Екатерина II Она же – Великая, Великая не случайно. В ней – немецкой принцессе, не было и капли русской крови, но как глубоко она знала жизнь России, заметно влияла на нее, расширяла границы государства, строила, заботилась о подчиненных.Начнем, пожалуй, с Георгия

Императрица Екатерина II Великая 1729–1796

Императрица Екатерина II Великая (1729–1796) см. стр.

Фаворитки императрицы Екатерины II

У Екатерины II было несколько любимиц-подруг и наперсниц, которым она могла доверить свои самые интимные проблемы и переживания: Анна Никитична Нарышкина, Анна Степановна Протасова и Марья Саввишна Перекусихина. Однако были и такие фаворитки, которым она доверяла не свои интимные переживания, а дела государственного значения, и звали их Екатерина Романовна Дашкова и Александра Васильевна Браницкая. При дворе их не называли фаворитками, но это были именно фаворитки: по своему положению они составляли самое близкое окружение Екатерины II. Первым, любимицам-наперсницам, помимо интимных проблем, относящихся к екатерининским фаворитам, доверялись также и дела, касающиеся карьерного продвижения придворных чинов и разного рода просителей, что приносило им неплохой доход. Кроме того, они получали от императрицы разные льготы, преимущества и вспомоществования в виде погашения долгов, денег на покупку или ремонт дома и на другие нужды. Получали денежную помощь и их родственники (на свадьбу, крестины, приобретение жилья и др.), а также и те, за кого просила императрицу фаворитка.

Как уже было сказано, среди наперсниц-подруг Екатерины II самыми доверенными были: Анна Никитична Нарышкина (1730–1820), Анна Степановна Протасова (1745–1826) и Марья Саввишна Перекусихина (1739–1824). Начнём с последней.

Марья Саввишна Перекусихина (1739–1824) была физически самым близким и потому доверенным лицом Екатерины II. Она служила сначала в звании камер-юнгферы при комнатах императрицы, отвечала, как мамка при дитяти, за её одевание утром и укладывание спать вечером, за введение в покои императрицы фаворитов, за самые интимные естественные процедуры. До конца жизни Екатерины II она была предана и верна ей, а после её смерти никогда никому не открывала тайн своей бывшей повелительницы.

Известно, что она была дворянкой из очень небогатой семьи, имевшей небольшое поместье в Рязанской губернии. Но точно неизвестно, каким образом она попала во дворец, в покои самой императрицы. По слухам, она получила должность камер-юнгферы по рекомендации Григория Потёмкина, бывшего тогда фаворитом Екатерины II. Потёмкин стал фаворитом Екатерины II в 1774 году и оставался им как любовник (а по одной из версий, супруг) до 1776 года. Следуя слухам, можно сказать, что именно в этот период Марья Саввишна и появилась во дворце. В то время ей должно было быть 35 лет, что само по себе было уже поздновато для приёма во дворец на должность камер-юнгферы. Однако есть известия, более похожие на правду, что в 60-е годы Екатерина крестила племянницу Марии Саввишны - Екатерину. А это означает, что фаворитом тогда был действительно Григорий, но не Потёмкин, а Орлов, так что протекцию ей, по-видимому, составили Орловы. В 60-е годы Марье Саввишне было 25–26 лет. Она была моложе Екатерины II на 10 лет. Не исключено, что она появилась в покоях не императрицы, а великой княгини Екатерины Алексеевны и не в 60-е, а в 50-е годы XVIII века, когда она была ещё юной девушкой.

«Саввишна», как её называла государыня, все эти годы оставалась при императрице, она имела только ей одной предоставленное, то есть, выражаясь современным языком, «эксклюзивное право» являться в спальню императрицы по первому звонку, ухаживать за ней в интимных делах, помогать ей одеваться, причёсывать её. С течением времени эту работу стали выполнять другие, но Саввишна всегда присутствовала в качестве распорядительницы во время туалета, одевания, причёсывания государыни, во время утренних аудиенций.

Комнаты Марьи Саввишны располагались в непосредственной близости от покоев Екатерины II, так что пришедшие на аудиенцию высокопоставленные лица ожидали своей очереди в комнате Марьи Саввишны, а это были: воспитатель великого князя Н. И. Панин, знаменитый поэт и статс-секретарь Г. Р. Державин, президент Российской академии наук Е. Р. Дашкова, статс-секретарь А. В. Храповицкий, обер-прокурор Священного Синода НА. Протасов, заслуженные генералы и адмиралы. Все они понимали, какое важное значение для их дел имело слово Перекусихиной, сказанное императрице, и Саввишна постоянно принимала дары от посетителей столь высокого ранга.

Екатерина II полностью доверяла своей Саввишне и свои личные, в том числе любовные, дела, советовалась с ней по житейским вопросам, узнавала её мнение относительно того или иного придворного вельможи или кандидата в фавориты.

Из камер-юнгферы она перевела Перекусихину в камер-фрейлины, но эти изменения на положении «Саввишны» при дворе почти никак не отразились: она продолжала оставаться при комнатах государыни, верно ей служа и исполняя всё те же обязанности. Помимо комнатных дел, Перекусихина сопровождала свою госпожу во время её ежедневных прогулок, в паломнических поездках, дальних путешествиях, всегда находясь рядом, готовая в любую минуту дня и ночи прийти ей на помощь.

Марья Саввишна была простой, малообразованной, но очень умной женщиной, на редкость душевной и преданной. Она любила свою покровительницу, свою государыню, свою госпожу самозабвенно, полностью посвятив ей свою жизнь и оставшись старой девой. Однажды Екатерина подарила Саввишне дорогое кольцо со своим портретом и при этом сказала как бы в шутку: «Вот тебе и жених, которому, я уверена, ты никогда не изменишь». И с тех пор стала называть себя её женихом. И действительно, этому «жениху» Перекусихина никогда не изменила, даже после его смерти.

В XIX веке о Екатерине II было опубликовано много всяких анекдотов, характеризующих её как мудрую правительницу Российской империи, как доброго человека, умного и справедливого, отличавшегося простотой общения не только с близкими, но и чужими ей людьми. В некоторых анекдотах упоминалась и Марья Саввишна Перекусихина Приведём один из них: «Однажды Екатерина сидела в царскосельском саду на скамейке вместе с любимой камер-юнгферой своей М. С. Перекусихиной. Проходивший мимо петербургский франт, не узнав императрицу, взглянул на неё довольно нахально, не снял шляпы и, насвистывая, продолжал прогулку.

Знаешь ли, - сказала государыня, - как мне досадно на этого шалуна? Я в состоянии остановить его и намылить ему голову.

Ведь он не узнал вас, матушка, - возразила Перекусихина.

Да я не об этом говорю: конечно, не узнал; но мы с тобой одеты порядочно, еще и с галунчиком, щеголевато, так он обязан был иметь к нам, как дамам, уважение. Впрочем, - прибавила Екатерина, рассмеявшись, - надо сказать правду, устарели мы с тобою, Марья Саввишна, а когда бы были помоложе, поклонился бы он и нам» (Черты Екатерины Великой. СПб., 1819).

Для себя лично Марья Саввишна никогда ничего у Екатерины не просила, вполне довольная своим положением, но своих родных не забывала Её родной брат, Василий Саввич Перекусихин, по её просьбе стал сенатором, а её племянница Е. В. Торсукова и её муж получили место при дворе и очень разбогатели.

5 ноября 1796 года, когда с Екатериной случился удар, Саввишна первая обнаружила её в туалетной комнате лежащей без сознания и первая после шока взяла себя в руки и стала умолять растерявшегося Зубова пустить ей кровь, как это случалось раньше. Возможно, этим удалось хотя бы на время спасти жизнь императрице. Но Зубов пустить кровь без доктора Роджерса, в то время куда-то отъехавшего, не разрешил. Когда же через час приехал доктор Роджерс и хотел пустить кровь императрице, было уже поздно: кровь не пошла.

Павел I, не любивший всех, кто верно служил Екатерине, в том числе и Марью Саввишну, взяв бразды правления в свои руки, первым делом уволил Перекусихину от двора Однако, желая показать себя честным и справедливым, назначил ей от Кабинета Его Величества хорошую пенсию в размере 1200 рублей в год, пожаловал ей в Рязанской губернии 4517 десятин земли, а в Петербурге дом, выкупленный казной у банкира Сутерланда.

После смерти своей любимой государыни Марья Саввишна прожила еще 28 лет. Она умерла в Санкт-Петербурге 8 августа 1824 года на 85-м году жизни и была похоронена на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры.

Такой же беззаветно преданной фавориткой Екатерины II была Анна Степановна Протасова (1745–1826), дочь Степана Фёдоровича Протасова, с 1763 года ставшего сенатором, и его второй жены Анисии Никитичны Орловой, двоюродной племянницы братьев Орловых.

Екатерина II зачислила 17-летнюю дворянку Протасову в придворный штат в качестве фрейлины Высочайшего двора по рекомендации своего фаворита Григория Орлова. По-видимому, это случилось в 1763 году, когда по предстательству того же Григория Орлова, её отец Степан Фёдорович Протасов стал тайным советником и сенатором.

Анна Протасова так же, как и Марья Саввишна Перекусихина, всю свою жизнь посвятила государыне императрице, оставшись старой девой. Она была некрасива, даже дурна собою, да к тому же небогата. Она считалась девицей до конца своих дней, хотя придворные и большого, и малого дворов хорошо знали о её реальном участии в обследовании кандидатов в фавориты со стороны их мужской пригодности.

Были случаи, когда за ней начинали ухаживать придворные кавалеры, но, к сожалению, быстро обнаруживалось, что целью этого ухаживания было заручиться её поддержкой при дворе и воспользоваться её близостью к императрице. Анна Степановна была на 16 лет моложе Екатерины II, но её внешняя непригожесть только оттеняла прелести императрицы.

В 1784 году, когда возраст Протасовой приблизился к 40 годам, Екатерина пожаловала её в камер-фрейлины Высочайшего двора с «богатейшим портретом» императрицы, то есть с обильно осыпанным бриллиантами портретом, которым Протасова очень гордилась. Облик Анны Степановны дошел до наших дней: по заказу императрицы французский художник Жан Луи Вуаль написал портрет Анны Степановны Протасовой, изобразив её, видимо, несколько приукрашенной, но главное - с этим «богатейшим портретом», приколотым к платью на голубом муаровом банте с левой стороны груди, у плеча.

Как камер-фрейлина Высочайшего двора, Протасова обрела право следить за поведением фрейлин, давать им поручения, распоряжаться целым штатом камер-пажей. Она стала получать более высокое жалованье, жить в более удобных апартаментах, расположенных вблизи покоев императрицы, пользоваться столом «с государыниной кухни», почти каждый день на «вызолоченном сервизе» обедать с императрицей, иногда прислуживать ей в спальне.

Как фаворитка Екатерины II, Анна Протасова имела большой вес при дворе: перед ней заискивали, у неё искали поддержки, но её и боялись. Однако чаще всего к ней обращались за поддержкой, особенно ее родственники, даже находящиеся в дальнем родстве. Так, например, существовал такой исторический анекдот:

«До воцарения Павла Анненский орден, учрежденный зятем Петра Великого, герцогом голштинским Фридрихом-Карлом, не считался в числе русских. Хотя Павел Петрович, в бытность свою великим князем, и подписывал в качестве герцога голштинского все грамоты на пожалование Анненским орденом, но последний давался только тем лицам, кому назначала императрица Екатерина II. Великому князю очень хотелось, чтоб некоторые из его приближенных носили Анненский крест, однако императрица именно им-то и не давала этот орден.

Наконец, великий князь придумал следующую хитрость. Заказав два небольших Анненских крестика с винтами, он призвал к себе двух любимцев своих, Ростопчина и Свечина, и сказал им:

Жалую вас обоих Анненскими кавалерами; возьмите эти кресты и привинтите их к шпагам, только на заднюю чашку, чтоб не видала императрица.

Свечин привинтил крест с величайшим страхом, а Ростопчин счел более благоразумным предупредить об этом родственницу свою, Анну Степановну Протасову, пользовавшуюся особенным расположением императрицы.

Протасова обещала ему поговорить с Екатериной и узнать ее мнение. Действительно, выбрав удобную минуту, когда государыня была в веселом настроении духа, она сообщила ей о хитрости наследника и сказала, что Ростопчин опасается носить орден и вместе с тем боится оскорбить великого князя.

Екатерина рассмеялась и промолвила:

Ах он, горе-богатырь! И этого-то получше не выдумал! Скажи Ростопчину, чтоб он носил свой орден и не боялся: я не буду замечать.

После такого ответа Ростопчин смело привинтил Анненский крест не к задней, а к передней чашке шпаги и явился во дворец.

Великий князь, заметив это, подошел к нему со словами:

Что ты делаешь? Я велел привинтить к задней чашке, а ты привинтил к передней. Императрица увидит!

Милость вашего высочества так мне драгоценна, - отвечал Ростопчин, - что я не хочу скрывать ее.

Да ты себя погубишь!

Готов погубить себя; но докажу этим преданность вашему высочеству.

Великий князь, пораженный таким очевидным доказательством преданности Ростопчина, обнял его со слезами на глазах.

Вот происхождение ордена Св. Анны четвертой степени» (М. А. Дмитриев. Мелочи из запаса моей памяти. 2-е изд. М., 1869).

Анна Протасова никогда не предавала свою покровительницу и повелительницу, во все неприятные минуты жизни императрицы Анна Степановна всегда была рядом, она умела терпеливо выслушать Екатерину, утешить её, уговорить, хотя успокоить упрямую и настойчивую императрицу бывало ох как нелегко.

Была Анна Степановна рядом со своей благотворительницей и 5 ноября 1796 года, когда у Екатерины случился удар. Протасова в течение суток не отходила от её постели, она присутствовала и при агонии, и при последнем вздохе Екатерины Великой.

Придя к власти, Павел I не отлучил Анну Степановну Протасову от двора. За ней сохранился её придворный статус камер-фрейлины, остались за ней и дворцовые покои, и дворцовая кухня. Такое к ней отношение Павла объяснялось тем, что Анна Степановна через замужество своей племянницы стала родственницей любимца государя графа Ф. В. Ростопчина, ставшего во время Отечественной войны 1812 года генерал-губернатором Москвы. Мало того, император Павел наградил её орденом Св. Екатерины меньшего креста, а с ним, как положено, и званием «кавалерственной дамы», назначил ей хорошую пенсию с пожалованием 100 душ крестьян в Воронежской и Петербургской губерниях.

Не забыл бывшую фаворитку своей незабвенной бабушки и император Александр I, и в день своей коронации, когда по традиции многие персоны при дворе получали титулы, ордена, повышения в чине и другие награды, Анна Степановна была удостоена титула графини. По её просьбе это графское достоинство было распространено на трёх её незамужних племянниц и на её брата - Александра Степановича с его потомством по нисходящей линии.

После гибели Павла I графиня Протасова продолжала службу в качестве старшей камер-фрейлины, но не при Высочайшем, а при малом дворе вдовствующей императрицы Марии Феодоровны. В то же время она сумела снискать к себе расположение императрицы Елизаветы Алексеевны, супруги Александра I, и таким образом попасть в интимный круг придворных Высочайшего двора.

В старости графиня Протасова потеряла зрение, но она продолжала выезжать в свет и появляться при дворе.

Бывшая фаворитка и старшая камер-фрейлина Екатерины II графиня Анна Степановна Протасова, пережив свою покровительницу Екатерину II и императоров Павла I и Александра I, умерла 12 апреля 1826 года на 81-м году жизни. Она служила при Российском дворе в течение 46 лет и пережила свою покровительницу Екатерину Великую на 30 лет.

Одновременно с предыдущими любимицами возле императрицы Екатерины II была и третья, особая её фаворитка, подруга и наперсница, графиня Анна Никитична Нарышкина (1730–1820), урожденная Румянцева, дочь генерал-майора графа Никиты Ивановича Румянцева и княжны Марии Васильевны Мещерской.

Когда графине Анне Румянцевой шёл 20-й год, она вышла замуж за графа Александра Александровича Нарышкина (1726–1795), камергера малого двора великого князя Петра Феодоровича (Петра III) и великой княгини Екатерины Алексеевны (Екатерины II). Бракосочетание состоялось 8 октября 1749 года По велению царствовавшей тогда императрицы Елизаветы Петровны великая княгиня Екатерина Алексеевна убирала невесту к венцу и сопровождала молодых в дом, для них приготовленный. С этого времени и завязалась между Екатериной и Анной дружба, подкрепляемая близостью к Екатерине Льва Александровича Нарышкина, родного брата супруга Анны и её деверя.

Вскоре императрица Елизавета Петровна назначила мужа Анны, графа Александра Александровича Нарышкина, гофмейстером малого двора императорских высочеств, что еще более укрепило дружескую связь Екатерины с Нарышкиными. В своих «Записках» Екатерина рассказала, как Лев Нарышкин помогал её тайным встречам с Понятовским: вечером он заезжал за Екатериной в карете и отвозил её, закутанную в тёмный плащ, на встречу с любовником в дом своего брата, где им предоставляла все условия для свидания его невестка - Анна Никитична, а утром, никем не замеченную, привозил обратно.

Влюблённый Станислав Понятовский пробирался к Екатерине и в её комнаты в великокняжеском дворце. Но однажды, по его рассказу, он был пойман стражей, предстал перед мужем своей возлюбленной - великим князем, наследником Петром Феодоровичем, который, узнав, почему Понятовский оказался на территории малого двора, предложил Понятовскому проводить время вчетвером: он, великий князь, со своей любовницей Елизаветой Романовной Воронцовой, а Понятовский с великой княгиней Екатериной Алексеевной. Сначала они вместе ужинали, а затем расходились парами по своим комнатам. Этот дружеский жест со стороны наследника оказался вовсе не таким широким, как это могло вначале показаться. Когда Екатерина забеременела, Пётр Феодорович отказался от своей причастности к будущему ребёнку, и Екатерине пришлось послать к нему на переговоры Льва Нарышкина, который от имени великой княгини потребовал от наследника публичного отречения от близости с женой, после чего вопрос этот был замят.

Вот такие нравы в духе фаворитизма процветали в те времена при российском престоле.

Обер-гофмейстер двора их высочеств Александр Нарышкин с супругой Анной Никитичной, его брат обер-шталмейстер Лев Нарышкин (1733–1799), главный любимец Петра III и «помощник всех его страстей», а при великой княгине Екатерине Алексеевне - главный острослов и весельчак, а также Станислав Понятовский, а после его отъезда в Польшу братья Орловы - вот был круг друзей Екатерины, зародыш заговора, приведшего её на трон. Конечно, были еще и доброжелатели, помогавшие её возведению на трон, такие как Н. И. Панин, Е. Р. Дашкова, также участвовавшие в этом процессе. Однако в сравнении, например, с Анной Никитичной Нарышкиной, Екатерина Романовна Дашкова хоть и слыла фавориткой императрицы, но не была в таком фаворе, как Анна Никитична, которая была лишь на один год моложе Екатерины (фактически они были одногодки) и с которой они очень подходили друг другу, обе молодые, весёлые; любвеобильная великая княгиня Екатерина Алексеевна со своими любовными интригами и преданная пособница её увлечений, хранительница её интимных тайн - Анна Нарышкина. Разве можно было сравнить Анну Никитичну, самого преданного и лучшего друга, никогда ни за что не осуждающего, не обижающегося, а только помогающего и советом, и делом, с Екатериной Романовной, носительницей высочайшей морали, всегда назидательной, недовольной и осуждающей? Поэтому однажды (это было в мае 1788 года) императрица Екатерина II распорядилась приготовить в Царскосельском дворце комнаты для А. Н. Нарышкиной и расположить их таким образом, чтобы не осталось комнат для княгини Дашковой. «…С одной хочу проводить время, а с другою нет; оне же и в ссоре за клок земли!» - добавила Екатерина в связи с этим своим распоряжением.

Екатерина II в своих «Записках» писала о причинах её сближения с Анной Никитичной Нарышкиной, не имевшей детей: «Этот брак имел не более последствий, чем наш; это сходство в положении Нарышкиной и моем много способствовало дружеской связи, которая долго нас соединяла; мое состояние изменилось по прошествии 9 лет, считая со дня моей свадьбы, но она и поныне находится в том же положении, а уже 24 года замужем».

15 сентября 1773 года Екатерина пожаловала свою подругу в статс-дамы Высочайшего двора, а в 1787 году наградила её орденом Св. Екатерины.

Особенно много сделала Анна Никитична для Екатерины в те тяжёлые дни, когда выяснилось предательство фаворита Дмитриева-Мамонова. Для императрицы это было наглое и грубое оскорбление, это был удар в самое сердце. Двое молодых наглецов - фаворит Александр Мамонов и фрейлина Дарья Щербатова, - почти два года встречавшихся и водивших её за нос, просто надсмеялись над ней, пожилой женщиной, презрев её титул императрицы и её власть. При этом фаворит ломал комедию, устраивая Екатерине сцены ревности, следя за её расположением к другим мужчинам. А мог бы просто рассказать о своей любви к фрейлине Дарье. Анна Никитична все эти кошмарные дни проводила со своей покровительницей и повелительницей, которая буквально рыдала и никак не могла успокоиться. Её потрясла неблагодарность и глупость Мамонова, его постоянные неискренние признания в любви, эта ничем не оправданная ложь. Нарышкина присутствовала при объяснениях Екатерины с фаворитом, а однажды она так отругала его, что Екатерина потом написала: «Я никогда прежде не слышала, чтобы так ругали кого-нибудь».

Анна Никитична, проводя наедине с императрицей по нескольку часов в день, помогла ей собраться с духом, провести помолвку, а затем венчание и свадьбу Александра Дмитриева-Мамонова с Дарьей Щербатовой, одеть свою фрейлину к венчанию и одарить их деньгами и ценными подарками. Справедливость, величие императрицы были сохранены и продемонстрированы перед российским двором, высшим светом и дворами Западной Европы.

Статс-дама Нарышкина быстро отреагировала на ситуацию, понимая, что «клин вышибают клином», и через считаные дни представила Екатерине нового фаворита - Платона Александровича Зубова, еще более красивого и более угодливого, чем Мамонов, и на много лет более молодого. Реванш был взят, и Мамонов до конца своих дней чувствовал себя дураком, променявшим положение «Красного кафтана» в императорских дворцах на затворническую жизнь в Москве в обществе недалёкой, а потому скучной Дарьи.

После смерти императрицы Екатерины II Анна Никитична осталась при Высочайшем дворе. Через несколько дней после своего вступления на престол Павел I не только не уволил бывшую фаворитку своей матери - Анну Никитичну Нарышкину, - но 12 ноября 1796 года (через 7 дней после смерти Екатерины И) назначил её гофмейстериной Высочайшего двора.

Скончалась гофмейстерина Высочайшего двора, кавалерственная дама графиня Анна Никитична Нарышкина, бывшая подруга и наперсница Екатерины Великой, её статс-дама и главная фаворитка, 2 февраля 1820 года, не дожив всего 9 дней до своего дня рождения, когда бы ей исполнилось 90 лет.

Екатерина Романовна Дашкова (Воронцова ) (1744–1810). Графиня Екатерина Романовна Воронцова (по мужу княгиня Дашкова) родилась в Петербурге 17 марта 1744 года (по другой версии - 1743 года). Сама она в своих «Записках княгини» определяет дату своего рождения 1744 годом, «примерно около того времени, когда императрица Елизавета возвратилась из Москвы после своей коронации». Коронация Елизаветы Петровны состоялась в Успенском соборе Московского Кремля 25 апреля 1742 года. В Петербург императрица явилась в том же 1742 году: 24 октября 1742 года она своим Указом объявила наследником Российского престола своего племянника Петра. Следовательно, Екатерина Воронцова слукавила: она родилась в марте 1743 года.

Екатерина Романовна родилась в семье сенатора графа Романа Илларионовича Воронцова. Но с двухлетнего возраста, после смерти её матери, она воспитывалась в семье своего дяди графа Михаила Илларионовича Воронцова, который в царствование Елизаветы Петровны был видным государственным деятелем, дипломатом, государственным канцлером Российской империи. В своих «Записках» Екатерина Романовна дала такую характеристику своей фамилии и своему отцу: «Я не стану распространяться о фамилии своего отца. Древность ее и блистательные заслуги моих предков ставят имя Воронцовых на таком видном месте, что моей родовой гордости нечего больше желать в этом отношении. Граф Роман, мой отец, второй брат канцлера, был человек разгульный и в молодости лишился моей матери. Он мало занимался своими делами и потому охотно передал меня дяде. Этот добрый родич, признательный моей матери и любивший своего брата, с удовольствием меня принял».

Михаил Илларионович был женат на Анне Карловне Скавронской, двоюродной сестре Елизаветы Петровны, поэтому семью Воронцовых императрица считала себе родственной и принимала участие в её семейных делах, заботясь о племянниках-сиротах Михаила Илларионовича Она запросто приезжала к Воронцовым и часто приглашала их к себе в гости, в Царское Село. Тем более что графиня Анна Карловна имела придворное звание статс-дамы (1742), а затем получила высшее придворное дамское звание обер-гофмейстерины (1760) и была награждена орденом Св. Екатерины I степени (Большого креста).

У Екатерины Романовны были две сестры: Мария Романовна (в замужестве графиня Бутурлина) и Елизавета Романовна, камер-фрейлина, официальная фаворитка великого князя Петра Фёдоровича (Петра III), в замужестве Полянская. Но сёстры были старше Екатерины. После смерти их матери Елизавета Петровна назначила их ещё в детстве фрейлинами во дворец, где они и жили. С сёстрами Екатерина встречалась редко, почти совсем с ними не общалась. Своё воспитание и образование она получала вместе с дядиной дочерью. По тем временам для придворной жизни это было превосходное воспитание. Что касается образования, то Екатерина Романовна считала его недостаточным, хотя знала четыре языка, по-французски говорила свободно, хорошо танцевала и неплохо рисовала. Но она была неудовлетворена полученными знаниями и задавала себе вопрос: «Но что было сделано для образования характера и умственного развития?» И отвечала себе: «Ровно ничего». Хотя для придворной жизни такое образование считалось самым блестящим.

Екатерина Воронцова ещё в отроческих годах проявляла большую любознательность: всех, кто посещал дом её дяди, а это были политики, посланники, литераторы, артисты, она расспрашивала «о чужих краях, о формах правления и законах». Иногда она получала позволение своего дяди пересмотреть его старые дипломатические бумаги, и это соприкосновение с историческим прошлым российской дипломатии доставляло ей величайшее удовольствие. Но главное - она страстно любила читать книги. Она перечитала почти все книги из библиотеки дяди (а библиотека насчитывала около 900 томов), покупала новинки, поступавшие в книжные лавки, пользовалась любезностью Ивана Ивановича Шувалова, фаворита Елизаветы Петровны, который передавал ей все выписанные им новые книжные и журнальные поступления из Парижа. Это самообразование уже в юности сделало Екатерину Воронцову одной из самых образованных женщин России.

Знакомство с князем Михаилом (Кондратом) Дашковым и взаимная их приязнь были одобрены Елизаветой Петровной, и вскоре, в 1759 году, графиня Воронцова стала княгиней Дашковой и с этим именем вошла в историю России.

Зимой 1759 года Екатерина Романовна познакомилась с великой княгиней Екатериной Алексеевной. В «Записках княгини» этот факт был отмечен таким образом «Зимой также посетил и ужинал у нас великий князь, будущий потом Пётр III, с ею супругой, впоследствии Екатериной II. Благодаря многим посетителям моего дяди, я уже была известна великой княгине как молодая девушка, которая проводит почти всё своё время за учением, причем, разумеется, было прибавлено много и других лестных отзывов. Уважение, которым она впоследствии почтила меня, было результатом этой дружеской предупредительности; я отвечала на него с полным энтузиазмом и преданностью, которая потом бросила меня в такую непредвиденную сферу и имела большее или меньшее влияние на всю мою жизнь. В ту эпоху, о которой я говорю, наверное, можно сказать, что в России нельзя было найти и двух женщин, которые бы, подобно Екатерине и мне, серьезно занимались чтением; отсюда, между прочим, родилась наша взаимная привязанность, и так как великая княгиня обладала неотразимой прелестью, когда она хотела понравиться, легко представить, как она должна была увлечь меня, пятнадцатилетнее и необыкновенно впечатлительное существо».

Эта встреча оказалась для Дашковой судьбоносной. Великая княгиня стала для молодой княгини предметом восхищения и сердечной преданности, поэтому Екатерина Романовна приняла участие в перевороте с целью низвержения Петра III и возведения на престол его супруги Екатерины Алексеевны.

Несмотря на то, что великий князь Пётр Фёдорович (Пётр III) был крестным отцом Екатерины Дашковой, она, умная и очень наблюдательная, ещё девочкой поняла, что он глуп и не любит Россию. Она видела и понимала, что Елизавета Петровна, будучи уже на краю своей жизни, очень встревожена тем, что передаёт великую Россию недостойному наследнику, хоть и внуку Петра Великого. Однако что-либо предпринимать было уже поздно.

25 декабря 1761 года, в первый день Рождества Христова, Елизавета Петровна скончалась, и её необразованный, невоспитанный и неумный племянник, презрительно относящийся к России и к русским людям, стал государем императором Российской империи под именем Петра III.

Когда он стал императором, то его поведение, его высказывания окончательно убедили Дашкову, что такой император ни России, ни её народу не нужен, что императрица Екатерина Алексеевна, умная, весьма образованная и воспитанная, любящая Россию, достойна быть правительницей Российской империи и имеет право на правление хотя бы как мать несовершеннолетнего Наследника престола Павла Петровича. Екатерина Романовна знала, что так думает не только она, но и многие люди и среди придворных, и среди высшего света, но главное - среди офицерского состава самых привилегированных полков. Все были возмущены заключённым Петром III миром с Пруссией на самых унизительных для победившей России условиях и началом войны с Данией, войны, совершенно не нужной России.

Унижениям со стороны мужа-императора, которым стала подвергаться при дворе, причём прилюдно, императрица Екатерина Алексеевна, публичное изъявление его желания видеть императрицей свою фаворитку-любовницу Елизавету Романовну Воронцову (которую, кстати, он, как простолюдинку, называл просто «Романовной»), и намерение сослать в монастырь ненавистную ему Екатерину Алексеевну - всё это показывало, какая участь ждёт ту, которую Дашкова просто обожала и, как честный человек, считала своим долгом спасти. Тем более что многие «деяния» её крестного отца Петра III происходили у неё на глазах.

И Дашкова, приняв решение произвести, как она говорила, «революцию» и свергнуть Петра III с престола, стала искать соучастников задуманного ею заговора с целью посадить на трон императрицу Екатерину Алексеевну. Все, предпринятые ею меры, Дашкова описала в своих «Записках княгини»:

«После разлуки с мужем я не щадила никаких усилий, чтобы одушевить, вдохновить и укрепить мнения, благоприятные осуществлению задуманной реформы. Самыми доверенными и близкими ко мне людьми были друзья и родственники князя Дашкова: Пасек, Бредихин - капитан Преображенского полка, майор Рославлев и его брат, гвардейский измайловский капитан. ‹….› Как скоро определилась и окрепла моя идея о средствах хорошо организованного заговора, я начала думать о результате, присоединяя к моему плану некоторых из тех лиц, которые своим влиянием и авторитетом могли дать вес нашему делу. Между ними был маршал Разумовский, начальник измайловской гвардии, очень любимый своим корпусом». Услышав от английского посланника, что «гвардейцы обнаруживают расположение к восстанию, особенно за Датскую войну», Дашкова переговорила с некоторыми офицерами полка Разумовского - «с двумя Рославлевыми и Ласунским», затем вовлекла в заговор Панина, воспитателя великого князя Павла Петровича, который, впрочем, горел желанием посадить на трон своего питомца, а Екатерине Алексеевне отвести роль только регентши, но со свержением Петра III был совершенно согласен. Поговорив с Паниным напрямую, Екатерина Романовна открыла ему участников заговора, ею уже привлечённых к делу: двух Рославлевых, Ласунского, Пасека, Бредихина, Баскакова, Гетрофа, князей Барятинских и Орловых. «Он удивился и струсил, увидев, как далеко я зашла в своем предположении и притом без всякого предварительного переговора с Екатериной». Дашковой удалось уговорить Панина не афишировать в настоящее время его планы относительно Наследника, пока не сделаны реальные шаги.

Архиепископ Новгородский, «известный своей ученостью, любимый народом и обожаемый духовенством, конечно, не сомневался в том, чего могла ожидать церковь от такого повелителя, как Петр III». И юная заговорщица привлекла его на свою сторону, «если не как деятельного участника, то по крайней мере как ревностного покровителя наших замыслов». Примкнул к её замыслу и князь Волконский, который сообщил ей, что дух ропота против императора появился и среди солдат: они были недовольны, что их заставляют обратить оружие в пользу прусского короля против Марии-Терезии, которая совсем недавно была их союзницей, а прусский король врагом.

Екатерина Романовна Дашкова, хлопоча о создании заговора, не предполагала, что Екатерина Алексеевна уже держит в своих руках все нити его, уже разработала план переворота, опираясь на гвардию и на высокий авторитет у гвардейцев братьев Орловых, особенно Григория и Алексея. И ей не нравились эти переговоры Дашковой со всеми и каждым, притом «без предварительного переговора с Екатериной », как писала сама Дашкова. Екатерина Алексеевна уже изучила опыт российских переворотов с целью возведения на трон Екатерины I, Анны Леопольдовны, Елизаветы Петровны, по примеру которой она тоже решила одеться в мужское военное платье, чтобы явиться в таком внушительном виде в казармы и принять у гвардейцев присягу. Она рассчитала, что в России военные чины верно служат прежде всего своим возлюбленным, а потому главный гвардейский авторитет - Григорий Орлов - стал её любовником О том, что это она тайно руководила подготовкой переворота, Екатерина написала своему бывшему любовнику, польскому королю Станиславу-Августу Понятовскому, но своему близкому окружению (кроме братьев Орловых) этой тайны она не открывала. Впоследствии она написала об этом в своих «Записках».

А у Дашковой сложилось наивное представление о том, что переворот был подготовлен ею, но совершился как бы сам собой, по воле Провидения, как она писала позже, в своих «Записках»: «…без плана, без достаточных средств, людьми различных и даже противоположных убеждений, подобно их характерам, а многие из них едва знали друг друга, не имели между собой ничего общего, за исключением одного желания, увенчанного случайным (sic!), но более полным успехом, чем можно было ожидать от самого строгого и глубоко обдуманного плана…».

Екатерина Романовна даже не поняла, что за Екатериной и за ней сам по себе не мог бы приехать в Петергоф Алексей Орлов, не посмел бы разбудить императрицу и без предварительной договорённости сказать такие слова: «Пора вставать, все готово, чтобы провозгласить вас». Ведь Дашкова не готовила всего этого. Не причастна она была ни к появлению императорского кортежа на Невском проспекте, ни к провозглашению её подруги в Казанском соборе «самодержавнейшею императрицей всей России Екатериной II».

Дашкова писала свои воспоминания на склоне лет, за все годы с 18-летнего возраста, когда происходили эти события, у неё было много времени, чтобы всё осмыслить и понять, но и в конце своей жизни свою роль в этой «революции» она оценила очень высоко: «Что касается меня, я, положа руку на сердце, говорю, что, хотя мне принадлежала первая роль в этом перевороте - в низвержении неспособного монарха, вместе с тем я изумляюсь факту: ни исторические опыты , ни пламенное воображение восемнадцати веков не представляют примера такого события , какое осуществилось перед нами в несколько часов» (выделено мною. - И.В. )

Какова сила заблуждения человека, перечитавшего огромное количество книг, особенно по истории России, как в русских, так и во французских изданиях, в том числе и о восшествии на трон Елизаветы Петровны, которую Дашкова к тому же знала лично! И для неё восшествие на российский престол Елизаветы Петровны, которая так же в военном мундире, так же опираясь на гвардию, так же для всех неожиданно и так же быстро была провозглашена императрицей Всероссийской, не явилось «примером такого события»?

Екатерина II в своих «Записках», оценивая своё восхождение на российский трон, писала: «Княгиня Дашкова, меньшая сестра Елизаветы Воронцовой, хотя и хочет приписать себе всю честь этой революции, но она не пользовалась большим доверием за ее родство; вдобавок ее девятнадцать лет не вселяли никому большого уважения. Она утверждала, что все шло ко мне через ее руки. Однако я уже шесть месяцев переписывалась со всеми начальниками, прежде чем она узнала первое имя одного из них. Правда, она очень умна; но ум ее испорчен ее чрезмерным тщеславием, и характер ее взбалмошен; она ненавидима начальниками и дружна с ветреными головами, которые сообщали ей то, что знала, т. е. маловажные подробности. ‹…› Надо было скрывать от княгини Дашковой, какими путями сносятся другие со мною, и она целые пять месяцев не знала ничего; последние четыре недели, хотя ей и говорили, но как можно меньше. ‹…› Все делалось, признаюсь, под моим особенным руководством; и, наконец, я сама все приостановила, потому что отъезд за город мешал исполнению нашего плана; все было две недели тому назад совершенно готово».

Екатерина дала Дашковой очень точную, как мы потом увидим, характеристику: «Очень умна, но ум ее испорчен чрезмерным тщеславием и характер ее взбалмошен». Что касается «начальников», то действительно Дашкова ненавидела всех Екатерининых любовников: фаворитизм ей был чужд.

Для 19-летней, романтически настроенной Дашковой, которая большую часть своей жизни провела в уединении, с книгами, эти события представлялись какой-то таинственной и захватывающей игрой по спасению любимой подруги и устранению грубого и неумного императора. Она считала, что дело выиграно, а дружба с императрицей, теперь уже венценосной Екатериной II, продолжается, и ей, Дашковой, должна быть отведена при дворе первенствующая роль, а отношения с Екатериной должны оставаться дружескими, как бы на равных. И она стала вести себя в соответствии со своими представлениями: показывать своё неудовольствие относительно фавора Григория Орлова, отдавать приказания караульным офицерам и солдатам, при солдатах спорить с их командиром и так далее. Екатерина пробовала её как-то урезонить, но поняла, что это бесполезно, что лучше сохранить приличные отношения.

После воцарения Екатерина наградила всех, помогавших ей захватить трон. Но при дворе прилично было считать эти награды обычными пожалованиями перед коронованием монархини, тем более что отмечены были государыниной милостью даже те, которые не участвовали в заговоре, но которых желательно было привлечь на сторону новой императрицы, например, такие, как Скавронские.

Не забыта была и Екатерина Романовна Дашкова. Екатерина II возвела её в звание статс-дамы высочайшего двора, пожаловала ей орден Св. Екатерины I степени с титулованием «Её высокопревосходительство кавалерственная дама Большого креста» и денежную премию в размере 24 тысяч рублей. Насчёт премии Дашкова долго сомневалась и со многими советовалась: брать её или не брать, ведь она старалась не за деньги, но в конце концов взяла, а шуму при дворе своими рассуждениями сделала много. Но таков был характер княгини.

В первые же дни после переворота Екатерина пригласила Дашкову, как свою фаворитку, и Григория Орлова, как своего фаворита, во дворец на обед. Когда Дашкова пришла в зал, где был накрыт обеденный стол, и увидела там Орлова, сидящего на диване с вытянутой ногой (он её сильно ушиб), а к нему был придвинут стол, она поняла, что между императрицей и Орловым была связь, и это открытие ей чрезвычайно не понравилось. Екатерина II сразу заметила неудовольствие на лице Дашковой, и поняла, что Дашкова далека от её жизненного кредо, что с её особенно «честным» пониманием жизни ни один правитель не удержится на троне более двух месяцев. Дашкова, придерживаясь православной морали, не понимала, что такое фаворитизм, почему Екатерина, такая умная, образованная и культурная женщина, теперь уже Всероссийская императрица, избрала себе фаворитом грубого, невежественного солдафона, каким был Григорий Орлов. Она не понимала, что Екатерина взошла на трон на плечах гвардейских солдат, руководимых Орловыми, а не благодаря 19-летней Дашковой, которая рассказала о заговоре шести офицерам, трём вельможами и Панину.

Екатерина II никогда ни с кем не порывала взаимоотношений внезапно и грубо, потому что знала, что каждый человек, тем более умный, воспитанный и образованный, всегда когда-нибудь может пригодиться. А потому на глазах придворных она всегда относилась к Дашковой как к своей фаворитке, но дружеских встреч с ней стала избегать. Екатерина Романовна чувствовала это охлаждение к ней, но всегда приветливый тон Екатерины при встрече с ней, приглашения во дворец на обед, на балы, на императорские выходы, просто на проживание во дворце вместе с мужем, как фаворитке, - всё это не давало Дашковой официального повода считать себя отвергнутой, но холодок отношения она всегда ощущала. Когда однажды она пожелала жить во дворце рядом с Екатериной, то почему-то во дворце не нашлось для неё нужного помещения: все комнаты были заняты фавориткой императрицы Анной Никитичной Нарышкиной, с которой Дашкова находилась в конфликте «за клок земли», как это определила Екатерина II. Екатерина Романовна не знала, что комнат не нашлось по распоряжению императрицы, но почувствовала, что это неспроста.

Муж Екатерины Романовны - князь Михаил Дашков - был тайным поверенным Екатерины II, которая назначила князя Дашкова (незадолго до его отъезда в Польшу) начальником кирасирского полка, до того возглавлявшегося только немецкими командирами. Дашкова гордилась тем, что её муж, по её мнению, сумел сделать кирасирский полк самым лучшим полком в России. (Странно, но своего мужа в «Записках» она всегда называет только «князь Дашков», как чужого человека, так что читатель до конца её воспоминаний так от неё и не узнаёт, каково было его имя.)

Екатерина II доверила князю Дашкову с его кирасирским полком возведение Понятовского на польский трон. Дашков при поддержке введённого в Польшу российского войска должен был обеспечить (где уговорами, где подкупом, где намёком на присутствие войска) положительное голосование Сейма за Понятовского. Что и было сделано безупречно. Но в Россию Дашков не вернулся. Он умер в Польше от «лихорадки, связанной с болезнью горла». Так ли было это? В своих воспоминаниях, спустя много лет, Дашкова несколько раз упоминает о его болезни горла и в связи с этим о жестокой лихорадке, которой он был подвержен. Может, так было надо?

Известие о смерти князя Дашкова, который, выполнив задание, уже возвращался со своими кирасирами домой, но простудился в дороге и умер, подкосило двадцатилетнюю вдову с двумя детьми: сыном Павлом и дочерью Анастасией. Она долго болела. По её словам, князь Дашков оставил огромные долги, по выплате которых семья оказалась бы на грани разорения. Но 24 тысячи, подаренные ей Екатериной, от которых она было хотела отказаться, полностью покрыли долги, и разорение не состоялось.

Чувствуя холодок в отношениях с Екатериной и влиятельными при дворе людьми, Дашкова, как статс-дама, ссылаясь на тяжёлое материальное положение семьи, испросила у Екатерины отпуск и уехала с детьми в деревню, в имение мужа. Жизнь в деревне была значительно дешевле, чем в столице, и за 5 лет проживания в деревне Екатерине Романовне удалось скопить сумму, достаточную для длительного путешествия по Европе. Под предлогом необходимости дать сыну Павлу английское образование и воспитание после домашнего, проходившего по разработанной Дашковой методе, Екатерина Романовна, как статс-дама, должна была испросить у императрицы разрешение на выезд за границу. Посланные ею императрице два письма не получили ответа, и Дашкова сама отправилась в Петербург за ответом Екатерина II встретила её весьма радушно, в разговоре выяснила, что Дашкова собирается вернуться и за границей будет развенчивать негативные мифы о России, и, разумеется, дала добро на выезд. А когда Дашкова вернулась в своё имение, курьер привез ей в подарок от императрицы 4 тысячи рублей. Екатерина Романовна возмутилась ничтожной, по её мнению, суммой, не хотела её брать, но затем, как она пишет в «Записках», составила список необходимых вещей, которые нужно было купить в дорогу, подсчитала их стоимость, взяла именно эту сумму, а оставшиеся деньги вернула курьеру. Она знала, что курьер доложит Екатерине в точности, как Дашкова приняла её подарок.

В декабре 1768 года Екатерина Романовна Дашкова с дочерью Анастасией и сыном Павлом отправилась в путешествие по Европе под псевдонимом «княгиня Михалкова». Европа уже знала статс-даму, кавалерственную даму Большого креста княгиню Дашкову, фаворитку российской императрицы, 18-летнюю девушку, по слухам, посадившую Екатерину II на престол. Придуманный псевдоним не мог скрыть её тайны: многие знатные и знаменитые люди в Европе знали Дашкову в лицо, потому что бывали в России и видели её при дворе рядом с Екатериной. Поэтому её радушно встречали многие знаменитости: и глава энциклопедистов Дидро, и Вольтер, и новые знакомые из высоких сфер и во Франции, и в Австрии, и в Швейцарии, и в Германии, и в Англии.

автора Биркин Кондратий

Кондратий Биркин Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий Книга

Из книги Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий. Книга II автора Биркин Кондратий

Кондратий Биркин Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий Книга II «Временщики и фаворитки» - трилогия К. Биркина (псевдоним известного в прошлом веке историка П.П.Каратыгина). В ней рассказывается о людях, волею судеб оказавшихся приближенными к царствовавшим особам

Из книги Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий. Книга III автора Биркин Кондратий

Кондратий Биркин Временщики и фаворитки XVI, XVII и XVIII столетий. Книга

Из книги После смерти Пушкина: Неизвестные письма автора Ободовская Ирина Михайловна

СМЕРТЬ ЕКАТЕРИНЫ ДАНТЕС Теперь мы подошли к последнему, самому печальному периоду жизни Екатерины Николаевны. Как мы уже говори­ли, все эти годы она страстно хотела иметь сына, но роди­лись три дочери подряд, и это приводило ее в отчаяние. И Метман, и Арапова

Из книги Сопротивление большевизму 1917 - 1918 гг. автора Волков Сергей Владимирович

Н. Веденяпин МОСКОВСКИЙ ИМПЕРАТРИЦЫ ЕКАТЕРИНЫ II КАДЕТСКИЙ КОРПУС Моему 138–му выпуску повезло. В Москву прибыл Государь и пожелал посетить наш корпус. Все три роты были построены в Тронном зале и стройно ответили на приветствие вошедшего в зал Императора Николая II.

Из книги Бенвенуто Челлини автора Соротокина Нина Матвеевна

Из книги Михаил Ломоносов автора Баландин Рудольф Константинович

Воцарение Екатерины В конце 1761 года Михаил Ломоносов написал две оды - весьма посредственные. Лучше бы он не писал их вовсе. Первая, завершенная 25 ноября, была посвящена юбилею царствования Елизаветы Петровны. Она взошла на трон в 1741 году в результате дворцового

Из книги Самые пикантные истории и фантазии знаменитостей. Часть 1 автора Амиллс Росер

14. Куртизанки, фаворитки, проституция и распущенность Я помню, как в первый раз занимался сексом. Я сохранил расписку. Гручл

Из книги Фаворитки у российского престола автора

Фаворитки великих княгинь и императриц Аграфена Фёдоровна Челяднина - наперсница великой княгини Елены Глинской Во времена царствования Василия III (1505–1533) и правления Великой княгини Елены Васильевны Глинской (1533–1538) слова «фаворит» и «фаворитка» в русской речи ещё

Из книги Фавориты у российского престола автора Воскресенская Ирина Васильевна

Фаворитки и любовницы российских государей Были ли фаворитки при великокняжеских и царских Государевых дворах? При Государевых дворах Великих князей всея Руси Иоанне III Васильевиче и его сыне Василии III Иоанновиче ни фаворитов, ни фавориток в полном смысле этих слов не

Из книги Хроники времен Екатерины II. 1729-1796 гг. автора Стегний Пётр Владимирович

Были ли фаворитки при великокняжеских и царских Государевых дворах? При Государевых дворах Великих князей всея Руси Иоанне III Васильевиче и его сыне Василии III Иоанновиче ни фаворитов, ни фавориток в полном смысле этих слов не было. Правда, были подозрения, что Иоанн III

Из книги автора

Пётр I и его фаворитки-любовницы Пётр I, не получив серьёзного образования и воспитания, приобретал знания и взгляды на жизнь в процессе своего царствования. Знакомство с Францем Лефортом, ставшим его фаворитом, привело его в 1691 году в Немецкую слободу, где перед ним

Из книги автора

Фаворитки императора Павла I - Екатерина Нелидова и Анна Лопухина Екатерина Ивановна Нелидова (1758–1839), дочь поручика Ивана Дмитриевича Нелидова и Анны Александровны Симоновой, родилась 12 декабря 1758 года В 1765 году, когда ей исполнилось всего семь лет, она была принята при

Из книги автора

Фавориты императрицы Екатерины I Алексеевны Прошло 90 лет с тех пор, как в 1534 году у русского престола правительницы Елены Глинской появился первый фаворит. Третьим в 1724 году оказался фаворит Екатерины I - камер-юнкер свиты Её Императорского Величества Виллим Монс

Из книги автора

Любовники и фавориты великой княгини Екатерины Алексеевны и императрицы Екатерины II Фаворитизм при российском престоле в правление Елены Глинской, царевны Софьи, Анны Иоанновны, Анны Леопольдовны и Елизаветы Петровны открыл дорогу для появления любовников у великой

Из книги автора

VI. Объявление о трауре по случаю кончины императрицы Екатерины II. ОбъявлениеКаким порядком по Их императорским величествам блаженной и вечной славы достойной памяти Великом государе императоре Петре Феодоровиче и Великой государыне императрице Екатерине

Обычно, говоря о фаворитах Екатерины Великой, вспоминают прежде всего Григория Орлова, Григория Потемкина и Платона Зубова. Реже упоминается Сергей Салтыков. Но на самом деле у Екатерины тайных любовников и фаворитов было намного больше.

Предлагаю вашему вниманию их полный список (без тех, о которых ходили слухи, не нашедшие достоверного подтверждения) в хронологическом порядке.

Императрица Екатерина Великая со своим пятым по счету фаворитом и фактически соправителем Григорием Александровичем Потемкиным

1. Первый достоверно известный тайный любовник Сергей Васильевич Салтыков (1726 - 1765).

Единственный из фаворитов Екатерины, который был старше ее. Состоял в связи с великой княжной, супругой наследника престола Петра Федоровича с 1752 по 1754 г.

До сих пор существует предположение о том, что именно Салтыков, а не Петр III является
отцом сына Екатерины Павла.

По крайней мере, сразу же после рождения Павла, Салтыков был отправлен посланником в Швецию и в Россию больше не возвращался.

2. Станислав Август Понятовский (1732 - 1798) - тайный любовник Екатерины с 1756 по 1758г .

От связи Екатерины и Понятовского в 1759 году родилась дочь, которую назвали Анной, разумеется, Петровной (умерла в 1759 г.).

В 1764 году, будучи уже императрицей, Екатерина сделала своего бывшего любовника королем Речи Посполитой. Она же и лишила его трона, разделив Польшу с Австрией и Пруссией (окончательно в 1795 году).

3. Григорий Григорьевич Орлов (1734 - 1783) - с 1760 года - тайный любовник, а с 1762 по 1772 г. - официальный фаворит Екатерины.

Вместе со своими братьями принял активнейшее участие в перевороте 28 июня 1762 года, в результате которого Екатерина взошла на Российский престол. В том же 1762 году от этой связи родился мальчик, который известен как граф Алексей Григорьевич Бобринский.

Григорий Орлов сошел с ума после смерти своей молодой жены и умер в 1783 г.

4. Алексей Семенович Васильчиков (1746 - 1813) - официальный фаворит Екатерины в 1772 - 1774 годах. Был первым из фаворитов императрицы, с которым у нее была существенная разница в возрасте - он был младше Екатерины на 14 лет.

5. Светлейший князь Таврический Григорий Александрович Потемкин (1739 - 1791) - официальный фаворит Екатерины с 1774 по 1776 г. и ее морганатический супруг с 1775 года.

От связи с Потемкиным Екатерина имела дочь - Елизавету Григорьевну Темкину . Потемкин известен не только как фаворит императрицы, но и как ее фактический соправитель, остававшийся влиятельным политическим деятелем вплоть до своей смерти. Кроме того, с 1777 по 1789 год поставлял Екатерине новых фаворитов, бывших его адьютантами.

6. Петр Васильевич Завадовский (1739 - 1812) - официальный фаворит императрицы в 1776 - 1777 годах. В 1802 году стал первым в истории России министром народного просвещения в правительстве Александра I.

7. Семен Гаврилович Зорич (1745 - 1799) - гусар сербского происхождения, адьютант Потемкина - официальный фаворит Екатерины в 1777 - 1778 годах.

8. Иван Николаевич Римский-Корсаков (1754 - 1831) - официальный фаворит Екатерины
в 1778 - 1779 годах, ее флигель-адъютант. Был младше императрицы на 25 лет.

9. Василий Иванович Левашев (1740 - 1804) - майор Семеновского полка, фаворит императрицы в октябре 1779 года.

10. Александр Дмитриевич Ланской (1758 - 1784) - еще один адъютант Потемкина, официальный фаворит Екатерины в 1780 - 1784 годах. Ланской отличался слабым здоровьем и умер в возрасте 26 лет от грудной жабы и горячки. Екатерина тяжело переживала смерть своего молодого любовника. Был младше императрицы на 29 лет.

11. Александр Петрович Ермолов (1754 - 1834) - адъютант Потемкина, будущий герой Отечественной войны 1812 года. Был официальным фаворитом Екатерины в 1785 - 1786 годах.

05.01.2015 0 44654

Фаворитизм - довольно распространенное явление в мировой истории. Политики и монархи, несмотря на их высокое положение и особый статус, остаются прежде всего людьми, со всеми их слабостями и страстями. Не была исключением и правившая в России во второй половине XVIII века императрица Екатерина II .

О ее любовных похождениях слагали анекдоты, стихи, писали книги и ставили фильмы. Действительно, у матушки-Екатерины было немало мужчин. Историки даже не могут точно сказать -сколько именно. Попробуем вспомнить хотя бы наиболее известных из них.

Семейство «орлов»

Еще в те времена, когда недавняя принцесса София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская стала супругой наследника российского престола Петра Федоровича, она уже поглядывала на других мужчин и заводила с ними интрижки. Ее любовниками были камергер великого князя Петра Федоровича Сергей Салтыков и секретарь британского посланника в России, польский князь Станислав Август Понятовский. Но это были случайные связи, которые тешили императрице тело, но не душу.

А вот мужчиной, который стал Екатерине помощником во всех ее делах, был Григорий Григорьевич Орлов. Именно он и его братья были душой дворцового переворота 28 июня 1762 года, в результате которого с российского престола свергли императора Петра III и императрицей всероссийской провозгласили Екатерину Алексеевну.

Григорий Орлов не был выдающимся государственным деятелем, но именно он помог Екатерине Алексеевне стать императрицей.

В день восшествия своей возлюбленной на престол Григорий Орлов из капитанов стал сразу генерал-майором. Кроме того, он получил высокий придворный чин камергера, орден Святого Александра Невского и шпагу, украшенную бриллиантами. Через два месяца Григорий Орлов получил чин генерал-поручика и был возведен в графское достоинство.

Осыпанный наградами и окруженный толпой придворных, старавшихся выразить свежеиспеченному графу свою преданность, Григорий Орлов, как старуха в известной сказке Александра Сергеевича Пушкина, захотел стать официально мужем императрицы и усесться рядом с ней на российский трон.

Но этой затее воспротивились высшие сановники Российской империи. Устами графа Панина Екатерине было заявлено: «Вдова императора Петра Федоровича может править Россией, но госпожа Орлова - никогда».

Екатерина прожила с Орловым двенадцать лет. Она родила в 1762 году от своего фаворита сына - будущего графа Алексея Григорьевича Бобринского. Рассталась Екатерина с Григорием Григорьевичем из-за того, что тот, будучи человеком не менее пылким и увлекающимся, чем сама императрица, имел немало любовных связей на стороне. К тому же, с точки зрения способностей в делах государственных, Орлов оказался полной посредственностью. Он был человеком лично храбрым, решительным, но не более того. Последний его подвиг - ликвидация в 1771 году чумного бунта в Москве.

Григория Орлова сменил другой фаворит - корнет лейб-гвардии Конного полка Александр Семенович Васильчиков.

Впрочем, фаворитом Васильчиков пробыл недолго. Личностью он оказался довольно бесцветной и, кроме постельных подвигов, ничем не прославился. Впрочем, он и сам особо ни к чему не стремился и просто выполнял свой долг подданного «матушки-императрицы» доступным для него способом. После возвышения Григория Потемкина Васильчиков получил пенсию в 20 тысяч рублей и еще 50 тысяч рублей единовременно на устройство дома в Москве. Остаток жизни он прожил в Первопрестольной, где и скончался в возрасте шестидесяти семи лет.

«Величайший, забавнейший и приятнейший чудак»

А вот сменивший его Григорий Александрович Потемкин оказался совсем другим человеком. Историк Ковалевский так писал о нем: «Он самый прочный фаворит самой непостоянной из женщин».

Стоит заметить, что фаворитом императрицы Потемкин был всего два года. Потом в постели Екатерины его сменили другие лица, но он даже после этого остался единственным человеком, которого императрица считала своим соратником и с которым она решала важнейшие государственные вопросы.

Потемкин не был «паркетным» генералом. В чине генерал-майора он участвовал в штурме Хотина, а в 1770 году -в сражении при Фокшанах.

А в начале 1774 года, после прибытия с театра боевых действий в Петербург, он стал фаворитом Екатерины. 14 июля 1774 года Екатерина писала барону Гримму о медовом месяце с новым фаворитом Потемкиным: «Я отделалась от некоего превосходного, но весьма скучного гражданина, которого немедленно, и сама точно не знаю как, заменил величайший, забавнейший и приятнейший чудак, какого только можно встретить в нынешнем железном веке».

Екатерина не раз называла Потемкина своим учеником. И не только за альковные утехи он был осыпан императрицей наградами.

В связи с заключением Кю-чук-Кайнарджийского мира в 1774 году Потемкин был возведен в графское достоинство, ему были пожалованы усыпанная алмазами золотая шпага и орден Святого Андрея Первозванного, а также дано в награду 100 тысяч рублей. В течение двух лет Екатерина наградила своего фаворита не только всеми отечественными орденами, но и многими иностранными: у прусского короля Фридриха II она исхлопотала для него орден Черного орла, у датского короля - орден Слона, у шведского - орден Серафимов, у польского - ордена Белого орла и Святого Станислава.

Потемкину хотелось также получить ордена Золотого руна, Святого Духа и Подвязки, но в Вене, Версале и Лондоне Екатерине отказали под предлогом того, что первыми двумя орденами награждались только лица католического вероисповедания, а орденом Подвязки даже британцев награждали в очень редких случаях.

В 1776 году Екатерина исхлопотала Потемкину у австрийского императора Иосифа II княжеское достоинство Священной Римской империи. Отныне Григорий Александрович стал величаться светлейшим.

Муж или не муж?

Историки до сих пор спорят о том, был ли Потемкин тайным мужем Екатерины. В свое время были опубликованы письма императрицы к Потемкину, в которых она называет своего фаворита «дорогим супругом» и «нежным мужем». Вообще, в отношении Потемкина Екатерина употребляет такие выражения, которые показывают ее страсть к Григорию Александровичу: «Милая милюшечка, Гришенька», «Милинкой голубчик и безценной Дружечик», «Мой бутон».

В июне 1774 года в письмах Екатерины впервые встречается слово «муж». Точное время и место венчания не установлены. По одной из версий, это произошло в Москве, по другой - в Санкт-Петербурге. От этого тайного брака у них родилась дочь - Елизавета Григорьевна, получившая усеченную фамилию отца - Темкина.

Впрочем, через два с половиной года Екатерина нашла себе нового фаворита для постельных утех - полковника Петра Васильевича Завадовского. Но его присутствие не мешало общению Екатерины и Потемкина. Светлейший князь не ревновал свою тайную супругу к любовнику, что нельзя сказать о Завадовском.

Тот искренне любил императрицу, как женщину, и закатывал скандалы, когда Потемкин оказывал Екатерине знаки внимания. В конце концов он был удален из дворца по настоянию Григория Александровича, но не по личным соображениям, а из-за того, что новый фаворит императрицы примкнул к враждебной Потемкину группировке Орловых.

Императрица утешила отвергнутого любовника роскошными наградами: за год пребывания в постели Екатерины он получил 6 тысяч душ на Украине, 2 тысячи душ в Польше, 1800 душ в русских губерниях. Кроме того, Завадовскому перепало 150 тысяч рублей деньгами, 80 тысяч рублей драгоценностями, 30 тысяч рублей посудой, а также пенсион в 5 тысяч рублей. А его место близ Екатерины занял отчаянный гусар и рубака Семен Гаврилович Зорич, серб по происхождению.

Новый фаворит был старым приятелем Потемкина, который и «сосватал» его императрице. Он был хорош в постели, но недалек умом. В конце концов Зорич сумел надоесть как Екатерине -своими карточными долгами, - так и Потемкину - своим неумением считаться с интересами всесильного светлейшего князя. Свою придворную карьеру Зорич закончил после грандиозного скандала, который он устроил светлейшему князю Таврическому, угрожая дуэлью своему благодетелю.

Дочь Потемкина и императрицы - Елизавета Темкина на портрете работы Боровиковского, 1798 год

Его отправили в почетную отставку с пожалованием 7 тысяч крестьян. Зорич поселился в подаренном ему Екатериной II городишке Шклов и занялся там устроительством благородного училища.

Но бывшего гусара подвела его неистребимая тяга к азартным играм. В конце концов он разорился и окончательно запутался в долгах. Поговаривали, что Зорич даже промышлял фальшивомонетничеством. Он умер в 1799 году.

Чехарда вокруг постели

Еще при жизни Григория Потемкина -венчанного супруга императрицы - случилось то, что можно было бы назвать «чехардой вокруг императорской постели». За какие-то три года стареющая Екатерина сменила, по разным подсчетам, семь фаворитов. О некоторых из них практически ничего не известно.

Иван Николаевич Римский-Корсаков был сержантом лейб-гвардии Конного полка, который князь Потемкин считал чем-то вроде «кадрового резерва» и откуда он брал все новых и новых фаворитов для страстной императрицы. Римский-Корсаков отличался редкой красотой и не менее редким невежеством. Рассказывали, что, уже став фаворитом императрицы, Римский-Корсаков пожелал составить себе библиотеку и для этого послал за книгопродавцем. На вопрос последнего, какие книги ему нужны, он ответил: «Ну, знаете, большие тома внизу, а маленькие книжки вверху - как у Ее Величества».

Римский-Корсаков был фаворитом императрицы около года. А «прокололся» он вот на чем. В один роковой для себя момент Римский-Корсаков решил закрутить интрижку с фрейлиной Екатерины и ее лучшей подругой графиней Брюс. Причем не просто за милой беседой, а в кровати императрицы, в позе, которая недвусмысленно говорила о цели их совместного нахождения в монаршьей постели. Возмущенная подобной черной неблагодарностью, Екатерина в шею выгнала из дворца и фаворита-изменника, и подругу-предательницу.

Ну а далее замелькали разные личности, о которых в истории остались лишь фамилии. Это и некто Страхов, о котором рассказывали, что он был явно «скорбен головой», и какой-то Стоянов, про которого говорили, что это очередной человек из «списка Потемкина».

Более известен Иван Романович Ронцов - внебрачный сын графа Воронцова. Во всяком случае, он был участником своего рода «конкурса» на замещение вакантной должности фаворита.

Конногвардеец Александр Дмитриевич Ланской был одно время адъютантом светлейшего князя Таврического и по приказу Потемкина отправился «на службу» в спальню императрицы. Там его «достоинства» пришлись по душе Екатерине. В 1780 году, когда он стал фаворитом императрицы, ему шел 23-й год. То есть он был моложе Екатерины на 29 лет. Современники отмечали его привлекательную внешность, он любил искусство, был добр и отзывчив.

Екатерина мечтала сделать из Ланского своего помощника. Екатерина осыпала его наградами и драгоценностями. Его богатство по подсчетам современников составляло 7 миллионов рублей. Одни пуговицы на его кафтане стоили около 80 тысяч рублей.

Неизвестно, сумела бы Екатерина сделать из Ланского государственного деятеля масштаба Потемкина - он скоропостижно скончался в июне 1784 года, умер после падения с лошади во время конной прогулки.

О честности и бескорыстности Ланского можно судить по его последним распоряжениям - ни один из фаворитов ничего подобного не совершил. Часть своего колоссального богатства он перед кончиной распорядился передать в казну. Императрица, однако, распорядилась передать все имущество Ланского его родственникам.

Щедрые дары

Смерть Александра Ланского так потрясла Екатерину, что она не сразу нашла себе нового фаворита. Но чувственная натура стареющей императрицы взяла свое, и вскоре в ее спальне появился Александр Петрович Ермолов.

Он был ее давним знакомым. Еще в 1767 году, путешествуя по Волге, Екатерина остановилась в имении его отца и взяла тринадцатилетнего мальчика с собой в Петербург. Потемкин взял его в свою свиту, а почти два десятилетия спустя предложил его кандидатуру Екатерине в качестве фаворита. Ермолов был высоким и стройным блондином, угрюмым, неразговорчивым, честным и чересчур простым. Из-за этих своих качеств Ермолов ненадолго задержался в спальне Екатерины, получив в июне 1786 года полную отставку, около 400 тысяч рублей, 4 тысячи крестьянских душ и пятилетний отпуск с правом выезда за границу.

Ермолова сменил 28-летний адъютант князя Потемкина Александр Матвеевич Дмитриев-Мамонов. Как и в предыдущих случаях, его ввел в спальню императрицы сам Потемкин, рассчитывающий иметь при дворе своего человека. Дмитриев-Мамонов, пришелся по душе Екатерине, и пожалования на нового фаворита посыпались одно за другим - императрица пожаловала ему чин полковника и флигель-адъютанта. Позднее он стал премьер-майором Преображенского полка и сделан действительным камергером, а в 1788 году - генерал-поручиком и генерал-адъютантом.

В этом же году Дмитриев-Мамонов стал графом Римской империи. Одновременно с чинами и орденами он получал поместья и превратился в одного из богатейших людей страны: в одном Нижегородском наместничестве он владел 27 тысячами душ крестьян, а общий доход с вотчин достигал 63 тысяч рублей в год.

Не скупилась императрица и на денежные пожалования: он получал сотни тысяч рублей на содержание стола в день рождения и именин. Только в течение последних трех месяцев 1789 года, когда прервалась карьера Дмитриева-Мамонова при дворе, он получил до полумиллиона рублей.

Карьера его в качестве фаворита закончилась в июне 1789 года, когда Дмитриев-Мамонов признался в любви к княжне Щербатовой. Свято место не бывает пусто, и вскоре в спальне императрицы оказался еще один конногвардеец, только на этот раз не ставленник Потемкина.

Последняя любовь

Платон Александрович Зубов был, как принято сейчас говорить, «из команды» графа Салтыкова. Он быстро нашел подход к любвеобильному сердцу императрицы, и уже в августе Потемкину от его тайной супруги пришло вот такое послание: «Это очень милое дитя, имеющее искреннее желание сделать добро и вести себя хорошо. Он не глуп, сердце доброе, и я надеюсь, он не избалуется». В начале 1791 года светлейший князь Таврический получил еще одно признание: «...Я чрезвычайно довольна честностью, добросердечием и нелицемерною его привязанностью ко мне».

Пользуясь большим влиянием на влюбленную в него по уши Екатерину, Платон Зубов практически сумел свести на нет влияние Потемкина на императрицу, который угрожал Екатерине «приехать и вырвать зуб». Но светлейший так и не сумел это сделать. Он вскоре умер, и, как полагают некоторые историки, в мир иной он отправился не без помощи Зубова.

Императрица души не чаяла в новом фаворите. Но окружающие ее вельможи были не в восторге от Платона Зубова. Самый лаконичный отзыв о нем дал Храповицкий: «Дуралеюшка Зубов». Не пользовался он уважением и у известного вельможи екатерининского царствования - канцлера Безбородко. Безбородко находил Зубова человеком бездарным и грубым.

По описанию современников, «все ползало у ног Зубова, он один стоял и потому считал себя великим. Каждое утро многочисленные толпы льстецов осаждали его двери, наполняя его прихожие и приемные... Развалясь в креслах, в самом непристойном неглиже, засунув мизинец в нос, с глазами, бесцельно устремленными в потолок, этот молодой человек с лицом холодным и надутым едва удостаивал обращать внимание на окружавших его...».

Федор Ростопчин запечатлел поведение Зубова после кончины императрицы:

«Отчаяние сего временщика ни с чем сравниться не может. Не знаю, какие чувства сильнее действовали на сердце его; но уверенность в падении и ничтожестве изображалось не только на лице, но и во всех его движениях. Проходя сквозь спальную комнату императрицы, он останавливался несколько раз пред телом государыни и выходил, рыдая... толпа придворных удалялась от него, как от зараженного, и он, терзаемый жаждою и жаром, не мог выпросить себе стакана воды».

Не менее уничтожающий отзыв о последнем фаворите Екатерины дал один из современников, противопоставивший его Потемкину. Последний «почти всем своим величием был обязан самому себе, Зубов - слабости Екатерины. По мере утраты государынею ее силы, деятельности, гения, он приобретал могущество, богатство и силу. В последние годы ее жизни он был всемогущ в обширнейшем смысле слова...»

Антон ВОРОНИН

Введение…………………………………………………………………………2

Любовники Екатерины I …………………………………………...3

Список используемой литературы…………………………………………..12

Введение

Императрица Екатерина Вторая обожала заниматься любовью и никогда не скрывала этого: по самым осторожным оценкам число более-менее постоянных партнеров великой женщины колебалось от 18 до 23. Суммы, в которые обходились казне плотские утехи Екатерины, колоссальны! Только на десять основных фаворитов было потрачено 92 с половиной миллиона рублей. К тому же каждый соратник по постели неизменно получал титулы, имения, тысячи крепостных.

Б ольшинство современников не видело в увлечениях императрицы ничего противоестественного: схожие нравы процветали в XVIII столетии во многих европейских королевских домах. Вот и во граде Петровом механизм привлечения молодых людей в царский альков был отлажен. На каком-нибудь приеме императрица обращала благосклонное внимание, скажем, на безвестного поручика. На следующий день она диктовала указ о пожаловании поручика во флигель-адъютанты ее величества и немедленном вызове его во дворец. Но здесь он попадал не в кабинет коменданта, а на прием к лейб-медику Рожерсону, известному специалисту по венерическим заболеваниям. Обследовав нового пациента и признав его здоровым, лейб-медик передавал подшефного с рук на руки графине Брюс или фрейлине Протасовой, чьи обязанности пикантно балансировали на тонкой грани искусства сводни и проверки испытуемого на сексуальное «качество». Благополучно пройдя все, даже интимного свойства экзамены, и получив от очаровательных дам последние инструкции, новобранец направлялся в особое помещение.

Роскошные апартаменты, толпы ливрейных слуг были уже готовы к приему нового гостя. Из любопытства открыв ящик письменного стола, он обнаруживал сто тысяч рублей - аванс любви. Вечером, на балу или приеме, Екатерина появлялась, опираясь на руку нового временщика. В десять часов они удалялись...

Отныне любовника императрицы ждала новая жизнь. Всякое его желание неукоснительно выполнялось. Кроме одного - он не имел права самостоятельно покидать свои комнаты.

Любовники Екатерины I

Великий князь Пётр Фёдорович
(император Пётр III)

(1728-1762) Начало отношений 1745 21 августа (1 сентября) - венчание – конец отношений: 28 июня (9 июля) 1762 - смерть Петра III. Законный супруг. Его дети, согласно древу Романовых: Павел Петрович (1754) (по одной из версий, его отец - Сергей Салтыков) и официально - великая княжна Анна Петровна (1757-1759, скорее всего, дочь Станислава Понятовского). Страдал, если верить слухам, каким-то видом импотенции, связанной с деформацией полового члена - возможно, фимозом, и в первые годы не осуществлял с ней супружеских отношений. Потом эта проблема была решена с помощью хирургической операции, причем, чтобы её выполнить, Петра напоил Салтыков.

2 Салтыков, Сергей Васильевич
(1726-1765)

1752 год. С этого периода находится при «малом дворе» великих князей Екатерины Алексеевны и Петра Фёдоровича. Начало романа - вероятно, весна того же года. 1754 год, октябрь. Через 2 недели после рождения великого князя Павла спешно отправлен посланником в Швецию. За несколько месяцев до этого, когда признаки беременности Екатерины стали заметными, его перестали к ней пускать и она страдала от разлуки. Тайный любовник Единственный из известных мужчин императрицы старше её по возрасту. Екатерина II, желая дискредитировать своего сына Павла, не опровергала слухи о том, что Салтыков был его отцом. После истории с Екатериной оставался при иностранных дворах почти всю жизнь.

3 Станислав Август Понятовский
(1732-1798)

1756 год-1758 год. Екатерина, оправившаяся после родов и разлуки с любимым Салтыковым, влюбилась снова в молодого поляка, приезжавшего в Россию в свите английского посла Вильямса. После падения канцлера Бестужева Вильямс и Понятовский вынуждены были покинуть Петербург. Тайный любовник Официально признанная великая княжна Анна Петровна (1757-1759), вероятней всего, была дочерью Понятовского, как считал и сам великий князь Пётр Фёдорович, который, судя по «Запискам Екатерины», приговаривал: «Бог знает, откуда моя жена беременеет; я не знаю наверное, мой ли этот ребёнок и должен ли я признавать его своим». В будущем Екатерина сделает его королем Польским, а затем аннексирует Польшу и присоединит её к России. Единственный иноземец в списке возлюбленных Екатерины, урождённой немецкой принцессы: такое пристрастие к русским красавцам радовало её подданных, помнивших «немецкое засилье» фаворитов Анны Иоанновны и Анны Леопольдовны.

4 Орлов, Григорий Григорьевич
(1734-1783)

1759 или 1760 год. Весной 1759 года в Петербург прибыл граф Шверин, флигель-адъютант Фридриха II, попавший в плен в Цорндорфском сражении, к которому был приставлен стражником Орлов. Орлов приобрёл известность, отбив любовницу у Петра Шувалова. Всего пара была вместе 12 лет, после смерти мужа Екатерина даже хотела выйти за него замуж, но её отговорили. Параллельно имел множество любовниц, о которых Екатерине было известно. Наконец, в начале 1772 года, уехал на мирный конгресс с турками в Фокшанах, и в его отсутствие звезда фаворита закатилась, так как Екатерина обратила внимание на Васильчикова. Тайный любовник, затем официальный фаворит (с 1762 года). Бобринский, Алексей Григорьевич - сын Екатерины и Орлова, родился 22 апреля 1762 года, несколько месяцев спустя после смерти Елизаветы Петровны. Сообщают, что в день, когда у неё начались роды, её верный слуга Шкурин поджёг свой дом, и Пётр умчался смотреть на пожар. Орлов и его пассионарные братья способствовали свержению Петра и восшествию Екатерины на престол. Потеряв фавор, женился на своей кузине Екатерине Зиновьевой, и после её смерти сошёл с ума.

5 Васильчиков, Александр Семёнович
(1746-1803/1813)

1772 год. -1774 год, сентябрь. Весной и летом этого года часто стоял в караулах в Царском Селе, где обратил на себя внимание императрицы и скоро получил золотую табакерку «за содержание караулов». Затем во дворце занял комнаты, в которых жил Орлов, причем из опасения внезапного возвращения бывшего фаворита к дверям его помещения был поставлен караул. Такая перемена фаворита, после орловского десятилетия, была в новинку и вызвала большой переполох при дворе, 20 марта. Васильчикову в связи с возвышением Потёмкина было отправлено высочайшее повеление ехать в Москву. Официальный фаворит Первый из фаворитов Екатерины сильно моложе её по возрасту (14 лет разницы), отличался красотой. Был бескорыстен и мало пользовался своим положением. Екатерина, впрочем, чувствовала его пустоту и недостаток образования и считала его скучным. После отставки поселился в Москве вместе с братом, не женился.

6 Потёмкин, Григорий Александрович
(1739-1791)

1774 год, весна. Давний знакомый Екатерины, принимавший участие ещё в перевороте 1776 год. В апреле 1776 года он отправился в отпуск для ревизии Новгородской губернии, в это время Завадовский, на которого императрица «положила глаз», занял его место. Официальный фаворит, видимо, морганатический супруг с 1775 (см. Свадьба Екатерины II и Потёмкина) Екатерина родила Потёмкину дочь - Елизавету Григорьевну Тёмкину . Несмотря на разрыв в личной жизни, благодаря своим способностям сохранял дружбу и уважение Екатерины и много лет оставался вторым человеком в государстве. Женат не был, его личная жизнь состояла из «просвещения» его юных племянниц, в том числе Екатерины Энгельгарт

7 Завадовский, Пётр Васильевич
(1739-1812)

1776 год-1777 год, ноябрь. Находился при Румянцеве, был представлен императрице как автор донесений и докладов по делам Малороссии летом 1775 года во время её пребывания в Москве. Заинтересовал её, как человек «потише и смирнее», чем Потёмкин., июль. Примкнул к партии Орловых и графа Румянцева, не устраивал Потёмкина и был смещён его усилиями. В мае 1777 года, после знакомства Екатерины с Зоричем, Завадовскому был дан 6-месячный официальный отпуск. Официальный фаворит Родом малоросс. После отставки занимал видные посты в администрации. Любил императрицу «как женщину» и по-настоящему ревновал её, что и повредило ему в её глазах. Не мог забыть её и после расставания. Уехал в пожалованное ему имение Ляличи, в 1777 отозван императрицей обратно в столицу, с 1780 года занимается по её поручению административной деятельностью. Стал первым министром народного просвещения. Женился на Вере Николаевне Апраксиной, дочери С. О. Апраксиной, племянницы и метрессы Кирилла Разумовского. Считается следующим по способностям после Потёмкина среди фаворитов Екатерины; единственный, кроме него, кому она разрешила вернуться и поручала заниматься государственной деятельностью.

8 Зорич, Семён Гаврилович
(1743/1745-1799)

1777 год-1778 год, июнь. Потёмкин, желая сместить Завадовского, искал ему замену и взял Зорича к себе в адъютанты, а затем назначил его командиром лейб-гусарского эскадрона - личной охраны Екатерины. Вызвал неудовольствие императрицы неумеренной карточной игрой, и недовольство Потёмкина - нежеланием считаться с его интересами, в припадке вспыльчивости наговорил князю кучу дерзостей. Был выслан из Петербурга. Официальный фаворит Красавец гусар сербского происхождения, на 14 лет младше императрицы. Екатерина была недовольна его плохим образованием и тем, что он не разделял её культурные интересы, вечно ожидала, что он мог «что-нибудь напакостить». В итоге был уволен в отставку с большим вознаграждением, пожалован 7 тысячами крестьян и поселился в подаренном ему Екатериной II местечке Шклове, где на свои средства основал Шкловское благородное училище. Запутался в долгах и был подозреваем в фальшивомонетчестве.