В контексте нашего исследования такая формулировка подразумевает синтез двух неотъемлемых для человеческого становления и развития компонентов – духовности и нравственности, каждый из которых имеет свои характеристики. Кроме этого, вычленение и определение духовной компоненты на первый план обусловлено доминирующей ролью в становлении человека Человеком именно духовности.
Антропологический подход, всё увереннее занимающий своё место в методологии педагогической науки, предусматривает выделение системообразующих внутренних характеристик человека, определяющих его сущностную природу и качественное своеобразие. Таковой в структуре человека выступает своеобразное триединство его биологического, социального и духовного начал, или, говоря языком христианской антропологии, – тела, души и духа. Признание современной педагогической наукой духовного начала в человеке позволяет по-новому взглянуть и на самого человека, и на задачи его воспитания и образования, в частности, и на проблему духовно-нравственного становления человека.
Изучение, анализ и последующий синтез знаний по данной проблеме (в трудах по философии, религии, в наследии христианских подвижников и мистиков Востока, духовных учениях и работах современной науки) позволяют сделать вывод о том, что духовность и нравственность – явления не тождественные и не рядоположенные.
Нравственность в энциклопедическом педагогическом словаре трактуется как термин, употребляющийся, как правило, в качестве синонима термину мораль, реже - этика. Так же как понятия «этика» в греческом, «мораль» в латинском, русское слово «нравственность» этимологически восходит к слову «нрав» (характер) и лексически закреплено в Словаре Академии Российской.
В советской этической литературе в разное время под нравственностью понимались:
А) нравы как практикуемые формы поведения,
б) мораль, закреплённая традицией и вековой привычкой,
в) мораль на уровне её общественных проявлений - в отличие от морали как феномена культуры, формы мотивации индивидуального поведения, личностной установки, совокупности объективных и безусловных норм,
г) сфера нравственной свободы личности, когда общественные и общечеловеческие требования совпадают с внутренними мотивами; область самодеятельности и творчества человека, внутреннего самопринуждения, благодаря личной сознательности переходящего в склонность и спонтанное побуждение творить добро.
Таким образом, в целом можно сказать, что нравственность характеризует личность человека, его социальную сущность. В некоторой степени её можно отнести и к человеческой душе, которая проявляется в физическом мире через нашу личность. И если определить своего рода пространственную направленность нравственности, то это «горизонтальные» связи, то есть - социальные. Нравственность своего рода мерило принятия, присвоения человеком общественных норм и ценностей, а потому она в определённой степени может быть воспитана.
Духовность же имеет «вертикальную» направленность, поскольку она «не от мира сего», - она принадлежит духу, духовному миру, а не социальному. Но как солнце, свет дают растению возможность набрать «цвет» и распуститься чудесным цветком, так и духовность (дух) даёт человеку (личности, душе) проявить в этом мире свои самые лучшие – божественные качества: любовь, милосердие, сострадание, терпение. Если обратиться к уже имеющимся в психолого-педагогических науках понятиям, то, на наш взгляд, наиболее идентично понятию «дух» понятия «индивидуальность» и «высшее Я».
В энциклопедическом педагогическом словаре находим: «Понятие духовность, образованное от слова «дух», изначально указывало на соотнесённость с супранатуралистическим трансцендентным началом… Духовность не поддаётся определению, поскольку дух - беспределен и не укладывается в пределы разума; в пределах только разума определение духовности негативно. Духовность противостоит социальности: в той мере, в какой социальность спонтанна, корыстна, адаптивна, - она бездуховна… Императив "Имей в себе Бога", который В.С. Соловьёв сформулировал как требование религиозной нравственности, в наиболее строгом виде выражает смысл духовности и показывает, что работа духа всегда представляет собой мистическую практику».
Взгляды на сущность данного понятия представителей разных сфер познания (философии, науки и религии) в большой мере идентичны. Духовность неразрывно связана с духом человека; с действием Святого Духа, с Благодатью; с тончайшей, высшей энергией в человеке; с сознанием человека; с открытостью и возжжением сердца и духа; с божественной энергией Любви.
Так, Н. Бердяев считал, что с духовностью связано глубинное «я» человека; идущая из глубины сила, образующая и поддерживающая личность в человеке.
Человеческая духовность не просто неосознанна, - утверждал В.Франкл, - а неизбежно бессознательна. В своей работе «Духовность, свобода и ответственность» он уточняет: «То, что может противостоять всему социальному, телесному и даже психическому в человеке, мы и называем духовным в нём… Человек вообще является человеком тогда и постольку, когда и поскольку он как духовное существо выходит за пределы своего телесного и душевного бытия».
Созвучны этим взглядам и мысли И.А. Ильина: «…Говоря о духовности или о духе, не следует представлять себе какую-то непроглядную метафизику или запутанно-непостижимую философию… Дух не есть ни привидение, ни иллюзия. Он есть подлинная реальность, и притом драгоценная реальность, - самая драгоценная из всех… Дух есть дыхание Божие в природе и человеке; сокровенный, внутренний свет во всех сущих вещах; начало, во всём животворящее, осмысливающее и очистительное. Он освящает жизнь, чтобы она не превратилась в мёртвую, невыносимую пустыню, в хаос пыли и в вихрь злобы; но он же сообщает всему сущему силу, необходимую для того, чтобы приобщиться духу и стать духовным».
По мнению митрополита Сурожского Антония, духовность – не достижение, а путь. Духовность заключается в том, что Святой Дух действует в нас, это проявления его таинственного действия.
К уникальному свойству человеческого существа, делающего его человеком, относил духовность Александр Мень. «…Духовность есть обладание духом, бессмертным, творческим, этическим, свободным духом… Духовность есть проявление духа. Человеческая духовность не есть наше изобретение. Мысль человека отображает Мысль космическую, сознание человека отображает космическое Сверхсознание, духовность человека связана с высшим духовным планом бытия».
В целом в философско-религиозной русской мысли человек рассматривается как совокупность духа, души и тела, или, соответственно, духовности, душевности и телесности. При этом особо подчёркивается мысль об иерархичности, о доминирующем положении духовности над душевностью и телесностью. Подвижник-аскет Феофан Затворник утверждал, что по своему естественному назначению человек должен жить в духе, духу подчинять и духом проникать всё душевное, а тем паче телесное, а за ними и всё своё внешнее, то есть жизнь семейную и общественную.
С понятием духа и его действием в человеке связывают своё представление о духовности и многие современные учёные, идущие по пути синтеза знаний.
«Дух – неделимая, неизменяемая божественно идеальная тонкоматериальная сущность, которой человек наделяется Богом от зачатия, дающая человеку возможность стать богоподобным и обеспечивающая человеку связь с Небесами. Через Дух Бог следит за нами. Через Дух наши обращения достигают Небес. Духовность – это оболочка Духа, нарабатываемая человеком по жизни. В содержательном смысле духовность – это состояние человека, принявшего в качестве основы своей сущности - Творца, Иерархию и Любовь и устремленного к ним, живущего с открытым сердцем, руководствующегося в своих действиях нравственностью и добром, ориентированного на расширение сознания, творческое созидание и самосовершенствование, следующего законам Космоса» (доктор физико-математических наук, академик РАЕН А.Е. Акимов).
«Духовность – реальная феноменологическая величина. Духовность – принцип работы духа с человеком» (доктор медицинских наук С.В. Казначеев).
«Через духовность осуществляется связь энергии Космоса с полем живого вещества человека. Духовность – это способность человека трансформировать энергию Космоса и направлять её на других людей с целью дальнейшего развития вселенской любви, добра и саморазвития. …Духовность – изнутри имманентно присущее» (доктор психологических наук, профессор, академик РАО В.А. Пономаренко).
Как путь вертикального самосозидания человека, духовного движения к Богу (или Сверх разуму, Космосу); как оплодотворённость души духом и постоянную тягу к вершинам бытия рассматривает духовность В.И. Андреев (автор инновационного курса «Педагогика творческого саморазвития»).
Из анализа других научных взглядов на духовность, когда авторами не даётся точное определение данного понятия, всё же можно достаточно ясно отметить – ведущим (в смысловом аспекте) в характеристике духовности выступает именно «дух», сущее в человеке. Характерной особенностью здесь является обозначение исследователями принципиального различия духовности и знаний как результата овладения культурой. Так, например, В.Д. Шадриков подчёркивает, что духовность не находится в прямой связи со способностями и интеллектом. По его мнению, духовным может быть и человек со средними способностями. Вместе с тем в своем пределе духовность является проявлением сверхсознания (М.В. Лодыженский) - особого состояния сознания, характеризующегося проникновением в суть вещей, постижением духовных истин. Органом сверхсознания в человеке является сердце (А.Бергсон, В.Ф.Войно-Ясенецкий, И.А.Ильин, И.С. Павлов, П.А.Флоренский), которое, согласно не только духовным источникам, но и последним научным данным, является не только главным «чувствилищем», но и органом духовного познания.
Обобщение изученного и проанализированного в исследовании материала (только частично представленного в данной статье) позволяет заключить, что духовность – это тончайшая духовная энергия, связывающая человека с Высшим Миром. Именно эта энергия (которую можно назвать и психической, и огненной, и энергией сознания, и сердечной энергией) даёт возможность нашему духу проявлять себя в земном мире, одухотворяя («оплодотворяя») всё, что производит человек «своими руками и ногами». Духовность, как божественная по своему происхождению энергия, в своём высшем проявлении, по сути, и есть высочайшая, тончайшая энергия Любви, энергия сердца. Духовность, как своего рода потенциал, «зерно», имеется, в принципе, у каждого, но оно может так и остаться в непроявленном, «спящем состоянии», если его не пробудить и не помочь «пойти в рост».
Итак, сущность духовности в предельно обобщённом виде можно выразить одним словом – ЛЮБОВЬ. Любовь, которая не есть произведение человека, а великий дар свыше, данный человеку в потенциале изначально. Для чего? Для приумножения его в себе и привнесения в мир. Ведь именно через любовь (духовность) и проявляет себя в человеке Бог, «потому что Бог есть любовь» (1 Иоан. 4: 8). И чем более в человеке любви (истинной Любви, божественной, - любви ко всему сущему), тем более он духовен.
Человек создан по образу и подобию Божию. Об этом единогласно говорят все религии мира, все духовные учения. В Евангелии от Иоанна (10: 34) Христос напоминает: «Не написано ли в законе вашем: «Я сказал: вы боги»?» И если цель человека в своей, пусть и несколько отдалённой, перспективе стать богом заложена в его эволюционной программе, то путь достижения этой цели дан человеку в заповедях, главной из которых является именно любовь. Любовь, которая «долго терпит, милосердствует, …не завидует, …не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит». Любовь, которая «никогда не перестаёт, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится».
Нравственность и духовность человека в его становлении неразрывно взаимосвязаны и взаимообусловлены. Именно для того, чтобы подчеркнуть их неразрывную связь в этом становлении, мы и обозначили его как духовно-нравственное. Однако каждая из них развивается по своим законам, поскольку они относятся к разным иерархическим сферам бытия. И как было показано ранее, одна (духовность) дана человеку в своём потенциале изначально свыше, другая может быть приобретена человеком в процессе воспитания или самовоспитания.
Выше мы отмечали, что нравственность более относится к личности, а, в некотором роде, и к душе человека. Она является для неё (для души) своеобразным средством, путём достижения духа. По словам митрополита Сурожского Антония, наш дух не может с места двинуться без того, чтобы наша душевность не участвовала в его возрождении и восхождении к Богу. Душевный подвиг требуется для того, чтобы загорелся дух и чтобы Бог все глубже мог с нами соединиться. И далее, когда загорится наш дух, это пламя постепенно пронизывает и душевность нашу. В свете той благодати, которая уже осияла наш дух, мы делаемся способными принимать решения, которые иначе не могли бы принимать, делаемся способными понимать то, чего иначе не могли бы понять. И когда человек дошел до полноты какой-то приобщенности к Богу (полноты, конечно, относительной), то эта благодать сходит и пронизывает и наше тело. Другими словами, говоря научным языком, можно сказать, что нравственность, как присущая личности характеристика, является необходимым условием и средством пробуждения и возрождения духовности. Духовность же, при обретении ею достаточной силы, в свою очередь, может выступать в такой же роли по отношению к нравственности, - то есть возвышать и преображать её.
Часто духовность путают с нравственностью. Между тем это достаточно разные, хотя и пересекающиеся понятия.
По-настоящему духовный человек - это, прежде всего, человек совести, живущий по ее четким и ясным законам. Причем жизнь эта предельно искренна, в ней отсутствует двусмысленность и лукавство. В духовности нет и не может быть двойного дна. Или она есть, или ее - нет. Духовное начало утверждает приоритет духа и Высшего Начала в человеческой жизни. Подлинная духовность неотделима от религиозности. Она соединяет человека с Богом, заставляет нас добровольно следовать Его высшим императивам.
Нравственность - понятие менее онтологическое. Она - нечто более внешнее, чем внутреннее, и допускает актёрство, исполнение роли, подделку, притворство. Иногда человек входит в придуманный самим собой высокий нравственный образ и срастается с ним настолько, что все начинают верить в этот созданный имидж. Пример: один врач безотказно шел навстречу всем просьбам людей, ехал к больному ночью на край света, безвозмездно снабжал медикаментами, давал советы.
И только старенький священник, который исповедовал врача, знал, что он делал все это из тщеславия и славолюбия.
Так что часто внешне наш ближний - без пяти минут святой. На деле - хуже дьявола.
Некоторые скажут - ну и что? Главное, что человек помогал ближним и творил добрые дела. Объективно же это хорошо? Хорошо! А чего там копаться в его душе и выискивать никому не нужные нюансы? Мало ли что там у кого в душе творится? А сделанное добро - оно и есть добро. И удел таковых - стопроцентный рай.
Святитель Игнатий Брянчанинов, известнейший русский подвижник и богослов, как-то сказал приблизительно следующее: если бы человек оправдывался только от своих добрых сердечных дел, то приход Христа был бы не нужен. И действительно, мало ли добрых людей жило в века минувшие. Были и такие, что добром своим покрывали многие дела и нынешних христиан. Спасали кого-то в пожаре, подавали хлеб голодному, отдавали нищему последнюю рубашку, помогали вдове вспахать поле и прокормить её детей. Ещё на египетских гробницах были надписи: «Я никого не убивал, не исторгал слёз, не издевался над стариком, не огорчал отца, ублажал мать, делился хлебом с голодным, освобождал слабого от сильного в пределах своих возможностей, делал полезное правителю и говорил ему истину, не обижал вдовы, давал лодку для переправы на другой берег Нила. Потом я умер».
Однако весь коллективный опыт человечества показывает, что люди по всем своим параметрам настолько пали, что без помощи свыше им уже никогда не подняться. Наша жизнь - тому свидетельство. Хотим добра - а делаем зло. Вся история - сплошная череда лукавства, обмана, войн, насилия и жестокости. Редкие годы перемирия - и всё опять повторяется сначала...
Так вот - относительно человеческого добра: оно всегда соединено с какими-то тонкими страстями и эмоциональными состояниями, живущими в нас. Делая добрый поступок, мы, сами того не замечая, часто совершаем его по определенным мотивам - из тонкого тщеславия, из-за желания услышать похвалу, или оттого, что не хотим чьего-то осуждения, или же, наоборот, делаем добро только с тем, чтобы ненавистный проситель от нас раз и навсегда отстал. В общем, поступаем мы как люди, в душе которых добро и зло перемешаны так, что порой мы и сами-то не понимаем, ради чего мы делаем что-то именно так, а не иначе.
А бывает и по-другому. Человек совершает добрые поступки из откровенно меркантильного расчета, надеясь на благодарность и вознаграждение со стороны того, кому он благодетельствует. Навещает, к примеру, одинокого старика, приносит ему еду, убирается в его квартире, а в сердце уже бодро оформляет ее на себя в знак награды за свои труды.
Господь требует от нас бескорыстия и самопожертвования. Ведь если рассудить здраво, сам по себе человек не может и шагу ступить без Высшего Начала, которое дает ему и дыхание, и силы, и саму жизнь. Причем даруется это все совершенно безвозмездно, на основе великой и всеобъемлющей любви. Того же ожидает Дающий благо и от человека. Поэтому всякое добро, неочищенное от эгоизма и амбиций, от расчета и мамоны, не принимается Богом, и Он не считает подобные дела проявлением нашей любви к Нему. Так что просто добрые дела не спасают - необходимо сначала рассмотреть их составляющие и понять движущие мотивы. Спасителен не труд, а рождающееся от него смирение и трепет перед Высшим Началом, дарующим нам все благое. Так ученик, удачно сделавший что-то, благодарит не себя, а своего учителя. Без этой вертикали добрые дела всегда несут в себе неизбежные темные фрагменты, ложку дёгтя.
Приведу еще один пример. После войны во многих школах работали военруки, которые вели уроки по военному делу. Часто это были фронтовики, прошедшие бои Великой Отечественной, получившие ранения и медали «За отвагу». Они, как правило, не имели семьи и жили целиком интересами школы и детей. В коммунальной квартире у них был свой угол, где они спали и видели тревожные военные сны. Это были настоящие герои. Итак, допустим, один из них постоянно занимался со школьниками, учил их владеть оружием, требовал от них высокой морали, мужества и настоящей мужской дружбы. Более того, учил рыцарскому отношению к девочкам, пропадал с ребятами в игре «Зарница» - короче, был для них настоящим отцом и авторитетнейшим воспитателем. И вот наряду с идеалами добра и гуманизма, которые этот военрук закладывал в души ребят, он говорил им, что все попы - жулики, что никакого Бога нет и быть не может и что все церкви надо позакрывать. Его слова, без сомнения, ложились на душу ребят как руководство к действию. Они вырастали решительными и мужественными, работали не за страх, а за совесть, поддерживали слабого, защищали женщин... и вместе с тем становились идейными богоненавистниками и искренне считали, что борьба с религией - одно из наиважнейших и полезнейших дел в их жизни.
Вопрос: нравственен ли был тот военрук?
Попробуйте-ка честно ответить.
Есть сколько угодно людей вежливых, уступающих тебе дорогу, отличающихся человеческой порядочностью, высокими принципами, преданностью в дружбе и готовностью помочь в беде, но при этом неверующих. Высшее Начало они не признают и считают излишним. У них и так все хорошо. И вот вопрос - спасительна ли для них их нравственность, полезна ли она?
В отношении временной пользы - очевидно.
А вот насчет спасительности - сказать крайне сложно. Такая нравственность ограничена в своем совершенстве и постепенно деградирует, ибо подпитывается, как правило, только человеческим честолюбием и славолюбием, которое не имеет поддержки свыше. Автономное начало в человеке имеет свои пределы. Чтобы восполнить потраченную энергию, ему нужна пища извне. Чтобы творить дела любви и порядочности, он нуждается в духовной поддержке. Сам из себя, как существо ограниченное, он получить ее не может. Отсюда - и постепенная деградация нравов у таких «автономных» людей. На деле их состояние - исключительно проблемное. Достаточно в чем-нибудь покритиковать их, пусть и предельно доброжелательно, - и вы тотчас увидите, как слетят с них все миловидные маски, и они покажут свое истинное лицо. Как писал тот же святитель Игнатий Брянчанинов: «Делатель правды человеческой (то есть формально нравственных поступков - ред.) исполнен самомнения, высокоумия, самообольщения... ненавистью и мщением платит тем, которые осмелились бы отворить уста для самого основательного и благонамеренного противоречия его правде; признает себя достойным и предостойным наград земных и небесных» (Собрание сочинений свт. Игнатия, т. V, с.47).
12 декабря 2017 года настоятель Никольского храма с.Макарово протоиерей Вячеслав Перевезенцев выступил с докладом
на II Богородских Рождественских чтениях в Московском областном театре драмы и комедии г.Ногинска
«“Нравственность” и “духовность”: соотношение понятий»
Т ема соотношения понятий «нравственности» и «духовности» представляется мне очень важной. В курсе по «Основному богословию» или «Нравственному богословию», которые читаются в наших духовных школах, эта тема обязательно серьезно прорабатывается. Но мы с вами не в семинарии, и потому я постараюсь раскрыть эту тему на максимально доступном языке.
1. Нравственность и духовность неразрывно связаны между собой, и вследствие этого часто происходит их смешение. Однако необходимо их различать. Но прежде, чем поговорить и о схожести, и о различии этих понятий, я бы хотел остановиться на том, что очень часто затрудняет или усложняет этот разговор. Сложность эта состоит в том, что если под «нравственностью» мы все понимаем более или менее одно и то же, т. е. некие правила, которыми руководствуется человек в своём моральном или жизненном выборе , то с пониманием того, что такое «духовность», все значительно сложней.
Д о недавнего времени само понятие «духовного» в нашей стране находилось под запретом: с одной стороны, оно не соответствовало господствующей в стране победившего атеизма марксистско-ленинской идеологии, с другой — никак не вписывалось в естественнонаучную парадигму. Если же оно каким-то образом и принималось, то только в качестве очень размытого понятия мира культуры, прежде всего, в его эстетических и (с некоторыми оговорками) этических проявлениях. Говорить о проявлении Духа в религиозном смысле считалось неприличным. Идеализм во всех его формах воспринимался как суеверие.
В конце XX века с крахом социалистической системы ситуация в нашей стране коренным образом изменилась. Можно даже говорить о том, что сами слова «Дух» и «Духовность» стали модными. Наверное, таким образом дал о себе знать накопившийся за 70 лет «духовный голод». Полки книжных магазинов стали завалены философской, психологической, религиозной и псевдорелигиозной литературой о Духе и Духовном, но сильно проще с пониманием того, что же такое «духовность», не стало.
В «Толковом словаре живого великорусского языка» В.И. Даль представляет следующее определение о духовности: «Духовность — состояние духовного. Духовный, бесплотный, не телесный, из одного духа и души состоящий… все относимое к душе человека, все умственные и нравственные силы его, ум и воля». Духовное — это все не материальное. Это — буквальное и потому точное определение, но, к сожалению, очень общее, широкое.
В социологии и культурологии «духовностью» часто называют объединяющие начала общества, выражаемые в виде моральных ценностей и традиций, сконцентрированные, как правило, в религиозных учениях и практиках, а также в художественных образах искусства. В рамках такого подхода, проекция духовности в индивидуальном сознании называется совестью, а также утверждается, что укрепление духовности осуществляется в процессе просвещения, идейно-воспитательной или патриотической работы.
Д ля обыденного сознания сегодня «духовный» часто ассоциируется с «православный», «патриотичный». Мы, русские, духовные уже по определению, потому что не такие, как там — на «бездуховном» западе. У нас «духовные скрепы», а у них, сами знаете что, срамно и говорить.
З адолго до сегодняшних наших баталий Иосиф Бродский хлестко, но очень точно описал такого рода «духовность»:
«Входит некто православный, говорит: “Теперь я — главный.
У меня в душе Жар-птица и тоска по государю.
Скоро Игорь воротится насладиться Ярославной.
Дайте мне перекреститься, а не то — в лицо ударю.
Хуже порчи и лишая — мыслей западных зараза.
Пой, гармошка, заглушая саксофон — исчадье джаза”».
Т ак что же такое «духовность» с точки зрения православной Церкви? Здесь мы тоже не встретим одного единственного определения, но все они так или иначе сходятся в одном. Духовность — это действия в человеке благодати Святого Духа , а проявляется она в плодах Св. Духа. «Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Гал.5:22) . То есть духовный человек с точки зрения православия — это тот, кто имеет в себе эти плоды. И, скажем так, настолько он более духовный, насколько в нем эти плоды явлены преизобильно, и наоборот. А вот то, как часто он ходит в театр или в консерваторию, посещает ли патриотические митинги, висят ли у него дома иконы и заходит ли он в Храм, слушает ли он джаз или поет под гармошку и даже есть ли у него «в душе Жар-птица» — не так важно. То есть очень хорошо читать серьезные книги, ходить в театр, быть патриотом и играть на гармошке, но к духовности это может не иметь никакого отношения.
К рупнейший современный богослов митрополит Иерофей (Влахос) пишет: «Православная духовность — это опыт жизни во Христе, атмосфера нового человека, возрожденного благодатью Божией. Речь идет не об абстрактном эмоциональном и психологическом состоянии, но о единении человека с Богом». Соединения с Богом именно в Духе Святом. Как сказал проф. А.И. Осипов: «Духовность — это Богоподобие. Духовность человека определяется степенью Богоподобия». Поэтому под «православной духовностью» мы будем понимать то, что нас приводит к единению с Богом.
2. Разобравшись с определениями, поговорим о сходстве и различии нравственности и духовности. Что объединяет нравственность и духовность? Я бы сказал, не что, а кто. Это ЧЕЛОВЕК.
П онятно, что и на человека мы можем посмотреть по-разному или с разных точек зрения. Долгое время нас учили, что человек — это просто высокоразвитое животное. Тогда про духовность говорить неуместно, или исключительно в том смысле, что нравственность и есть духовность, то есть некая надстройка над базисом (экономика).
Н о если освободиться от жесткого идеологического взгляда на человека, как мы его видим? Что такое человек? Ну, как, человек это… HOMO SAPIENS. Человек разумный. Какова этимология этого знакомого всем нам термина? Sapiens — разумный, это понятно, а что такое homo? Хомо от хумос (гумос), т. е. земля, чернозем. Земля, которая стала разумной. Вспоминаем Библию: «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою» (Быт.2:7) . Важно, что термин homosapiens возникает на Западе в новейшее время. Это время кризиса исторического христианства, и потому то, что делает человека человеком, сводится исключительно к разуму, то есть к сфере нравственной, душевной. Для духа в такой антропологии тоже не остается места.
В ернемся к этимологии. Что означает наше русское слово «человек»? Очевидно, что у него два корня — «чело» и «век». Когда я спрашиваю детей, они быстро соображают, что «чело» означает голова, лицо, отсюда «бить челом» на Руси. С «веком» немного сложнее. Сегодня век — это 100 лет, но раньше на Руси «век» значило не столетье, а просто «вечность». Итак, имеем «лицо» и «вечность». Дальше может получиться и «Лик Вечности» и «Лицо, обращенное к Вечности». И то, и другое понимание говорит нам о самом важном: человек — это тот, кто связан с Вечностью. Так что используя латинский, на Руси сказали бы не «homosapiens», а «homo spiritualis» или «clericus», что значит «духовное лицо». Впрочем, во многом именно под западным влиянием клириками стали на Руси называть священнослужителей, но в том-то и дело, что по замечательной интуиции нашего прекрасного и могучего русского языка мы все, а не только священники, являемся лицами духовными.
И чтобы закончить антропологический экскурс, приведу старый еврейский анекдот:
Было 6 еврейских мудрецов!
Моисей сказал, что всё от Бога.
Соломон сказал, что всё от ума (головы).
Иисус сказал, что всё от любви (сердца).
Маркс сказал, что всё от голода (живота).
Фрейд сказал что, всё от влечения (секса).
И Энштейн сказал — всё относительно.
3. Э йнштейн был конечно мудрым человеком, но нам ближе другие мудрецы. Вот как учит о человеке ап. Павел: он выделяет в человеке три начала — тело, душу и дух. Это антропологическая схема, которую принято называть тримерией (трехчастностью) ап. Павла, и она нам пригодится для уяснения сути взаимоотношений нравственности и духовности.
Я постараюсь очень кратко и очень обобщающе раскрыть эту тримерию.
Тело — это то в человеке, что соединят его с материальным миром и то в человеке, что этому миру принадлежит.
Душа — это то в человеке, что соединяет его с другими людьми и то, что делает человека причастным к человеческому сообществу.
Дух — это то в человеке, что соединят его с Богом и то, что делает человека Богоподобным.
В ажно, что тримерия имеет строго иерархическую и холистическую структуру.
Иерархическую — это значит, что эти уровни (тело-душа-дух) должны быть строго соподчинены, выстроены строго по вертикали — тело внизу, дух наверху, душа посередине. А значит дух должен главенствовать над душой, а душа над телом.
В реальности мы видим совсем другую картину. Человек оказывается как бы перевернут с ног на голову: тело с его желаниями и страстями управляет душой, а дух вообще выкинут за ненадобностью на свалку. Это последствия грехопадения, то, что святые отцы называли коренной порчой человеческой природы, следствием чего стала смерть. Ведь тело человека, как и все в мире материальном, подчинено законам времени и пространства и имеет начало и конец. И если все в человеке подчинено телу, если телесное господствует над духовным, если мы становимся рабами своей низшей природы, то и получаем то, что с этой природой неразрывно связано — тление и смерть. «Смерть и время царят на земле», — говорил поэт (В. Соловьев).
И в этом смысле Спасение, которое приходит к нам со Христом, есть возможность этого антропологического переворота, восстановление в человеке подлинной иерархии, как это и было явлено во Христе — Боге, ставшим Человеком, потому смерть хотя и пленила Его, но удержать не смогла.
И еще про иерархичность. Известно, что телесная сфера оказывает сильное влияние на сферу душевную. Все мы хорошо знаем, что чувство голода, недомогание, наши болезни оставляют след в наших душах. Душа, наши чувства, эмоции, сильно зависят от того, что происходит с нашим телом. Не так хорошо известно, но является уже доказанным фактом и то, что состояние души влияет на тело. Зачастую выздоровление от болезни зависит не только от правильного лечения, эффективной фармакологии, но и правильного душевного настроя. Есть даже целая область медицины и психотерапии, которая занимается этими вопросами — психосоматика.
А вот сфера духа в человеке принципиально независима от низших структур. Дух независим от тела, от психических процессов, от всего обыденного, в том числе от душевных переживаний. Тело и душа в человеке принципиально не свободны и друг от друга, и от мира, они связаны законами времени и пространства, законами мира сего.
Д уховное в человеке — это область СВОБОДЫ. «Где Дух Господень, там свобода» (2Кор.3:17) . И именно к такой свободе призван человек. «К свободе призваны вы, братья» (Гал.5:13) . К свободе от законов падшего мира, к свободе от греха. И достигается эта свобода только на пути в области духа, нравственность здесь помочь не может.
Холизм означает целостность. А именно то, что человек — это и тело, и душа, и дух. Обязательно все вместе. Тело без души и духа — труп. Дух без тела и души — привидение. Душа без духа и тела — психика. Понятно, что все это означает, что человека просто нет, он умер.
А вот когда тело и душа есть, а духа нет, точнее он никак не востребован, что получается? Получаемся мы, мы с вами, современные люди. Мы как бы немного инвалиды. Руки, ноги вроде на месте, глаза еще видят и уши слышат, а душа болит, и чего не хватает — не понимаем.
Н е хватает духа. Осознание этого факта — начало исцеления, начало восстановления полноты человеческой природы, начало спасения. Неслучайно первая заповедь блаженств Спасителя так и звучит: «Блаженны нищие духом; ибо их есть Царство Небесное» (Мф.5:3) . Нищие духом — это те, кто духа не имеет, но очень хотят получить и просят его. А тот, кто уверен, что он духовно здоров, что у него все в порядке с духовностью, просить ничего не будет, но так и останется ни с чем, а точнее со своей уверенностью, что он «не такой, как все эти…».
К стати, вот еще один интересный этимологический факт. Греческое слово спасение (сотерия) означает буквально достижение целостности, восполнение или исцеление. Спаситель — Целитель, но не в смысле исключительно медицинском, а в том, о котором у нас здесь шла речь — он дарит восстановление целостности человека, когда он живет во всей своей полноте и телесно, и душевно, и духовно.
4. Т еперь давайте посмотрим на эту трехчастную антропологическую схему в свете нашего вопроса о нравственности и духовности. Получается вот такая картинка:
Э та схема наглядно показывает нам, что нравственность и духовность неразрывно связаны между собой и принципиально различны.
5. Связаны, ибо, как мы уже отмечали, и нравственность, и духовность — проявление человеческой жизни, и только человеческой. Например, наши меньшие братья, хотя и имеют физиологию, схожую с человеческой, и душу живую (хотя и принципиально отличающуюся от души человека, ибо вместо культуры и нравственности у животных инстинкты), духовной сфере не причастны совсем. И потому их спасение, вхождение в Вечность зависит целиком от человека. «Ибо тварь с надеждою ожидает откровения сынов Божиих… в надежде, что и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих» (Рим.8:19,21) .
С вязаны они еще и иерархически, в том смысле, что высшее влияет на низшее. Нравственность может обойтись без духовности. И атеист, и агностик могут быть очень нравственными людьми. Мы все с вами родом из СССР, и потому, как мне кажется, не стоит приводить примеры, подтверждающие этот тезис. Мы лично знали и знаем таких людей, и на протяжении многих лет нам ставили их в пример (скажем, пионеров-героев).
А вот духовность без нравственности обойтись не может, но не в том смысле, что нравственность влияет, определяет духовность. Нет, мы уже показали, что сфера духовности принципиально независима, свободна. А в том смысле, что на пути к духовности нравственность — необходимая ступень, которую нельзя обойти или перепрыгнуть, нельзя ее и отменить, войдя в эту сферу духа, как нельзя отменить и физиологию.
Б олее того, критерий того, что мы имеем подлинный духовный опыт, что мы причастны к духовной жизни, находится именно в сфере нравственной, то есть плоды Духа Святого проявляются именно в мире людей: это любовь, радость, мир, стойкость, доброта, щедрость, верность, кротость, умение владеть собой. (Здесь я привожу слова ап. Павла из «Послания к Галатам» в новом переводе Российского Библейского Общества). Итак, жить духовной жизнью, быть духовным человеком и не проявлять свою духовность в любви, радости, доброте и т. д. — невозможно. Это значит находиться, как учит святоотеческое предание, в прелести, то есть в ложном понимании себя и своей духовности. Яркими историческими примерами такого рода несоответствия между духовностью и нравственностью, состояния прелести является образ царя Иоанна Грозного, который был, как известно, человеком набожным, любившим и молитву, и посты, и притом кровавым и жестоким убийцей, от рук которого пострадало множество как знатных, так и простых людей, и даже святых (свят. Филипп Московский и преп. Корнилий Псковопечерский). Можно вспомнить и так называемого «старца» Григория Распутина — человека несомненно мистически одаренного, но и глубоко порочного.
П одчеркнем еще раз: нравственность может существовать без духовности. Другое дело, насколько она тогда будет глубока, утверждена внутри человека, а не связана исключительно с областью человеческого поведения.
Д уховность не мыслима без нравственности. Она является глубинным источником нравственного поведения, формирует и хранит нравственность. Предельно точно об этом сказал ап. Иоанн Богослов: «Кто говорит: “я люблю Бога”, а брата своего ненавидит, тот лжец» (1Ин.4:20) . Любовь к Богу — сфера духовная, любовь или ненависть к брату — сфера душевная (нравственная). И, по слову апостола, если человек думает, что он достиг духовного, минуя нравственное, то он лжец.
6. А теперь о различии духовности и нравственности
— Нравственность направляет человека к добру так, как оно понимается на данный момент в сообществе людей, необязательно связывая его с Богом. Это понимание может меняться, меняется и нравственность. Например, на протяжении тысячелетней истории на Руси аборт, убийство во чреве своего ребенка, считалось не только грехом, но и совершенно безнравственным поступком. Но вот общество меняет к этому поступку свое отношение, теперь за него не наказывают, а даже дают больничный, оплачиваемый государством, и для многих это деяние становится не только допустимым, но и нравственным.
А отношение к так называемым «врагам народа», искреннее желание их гибели не потому, что они совершили что-то страшное, а просто потому что они «классово враждебные элементы»? И уничтожить такого врага даже без всякого суда над ним — дело не просто хорошее, а именно нравственно достойное. Чтобы не множить многочисленные примеры того, как нравственность, не укорененная в духовности, зависит от политической конъюнктуры, приведу слова Ленина, которые многие уже стали забывать: «Наша нравственность подчинена вполне интересам классовой борьбы пролетариата. Наша нравственность выводится из интересов классовой борьбы пролетариата». Не надо только думать, что такого рода установка ушла в далекое прошлое и умерла вместе с идеей построения всеобщего коммунистического рая на земле или хотя бы в отдельно взятой стране. Любая политическая система, любая власть будет пытаться манипулировать нравственным сознанием своих граждан ради достижения государственной пользы, как она ее понимает. И чем менее нравственность укоренена в духовной сфере, тем успешнее будут эти попытки.
— Духовность направляет человека к Богу
,
Который есть не только абсолютное Добро, но и абсолютная Истина и абсолютная Красота.
— Цель нравственного стремления — осуществление требований совести и достижение нравственного совершенства.
— Цель духовной жизни — святость, Богоподобие.
— Нравственность выражается главным образом в практической деятельности человека.
— Духовность затрагивает внутренний мир человека, не только поступки, но и помыслы человека.
— Та или иная нравственная система помогает человеку сориентироваться в этическом мире, отличает добро от зла и даже выносит, через совесть, суд поступкам человека. Но ни какая мораль и даже совесть не дает силы изменить, исправить свою жизнь, дать торжество добру и покорить зло.
— Духовная жизнь и есть возможность обретения той силы, которая поможет человеку «уклониться от зла и прилепиться к добру»
(Рим.12:9)
. Сила эта называется благодать Св. Духа и стяжании этой благодати, по слову преп. Серафима Саровского, состоит смысл христианской жизни.
7. Государство может и должно заботиться о нравственном состоянии своих граждан.
Д ля этого оно обладает инструментами законотворчества, а также политикой в культурной, социальной и образовательной сфере. Как замечательно недавно сказал музыкант и искусствовед Михаил Казиник, выступая в Совете Федерации: «Если бы наша страна, планируя бюджет, под номером один написала «культура», то все остальные сферы автоматически поднялись на много процентов. Один процент, добавленный на культуру, — это то же самое, что 15% на здравоохранение или 25% на образование. Мы уже давно в этом убедились. Там, где культура на втором месте, на первое придётся вытаскивать деньги на здравоохранение. Потому что люди без культуры болеют. Любая страна велика тем, что она внесла в мировую копилку цивилизаций, а не тем, сколько колбасы она съела за энный период времени. Культура — это самое главное». Но важно заботясь о нравственном и культурном состоянии своих граждан не забывать, что еще большее значение для судеб страны имеет то, в каком нравственном состоянии находится элита страны. Не случайно в народе говорили: «Рыба гниет с головы».
8. Б ез нравственности общество жить не может
— люди просто начнут поедать друг друга, что мы и видим в периоды Смут. Сильное государство держится не только на сильной армии и полиции, но и на нравственной силе своих подданных или граждан и, что самое важное, на нравственной силе своих правителей. Ведь если эта нравственная сила ослабевает, если власть начинает попирать законы добра и справедливости, то, по меткому замечанию блаж. Августина, «чем она тогда отличается от шайки разбойников?» «При отсутствии справедливости, — пишет он, — что такое государство, как не простая разбойничья шайка, так же, как и разбойничья шайка что такое, как не государство? И они (разбойники) представляют собой общество людей, управляются начальствами, связаны обоюдным соглашением, делят добычу по установленному закону. Когда подобная шайка потерянных людей достигает таких размеров, что захватывает города и страны и подчиняет своей власти народ, тогда открыто получает название государства». Понятно, что такое государство просто не имеет будущего. Отсюда и название Рождественских чтений этого года «Нравственные ценности — будущее человечества».
9. О духовности государство заботится не должно , потому что это не в ее компетенции. Это забота Церкви. И никто, кроме Церкви Христовой не может помочь человеку встать на путь спасения.
Д уховная жизнь, как мы выяснили, имеет совсем другую задачу или цель, нежели нравственность.
Соединение с Богом, спасение от греха, преодоление смерти. И эту задачу ни нравственность, ни культура, ни государство решать не могут, да и не должны.
В от примечательный диалог из последней и во многом пророческой книги В.С. Соловьева «Три разговора»:
«Политик. Да разве культурный прогресс ставит себе такие задачи, как уничтожение смерти?
Г-н Z. Знаю, что не ставит, но ведь потому и его самого очень высоко ставить нельзя. Если последний результат вашего прогресса и вашей культуры есть все-таки смерть каждого и всех, то ясно, что всякая прогрессивная культурная деятельность — ни к чему, что она бесцельна и бессмысленна»
П одлинную духовность нельзя использовать для целей мира сего, как бы ни были они, эти цели, благородны: для повышения нравственности, культурного уровня населения или патриотизма. Как замечательно писал именно об этом Ф.М. Достоевский: «Если исказить Христову веру, соединив ее с целями мира сего, то разом утратится и весь смысл христианства, ум несомненно должен впасть в безверие, вместо великого Христова идеала созиждется лишь новая Вавилонская башня».
И последнее. Можно ли сравнивать духовного человека и нравственного? Можно, но бессмысленно. Можно сравнивать кто из людей быстрее бегает, пока они бегут, но вот когда беговая дорожка закончится, надо будет лететь и тут навык в беге не самый лучший помощник. Надо учится летать, а не только бегать.
С тавшие на путь духовной жизни ни в коем случае не должны считать себя нравственнее тех, кто на этот путь не встал, они просто осознанно готовят свою душу к Вечности. Зная, что никто кроме них самих об этом позаботится не сможет. Помня слова Спасителя: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мф.16:26) . Оценку собственной нравственности они оставляют на суд людской, а сердце свое готовят к суду Божиему, ибо «человек смотрит на лице, а Господь смотрит на сердце» (1Цар.16:7) .
З аканчивая свой доклад на наших Рождественских чтениях, я бы хотел поблагодарить всех за внимание и, поздравляя с наступающим новолетием и Рождеством Христовым, напомнить слова одного мистика XVII века, точно знающего толк в духовной жизни: «Христос мог бы тысячу раз рождаться в Вифлееме — ты все равно погиб, если Он не родился в твоей душе».
В от этого я всем нам и пожелаю: почувствовать в душе своей благодать Божию, встать на путь духовной жизни и следовать за Христом!
Текст:
протоиерей Вячеслав Перевезенцев
Фото:
Само слово (термин) "мораль" восходит к латинскому слову "mоrеs", которое можно перевести как "нрав", "обычай", "характер". В этом плане слово "нравственность" является своеобразной калькой слова "мораль". И неслучайно и в повседневном общении, и в научной литературе слова "мораль" и "нравственность" употребляют как синонимы. Мораль представляет собой довольно сложное явление. Рассмотрение различных граней этого явления будет осуществляться на протяжении всего курса. Сейчас же попытаемся дать самое первое, во многом предварительное понятие морали для того, чтобы иметь какие-то исходные позиции для анализа последующих вопросов. В повседневном обиходе, а порой и в публицистике, в популярной литературе под моралью понимают совокупность правил, норм поведения, которые регулируют, направляют действия людей. Но подобное определение выявляет специфики морали, ибо таким же образом можно охарактеризовать и право, и требования санитарии, и правила техники безопасности и др. Следовательно, прежде всего необходимо выделить специфику норм морали. Особенность морали заключается в том, что ее предписания носят универсальный, общечеловеческий характер и применимы в самых различных жизненных ситуациях. Практически везде, где живет и действует человек. Последнего не скажешь, например, о нормах права, в компетенцию которых не входит довольно широкий спектр поступков (например, опоздание на лекцию, бестактность и др.). Во-вторых, моральные нормы опираются на авторитет общественного мнения и на нравственные убеждения отдельного человека. Следует отметить, что норм морали достаточно много: от самых простейших, требующих деликатного обращения с окружающими до норм, предельно обобщенных, норм-принципов - уважай старших, не убий, не кради и т. д. Однако представление морали совокупностью норм, правил страдает определенной ограниченностью, ибо, во-первых, сами нормы требуют определенного обоснования, "оправдания" (почему нельзя красть?!), во-вторых, в конкретных ситуациях требования различных норм может вступать в противоречие друг с другом (например, хулиган преследует женщину и просит у встречных сказать, в какую сторону она побежала. Должны ли эти встречные говорить правду, как требует определенное правило? Всегда ли обязан говорить всю правду своему пациенту врач?). Наконец, надо иметь в виду, что возникающие жизненные ситуации бывают столь многообразными, противоречивыми, что на каждый случай нормы не придумаешь, ибо их потребовалось бы "несчетное" множество. Следовательно, в нравственной жизни должны быть определенные авторитетные ориентиры - Высшие Ценности, которые и цементировали бы, направляли нравственную жизнь общества и личности, были бы своеобразным компасом в повседневном моральном творчестве. То, что моральное поведение представляет собой не механическое исполнение какого-то набора предписаний, легко обнаруживается в повседневном общении людёй. Одних мы встречаем с улыбкой, а других - подчеркнуто сухо, холодно. Что же можно отнести к Высшим Ценностям? Очевидно, саму человеческую жизнь, которая ассоциируется с гармонией, порядком, свободой, а противоположное - смерть - с несвободой, разложением, дисгармонией. Конечно, стоит задуматься над замечаниями тех философов, которые осуждают малодушие, предательство, подлость, при помощи которых некоторые люди пытаются в экстремальных ситуациях сохранить себе жизнь. Однако следует признать, что подобные ситуации - скорее те исключения, которые подтверждают правило. Таким образом, в морали наряду с самыми разнообразными нормами существует слой высших ценностей - жизнь, свобода, уважение чести и достоинства каждой человеческой личности. (Более подробно в последующих лекциях.) Следует подчеркнуть, что именно Высшие Ценности наполняют нашу повседневную жизнь полнотой и духовностью, особым смыслом. Быть вежливым может быть и индивид, с ограниченными устремлениями, и даже преступник. Но вести полнокровную, высоконравственную жизнь в состоянии только тот человек, который соразмеряет свои действия и помыслы с Высшими Ценностями. Что такое духовность, о которой в последнее время много говорят? Пожалуй, наиболее четко эту проблему поставило христианство, которое, как правило, говорит о трехчастном строении человека: тело, душа и дух. Душа нередко "обслуживает" тело, устремлена на земные радости, радости общения с природой, другими людьми (душевность). Дух же всегда устремлен к Богу, к Высшему. У истинно Верующего человека, считают религиозные проповедники, дух господствует и над душой, и над телом. Если рассуждения богословов "перевести" на светский язык, то под духовностью следует понимать стремление человека соотнести свое конечное во времени и пространстве существование с Вечностью, выйти за границы своего бытия. Именно эти устремления наполняют нравственную жизнь высоким смыслом, а саму мораль выводят за рамки упрощенных представлений, предохраняют от сведения ее к набору простейших правил поведения.
Воспитание в жизни обществаПостоянная убыль народа – это лишь внешнее проявление глубинных болезненных изменений, происходящих в сознании современных русских людей. Такое происходит, когда народ теряет волю к жизни, забывает о воспитании – о естественном для каждого здорового сообщества живых существ воспроизводстве и преумножении себя в череде поколений. В человеческих сообществах, отличающихся от просто животных особым качеством – духовностью, и воспитание должно быть прежде всего духовным. Даже телесное питание, особенности кухни разных народов обязательно основываются на каких-то мировоззренческих, как правило, вероучительных представлениях (на целом ряде духовно обоснованных правил воздержания, на пищевых запретах и т.п.). Точно так же телесные упражнения, игры и боевые искусства разных народов коренятся в их духовно-обрядовых преданиях (и если, к примеру, какие-то русские подростки углубленно изучают китайское боевое искусство ушу, то вместе с тем они духовно впитывают китайский пантеизм, воспитываются на нем и образуют из себя, сами того не понимая, некое подобие секты, отсеченной от живого целого собственного народа, и некую, пусть нелепую, прививку к китайскому народному древу).
К сожалению, лишь совсем недавно, на рубеже тысячелетий, губительность исчезновения воспитательного начала из образования и всей культуры осознали на самом высоком государственном уровне, после чего была написана и принята федеральная программа «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2001–2005 годы». На местах были созданы и выполнены свои подпрограммы данной направленности (например «Патриотическое воспитание населения Новгородской области на 2002–2005 годы»). Сейчас приняты и действуют программы на 2006–2010 годы.
Таким образом, хотя бы в последние годы деятельность Министерства образования определяется стремлением к срочному и всемерному восстановлению воспитательного начала в народном образовании на всех уровнях: от начального школьного до высшего. Правительством России утверждена «Концепция модернизации российского образования на период до 2010 года». Как отметил в 2002 году на Х Международных Рождественских образовательных чтениях В.М. Филиппов, в то время занимавший пост министра образования Российской Федерации, «этот документ подытожил многолетние дискуссии о путях развития обучения и воспитания подрастающих поколений. Образно говоря, он вернул государство в сферу образования, восстановил подвергавшийся непростым испытаниям союз государства и общества в деле просвещения молодежи. Это событие заключает в себе значительный духовно-нравственный смысл. И вот в чем он состоит. Первое. Воспитание рассматривается в Концепции “как первостепенный приоритет в образовании”. Цитирую конкретнее решение Правительства России: “Воспитание должно стать органичной составляющей педагогической деятельности, интегрированной в общий процесс обучения и развития. Важнейшие задачи воспитания – это формирование у школьников гражданской ответственности, правового самосознания и духовности”».
Эти общие методологические установки, а также их испытание в ходе выполнения государственной и областных программ патриотического воспитания стали основой для намеченного на 2008 год системного преобразования всей воспитательной работы в сфере народного образования. Ожидаемое обновление существенно затронет содержание передаваемых от поколения к поколению знаний. В частности, с 2007 года обсуждается новая образовательная концепция, согласно которой предполагается введение с 2009 года в очередное поколение государственных стандартов общего образования целой образовательной области «Духовно-нравственная культура»: «Предлагаемые в Концепции решения позволят продвинуться от имеющейся в настоящее время относительной возможности (выделено авторами Концепции. – А.М.) систематического изучения духовно-нравственной культуры общества, в том числе религиозной, приобщения учащихся к духовно-нравственным ценностям и традициям своей семьи, народа в общедоступной государственно-общественной (светской) школе – к гарантии такого образования как неотъемлемой части учебно-воспитательного процесса» . Очевидно, что уровнем только среднего образования предполагаемое обновление не ограничится и впоследствии затронет все другие уровни образовательной системы – от дошкольного до высшего профессионального.
Теперь мы заново осознаем простую и очевидную истину: отвлеченных и непременно общеполезных знаний попросту нет, всякое знание добывается благодаря определенному мировоззрению и несет на себе отпечаток этого мировоззрения, его образ, и как раз этот заложенный в знании образ бытия способствует образованию человеческой личности, души. Знание является пищей духовной для человека, оно питает, воспитывает душу, усваиваясь ею, становясь своим для нее. В этом и заключается глубинная сущность воспитания как развивающего, образовывающего и образующего духовного питания.
Так что говорить о совершившейся в былые годы утрате воспитательного начала в образовании можно лишь в определенном смысле – в смысле отказа от государственного управления в этой области. На самом деле человек вместе со знаниями в любом случае все равно получает определенную пищу, вот только общество, народ порою не желает следить за этим сверхважным делом, пускает его на самотек, и тут-то воспитание, действительно, может пошатнуться и даже превратиться в нечто противоположное, поскольку вместе с доброй духовной пищей в потоке знаний, не подлежащих проверке опытных людей, может попасться и пища отравленная, злокачественная, то есть и не пища уже, а губительный яд, который не воспитывает, а разрушает душу (крайний пример такого «воспитания» – обучение детей в преступных сообществах, вследствие чего получаются «хорошие» преступники, но плохие люди).
К счастью, в действительности общественное воспитание народа не может идти совсем стихийно и неуправляемо. Даже в случаях крайнего небрежения оно все равно складывается из более-менее сознательных, хотя и разрозненных действий, предпринимаемых в отдельных семьях ради продолжения рода (а из растущих родов, говорящих на одном языке и верующих в одного Бога, образуется на-род ). Однако гораздо более действенным общественное воспитание оказывается при сознательном, целенаправленном и последовательном воздействии на все общество в целом, и в этом случае особенно важным оказывается подбор духовной пищи. Распознание духовных свойств знания на основе имеющегося у старших поколений опыта как раз и является одной из основных задач воспитания (наряду с добычей самих доброкачественных знаний).
Стремительный возврат в чиновно-государственный язык понятий «нравственное воспитание», «духовно-нравственное воспитание», «духовное воспитание», «гражданское воспитание», «патриотическое воспитание» таит в себе опасность омертвления глубинных корневых смыслов этих слов, то есть тех смыслов, которые развивались в течение многих веков нашей народной истории под солнцем Православия, но в XX веке значительно поблекли под воздействием бездуховной власти.
В частности, понятие духовное воспитание в своем полном, не усеченном объеме предполагает веру не только в духовность, бесплотность человеческой души или, если угодно, личности с ее сознанием и сверхсознанием (по словоупотреблению современной науки), но также обязательно и веру в бытие сверхчеловеческих духов, как добрых, так и злых, и, прежде всего, веру в бытие Божиего Духа. При этом надо помнить, что духовность может быть как светлой, так и темной, как доброй, так и злой, как нравственной, так и безнравственной. Поэтому все чаще теперь употребляемое и, казалось бы, громоздкое выражение «духовно-нравственное воспитание» не представляется излишним.
Нравственность
Целью воспитания является выработка у отдельных людей и общества в целом определенной, свойственной данному народу и основанной на мировоззрении данного народа нравственности – своеобразного умения и навыка выбирать и совершать в любых жизненных обстоятельствах не просто то, что нравится , но только то из понравившегося, что в свете имеющегося общественного опыта не губительно, не вредно для жизни и поэтому будет способствовать ее продлению, а значит, и сохранению самой возможности выбирать понравившееся в дальнейшем. Простой пример: если человеку по неведению понравится какой-то красивый, вкусный, но смертельно ядовитый плод и он его съест, то в будущем уже не сможет повторить подобный выбор. Подобно пище телесной, пища духовная несет в себе некий внутренний заряд воздействия на человека, в данном случае воздействия духовного, мировоззренческого, суть которого, в конечном счете, сводится либо к утверждению, либо к отрицанию жизни, то есть либо к нравственности, либо к безнравственности. Всякое мировоззрение, отрицающее вечность и непреходящую ценность частного, неповторимого человеческого существования (разные виды атеизма, пантеизма), по сути, является безнравственным, ибо так или иначе внушает идею конца, пресечения данной частной человеческой жизни. Такое мировоззрение может логически оправдать любой вид насилия над другими и над собой, любой вид самоуничтожения (например употребление наркотиков или прямое самоубийство в обстоятельствах кажущегося жизненного тупика).
Нравственность с ее тягой к сохранению и бесконечному продлению человеческой жизни неизбежно связана с вероисповеданием , ибо только на основе веры как совершенно особого вида познания можно объяснять целостность и неохватную бесконечность бытия. В жизни каждого народа вырабатывается свой нравственный (или относительно нравственный) взгляд на мироздание в целом. В частности, все основательные научные теории, включая самые современные (не говоря уже о больших древних мифологиях, предшествовавших науке) в той или иной степени опираются на веру в какой-то образ бесконечного бытия. А бесконечность бытия по самой своей сути откликается на любую веру, и вера начинает работать, по жизни доказывать свою истинность, верность (коренной смысл слова «вера» как раз и обозначает самое глубокое и непосредственное соприкосновение с истиной). Вера как таковая есть «осуществление ожидаемого» (Евр. 11: 1) Другое дело, насколько вера нравственна: именно настолько она и продлевается в своем существовании, и народ, исповедующий ее, не пропадает с лица Земли.
Здесь мы подошли к еще одной особенности воспитания: оно является не только нравственным, но нравственным в определенном вероисповедном смысле. И смысл этот различен у разных народов.
Вероисповедный нрав народа образуется, созревает веками, а в некоторых случаях и тысячелетиями. Если эта нравственность сильна, справедлива, истинна, то она способствует продлению народной жизни, а если ложна – пресечению (в данном случае следует говорить уже о впадении народа в губительную безнравственность). История свидетельствует: если какой-то народ попустительствует распространению в своей среде безнравственности (в любых известных и доказанных опытом проявлениях), он начинает слабеть и распадаться. То же самое совершается и в пределах частной жизни каждого человека. Не случайно безнравственность еще определяют как растленность.
Для России государствообразующим народом стали русские, а народообразующей верой – Православие. Что бы ни говорили современные неоязычники, дохристианское язычество славян не породило единого мощного государства (тем более столь обширного, как позднейшая православная держава), как не породило оно и единого мощного народа, скрепленного, связанного в одно целое общей верой в определенное мироустройство. Вера запечатлевается в языке, в словесных понятиях, и единый общепонятный язык становится основою, духовным корнем народа. Язычество не может породить такого единого мощного народа по самой своей сути: оно создает бесконечное множество «богов» – чуть ли не для каждого куста и каждой кочки – и способствует не столько объединению народа, сколько раздроблению на отдельные соперничающие роды и семьи, на обособленные, частные, пораженные тягой к бесконечному раздроблению языки (в этом смысл понятия «язычество»).
Упадок, казалось бы, православнейшей России к 1917 году свидетельствует лишь об одном – об утрате внутренней силы народной веры, о вероотступничестве, которое неуклонно возрастало в течение второй половины XIX века, а постепенное усиление страны после 1917 года свидетельствует о подспудном восстановлении православной веры в народе. И все-таки навязываемая сверху ложная материалистическая вера (глубоко безнравственная и самоубийственная в самой основе своей) не могла питать здоровой народной жизни и создать прочное государство. Чтобы существовать долго, само государство должно поддерживать определенную и притом правильную (верную) веру. Болезненный кризис конца XX века – окончательное доказательство слабости и разрушительности избранного после 1917 года безбожия и в то же время свидетельство прорыва наружу, из-под спуда, глубинной православности, которая, как свидетельствует наша более чем тысячелетняя история, способна при соблюдении своей чистоты возродить и народ, и государство.
Общей закономерностью исторической жизни народов является воздаяние через поколение. Недаром библейский Моисей водил свой народ по пустыне сорок лет: за такой срок можно постом, молитвою и покаянием заслужить землю обетованную, а можно и наоборот – безнравственными поступками обречь дотоле благополучную страну на какие-нибудь казни египетские.
Население, граждане и патриоты
В последнее время заговорили о патриотическом воспитании граждан , а также населения. В связи с этим надо прояснить коренной смысл названных понятий и определить их подлинное соотношение.
Патриотическое воспитание является высоким проявлением доброкачественного общественного воспитания. Как никакой другой вид воспитания оно нацелено на сохранение, воспроизводство и преумножение народа. Эта коренная особенность патриотического воспитания отражается в самом наименовании. Слово « патриотизм» , подобно большинству выражений на «-изм», применяемых для обозначения отвлеченных понятий, является у нас сравнительно новым. Раньше него, со времени Петра I, в русском языке укоренилось слово « патриот», которое является передачей древнегреческого «патриотис» («соотечественник», а оно вместе с «патриос» – «отчий, отечественный, прадедовский», в свою очередь восходит к «патир» – «отец, родитель»). Таким образом, в истоке понятия «патриотизм» содержится представление о самых близких и теплых, воистину семейных отношениях в обществе. Еще до Петра I, в древнерусском языке, возникает свое слово для выражения данного понятия – отчизнолюбие . В первой половине XIX века утверждается близкое, но более широкое по смыслу понятие народности . Само слово «народность», возможно, изобрел кн. П.А. Вяземский в 1819 году в качестве снимка с французского nationalité, во всяком случае, он сам так считал: «Слово, если нужно, оно укоренится… Окончание “ость” – славный сводник» .
Патриот ощущает себя соотечественником, сродником всему народу как большой семье. На этом уровне человеческих отношений стремление к личным выгодам сменяется жертвенностью во имя сохранения и продолжения жизни целого – большой народной семьи, в которой достижения каждого становятся общим достоянием, а общее достояние служит каждому соотечественнику. Как высшее выражение человеческого достоинства патриотизм представляет собой явление исключительно духовного порядка, не имеющее ничего общего с родо-кровными, по сути животными, связями, на основании которых возникают расизм, национализм (с такими частными проявлениями как шовинизм, фашизм, иначе говоря – нацизм). В западноевропейской культуре латинское по происхождению понятие «нации» (nātio – «рождение, род, народ») развивалось в двух противоположных направлениях, стремясь достичь и там и там крайности: с одной стороны, усиливая родо-кровные, языческие корни понятия и переходя, таким образом, в нацизм, с другой – усиливая в нациях общечеловеческие черты, стирая частное своеобразие и переходя через интернациональность к наднациональной безлико-серой «всечеловечности».
Славяно-русский, православный по духовному основанию патриотизм (также как и греко-православный, византийский) нацелен на многоцветное, многонародное развитие рода человеческого в целом. Это исключительно созидательное состояние народного духа, чуждое любому подавлению любого другого народа. В то же время патриотическое настроение духа естественным образом проникает и в родо-кровные отношения соотечественников внутри одного народа, одухотворяя эти отношения. Здесь прямо сказывается не забытое Православием евангельское откровение о предустановленной свыше таинственной духовно-языковой сохранности каждого из возникших в истории народов («языков», по-старославянски) вплоть до конца света и Страшного суда над всеми этими народами (более того, в Евангелии утверждается дальнейшая вечная жизнь этих народов как неких соборных личностей): «Егда же приидет Сын Человеческий в славе Своей… тогда сядет на престоле славы Своея, и соберутся пред Ним вси языцы; и разлучит их друг от друга, якоже пастырь разлучает овцы от козлищ; и поставит овцы одесную Себе, а козлища ошуюю… И идут сии в муку вечную, праведницы же в живот вечный» (Мф. 25: 31–33, 46).
Патриотическое чувство неразрывно с желанием рождать и воспитывать детей, пестовать внуков и правнуков не просто на родной земле, но в среде своего народа, своего родного языка и передаваемого этим языком миропонимания, которое в основе своей объединяет соотечественников, не позволяет им ослабляться во внутренних раздорах, помогает ставить и достигать общие жизненные цели. Патриотом нельзя стать без глубокого постижения своего народного языка и без осознания его как именно родного. На таком уровне язык начинает усваиваться вместе с молоком матери, и поэтому подлинному патриоту дóлжно родиться в данном отечестве и получать в нем изначальное воспитание.
Население в широком смысле – это все, кто проживает на данной земле, населяет ее, включая и патриотов. Однако вместе с патриотами проживают и явные не-патриоты. Они обозначаются понятием населения в узком смысле, являясь противоположностью патриотов-соотечественников. Лишенные патриотического сознания насельники, сожители одного места объединяются преимущественно хозяйственной, деловой привязкой к данному месту, причем привязкой не обязательно постоянной. Понятое таким образом население обладает сознанием временщиков, кочевников, наемных работников, подселенцев, которые живут по закону: «Моя хата с краю, я ничего (и никого) не знаю». Мощную прослойку в населении составляют убежденные, сознательные преступники разного рода, образующие безродные или же родо-кровные тайные сообщества. У населения нет сознания своей принадлежности к местному государствообразующему народу, отечеству, родине, нет и любви к этим жизненным данностям. Подселенцы часто осознают себя принадлежащими к какому-то другому, не коренному для данного места народу и сознательно не желают изучать язык коренного народа, тем более признавать его родным и воспитывать на этом языке собственных детей. Такие внутренне замкнутые сообщества поселенцев (включая и прямо преступные сообщества) образуют своеобразные государства в государстве, обычно становясь передовыми, наступающими отрядами других народов, патриотами которых они себя в некоторых случаях осознают.
Вместе с тем среди новых поселенцев всегда находятся люди, искренне желающие включиться в семейное целое коренного народа, остаться на данной земле, в данной стране и воспитывать своих детей, а тем более внуков, на данном коренном языке как уже родном для них. Каждое здоровое государство, каждый полноценный народ приветствует такое пожелание своих гостей и, установив испытательный срок в несколько лет (в каждом государстве свой), награждает поселенцев достоинством граждан как переходной ступени на пути вхождения в состав государствообразующего народа.
Гражданство является знаком включенности в государство, осуществляющее признанную народом власть. Граждане, по коренному смыслу этого понятия, отличаются оборонным сознанием жителей «града», объединенных принадлежностью не просто к определенному месту жительства, но месту своему, дорогому для себя и потому огражденному, огороженному, защищенному. Данное слово образовано от старославянского «град» – огражденное место (по-русски – «город», огороженное место). Понятие восходит к древним городам-государствам (в частности, греческим полисам). В настоящее время понятие «граждане» обозначает признанных, узаконенных обитателей всех населенных мест в составе определенного государства, ограждающего их своею властной и законодательной защитой от внешних враждебных воздействий. Граждане собственно и являются основной силой государства, они объединены стремлением к совместной самозащите от любых внешних угроз, а также желанием внутреннего благополучного развития своего целостного сообщества. Отсюда устойчивое понятие «гражданская оборона» и противоположное понятие «гражданская война» (первое соотносится со здоровым состоянием гражданского сознания, второе – с его болезнью и распадом). Граждане признают свои определенные обязанности перед данным замкнутым сообществом людей, а сообщество в виде государства наделяет граждан определенными правами, преимуществами, которых лишены не-граждане. Граждане должны на определенном, достаточном для общения уровне овладеть коренным государствообразующим языком, хотя и не обязаны признавать его родным. Образованию собственно гражданского сознания способствует гражданское воспитание . Гражданское сознание поддается более точному юридическому описанию по сравнению с сознанием патриотическим, основанным на высших духовных качествах человека: любви, совести, вере, верности.
Патриотическое воспитание может относиться к населению в целом, а может – и к более сплоченным, упорядоченным слоям населения – гражданам и патриотам. В ныне действующей государственной программе патриотического воспитания речь идет о гражданах, а не о всем населении России, хотя и население, еще не получившее гражданство, в целом неизбежно охватывается данным воспитательным воздействием, благодаря этому постепенно преобразуясь в граждан и патриотов.
Наше государственное мышление в его новейшем состоянии близко к тому, чтобы признать, если можно так выразиться, неслиянность, но и нераздельность российского государства и Православной Церкви. В области государственного управления народным просвещением об этом впервые возвестило письмо Министерства образования Российской Федерации органам управления образованием субъектов Российской Федерации от 22.10.2002 №14-52-876 ин/16 «Примерное содержание образования по учебному предмету “Православная культура”». В приложении к письму, между прочим, говорится о «выдающемся значении православной христианской религии в истории и современной жизни российского общества и государства, месте православной культуры в отечественном историческом и культурном наследии». Именно веющий от этого письма сокровенный дух будущего государственного развития, а не рассудочно-логическое содержание, ничего нового в уже наличное состояние народного образования не привносящее, так встревожил современную либеральную общественность. Понятие гражданственности сближается с державностью, патриотизм – с народностью и православностью, и все это предсказывает возможное восстановление триединства «Православия – самодержавия – народности». Во всяком случае, государство на наших глазах движется навстречу Церкви, словно бы вспоминая о достоинствах и возможностях древней византийской и русской симфонии властей.
Концепция включения в новое поколение госстандартов общего среднего образования учебного предмета «Православная культура» в составе новой образовательной области учебного плана «Духовно-нравственная культура» // http://www.interfax-religion.ru/?act=documents&div=700 . (2007 год.)
Письмо П.А. Вяземского в А.И. Тургеневу от ноября 1819 года // Слонимский А.Л. Мастерство Пушкина. М., 1959. C. 385.