью вернули Церкви, здесь закипела жизнь: помимо общины было организовано сестричество и издательство для возрож­дения литературного наследия игумении Таисии.

Координата третья: леушинское стояние

Одна из первых цветных фотографий в России — фотокарточка С. М. Прокудина-Горского «Сенокос в Леушинском монастыре». Яркая картина монастырской жизни: сестры стоят рядами на уборке сена, и, кажется, ощутим пряный запах травы, волжский ветер, вдали виднеется родная обитель. Трудовой летний день одного из самых больших женских монастырей России.

Эта фотография — отражение града Китежа, навеки ушедшего под воды Рыбинского водохранилища. Теперь здесь водная пустыня рукотворного моря.

Слово «затоплен» вселяло надежду, что монастырь под водой хотя бы частично сохранился. Эти мысли привели отца Геннадия с молодыми энтузиастами к Леушино. Приехав к селу Мякса, паломники обнаружили лишь безбрежную водную гладь. Но вода в водохранилище опустилась в тот год на 4,5 метра — оставался шанс увидеть монастырь.

Леушинский Иоанно-Предтеченский женский монастырь основан в 1875 году в местечке Леушино Новгородской губернии, в пойме Шексны, напротив села Мякса, которое теперь находится на берегу Рыбинского водохранилища.Община образовалась в 1860-х годах. Первое время жизнь в общине налаживалась трудно. Монахиня Званского Знаменского монастыря Таисия (Солопова) стала третьей начальницей молодой общины. За день до своего назначения матушка видела сон, в котором ей «вдруг сверху, как бы с неба, упал прямо в правую руку настоятельский посох». При игумении Таисии община получила статус первоклассного монастыря. Монастырь действовал до 1931 года, а к 1946-му был затоплен водами Рыбинского водохранилища.

— Мы ходили, воды было по щиколотку, — рассказывает отец Геннадий. — Видны следы фундаментов келейных корпусов, аллеи, святые врата. Ощущение Конца света, глубокое апокалиптическое переживание… И вдруг стало до слез обидно за труды игумении Таисии, отца Иоанна, ведь по описаниям это был цветущий монастырь: 11 престолов, огромный Похвальский собор, 700 насельниц, настоящая женская лавра! Нигде я не пережил такое чувство утраты, как там. Словно открывается язва в сердце и понимаешь, что болью навеки связываешься с этим местом.

Посещение в 1999 году затопленных святынь четырьмя петербургскими прихожанами и тогда еще сельским священником стало первым Леушинским стоянием — «бодрствованием памяти».

Чувство, которое они пережили на затопленном месте, требовало сделать что-то еще. Первое, что решили, — каждый год возвращаться. Во второй раз поехали уже двумя машинами, присоединились и местные жители. На третий год приехал целый автобус. Стояния стали расти, как на дрожжах. Их приурочили к престольному празднику монастыря — 6/7 июля. Постепенно возникали традиции: служили Всенощную праздничным чином, после читали акафисты: игумения Таисия в своей обители благословила читать «неусыпающий» акафист. Люди стояли с иконами, как живой иконостас. Эти стояния сыграли колоссальную роль, стали набатом о возрождении святыни.

Во время стояний прихожане подворья стали проводить вечера памяти игумении Таисии. Главным на них было поэтическое и музыкальное творчество матушки. Скорбь и утрата оказались мощным чувством, способным дать импульс к действию.

Четвертая координата: БДТ

Параллельно с вечерами памяти в Леушино возникла идея сделать наследие игумении известным в Петербурге.

Игумения Таисия была редкой личностью, которая сочетала в себе христианскую духовность и высокую светскую культуру. Родственница А. С. Пушкина, она в то же время была духовной дочерью отца Иоанна Кронштадтского. Одной и той же рукой она писала стихи и перебирала четки.

— Игумения Таисия видится мне не властной настоятельницей давно ушедшего века, а наоборот, простым, очень близким человеком, — размышляет Мария Кирилловна Лаврова, заслуженная артистка России, озвучившая «Келейные записки» игумении Таисии на радиостанции. — Она человек, который рядом. Поэтому ее так интересно читать. Она свою историю описывает так просто и доходчиво, земно, по-человечески, по-доброму, очень скромно. Даже ее стихи, несмотря на стиль, сохраняют понятность. В ней высокая простота, а не примитивность. Но, — добавляет Мария Лаврова, — для меня важнее не ее мистические видения, а личный подвиг. Как она шла, падала, спотыкалась и всё равно шла.

Петербург требовал особенного формата. Отец Геннадий, в свое время учившийся на отделении режиссуры, начал действовать через «культурную составляющую» личности матушки.

По примеру Таисиинских вечеров на Леушинских стоя­ниях решили провести концерт в честь игумении Таисии и в Петербурге. Первые вечера проходили в Концертном зале у Финляндского вокзала. Ирина Скорик и Евгения Смольянинова переложили стихи игумении на музыку. А в музыкальном архиве Российской национальной библиотеки были найдены хоровые сборники на стихи матушки. Но о том, чтобы сделать такие концерты традицией, пока не было и речи.

Вдруг случилось событие, которое многое изменило. Оказалось, что народный артист России, художественный руководитель БДТ Кирилл Юрьевич Лавров в детстве был крещен на подворье Леушинского монастыря. Об этом он рассказал в одной из телевизионных передач, а внимательные прихожане сразу же поделились услышанным с отцом Геннадием.

Юмор — хорошее подспорье и в духовной жизни. При встрече с коллегой Кирилла Лаврова народным артистом России Валерием Ивченко отец Геннадий пошутил: если Кирилл Юрьевич не имеет свидетельства о Крещении, то пусть за ним зайдет. Непонятно, оценил ли Кирилл Юрьевич юмор, или сама ситуа­ция показалась ему забавной, но накануне его дня рождения, 15 сентября, в храме раздался звонок: Кирилл Лавров пожелал получить свидетельство о Крещении в день своего рождения. После того визита он стал заходить, а однажды (в храме было бедно и трудно) спросил: «Батюшка, как я могу помочь? У меня нет денег, но если вам нужна сцена БДТ — пожалуйста».

Так Таисиинские рождественские концерты «поселились» в БДТ. Актеры Петербурга и Москвы, барды, композиторы откликнулись на приглашение Большого драматического театра. На радио записали цикл передач, начали выпускать диски.

Координата по оси времени: сто лет

За минувший век имя игумении Таисии предавалось забвению и воскрешалось вновь, как многое в России XX столетия. Всё же главное в личности игумении — не ее поэзия, а то, что она, как заботливая подвижница, позволяет осуществиться особым качествам современных православных петербуржцев. Она по-настоящему связывает не только старую и новую Россию, не только Церковь и культуру, но и тех людей, которые почитают в городе на Неве ее имя. Кульминацией этого почитания станет юбилейный 2015 год, который, по традиции, откроется Таисиинским рождественским концертом в БДТ.
состоится 16 февраля 2015 года в БДТ в 18:00. Пригласительные билеты распространяются в свечной лавке Леушинского подворья на ул. Некрасова, дом 31

Главная тема встречи - 100-летие со дня кончины игумении Таисии (Солоповой) , которое отмечается 15 января.

Участники встречи: протоиерей Геннадий Беловолов, заслуженная артистка России Мария Лаврова, секретарь правления Союза писателей России Николай Коняев, поэт Михаил Аникин, режиссер Сергей Левашов.

Начало в 19:00. Вход свободный.
Адрес: Невский пр., 177.

Ожидается, что в ближайшем будущем будет решаться вопрос о прославлении Таисии в лике святых. Материалы уже направлены в комиссию по канонизации. Собирались они много лет, что было благословлено в Тихвинской и Лодейнопольской епархии владыкой Мстиславом (Дячиной). Это намерение поддерживает и епископ вновь образованной Череповецкой и Белозерской епархии Флавиан (Митрофанов). В материалах имеются свидетельства о чудотворениях, о том, как матушка Таисия повлияла на судьбы людей. Вот лишь малая толика их.

Дивен Бог во святых Своих

О богоизбранности матушки игумении Таисии, настоятельницы Иоанно-Предтеченского Леушинского монастыря, свидетельствуют прежде всего её личные воспоминания, запечатлённые в книге «Записки игумении Таисии». Эту рукопись одобрили киево-печерские старцы и святой праведный Иоанн Кронштадтский - духовный наставник матушки на протяжении 35 лет. Он благословил печатать её труд «к общему назиданию».

Как известно из книги, матушка Таисия (в миру Мария Солопова) была вымоленным у Бога и Божией Матери ребёнком. Её мать, Виктория Дмитриевна, потерявшая двоих новорождённых детей, ходила пешком в петербургские храмы к чудотворным иконам Божией Матери и молилась о даровании и сохранении ей дитя. При этом она давала священные обеты, как сама говорила позднее об этом дочери. Один из таких обетов состоял в том, чтобы «всеми силами стараться вложить в сердце ребёнка страх Божий, любовь к Богу и ближним - в общем, сделать его хорошим христианином».

Приучала Виктория Дмитриевна свою маленькую дочь и к молитве, и к великой добродетели - милосердию и любви к бедным. «Мне тогда было не более четырёх лет, когда я могла читать без складов, хотя и не быстро, и знала я с рассказов матери всю священную "историю земной жизни Спасителя"». Когда в 1852 году девочке минуло 10 лет, её определили в Павловский институт благородных девиц. Там она не раз сподоблялась чудесных видений Свыше, о чём напишет позднее в своей книге. Эти видения, особенно видение Самого Спасителя Иисуса Христа, и определили её выбор жизненного пути.

Одноклассницы звали её «монахиней», «святошей» - за то, что она уже тогда была не от мира сего. Мария не участвовала в общих развлечениях в свободное от учёбы время, а больше молилась, читала духовные книги. Об этом пишет её однокурсница по Павловскому институту писательница Надежда Лухманова в своей книге «Девочки». В художественно-документальной форме она описывает жизнь одноклассниц, называя некоторых по прозвищу, иных по фамилии и имени, в том числе и Машу Солопову. Она узнаваема по своим твёрдым религиозным убеждениям. Автор пишет, что во время Великого поста незаметная в другое время Солопова была в центре внимания, к ней обращались по духовным вопросам. А с Великого четверга до Святой Пасхи она ничего не вкушала, пила только воду и молчала. Девочки спрашивали друг у друга: «Не святая ли она?» «Однажды Мария тяжело заболела, и вдруг всем стало её не хватать. Девочки бегали к ней тайком в лазарет, старались принести больной что-нибудь вкусненькое от своей трапезы. А Маша просила их об одном: почитать ей Святое Евангелие».

К выпускным экзаменам в институте она знала Святое Евангелие наизусть, чем весьма приятно удивила митрополита Иоанникия, принимавшего экзамен по Закону Божию. Когда владыка спросил о причине, побудившей выучить Евангелие наизусть, Мария Солопова ответила, что «каждое слово Евангелия так приятно и отрадно для души, что ей хотелось его всегда иметь при себе, а так как с книгой не всегда удобно быть, то я вздумала заучить всё, тогда всегда оно будет при мне, в моей памяти».

Промыслительно, что впервые Матерь Божия явилась ей во сне как предзнаменование скорого ухода в монастырь. К этому были, казалось бы, по мирским меркам непреодолимые препятствия со стороны горячо любящей её матери. В ту же ночь, на 1 февраля, Царица Небесная явилась Виктории Дмитриевне, порицая её за то, что не хочет отпустить дочь в монастырь. Таким образом все препятствия были устранены, и вскоре Мария Солопова стала послушницей Введенского девичьего монастыря в Тихвине. Последующие обители, куда переводили избранницу Царицы Небесной, были тоже Богородичные - Покровский Зверин женский монастырь в Великом Новгороде и Званский Знаменский монастырь в Волхове.

Когда её, принявшую монашеский постриг с именем Таисии, благословили быть начальницей Леушинской общины, начались сильнейшие искушения и скорби. Они показались тогда матушке Таисии невыносимыми, и она приняла решение оставить святую обитель. И вдруг ей видится необычный сон. В монастыре пожар. Пламенем объята вся церковная площадь, вот-вот это пламя перекинется на корпуса, где живут сёстры, и на храм Божий. Матушка просит насельниц молиться, а сама обращается к окну и видит вместо рамы икону, повёрнутую ликом на пожар. Когда икона стала сама по себе поворачиваться, то оказалась «Скоропослушницей». В ножках у Матери Божией лежала живая глава Иоанна Предтечи, с которой Владычица громко разговаривала. Вдруг Царица Небесная обратилась к матушке Таисии и говорит: «Что вы все смущаетесь? И ты чего боишься?» - и с этими словами Она подняла Свою правую ручку и, ею указывая на главу Предтечи, прибавила: «Мы с ним всегда храним свою обитель! Не бойся, только веруй!»

Леушинский монастырь. Монастырский сенокос. 1909 г. Фото Сергея Прокудина-Горского

После этого, укрепившись верой, матушка Таисия твёрдо решила всё терпеть и трудиться для пользы святой обители с помощью Божией и Царицы Небесной. И это ей удалось.

Неслучайно духовный наставник матушки святой праведный Иоанн Кронштадтский писал в одном из писем: «Велика вера твоя и дерзновение твоё ко Господу». Кронштадтский пастырь чтил её как угодницу Божию. А митрополит Вениамин (Федченков) в книге «Отец Иоанн Кронштадтский» писал: «Довольно послушать лишь, каким именем он титуловал её в своих письмах: "Раба Божия и сестра моя возлюбленная о Господе Таисия", "неоценённая матушка Таисия", "Богопризванная игумения", "Верная Раба Божия и Пресвятой Богородицы, неусыпная труженица на пользу обителей"».

А таковых, возрождённых ею, было немало. Десять монастырей и подворий возродила к жизни матушка Таисия, в том числе и на Вологодчине, в бывшей в ту пору Новгородской епархии, к которой относился и сам Леушинский Иоанно-Предтеченский монастырь. Это и монастырское подворье в Череповце, Антониево-Черноезерская пустынь, древний Ферапонтов монастырь, пришедший в упадок и возрождённый матушкой Таисией как женский. А Леушинское подворье в Санкт-Петербурге - единственное из всех, действующее в наше время.

Не знаю другого такого примера среди настоятельниц монастырей, кроме матушки Таисии, когда бы так гармонично сочетались евангельские Марфа и Мария. С одной стороны, это возвышенная чистая душа, пребывающая в молитве и в Боге, словно воспарившая над земным. Неслучайно сама матушка Таисия писала: «Стремится мой дух к небесам...»

Но ей, этой возвышенной душе, приходилось много и успешно заниматься чисто житейскими попечениями: строить храмы, жильё для своих насельниц, открывать церковно-приходские и учительские школы, кормить и одевать вверенных ей Богом сестёр. Как ей это удавалось, знает один Господь.

Почитание игумении Таисии как угодницы и избранницы Божией, исповедницы православной веры и самодержавия (матушка Таисия особо почитала Царскую Семью, была неоднократно ей представлена и имела награды от царского Дома), духовной писательницы и наставницы монашествующих началось почти сразу после её блаженной кончины 15 января 1915 года. Возобновилось это почитание в 90-е годы прошлого столетия, после празднования 1000-летия Крещения Руси. Тогда были изданы её «Записки». Правда, многие монашествующие уже были знакомы с ними, ведь в 70-80-е годы из рук в руки передавалось машинописное, а порой и рукописное издание этой бесценной книги, открывающей читающему внутреннюю монашескую жизнь.

Спустя годы Иоанновским женским монастырём и Леушинским подворьем в Санкт-Петербурге в разное время были изданы «Письма к новоначальной инокине» и «Беседы о. Иоанна Кронштадтского с игуменией Таисией», ставшие настольными книгами многих монашествующих. Петербурженка Тамара Фёдоровна Литвинова (ныне инокиня Серафима) разыскала в Новгородском областном архиве разработанный матушкой Устав Леушинского Иоанно-Предтеченского монастыря - ныне опубликованный, он, несомненно, полезен в наше время настоятельницам женских обителей.

Казалось бы, до основания разрушен водами Рыбинского водохранилища Леушинский монастырь, которым Таисия руководила 30 лет, но в «память вечную будет праведник». Поэтому возродилась память об игумении Таисии и о затопленном монастыре. Даст Бог, возродится когда-нибудь и святая Леушинская обитель по предсказанию игумении, хотя бы и в другом месте. А матушка Таисия, как и при жизни, ведёт нас ко спасению души. Христианские добродетели, которые она стяжала: благодать Святого Духа, вера, надежда, любовь Христова, а также её праведность позволяют надеяться, что игумения будет прославлена в лике святых.

Монахиня Кирилла (Червова)

НЕЗРИМАЯ ПОМОЩЬ

Истории на воде

Ольга Тишинова, г. Рыбинск:

История эта произошла 21 ноября 2005 года на Рыбинском водохранилище. Два брата - рыбаки Пошехонской рыболовецкой артели Иван и Андрей - вместе со своим шурином накануне 20 ноября вышли в море проверить сети. Море было вначале спокойным, но когда они отплыли довольно далеко, поднялся ветер и начался шторм, их лодки унесло в море. К ночи море успокоилось, однако пошёл снег, они потерялись и не знали, куда плыть. У них с собой были мобильники, и они стали звонить родственникам, просить помощи. Родственники звонили в МЧС Рыбинска, им ответили, что из-за погоды спасательный катер выйти не может, а вертолёт стоит 40 тысяч в час, учитывая его доставку из Ярославля, минимум 120 тысяч получится. И то если 50 процентов предоплаты будет перечислено на момент вылета. Звонили и в Череповец, и в Пошехонье, и в Брейтово, но везде получили отказ.

Это было уже 21 ноября. Мороз 16 градусов, а на море и все 20 с ветром и снегом. Отчаявшиеся рыбаки прокричали своим родственникам в телефон: «Мы тут умираем, а вы нас бросаете!» Тогда родственники стали звонить верующим знакомым, чтобы те помолились и попросили молиться батюшек. Вся надежда оставалась на Бога. За рыбаков стали молиться в Пошехонском Адриановом монастыре игуменья Дамиана с сёстрами, в Борисоглебском монастыре игумен Иоанн с братией, в Петербурге на Леушинском подворье отец Геннадий, все окрестные батюшки, миряне, и даже дети в Ивановской школе на вечернем правиле молились об их спасении. Рыбаки не знали никаких молитв. Они были крещёные, но в храм не ходили. Они только шептали: «Господи, помилуй! Господи, спаси!»

И вот пошла соборная молитва, и вдруг через час внезапно прекратился снег, утих ветер. И на спасение утопающих из Рыбинска вышел спасательный катер. У рыбаков кончалась зарядка на мобильном телефоне, но они успели сообщить, что подплыли к какому-то острову и вдали видна вышка. Это был Леушинский остров, а вышка была в посёлке Мякса. В 22.00 от рыбаков поступил последний сигнал, что видят приближающийся к ним катер. Они к тому времени попробовали выбраться на остров, который стянуло тонким льдом. Шурин пополз первым, но провалился, лодка его перевернулась. Иван с Андреем вытащили его из воды. Катер подобрал их только в час ночи, потому что было темно. В 5.30 их доставили в Рыбинск, а в семь часов они были уже дома, в Пошехонье, с жёнами и детьми. Удивительно, что рыбаки даже не обморозились.

Это ещё не всё. Оказывается, одновременно с рыбинским катером вышел на спасение рыбаков катер из Череповца. Он подошёл вплотную к острову, и его сковало льдом. Пришлось ждать утра. А на острове оказались ещё трое рыбаков, которые тоже попали в шторм. У них не было мобильников, и они покорно ждали смерти, замерзая на пустынном острове. Завидев катер, рыбаки стали ползти к нему. Их заметили и спасли. Этих, обмороженных, но живых, доставили в Череповецкую больницу. Так что по соборной молитве и с Божьей помощью было спасено шестеро живых душ.

Надо добавить, что 21 ноября - собор Архистратига Михаила, а 22 ноября - праздник иконы Божией Матери «Скоропослушница», особенно почитаемой игуменией Таисией. Это была матушкина келейная икона. Рыбаки были спасены прямо над затопленным Леушинским монастырём. И ещё они потом рассказывали родственникам, что, когда бушевало море, одна волна шла прямо на них, тогда они и стали кричать: «Господи, помоги!» Вдруг им показалось, что прямо перед волной выросла фигура в чёрной одежде, похожая на монахиню, и волна сникла и отступила. А потом стих ветер и прекратился снег. Тогда они увидели перед собой остров.

Иван и Андрей приезжали потом на Леушинское стояние в Мяксу. Им сказали, что отец Геннадий поехал на место затопленного монастыря и попросил, чтобы они его дождались. Батюшка вернулся через три часа. Иван и Андрей всё это время терпеливо стояли возле здания школы. Они были молчаливые и смиренные.

А этот случай произошёл 2 сентября 2002 года. В Рыбинске больше сорока лет существует общественная организация «Землячество мологжан», объединяющая жителей территорий, затопленных Рыбинским водохранилищем. Мологжане традиционно ездят на Мологу. Точнее, на то место, где она когда-то была. Не всякий год получается увидеть родной город. Но в тот год была засуха, Молога вышла из воды километров на 20. И вот поехали мы навестить Мологу. Нашлись благодетели, оплатили нам катер.

С мологжанами поплыли и батюшки. Был отец Геннадий из Петербурга. И с ним его прихожанки. В том числе раба Божия Зоя. Мы с Зоей быстро познакомились. Я ей про Мологу рассказывала, пока плыли по морю. Вот и Молога. Сплошной песок и камни. Как оказалось, высадились мы не там, где предполагали: не у места Богоявленского собора, а на окраине, где когда-то была городская тюрьма. Но делать нечего: походили, побродили, посидели на камнях Мологи. А как же у собора-то помолиться? И решили ещё один катер вызвать. На этом катере избранные гости, батюшки и некоторые мологжане поплыли к фундаменту собора, остальные принуждены были возвращаться восвояси. И вот плыли мы, плыли, и вдруг напала на нас дремота. Наверное, устали от свежего воздуха. Пошли мы в трюм, где каюты были, и там прикорнули с Зоей и уснули. Потом к нам присоединились ещё двое-трое сонуль. Просыпаемся, что такое? Слышится какое-то тарахтенье, и вода за стеклом иллюминатора стоит, не движется. Сели на мель! Выскочили мы на палубу. Там матросы суетятся. Шест в воду опустили - от силы полметра. Ну, это надолго. Надо подмогу вызывать. Народ на палубе топчется. А мы с Зоей пошли обратно в трюм и стали молиться. Икон у нас с собой не было. Был большой портрет матушки Таисии, оставленный отцом Геннадием. Мы его на стол поставили и давай читать молитвы, какие знали. Молитвослова-то тоже не оказалось. Все прочитали. «Теперь давай "Господи, помилуй" сто раз!» - «Давай». И как только мы сотый раз произнесли «Господи, помилуй!» - пароходик наш как-то сам собой с мели снялся и поплыл. Мы поплыли! Как так может быть? Мы тогда решили, что это матушка Таисия нам помогла, её молитвами совершилось такое маленькое чудо. А другой пароход с батюшками мимо нас проплыл, когда мы на мели буксовали. Им невдомёк было, что это мы на мели сидим. Они-то думали, что мы давно уж дома.

Зелёный остров

Инокиня Илариона (Смирнова), Санкт-Петербург:

Первой моей и главной руководительницей в монашеской жизни стала матушка игумения Таисия. Впервые о матушке и её автобиографии я узнала благодаря ныне почившей схиигумении Серафиме (Волошиной), настоятельнице возрождённого Иоанновского монастыря в Санкт-Петербурге. Матушка Серафима при нашей первой с ней встрече, узнав о моём горячем желании поступить в монастырь в число сестёр, предложила прочесть «Записки игумении Таисии» и вынесла мне из игуменской книгу очень непривычного вида - она была напечатана на машинке на листах кальки и переплетена вручную. Книгу получалось читать ночью, так как днём у меня была учёба. Но это лишь придавало большее чувство сокровенному общению с матушкой Таисией, где она делилась своими переживаниями. Читая «Записки», я чувствовала, что матушка, показывая мне свою жизнь, свой опыт, отвечает мне на возникающие вопросы, словно опережая и преду-преждая на будущее, как надо молиться и поступать. Хотелось, чтобы матушкины «Записки» не кончались, хотелось ещё и ещё читать эту книгу жизни смиренной монахини и подвижницы.

А в нынешнем 2014 году произошло для меня великое событие. Как известно, обитель затоплена на высоту два метра. И у меня было большое желание побывать над местом, где покоится в водах монастырь. Слышала, что летом туристы совершают круизы по Рыбинскому водохранилищу. И вот Господь и Царица Небесная, дерзаю думать, по молитвам матушки Таисии, сподобили меня даже не плыть на теплоходе, а стоять на истинных плитах Похвальского собора Леушинского монастыря. В последней части видения матушки Таисии об обители было явлено, что вода, искусственным образом налитая, отступит и выйдет монастырь. В августе 2014 года монахиня Кирилла, монахиня Николая, Виталий Рацко, журналист из Череповца, краевед Ида Климина из Мяксы с разрешения директора Дарвинского заповедника организовали поездку на катере на место монастыря. И вот чудо: вода в этом году отступила с места Похвальского собора, и мы вступили на монастырскую землю. Обойдя остров, разглядели три апсиды алтарной части, выложенные кирпичом. Ещё нас порадовал и удивил оазис зелени, состоявший из цветущего иван-чая, колосьев ржи и овса. Душа переполнялась радостью, благодарностью Богу, Царице Небесной и досточтимой матушке, пекущейся о вверенной ей Господом обители.

«Мы здесь ещё поживём...»

Ольга Семёнова - певчая Свято-Духова мужского монастыря, г. Боровичи:

О матушке Таисии и о Леушинском монастыре я узнала в 2001 году. Тогда к нам в город приехал с выставкой настоятель Леушинского подворья в Санкт-Петербурге отец Геннадий Беловолов. Она была посвящена святому праведному Иоанну Кронштадтскому, а один из разделов - игумении Таисии. Она наша землячка, дочь боровичского дворянина Василия Солопова, её детство прошло в имении Абакумово близ Боровичей. Именно на выставке я узнала об этом и сразу полюбила матушку Таисию.

В то время я работала в городской службе приставов. Была крещёной, но невоцерковлённой. В храм иногда заходила, чтобы поставить свечку. Наша верующая сотрудница Людмила Николаевна деликатно старалась направить меня на путь спасения. И книги нужные давала почитать, и в храм на праздники церковные приглашала. Она-то и позвала меня на выставку.

Помню, тогда из-за метелей в январе перенесли открытие выставки. А главную святыню - наперсный крест батюшки Иоанна Кронштадтского - привезли к нам в день моего рождения. Вижу в этом Промысл Божий, незримое благословение дорогого батюшки мне грешной на дальнейшую жизнь, которая по не зависящим от меня причинам стала вдруг резко меняться.

Прежде всего, я вдруг поняла, что без храма нет спасения. Стала чаще ходить в храм, подготовилась к генеральной исповеди и впервые причастилась Святых Христовых Тайн.

Осенью 2002 года в Боровичах проходили Первые Таисиинские чтения, на которые были приглашены отец Геннадий и его сёстры-леушанки. К этому времени по архивным документам в нашем городе был найден дом матушки Таисии на набережной реки Мсты. В этом доме, завещанном ей опекуном матери генералом Василевским, Мария Солопова жила последний год своей мирской жизни перед уходом в монастырь. Здесь же она получила благословение на монашество от своей матери Виктории Дмитриевны. В последние годы в доме располагалась станция юннатов.

Отец Геннадий Беловолов тогда приехал в Боровичи с очередным духовным утешением. На этот раз он привёз выставку фотографий о затопленном Леушинском монастыре и матушке Таисии. По благословению нашего священноначалия выставка была устроена в доме игумении Таисии.

Пошла я туда, как помнится, в очень скорбном состоянии души. Долго плакала тогда в стенах дома матушки, не могла сдержать слёз. Одна из приехавших с отцом Геннадием монахинь сочувственно утешала меня и, помню, сказала: «Ты, Олечка, почаще обращайся к матушке Таисии, она тебе обязательно поможет. А главное - молись Богу. Мы здесь ещё поживём, приходи, будем вместе молиться».

Пока монахини жили в Боровичах, я каждый день приходила к ним, мы вместе молились, читали Евангелие, акафисты, Псалтирь.

По совету матушек я стала всё чаще обращаться в молитве к игумении Таисии и ощутила её небесную помощь. Матушка Таисия словно взяла меня за руку и незримо повела по житейскому морю, как опытный капитан. Просила я о помощи и дорогого батюшку Иоанна Кронштадтского. И я стала чувствовать и видеть попечение обо мне, грешной и немощной, этих угодников Божиих. Через год после выставки, посвящённой святому Иоанну Кронштадтскому, наш краеведческий музей переехал в другое - отреставрированное - здание, дом купца М. Я. Шульгина, где когда-то останавливался отец Иоанн, посещая Боровичи.

В музей требовался смотритель. И вдруг чудесным образом меня пригласили туда на работу. Я с радостью согласилась. Посетителей в музее было немного, и предоставлялась возможность помолиться. Каждый день я читала акафист дорогому батюшке Иоанну, иногда мы молились и даже пели вместе с духовной сестрой Екатериной Веселовой, прихожанкой и певчей храма Великомученицы Параскевы. Певчих на клиросе не хватало, и Катя стала настойчиво звать меня. Мне очень хотелось, но я сомневалась в себе - по нотам я никогда не пела. Однако Екатерина не отступала, уговорила подойти к настоятелю храма архимандриту Ефрему (ныне владыка Боровичский и Пестовский), который благословил меня петь.

Поначалу было очень трудно, т. к. я не знала ни нот, ни церковного устава. Порой просто слёзно просила матушку Таисию помочь мне освоить клиросное послушание. Как известно из книги «Записки игумении Таисии», она тоже пела на клиросе, была регентом. Поэтому все клиросные искушения ей знакомы, о чём она и пишет в своей книге. Я ощущала помощь матушки буквально во всём. По сути, за месяц освоилась на клиросе, стала по ночам изучать церковный устав и ноты - другого времени не было, я работала. Мне это было в радость.

Искушения, конечно, были. Обстоятельства сложились так, что из музея мне пришлось уйти. Устроилась на швейную фабрику и продолжала петь на клиросе.

Но фабрику через два месяца закрыли, и я оказалась без работы, о чём сильно горевала и молилась. В храме узнали об этом и предложили оформить меня на работу как певчую. Слава Богу!

Через некоторое время одного из наших батюшек - отца Игоря - перевели служить в храм Всех святых, и он попросил помочь ему на клиросе в качестве регента. Приняла это как волю Божию и согласилась. Искушений было много, но и опыта с Божией помощью там набралась.

Когда я оказалась на клиросе Свято-Духова монастыря, этот опыт мне очень пригодился. Не сомневаюсь, что Господь привёл сюда по ходатайству матушки Таисии за меня на небе. Мало того, за полгода до официального открытия монастыря меня благословили быть уставщицей. Я постоянно обращалась к матушке Таисии, разговаривала с ней как с живой, её портретик всегда со мной. Теперь уже не сомневаюсь, что она меня слышит. Матушка Таисия - моя главная наставница на пути спасения.

Милостью Божией я пою сейчас на клиросе Свято-Духова монастыря, в том числе и в архиерейском хоре. Благодарю за всё Бога и дорогих моих наставников - святого Иоанна Кронштадтского и любимую матушку Таисию.

Иногда я вижу её во сне. Как-то в храме Великомученицы Параскевы на клиросе зашёл разговор об игумении и о возможном прославлении её в лике святых. Одна из певчих неуважительно и даже с некоторым пренебрежением отозвалась о матушке, дескать, какая она была святая, подвиги за Христа не совершала, подумаешь, монастыри устраивала... Я тогда довольно резко её одёрнула: «Прекрати, как ты смеешь судить о матушке Таисии, не зная её? Она святая и будет прославлена, я в это верю».

Ночью мне приснилась матушка на балкончике своего игуменского дома в Леушино. Есть такая фотография Прокудина-Горского. Она приветливо улыбалась мне, словно благодарила за мою любовь Христову к ней.

Людмила Дмитриевна Исправникова, г. Вологда:

У сына Алексея была проблема в личной жизни, что меня, как мать, очень беспокоило. Я молилась, ездила по святым местам, подавала за него на требы, но ничего не менялось. И всё же я верила, что когда-нибудь Господь услышит, пошлёт сыну верующую жену и приведёт ко спасению души. Во всяком случае, мне этого очень хотелось.

У Леушинского креста в Мяксе в 2004 году я просила Царицу Небесную, игумению Таисию именно об этом. Прочитав о матушке Таисии, я её сразу полюбила и келейно обращалась к ней в молитве как к святой. И случилось чудо, иначе не назовёшь. Через месяц после моего возвращения с Леушинского стояния вижу: сын изменился, пребывает в благостном расположении духа. Спрашиваю, как у него дела. «Мама, а я с Машей познакомился, она из верующей семьи, у них в роду монахини были, - говорит мне сын, - Ты же молишься за меня, вот Господь и послал мне Машу».

Слава Богу! Что мне тогда ещё было сказать? Только благодарить Бога и матушку Таисию. Алексей и Мария вскоре поженились, обвенчались. У них родилась дочь. Назвали её Арсенией, так захотелось почему-то Маше, я её поддержала, хотя все родственники и сын были против этого имени.

Спустя девять лет к нам в гости приехала старенькая родственница Маши из Калуги - Валентина Евгеньевна Жаравина. Когда я рассказала ей о любимых мною Леушинских стояниях, где молилась за Алексея, она вдруг мне говорит: «Это чудо! Наши тётушки начинали свой монашеский путь именно в Леушино, это я давно знаю. А когда монастырь закрыли, они переехали в Череповец, затем в Тотьму (на родину), а дальше в Солигалич. Ты не зря молилась у Леушинского креста».

Валентина Евгеньевна также рассказала, что одну из троих её тётушек-монахинь звали Арсенией, у двух мирские имена были Елизавета и Евстолия. Одна из них была иконописицей, другая делала оклады для икон чеканкой по серебру. Кто-то из них была игуменией. Их фамилия - Рябовы. Так что моя невестка Маша не случайно назвала дочку Арсенией. К слову сказать, вторую дочку Алексей с Машей назвали Таисией, в честь матушки Таисии. Так решили единогласно на семейном совете. Верю, что матушка Таисия вместе с монахинями, родственницами нашей Марии, молятся за всех нас на небе.

PS: по данным архивного исследователя из Санкт-Петербурга инокини Серафимы (Литвиновой) в послужном монастырском списке Леушинского монастыря Елизавета Алексеевна Рябова значится келейницей игумении Таисии.

Игуменья.

Родители её происходили из древних дворянских фамилий: отец - Василий Васильевич был потомственным дворянином из Новгородской губернии Боровичского уезда, мать - Виктория Дмитриевна принадлежала к роду Пушкиных.

В браке Виктория Дмитриевна долго терпела скорби: все её дети умирали во младенчестве. Она усердно молилась Божией Матери о даровании и сохранении её чада, давая священные обеты вырастить ребёнка настоящим христианином, научить его любить Бога и ближних. Вскоре благочестивая мать родила дочь, которую назвала Марией в честь Пресвятой Богородицы. Крещена девочка была в честь преподобной Марии Константинопольской (память преподобной совершается 26 января по старому стилю). Виктория Дмитриевна сдержала свое обещание, воспитав дочь в страхе Божием, пробудив в её сердце любовь ко Господу. С детства она приучила Марию к молитве, милосердию, любви к бедным.

19 декабря 1852 года Марию зачислили в Павловский институт благородных девиц г. Санкт-Петербурга. В годы учёбы Марию за её глубокую религиозность часто называли «монахиней», «игуменией», «святошей».

В годы обучения в институте Мария удостоилась нескольких благодатных видений (ангела в ночь на Пасху; Господа Иисуса Христа, евангелиста Матфея, лики святых в ночь на 16 августа), которые предопределили её выбор дальнейшего жизненного пути. В чудесном сне Христос Спаситель благословил её, коснувшись десницей главы. Это видение Мария восприняла как призвание к служению Господу и благословение на монашеский путь.

Мария Васильевна Солопова получила блестящее образование, окончив в 1861 году курс обучения в Павловском институте благородных девиц в Санкт-Петербурге (на ул. Знаменской). На выпускном экзамене по Закону Божию ректор Санкт-Петербургской Духовной Академии Преосвященный епископ Выборгский Иоанникий (Руднев) был сильно удивлен тем, что выпускница знала наизусть все Евангелие на церковно-славянском языке. На его изумленный вопрос Мария Солопова ответила: «Каждое слово Евангелия так приятно и отрадно для души, что мне хотелось его всегда иметь при себе, а так как с книгой не всегда удобно быть, то я вздумала заучить все, тогда всегда оно будет при мне в моей памяти».

Желание дочери следовать монашескому пути встретило непонимание со стороны её матери, так как та не верила в серьезность принятого дочерью решения. После окончания Института последний год своей жизни в миру Мария Солопова провела в родительском поместье Абаконово близ Боровичей, а зиму в самих Боровичах в своем доме на улице Бежецкой, дом 1, доставшемся ей по наследству от деда. В это время она почти ежедневно бывала в Свято-Духовом Боровичском монастыре, где окормлялась у игумена Вениамина (Позднякова), познакомившего её с архимандритом Лаврентием (Макаровым), настоятелем Иверского Валдайского монастыря, который и стал её духовным отцом. Он ещё более укрепил её в избрании монашеского пути. Виктория Дмитриевна, вразумленная видением Божией Матери, дала материнское благословение на поступление дочери в монастырь.

Распродав имение, Мария по благословению старца Лаврентия поступила в 1860-х годах в Тихвинский Введенский монастырь, где провела 9 лет. Здесь она удостоилась многих благодатных видений: Господа, Божией Матери и даже Пресвятой Троицы. 13 мая 1870 г. во Введенском соборе она была пострижена в рясофор с именем Аркадия. В 1872 г. также по благословению старца Лаврентия она перешла в Покровский Зверин монастырь в Новгороде, где подвизалась 6 лет, исполняя послушание регента. В 1878 году инокиня Аркадия была переведена в Знаменский Званский Державин монастырь на Волхове в 70 верстах от Новгорода на должность казначеи. В этой обители 10 мая 1879 г. она была пострижена в мантию с наречением имени Таисия.

В ночь на 3 февраля 1881 г. монахиня Таисия увидела необычный сон, в котором «вдруг сверху, как бы с неба упал прямо (ей) в правую руку настоятельский посох», и во вратах монастыря её встретил крестный ход. На следующий день монахиня Таисия была вызвана в Санкт-Петербург для получения указа митрополита Исидора о назначении её настоятельницей Леушинской женской общины Череповецкого уезда. Вся последующая жизнь матушки Таисии была связана с Леушино. Попав в водоворот скорбей, она хотела навсегда оставить Леушино, но ей явилась Богородица со святым Иоанном Предтечей и повелела не оставлять обитель. Вразумленная этим откровением, матушка Таисия дала своего рода обет верности - никогда не оставлять Леушино: «Укрепившись верой, я твердо решилась все терпеть и трудиться для пользы святой обители, хотя бы и умереть пришлось для сего, но самовольно не оставлять обители», - писала она в своих «Келейных записках».

Уже через 4 года Леушинская община была обращена в монастырь, а матушка получила сан игуменьи.

В 1883 году с матушкой случился инсульт, следствием которого стал двусторонний паралич, осложненный воспалением легких. От этой болезни матушку Таисию излечил архангел Михаил. После чего игумения Таисия снова самоотверженно взялась за дело благоустройства Леушинского монастыря .

Несмотря на отсутствие крупных благотворителей, источников дохода, игумении Таисии удалось в короткие сроки устроить несколько десятков храмов, часовен, подворий и келейных корпусов, что воспринималось современниками как настоящее чудо.

Трудами игумении Таисии Иоанно-Предтеченский Леушинский монастырь вскоре достиг необычайного духовного расцвета. В нём были воздвигнуты два каменных собора, открыты духовные школы, основаны иконописная и золотошвейная мастерские. Всего в монастыре накануне революции подвизалось почти 700 насельниц. В городах Санкт-Петербурге, Череповце и Рыбинске были устроены подворья монастыря. Слава о благолепии и благочестивой жизни женской Лавры Русского Севера распространилась далеко за пределы Новгородской епархии. Из глубокого смирения, которое являлось характерной чертой игумении Таисии, она никогда не приписывала себе успехи родного монастыря. В ответ на слова похвалы в её адрес, сказанные на 20-летнем юбилее игуменства, она коротко ответила: «Все сделанное в Леушине, не я сделала, а совершил Господь через мою немощь».

С 1891 года игумения Таисия стала одним из самых близких духовных чад святого праведного Иоанна Кронштадтского . По благословению отца Иоанна матушка трудилась над учреждением новых обителей и над возобновлением упраздненных. Её трудами были устроены монастыри: Иоанно-Богословский Сурский на родине отца Иоанна, Благовещенский Воронцовский в Псковской губернии, древний Ферапонтов монастырь со знаменитыми фресками Дионисия, Парфеновский Богородицкий близ города Череповца, Антониево-Черноезерский на Шексне, Троицкий Синезерский близ города Устюжны и другие монастыри. Праведный Иоанн Кронштадтский очень высоко отзывался о духовных дарованиях игумении Таисии, открыто называя её «подвижницей», «угодницей Божией», «богопризванной», «боголюбезной», «избранницей Царицы Небесной», а себя именовал её «духовным сыном» и «послушником». Общепринятое обращение к игумениям «Ваше Высокопреподобие» он переделал, называя свою духовную дочь не «высокопреподобием», а «высокопреподобной», то есть святой. Вот одно из характерных обращений к матушке: «Кланяюсь тебе, святой старице, и целую твою священную главу, мыслящую непрестанно, яже суть Божия». В 1889 году Святейший Синод наградил матушку наперсным крестом. В 1892 году она была награждена золотым крестом с украшениями от Кабинета Его Императорского Величества. В 1904 году матушка Таисия была впервые представлена Государыне Императрице Александре Феодоровне. С этого времени их связали глубокие духовные отношения. В 1911 году игумения Таисия имела честь представляться Государю Императору Николаю II и всей Августейшей Семье. В том же году ей были подарены портреты Царственной Четы с собственноручными подписями, позднее - аметистовые четки.

Духовное наследие

Игумения Таисия является автором множества духовных книг: «Письма к новоначальной инокине», «Духовные стихотворения », исследование об Иоанне Богослове, «Беседы с о. Иоанном Кронштадтским» , а также переписка с ним. Прочитав «Келейные записки» матушки Таисии , отец Иоанн написал на них: «Дивно, прекрасно, божественно! Печатайте в общее назидание» (впервые изданы в 1915 году). До самой своей кончины матушка Таисия состояла в обществе памяти отца Иоанна Кронштадтского, печатала статьи о нём в журнале «Кронштадтский пастырь».

Помимо множества дарований игумения Таисия обладала ещё и редким поэтическим даром. Она оставила богатое поэтическое наследие: её стихи регулярно печатались в духовных журналах, были опубликованы отдельными книгами в 1906 году. Не будучи профессиональным поэтом, матушка изливала в стихах свои сокровенные духовные переживания, свой опыт богообщения, богопознания. Её поэтическое творчество необычайно многообразно: здесь лиричные пейзажные зарисовки, и философские размышления, и боль скорбящего сердца, и сюжетные поэтические повествования. Во всех её произведениях поражает непридуманная простота, чистота, глубина чувств и духовная точность образов. Это стихи-молитва, стихи-исповедь, стихи-проповедь. Это духовная жизнь великой подвижницы, выраженная на доступном нам языке поэзии.

Духовные стихи матушки Таисии очень высоко ценил праведный Иоанн Кронштадтский, считая её талант данным от Бога. Часто Матушка Таисия посылала отцу Иоанну новые стихи ещё в рукописи до публикации. На одно из таких стихотворений, посланных к Рождеству Христову в 1898 году, батюшка отозвался: «Прекрасные стихи Пресвятой Матери Деве! Да, матушка! Пять талантов дал тебе Господь и сторицею ты их возращаешь». После многих подвижнических трудов игумения Таисия преставилась 15 января 1915 года в Леушинском монастыре, где и была погребена в специально устроенном склепе в правом приделе собора в честь Похвалы Божией Матери. За три года до кончины во время тяжелой болезни она удостоилась видения праведного Иоанна Кронштадтского, показавшего особое попечение о ней святого и ставшего своеобразным предсказанием её посмертной участи (быть рядом с ним). В советское время Леушино попало в зону затопления Рыбинского водохранилища. Могила игумении Таисии, пользовавшаяся народным почитанием и посещавшаяся многими паломниками, ныне пребывает под водами рукотворного моря.

В истории женского монашества игумения Таисия (Солопова) осталась как замечательная устроительница храмов и монастырей, многие из которых сейчас возрождены. В их числе Сурский монастырь Архангельской области и Иоанновский монастырь г. Санкт-Петербурга, который имеет статус ставропигиального, Новолеушинский Иоанно-Предтеченский женский монастырь с. Мякса Череповецкого района . Вторая Леушинская обитель учреждена на бывшем Леушинском Санкт-Петербургском подворье при храме Иоанна Богослова. Сестры этих обителей на своем иноческом пути стараются подражать жизни и подвигам игумении Таисии, её духовной чистоте, христианской любви к ближним, Богу, сострадательности, милосердию.

Почитание

Почитание игумении Таисии как святой старицы началось ещё при её жизни, свидетельством чему служат высказывания о ней духовного отца - святого праведного Иоанна Кронштадтского. Продолжилось оно и после блаженной кончины матушки, причем не только в России, но и за рубежом, где издаются её сочинения. Например, в США изданы на английском языке «Келейные записки» и «Письма к новоначальной инокине». «Письма к новоначальной инокине» игумении Таисии известны и в Греции.

Память об игумении Таисии жила в народе всегда, но особенно широкое почитание матушки Таисии началось в конце 1990-х годов, после возвращения к русскому читателю её сочинений. С 1999 года появилась традиция проведения Леушинских стояний близ села Мякса Череповецкого района на берегу Рыбинского водохранилища - молебнов и чтений акафистов в память о затопленном Леушинском монастыре и его настоятельнице. В селе Мякса Череповецкого района был построен храм, освященный в память о существовавшем некогда поблизости Леушинском монастыре в честь Рождества Иоанна Предтечи.

О матушке Таисии сняты фильмы, написаны сотни статей, регулярно проводятся Таисиинские образовательные чтения, лекции, концерты, паломнические поездки. Известны случаи оказания благодатной помощи по молитвам матушки Таисии, например, исцеления от тяжелых болезней, помощи в житейских бедах, скорбях, спасение на водах и др.

Матушка Таисия является для верующих образцом смирения, милосердия, сострадания, неугасимой самоотверженной любви ко Господу и ближним. Своим личным примером она учит, как монашествующих, так и мирян жить со Христом в сердце и делах; показывает, как спасаться, как вести христианскую жизнь в миру и в монастыре, как достичь духовной чистоты, святости. Несмотря на подвиги монашеского жития, создание множества обителей, воспитание в вере и благочестии сотен монахинь, известные чудесные случаи оказания матушкой помощи просящим, игумения Таисия до сих пор не прославлена. В данное время комиссиями по канонизации подвижников благочестия нескольких епархий (Череповецкой, Санкт-Петербургской, Тихвинской и др.) собираются материалы для причисления игумении Таисии (Солоповой) к лику святых.