», член Союза писателей России . Лауреат ряда литературных премий. На протяжении ряда лет по официальным данным Российской книжной палаты Донцова занимает первое место в России среди авторов взрослой художественной литературы по суммарному годовому тиражу издаваемых ею книг . В 2015 году в России вышло 117 наименований книг и брошюр Донцовой суммарным тиражом в 1968,0 тыс. экз.
Биография
Генеалогия
Агриппина родилась 7 июня 1952 года в Москве в семье режиссёра Москонцерта Тамары Степановны Новацкой (14 апреля 1917 - 11 марта 2008) и малоизвестного советского писателя (с 1929 года сотрудника ОГПУ) Аркадия Николаевича Васильева (16 марта 1907 - август 1972). Отец Агриппины происходил из рабочей семьи - дед Николай Васильев работал на ткацкой фабрике, бабушка (в честь которой Агриппина получила своё имя) служила подёнщицей. До рождения Агриппины они не дожили. На момент рождения дочери родители не состояли в законном браке, отец по документам был женат на журналистке газеты «Правда » Фаине Борисовне. До этого он был женат на Галине Николаевне и от этого брака у Агриппины есть единокровная сестра Изольда, которая старше её на 20 лет.
Со стороны матери Агриппина имеет польское и казачье происхождение. Её дед по материнской линии Стефан Новацкий был польским коммунистом, который вместе с братом Яцеком был одним из соратников Феликса Дзержинского . Бабушка Афанасия Шабанова была из Кисловодска из богатой семьи. Они, будучи женатыми, переехали в Москву в 1916 году. В 1937 Стефана арестовали по Делу Тухачевского и он скончался в одном из лагерей, предположительно, под Благовещенском (впоследствии был посмертно реабилитирован). Предвидя арест, Стефан развёлся с женой, и её и Тамару не тронули.
Детство
После ареста Стефана, Афанасия с Тамарой были выселены в барак на Скаковой улице , и первые несколько лет Агриппина прожила там. Родители решили пожениться только в феврале 1953, когда Афанасия получила уведомление, из которого следовало, что через месяц её с дочерью и внучкой выселят из Москвы, и поэтому Аркадий решил отправиться вместе с ними. В ЗАГС они пришли в памятный день 6 марта и, узнав о смерти Иосифа Виссарионовича Сталина, отложили заключение брака. Они официально расписались только в 1959 году, когда Агриппина должна была пойти в школу.
В 1954 году барак расселили, и Агриппина с бабушкой переехали в комнату в коммунальной квартире на улице Кирова. Родители не могли жить с ними из-за малой жилой площади комнаты и жили в квартире Аркадия в Лаврушинском переулке , которую тот делил с Виктором Шкловским , но, опять же, из-за малых размеров там не могли поселиться четверо. Агриппина воссоединилась с родителями только в 1957 году, когда они переехали в новостройку возле станции Аэропорт .
Агриппину с раннего детства пытались приучить к музыке и литературе. Для начала её отвели в музыкальную школу, где тамошняя директриса, прослушав девочку, заявила, что «впервые сталкивается с таким случаем, когда медведь наступил не на ухо, а сел целиком на всю голову и сидит там до сих пор». После этого Афанасия и Тамара, сами будучи меломанками, стали водить Агриппину в консерваторию и в театр на оперы и балеты. В своей автобиографии Донцова вспоминает, что, из-за полного отсутствия музыкального слуха, всё это наводило на неё только тоску.
В школе Агриппина, по её словам, не пользовалась особым авторитетом у одноклассников. Ей очень хорошо давались гуманитарные предметы и иностранные языки, но она была крайне слаба в математических науках. Ещё до того, как она пошла в школу, к ней были приставлены две гувернантки. Одна была этнической немкой, вторая - француженкой, и обе плохо говорили по-русски, из-за чего Агриппина ещё до школы научилась неплохо говорить на немецком и французском. Однако, она больше преуспела в изучении немецкого, когда в 1964 году поехала с отцом в ФРГ (по неизвестным причинам одну книгу Аркадия решили издать за пределами Восточного блока), откуда привезла с собой кучу детективов, из-за чего многих детективных классиков - Дика Фрэнсиса , Рекса Стаута , Джорджетту Хейер , Джеймса Хедли Чейза , - Агриппина впервые прочитала на немецком.
Благодаря тому, что её отец был писателем, Агриппина все летние каникулы проводила в Переделкине . Она очень близко дружила с внучкой Валентина Катаева Тиной и была в дружеских отношениях с Корнеем Чуковским .
Жизнь
Училась в МГУ на факультете журналистики. Затем работала журналистом.
Во время тяжёлой болезни занялась написанием детективных романов, которые приобрели большую популярность.
Свободно владеет немецким языком, хорошо говорит на французском языке (обучалась в школе французского языка)
Семья
Общественная деятельность
В 1998 году у писательницы был выявлен рак молочной железы . Она перенесла несколько операций и курсов химиотерапии (как вспоминает писательница, книгу «Жена моего мужа» она писала во время одного из курсов «химии», сидя в санузле на скамеечке рядом с унитазом), но победила свою болезнь .
Донцова обращается ко всем женщинам, попавшим в сходную жизненную ситуацию, с призывом не сдаваться: «С онкологией можно бороться и вполне комфортно жить. Если тебе сказали „онкология“, это не значит, что следующая станция „крематорий“» .
Деятельность
Романы Донцовой делятся на шесть циклов, главные герои которых имеют сходство с автором(из рассказанных ею интервью)
Дарья Васильева - обеспеченная женщина, живёт в дачном посёлке Ложкино с семьёй и животными, дружит с полковником милиции Александром Дегтярёвым. Имеет двоих детей - сына Аркадия и дочь Машу. В прошлом Даша была неоднократно замужем, работала преподавателем французского языка в московском ВУЗе , получала скромную зарплату, жила с семьёй в маленькой квартире в Медведково на окраине Москвы. Этот персонаж наиболее близок автору. Главное увлечение Дарьи - домашние животные. В доме у её героини много кошек и собак, один из них мопс Хучик. Имела нескольких кандидатов в мужья: Назара, Ярика и Бурдюка. Некоторое время встречалась одновременно со всеми, за что в книге «Любовница египетской мумии» снискала плохую славу. Выбрала Бурдюка, но после его измены ушла от него. Стала известной ведущей. Имеет небольшой «скелет в шкафу» - в юном возрасте она довела до самоубийства Андрея Ройтберга (он находился в маниакально-депрессивном состоянии, и из-за этого Дарья не может считаться убийцей). В книге «Шесть соток для Робинзона» ей пришлось превратиться в штукатура Дарью Васильеву, поскольку ей надо было, чтобы думали, что любительница частного сыска становится жертвой убийцы-отравителя. В этой книге Даша знакомится с профессором Феликсом Маневиным, с которым продолжает встречаться на протяжении трех книг - «Пальцы китайским веером», «Медовое путешествие втроём» и «Приват-танец мисс Марпл». Ей всё время звонят с угрозами на протяжении последних книг. В книге «Самовар с шампанским» и должна состояться свадьба Маневина с Дарьей.
В 2008, 2010 и 2011 годах писательницу обвиняли в плагиате .
Напишите отзыв о статье "Донцова, Дарья"
Примечания
Ссылки
Отрывок, характеризующий Донцова, Дарья
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.
Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
Одно время на площади было просторнее, но вдруг все головы открылись, все бросилось еще куда то вперед. Петю сдавили так, что он не мог дышать, и все закричало: «Ура! урра! ура!Петя поднимался на цыпочки, толкался, щипался, но ничего не мог видеть, кроме народа вокруг себя.
На всех лицах было одно общее выражение умиления и восторга. Одна купчиха, стоявшая подле Пети, рыдала, и слезы текли у нее из глаз.
– Отец, ангел, батюшка! – приговаривала она, отирая пальцем слезы.
– Ура! – кричали со всех сторон. С минуту толпа простояла на одном месте; но потом опять бросилась вперед.
Петя, сам себя не помня, стиснув зубы и зверски выкатив глаза, бросился вперед, работая локтями и крича «ура!», как будто он готов был и себя и всех убить в эту минуту, но с боков его лезли точно такие же зверские лица с такими же криками «ура!».
«Так вот что такое государь! – думал Петя. – Нет, нельзя мне самому подать ему прошение, это слишком смело!Несмотря на то, он все так же отчаянно пробивался вперед, и из за спин передних ему мелькнуло пустое пространство с устланным красным сукном ходом; но в это время толпа заколебалась назад (спереди полицейские отталкивали надвинувшихся слишком близко к шествию; государь проходил из дворца в Успенский собор), и Петя неожиданно получил в бок такой удар по ребрам и так был придавлен, что вдруг в глазах его все помутилось и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, какое то духовное лицо, с пучком седевших волос назади, в потертой синей рясе, вероятно, дьячок, одной рукой держал его под мышку, другой охранял от напиравшей толпы.
– Барчонка задавили! – говорил дьячок. – Что ж так!.. легче… задавили, задавили!
Государь прошел в Успенский собор. Толпа опять разровнялась, и дьячок вывел Петю, бледного и не дышащего, к царь пушке. Несколько лиц пожалели Петю, и вдруг вся толпа обратилась к нему, и уже вокруг него произошла давка. Те, которые стояли ближе, услуживали ему, расстегивали его сюртучок, усаживали на возвышение пушки и укоряли кого то, – тех, кто раздавил его.
– Этак до смерти раздавить можно. Что же это! Душегубство делать! Вишь, сердечный, как скатерть белый стал, – говорили голоса.
Петя скоро опомнился, краска вернулась ему в лицо, боль прошла, и за эту временную неприятность он получил место на пушке, с которой он надеялся увидать долженствующего пройти назад государя. Петя уже не думал теперь о подаче прошения. Уже только ему бы увидать его – и то он бы считал себя счастливым!
Во время службы в Успенском соборе – соединенного молебствия по случаю приезда государя и благодарственной молитвы за заключение мира с турками – толпа пораспространилась; появились покрикивающие продавцы квасу, пряников, мака, до которого был особенно охотник Петя, и послышались обыкновенные разговоры. Одна купчиха показывала свою разорванную шаль и сообщала, как дорого она была куплена; другая говорила, что нынче все шелковые материи дороги стали. Дьячок, спаситель Пети, разговаривал с чиновником о том, кто и кто служит нынче с преосвященным. Дьячок несколько раз повторял слово соборне, которого не понимал Петя. Два молодые мещанина шутили с дворовыми девушками, грызущими орехи. Все эти разговоры, в особенности шуточки с девушками, для Пети в его возрасте имевшие особенную привлекательность, все эти разговоры теперь не занимали Петю; ou сидел на своем возвышении пушки, все так же волнуясь при мысли о государе и о своей любви к нему. Совпадение чувства боли и страха, когда его сдавили, с чувством восторга еще более усилило в нем сознание важности этой минуты.
Вдруг с набережной послышались пушечные выстрелы (это стреляли в ознаменование мира с турками), и толпа стремительно бросилась к набережной – смотреть, как стреляют. Петя тоже хотел бежать туда, но дьячок, взявший под свое покровительство барчонка, не пустил его. Еще продолжались выстрелы, когда из Успенского собора выбежали офицеры, генералы, камергеры, потом уже не так поспешно вышли еще другие, опять снялись шапки с голов, и те, которые убежали смотреть пушки, бежали назад. Наконец вышли еще четверо мужчин в мундирах и лентах из дверей собора. «Ура! Ура! – опять закричала толпа.
– Который? Который? – плачущим голосом спрашивал вокруг себя Петя, но никто не отвечал ему; все были слишком увлечены, и Петя, выбрав одного из этих четырех лиц, которого он из за слез, выступивших ему от радости на глаза, не мог ясно разглядеть, сосредоточил на него весь свой восторг, хотя это был не государь, закричал «ура!неистовым голосом и решил, что завтра же, чего бы это ему ни стоило, он будет военным.
Толпа побежала за государем, проводила его до дворца и стала расходиться. Было уже поздно, и Петя ничего не ел, и пот лил с него градом; но он не уходил домой и вместе с уменьшившейся, но еще довольно большой толпой стоял перед дворцом, во время обеда государя, глядя в окна дворца, ожидая еще чего то и завидуя одинаково и сановникам, подъезжавшим к крыльцу – к обеду государя, и камер лакеям, служившим за столом и мелькавшим в окнах.
За обедом государя Валуев сказал, оглянувшись в окно:
– Народ все еще надеется увидать ваше величество.
Обед уже кончился, государь встал и, доедая бисквит, вышел на балкон. Народ, с Петей в середине, бросился к балкону.
– Ангел, отец! Ура, батюшка!.. – кричали народ и Петя, и опять бабы и некоторые мужчины послабее, в том числе и Петя, заплакали от счастия. Довольно большой обломок бисквита, который держал в руке государь, отломившись, упал на перилы балкона, с перил на землю. Ближе всех стоявший кучер в поддевке бросился к этому кусочку бисквита и схватил его. Некоторые из толпы бросились к кучеру. Заметив это, государь велел подать себе тарелку бисквитов и стал кидать бисквиты с балкона. Глаза Пети налились кровью, опасность быть задавленным еще более возбуждала его, он бросился на бисквиты. Он не знал зачем, но нужно было взять один бисквит из рук царя, и нужно было не поддаться. Он бросился и сбил с ног старушку, ловившую бисквит. Но старушка не считала себя побежденною, хотя и лежала на земле (старушка ловила бисквиты и не попадала руками). Петя коленкой отбил ее руку, схватил бисквит и, как будто боясь опоздать, опять закричал «ура!», уже охриплым голосом.
Государь ушел, и после этого большая часть народа стала расходиться.
– Вот я говорил, что еще подождать – так и вышло, – с разных сторон радостно говорили в народе.
Как ни счастлив был Петя, но ему все таки грустно было идти домой и знать, что все наслаждение этого дня кончилось. Из Кремля Петя пошел не домой, а к своему товарищу Оболенскому, которому было пятнадцать лет и который тоже поступал в полк. Вернувшись домой, он решительно и твердо объявил, что ежели его не пустят, то он убежит. И на другой день, хотя и не совсем еще сдавшись, но граф Илья Андреич поехал узнавать, как бы пристроить Петю куда нибудь побезопаснее.
15 го числа утром, на третий день после этого, у Слободского дворца стояло бесчисленное количество экипажей.
Залы были полны. В первой были дворяне в мундирах, во второй купцы с медалями, в бородах и синих кафтанах. По зале Дворянского собрания шел гул и движение. У одного большого стола, под портретом государя, сидели на стульях с высокими спинками важнейшие вельможи; но большинство дворян ходило по зале.
Все дворяне, те самые, которых каждый день видал Пьер то в клубе, то в их домах, – все были в мундирах, кто в екатерининских, кто в павловских, кто в новых александровских, кто в общем дворянском, и этот общий характер мундира придавал что то странное и фантастическое этим старым и молодым, самым разнообразным и знакомым лицам. Особенно поразительны были старики, подслеповатые, беззубые, плешивые, оплывшие желтым жиром или сморщенные, худые. Они большей частью сидели на местах и молчали, и ежели ходили и говорили, то пристроивались к кому нибудь помоложе. Так же как на лицах толпы, которую на площади видел Петя, на всех этих лицах была поразительна черта противоположности: общего ожидания чего то торжественного и обыкновенного, вчерашнего – бостонной партии, Петрушки повара, здоровья Зинаиды Дмитриевны и т. п.
Пьер, с раннего утра стянутый в неловком, сделавшемся ему узким дворянском мундире, был в залах. Он был в волнении: необыкновенное собрание не только дворянства, но и купечества – сословий, etats generaux – вызвало в нем целый ряд давно оставленных, но глубоко врезавшихся в его душе мыслей о Contrat social [Общественный договор] и французской революции. Замеченные им в воззвании слова, что государь прибудет в столицу для совещания с своим народом, утверждали его в этом взгляде. И он, полагая, что в этом смысле приближается что то важное, то, чего он ждал давно, ходил, присматривался, прислушивался к говору, но нигде не находил выражения тех мыслей, которые занимали его.
Был прочтен манифест государя, вызвавший восторг, и потом все разбрелись, разговаривая. Кроме обычных интересов, Пьер слышал толки о том, где стоять предводителям в то время, как войдет государь, когда дать бал государю, разделиться ли по уездам или всей губернией… и т. д.; но как скоро дело касалось войны и того, для чего было собрано дворянство, толки были нерешительны и неопределенны. Все больше желали слушать, чем говорить.
Один мужчина средних лет, мужественный, красивый, в отставном морском мундире, говорил в одной из зал, и около него столпились. Пьер подошел к образовавшемуся кружку около говоруна и стал прислушиваться. Граф Илья Андреич в своем екатерининском, воеводском кафтане, ходивший с приятной улыбкой между толпой, со всеми знакомый, подошел тоже к этой группе и стал слушать с своей доброй улыбкой, как он всегда слушал, в знак согласия с говорившим одобрительно кивая головой. Отставной моряк говорил очень смело; это видно было по выражению лиц, его слушавших, и по тому, что известные Пьеру за самых покорных и тихих людей неодобрительно отходили от него или противоречили. Пьер протолкался в середину кружка, прислушался и убедился, что говоривший действительно был либерал, но совсем в другом смысле, чем думал Пьер. Моряк говорил тем особенно звучным, певучим, дворянским баритоном, с приятным грассированием и сокращением согласных, тем голосом, которым покрикивают: «Чеаек, трубку!», и тому подобное. Он говорил с привычкой разгула и власти в голосе.
– Что ж, что смоляне предложили ополченцев госуаю. Разве нам смоляне указ? Ежели буародное дворянство Московской губернии найдет нужным, оно может выказать свою преданность государю импературу другими средствами. Разве мы забыли ополченье в седьмом году! Только что нажились кутейники да воры грабители…
Граф Илья Андреич, сладко улыбаясь, одобрительно кивал головой.
– И что же, разве наши ополченцы составили пользу для государства? Никакой! только разорили наши хозяйства. Лучше еще набор… а то вернется к вам ни солдат, ни мужик, и только один разврат. Дворяне не жалеют своего живота, мы сами поголовно пойдем, возьмем еще рекрут, и всем нам только клич кликни гусай (он так выговаривал государь), мы все умрем за него, – прибавил оратор одушевляясь.
Илья Андреич проглатывал слюни от удовольствия и толкал Пьера, но Пьеру захотелось также говорить. Он выдвинулся вперед, чувствуя себя одушевленным, сам не зная еще чем и сам не зная еще, что он скажет. Он только что открыл рот, чтобы говорить, как один сенатор, совершенно без зубов, с умным и сердитым лицом, стоявший близко от оратора, перебил Пьера. С видимой привычкой вести прения и держать вопросы, он заговорил тихо, но слышно:
– Я полагаю, милостивый государь, – шамкая беззубым ртом, сказал сенатор, – что мы призваны сюда не для того, чтобы обсуждать, что удобнее для государства в настоящую минуту – набор или ополчение. Мы призваны для того, чтобы отвечать на то воззвание, которым нас удостоил государь император. А судить о том, что удобнее – набор или ополчение, мы предоставим судить высшей власти…
Пьер вдруг нашел исход своему одушевлению. Он ожесточился против сенатора, вносящего эту правильность и узкость воззрений в предстоящие занятия дворянства. Пьер выступил вперед и остановил его. Он сам не знал, что он будет говорить, но начал оживленно, изредка прорываясь французскими словами и книжно выражаясь по русски.
– Извините меня, ваше превосходительство, – начал он (Пьер был хорошо знаком с этим сенатором, но считал здесь необходимым обращаться к нему официально), – хотя я не согласен с господином… (Пьер запнулся. Ему хотелось сказать mon tres honorable preopinant), [мой многоуважаемый оппонент,] – с господином… que je n"ai pas L"honneur de connaitre; [которого я не имею чести знать] но я полагаю, что сословие дворянства, кроме выражения своего сочувствия и восторга, призвано также для того, чтобы и обсудить те меры, которыми мы можем помочь отечеству. Я полагаю, – говорил он, воодушевляясь, – что государь был бы сам недоволен, ежели бы он нашел в нас только владельцев мужиков, которых мы отдаем ему, и… chair a canon [мясо для пушек], которую мы из себя делаем, но не нашел бы в нас со… со… совета.
Многие поотошли от кружка, заметив презрительную улыбку сенатора и то, что Пьер говорит вольно; только Илья Андреич был доволен речью Пьера, как он был доволен речью моряка, сенатора и вообще всегда тою речью, которую он последнею слышал.
– Я полагаю, что прежде чем обсуждать эти вопросы, – продолжал Пьер, – мы должны спросить у государя, почтительнейше просить его величество коммюникировать нам, сколько у нас войска, в каком положении находятся наши войска и армии, и тогда…
Но Пьер не успел договорить этих слов, как с трех сторон вдруг напали на него. Сильнее всех напал на него давно знакомый ему, всегда хорошо расположенный к нему игрок в бостон, Степан Степанович Апраксин. Степан Степанович был в мундире, и, от мундира ли, или от других причин, Пьер увидал перед собой совсем другого человека. Степан Степанович, с вдруг проявившейся старческой злобой на лице, закричал на Пьера:
– Во первых, доложу вам, что мы не имеем права спрашивать об этом государя, а во вторых, ежели было бы такое право у российского дворянства, то государь не может нам ответить. Войска движутся сообразно с движениями неприятеля – войска убывают и прибывают…
Она родилась в семье писателя Аркадия Васильева и режиссера Москонцерта Тамары Новацкой. Папина судьба была непростой. На момент рождения дочки он еще не был разведен с предыдущей женой, потому и жениться на следующей не мог. При рождении малышка, которая прославится под именем Дарья, получила имя Агриппина и с ним прожила значительную часть своей жизни.
Творческие родители никак не могли получить достойное жилье, потому первые годы жизни маленькая Груня прожила с ними в бараке. Потом его расселили, и папе с мамой дали настолько малюсенькую комнату, что дочку пришлось отправить на время жить к бабушке — ставить ее кроватку было просто некуда.
Несмотря на трудные жилищный условия, с финансами дома все было неплохо. Они позволяли нанять для Груни двух гувернанток — немку и француженку. Те почти не говорили по‑русски и обучали малышку своим языкам. Гуманитарные склонности девочки впервые проявились в очень юном возрасте. Она быстро учила родные языки своих нянь. Особенно легко ей давался немецкий.
Дочка поражала родителей любознательностью, и они решили отдать ее еще и в музыкальную школу. Но педагоги после совещания постановили: у девочки совсем нет слуха. Известие чету Васильевых огорчило, и они стали чаще водить дочку в оперу и балет, пока не обратили внимание, что там они испытывает просто невыносимую тоску.
Школьница
Только ближе к школьным годам дочери семья, наконец, получила большую квартиру в доме, специально построенном для писателей и литераторов. Донцова рассказывает, что там и сегодня живут классики российской и советской литературы, и тогда у семьи девочки были знаменитые друзья.
Однажды с ней даже произошел забавный случай. Учительница на уроке литературы задала сочинение: «О чем думал Валентин Катаев, когда писал повесть «Белеет парус одинокий»?". Не смущаясь, будущая писательница отправилась к своем приятелю — Валентину Петровичу Катаеву, и без обиняков задала ему вопрос.
Тот с удовольствием помог дочке друзей, и был немало удивлен, когда за сочинение ей поставили низкую оценку, а прямо в тетрадке красными чернилами написали, что об этом Катаев думать не мог!
В школе девочка выделялась своей страстью к гуманитарным дисциплинам, а вот учителя, преподающие точные науки, огорчались. Груня оставляла их математику совсем без внимания. Было понятно, что заниматься девочка будет чем-то связанным с литературой.
Писатель
Еще школьницей она оправилась с папой в Германию — кое-что из произведений писателя собирались там издавать и требовалось его присутствие. Дочка поехала с ним, чтобы блеснуть своим немецким и посмотреть новую страну.
Именно оттуда, вдохновленная новым для нее жанром, она впервые привезла кипу детективных романов на немецком языке. Для будущей писательницы это было настоящим открытием, но пока она не понимала, что может так писать и сама.
После школы пишущая девочка со склонностями к языкам легко поступила на журфак МГУ. А окончив его некоторое время проработала сначала переводчиком с французского в Сирии, а потом журналисткой в «Отчизне» и «Вечерней Москве».
Впервые взяться за перо и создать что-то художественное она попробовала в 1984 году. Повесть опубликовали в журнале «Юность», но особых восторгов она ни у кого не вызвала. Дарья, будучи настоящей оптимисткой, не стала отчаиваться и решила, что когда-нибудь попробует себя в другом жанре.
Любовь
Так шло время. Она наслаждалась интересной жизнью столичной журналистки, путешествовала, влюблялась, разочаровывалась и снова влюблялась.
Впервые она упала в пучину страстей будучи совсем юной. От первого брака, который писательница редко вспоминает, у нее появился старший сын — Аркадий, который теперь сделал Дарью бабушкой. Второй брак Дарьи Аркадьевны вообще мало где упоминается.
После первых двух попыток она уже и не собиралась замуж. «Я поняла, что зверь Грушка Васильева в неволе не живет», — говорила о себе писательница. Но все, как это часто бывает решил случай.
Выдать замуж добрейшую оптимистку Васильеву хотела ее добрая соседка. Пригласила на день рождения, предупредив, что там будет прекрасный Саша Донцов, социальный психолог, профессор. Груня буркнула, но на праздник пришла.
«Он подумал: какая фря!», — рассказывает писательница. Сама она тоже не оценила строгий вид нового знакомого и была задета тем, что на нее он даже не смотрит. Демонстративно ушла в свою квартиру, не дождавшись именинного торта.
Лишь через три недели соседка без церемоний зашла к ней вечером с тем самым Сашей. Они засиделись над какой-то научной работой, а поскольку в квартире Алены курить было категорически запрещено, пришла мысль зайти к Груне.
«Я замуж не хочу!», — отрапортовала будущая жена Донцову. Оказалось, и он только развелся и не собирается жениться «больше никогда». Посмеялись над неудачным сватовством, выпили чаю да так и остались вдвоем в этой квартире теперь уже навсегда. В середине 80-х они поженились, а чуть позже в семье появилась их общая дочь Маша.
Не было бы счастья
Она по‑прежнему оставалась Груней и не была писательницей. Пока в один ужасный день не прогремел гром: женщина попала в больницу с диагнозом, полностью перевернувшим ее жизнь.
И пусть теперь Донцова говорит, что рак — это просто болезнь, с которой можно и нужно бороться, когда ей поставили четвертую, самую тяжелую степень онкологии, наступили дни отчаяния и настоящего ужаса.
Сейчас она активно поддерживает программу «Вместе против рака груди» и буквально за руку отводит читательниц с подобным диагнозом в больницу, заставляет соглашаться на операцию, вынести химиотерепию и надеяться на лучшее.
Тогда неиссякаемый оптимизм этой мудрой женщины и ее любящая семья помогли ответить онкологии достойно. Она перенесла четыре операции, ей предстояло еще 14. Она буквально «поселилась» в реанимации, когда муж заявил: «Ты всегда хотела сесть за роман, но все тебе не хватало времени. Теперь ты в больнице, у тебя полно времени…»
Когда посетители ушли, Груня, окутанная трубками, положила на какую-то книжку лист бумаги и написала первое предложение своего первого романа — «Крутые наследнички». На него ушло всего четыре дня, а по возвращению домой она привезла рукописи пяти романов.
Дарья Донцова
Все работы приняли в издательстве «ЭКСМО». До этого редакторы ни разу не сталкивались с таким жанром — среди русскоязычных писателей никто так не писал. Специально для новой писательницы было придумано называние «ироничный детектив».
Писательница рассказывает, что по сей день не научилась пользоваться компьютером и все свои книги пишет от руки. Она опровергает доводы сплетников, обвиняющих ее в использовании сил «литературных рабов» и может доказать, что каждое слово многочисленных романов принадлежит ей.
Дарья Донцова известна широкой публике благодаря своим произведениям, среди которых есть не только детективные истории, веселые рассказы, кулинарные книги, но и повествование о своей биографии.
Многие читатели считают ее творчество лекарством от депрессий и неудач, и это не случайно, так как сама Донцова, пережив смертельную болезнь, поддерживает других людей, вселяя в них оптимизм и веру в лучшее.
Всестороннее развитие в детстве
Будущая писательница (имя при рождении – Агриппина) родилась в 1952 году в Москве. Ее родители были творческими людьми: отец, Аркадий Васильев, занимался писательской деятельностью, а мама, Тамара Новацкая, работала режиссером в Москонцерте. В родословной матери Агриппины были польские корни. У отца это был второй брак, а в первом росла дочь Изольда, ее единокровная сестра.
На фото Дарья Донцова в детстве.
Семья жила в просторной квартире, которую они вселились в 1957 году. Родители занимались развитием девочки: еще в раннем детстве она умела неплохо разговаривать на французском и немецком языках, а также много читала. А вот в музыкальной школе ей не пришлось учиться, так как у Агриппины не нашли способностей. Благодаря писательской карьере отца, девочка общалась со многими его коллегами и дружила с их детьми. После окончания школы она поступила в МГУ, выбрав факультет журналистики.
Журналистская работа и карьера писательницы
Получив долгожданный диплом, будущая писательница уехала в Сирию, где работала переводчиком в консульстве города Алеппо. Через два года она вернулась на родину и устроилась в газету «Вечерняя Москва». Отработав там около десяти лет, Донцова стала вести журналистскую деятельность в журнале «Отчизна». Во времена перестройки она вынуждена была оставить работу в печатном издании и заниматься репетиторством, обучая школьников немецкому языку.
Первые шаги в написании книг Дарья сделала в 1984 году. Свою первую повесть она отнесла в журнал «Юность», однако, там отказались ее публиковать. В 1998 году у журналистки выявили онкологическое заболевание – рак груди 4 степени. Находясь в больнице в тяжелом состоянии, она перенесла несколько операций, прошла многочисленные сеансы облучения и курсы химиотерапии. Именно в это время Донцова стала писать детективные романы, которые довольно быстро вызвали живой интерес у читателей. В результате, она не только воспрянула духом, но и победила страшную болезнь.
В 1999 году писательница, которая стала работать под творческим псевдонимом, выпустила свой первый детектив под названием «Крутые наследнички». Его героиней стала интеллигентная женщина – Дарья Васильева, занимавшаяся частным расследованием разных преступлений. После успешного выхода книги Донцова продолжила писать детективы, выпустив такие произведения, как «Жена моего мужа», «Магия госпожи Метелицы», «Амулет Добра» и многие другие. По мотивам многих ее книг были сняты детективные сериалы, где их герои (Даша Васильева, Евлампия Романова, Иван Подушкин, Виола Тараканова) посвящают свою жизнь частному сыску. Все персонажи близки писательнице и имеют некоторое сходство с ней. Болезнь изменила Донцову, и сейчас она занимается любимым делом каждый день. Помимо написания книг, Дарья была телеведущей и участницей многих программ.
Семья и общение с родными
Личная жизнь писательницы не сразу сложилась счастливо. В первом браке у нее родился сын Аркадий (1972 г.р.). Второй брак также оказался неудачным, дети в нем не родились. В 1983 году женщина вышла замуж в третий раз, а ее избранником стал профессор МГУ Александр Донцов. Через три года в семье произошло пополнение: родилась дочь Мария. Дочь прошла обучение в МГУ имени Ломоносова, получив диплом психолога. В 2013 году девушка вышла замуж и через два года родила сына Михаила. Кроме него, у Донцовой есть еще один внук – Никита, который родился у старшего сына Аркадия.
На фото Дарья Донцова с мужем Александром Ивановичем. Инстаграм dontsova_official.
Автор детективов всегда вела здоровый образ жизни: уже много лет она обливается по утрам холодной водой, делает зарядку и массаж. Она не сидит на диете, стараясь употреблять определенную норму пищи. Неудивительно, что при росте 164 см, ее вес составляет около 46 кг. Дарья спит всего пять часов в сутки, но этого времени ей вполне хватает, чтобы чувствовать себя превосходно.
15Позитивная психология 22.04.2018
Дорогие читатели, сегодня мы с вами поговорим о судьбе самой успешной, самой известной писательницы, творящей в жанре детектива, Дарье Донцовой. Общий тираж ее книг на данный момент превысил два миллиона экземпляров. Ни одному из современных авторов не удалось даже приблизиться этому феноменальному результату.
Я хочу поразмышлять о том, откуда такой невероятный успех. И начну с биографии Дарьи Донцовой, ведь она сама по себе уникальна, потому-то многие ее эпизоды в той или иной степени использованы, обыграны в произведениях мастера иронического детектива.
Дарья Донцова. Факты биографии
Дарья Донцова (настоящее имя - Агриппина Аркадьевна Донцова, в девичестве Васильева) родилась 7 июня 1952 года в Москве. В детстве она жила жизнью избалованной девочки избранного круга детей писательской интеллигенции. В юности ей пришлось доказывать свою состоятельность в журналистском деле, которое девушка, как выяснилось, не любила. Немало хитросплетений было в ее непростой личной жизни.
В судьбе любого человека случаются эпизоды, достойные пера мудрого бытописателя. Но у нашей сегодняшней героини, так уж случилось, вся жизнь - как увлекательный роман. Книги Дарьи Донцовой, во многом автобиографичные, хотя и хранящие немало тайн и загадок, популярны именно благодаря их потрясающей жизненной достоверности.
Ее книги издаются огромными тиражами, их читают миллионы россиян и жителей соседних государств. По общему тиражу произведений она уверенно держит первенство среди писателей современной России. Интерес к ее ироничным детективам постоянно подпитывает автор, участвуя в телешоу и выступая в иных СМИ.
Ее наградили несколькими литературными премиями. И тут же нередко упрекают в плагиате и в использовании труда «литературных негров». Ее ироничное отношение к миру и самой себе многих подкупает, а кого-то и раздражает. Но неизменно дает пищу для новых сюжетов! Вот список книг Дарьи Донцовой. Свои романы Дарья Донцова выпускает в шести сериях.
Серии книг Дарьи Донцовой:
- «Даша Васильева. Любительница частного сыска».
- «Евлампия Романова. Следствие ведет дилетант».
- «Виола Тараканова. В мире преступных страстей».
- «Джентльмен сыска Иван Подушкин».
- «Детектив на диете. Татьяна Сергеева».
- «Любимица фортуны Степанида Козлова».
Давайте вместе с вами, дорогие читатели блога, полистаем страницы биографии Дарьи Донцовой, чтобы понять истоки ее творчества и глубинные мотивы поступков ее литературных персонажей.
Сюрпризы генеалогии
Назваться Дарьей писательнице посоветовали издатели, поскольку ее настоящее имя Агриппина показалось им сложным для восприятия публики. Знатокам биографии Дарьи Донцовой известно, что эта фамилия досталась автору иронических детективов от третьего мужа.
Родилась Агриппина, тогда еще Васильева, в столичной творческой семье.Ее мать, Тамара Степановна Новацкая, была режиссером Москонцерта. Отец, Аркадий Николаевич Васильев, в 1929 году стал сотрудником ОГПУ, а с 1932 года занялся журналистикой и писательской деятельностью.
Был сотрудником и членом редколлегии нескольких журналов, в том числе, «Огонёк» и «Крокодил». Работал в разных, казалось бы, взаимоисключающих, жанрах. Писал повести и романы, посвященные реальным историческим деятелям, героям Октябрьской революции. И тут же издавал юмористические сюжеты. Например, роман-фельетон «Понедельник - день тяжелый». На основе этой книги в 1963 году вышел фильм.
Видимо, неистребимая ирония, столь свойственная героям книг Дарьи Донцовой, передалась ей по наследству от отца. Но, справедливости ради, стоит отметить, что Аркадий Васильев известен еще и тем, что выступил общественным обвинителем на процессе Даниэля и Синявского, что оттолкнуло от него многих коллег.
Аркадий Николаевич стал первым представителем интеллигенции в своей рабочей семье. Его отец Николай Васильев трудился на ткацкой фабрике, а мать Агриппина была поденщицей. В ее честь Аркадий позже и назовет свою дочь от третьего брака.
Первой его супругой была Галина Николаевна, в этом браке родилась дочь Изольда, она старше Грушеньки на 20 лет. Второй раз Аркадий женился на корреспондентке газеты «Правда» Фаине Борисовне.
По материнской линии в жилах нашей героини течет казацкая и польская кровь. Ее дед, отец матери Стефан Новацкий, был соратником Феликса Дзержинского, по национальности - поляк. Супругой Степана стала Афанасия Шабанова, происходившая из зажиточной семьи, проживавшей в Кисловодске.
В Москву они переехали, уже поженившись, в 1916 году. Но близость к революционным лидерам стала роковой для деда писательницы. В памятном 1937-м Стефан был арестован по так называемому «делу Тухачевского». Он погиб в одном из лагерей, посмертно реабилитирован.
Но Новацкий предвидел подобное развитие событий. Он успел предусмотрительно развестись с супругой, поэтому ни ее, ни их дочь Тамару репрессии не затронули.
Бунтарское детство Агриппины
Генетики уверяют, что смешение разных кровей идет на пользу: человек и физически оказывается более крепким, и талантами он наделен больше других. Но до того, как эти плюсы проявились, Дарье Донцовой пришлось пережить немало испытаний, что щедро слала судьба.
Первые годы ее жизни прошли в тесном бараке на улице Скаковой. Туда бабушку Афанасию с Тамарой выселили после ареста деда. Родители Груни долго жили без регистрации брака, и решили расписаться лишь тогда, когда в начале 1953 года узнали, что семейство выселят из столицы.
Так сошлись звезды, что в ЗАГС пара явилась 6 марта, и именно там они узнали, что накануне ушел из жизни Сталин. Снова пришлось отложить официальное бракосочетание, и случилось это долгожданное событие лишь в 1959 году. Агриппина тогда собиралась в первый класс.
Но до этого произошли другие важные события. В 1954 году барак расселили, но Груне пришлось поселиться с бабушкой в комнате коммуналки на улице Кирова. Родители тоже занимали комнату, но уже в квартире, которую делили с писателем и критиком Виктором Шкловским. Только в 1957-м, когда они получили отдельную квартиру у станции Аэропорт, Агриппина стала жить с матерью и отцом.
Родители пытались сделать из нее светскую леди, приучали к литературе и музыке. Чтение книг Грушу увлекало, а вот музыка нагоняла тоску. В музыкальную школу ее, по счастью, не приняли по причине патологического отсутствия слуха. А на концертах, куда наследницу водили отец с матерью, девочка откровенно скучала.
Она постоянно пыталась бунтовать против «избыточной» дисциплины, стремилась проявлять самостоятельность, как в суждениях, так и в поступках.
В школе Агриппине плохо давались точные науки, а гуманитарными, напротив, она овладевала достаточно легко. Особенно преуспела в изучении языков. В этом ей помогли две гувернантки, которых родители приставили к юной дочери до того, как она пошла в школу. Одна из них была француженкой, вторая - немкой, потому-то еще в дошкольном возрасте Агриппина знала эти языки весьма недурно. А потом еще и училась в школе с углубленным изучением французского.
Рассказывая журналистам о своей биографии, Дарья Донцова как-то вспомнила забавный случай из школьной жизни. На литературе школярам задали сочинение с творческой темой: «О чем думал Валентин Катаев, когда писал повесть «Белеет парус одинокий»?
Агриппина с родителями тогда жила в писательском поселке Переделкино, дружила с дочкой Катаева. И решила обратиться к «первоисточнику». Пришла в гости к Катаевым, задала писателю искомый вопрос, записала ответ. Каково же было удивление Валентина Петровича и разочарование его юного «интервьюера», когда они увидели «тройку» за это сочинение. Учительница пояснила свой вердикт, красными чернилами написав в тетради ученицы, что Катаев не мог об этом думать!
Откуда писательские наклонности
В ранней юности у будущего классика детективного жанра была масса интересных знакомств. Ей посчастливилось общаться даже с возлюбленной Маяковского Лилей Брик. Потом она откровенно рассказывала все тому же Катаеву, как запросто критиковала советского поэта в присутствии его музы. Лиле она высказала претензию по поводу содержания творчества Маяковского: мол, скучные у него были стихи, «все про революцию».
Катаев удивился и наивности Грушеньки (так девушку звали домашние), и невозмутимости Брик. Валентин Петрович был уверен, что Лиля должна была «порвать ребенка в лапшу», но та лишь снисходительно улыбалась.
Потом Донцова в одной из своих книг вывела персонажа по имени Лина Брит, в которой явно угадываются черты сходства с любимой женщиной революционного поэта.
На фото Дарьи Донцовой в молодости уже можно угадать стремление к самореализации и страстную тягу к свободе. Не забываем, что ее взросление началось в те самые 60-е годы, которые и стали для страны временем некоего политического Ренессанса.
В 1964 году она съездила с отцом в ФРГ, где решено было издать одну из книг Аркадия Николаевича. Из зарубежья Груня привезла подборку западных детективов, разумеется, на немецком языке. Чтение этих новинок помогло ей накрепко усвоить немецкий, а заодно и полюбить этот литературный жанр.
После школы она поступила на факультете журналистики МГУ. Правда, для начала поработала переводчиком в Сирии, в советском генконсульстве. Потом была рутинная журналистская работа в изданиях «Отчизна» и «Вечерняя Москва», которая Агриппину мало увлекала. А вернее, все больше отталкивала.
Она попробовала себя в литературном труде, первая ученическая повесть даже была опубликована в 1984 году в журнале «Юность». Но никакого читательского отклика либо интереса профессионалов она не возымела.
Посоветоваться с отцом по этому поводу она не могла: он ушел из жизни еще в 1972 году. Как потом утверждала сама Донцова, «его просто зарезали в Кремлевской больнице». После приступа холецистита в Кремлевке ему делали операцию, удаляли желчный пузырь. Вообще-то даже в те времена такие операции были на потоке, никак не относились к разряду сложных. Но что-то пошло не по плану, через несколько дней после операции отца не стало.
Последствием стало серьезное ухудшение материального положения семьи, в частности, они лишились права на ту самую дачу в Переделкино, где прошло ее детство.
Первая любовь
В аудиокнигах Дарьи Донцовой, как и в иных форматах изданий, много внимания всегда уделяется лирическим переживаниям героев. Немало пищи для этих сюжетов дали дела сердечные самой писательницы. Она трижды была замужем, о чем я расскажу чуть ниже. Но начиналось все с почти детективной, и в то же время очень романтичной истории первого серьезного чувства.
17-летнюю Грунечку угораздило влюбиться во француза, да еще и женатого. К тому же, избранник был старше ее на 20 лет. «Я его встретила здесь в Москве. Меня тогда послали на международную выставку - подработать переводчицей, я ведь свободно разговариваю на французском. А он был одним из гостей той выставки», - вспоминала она много лет спустя.
Роман был бурным, возлюбленный обещал развестись с супругой, но потом француз укатил на родину, оставив Агриппину с разбитым сердцем. Новую весточку о нем Груня получила только в середине 80-х. И пришла она, как ни странно, от супруги любвеобильного иностранца. Как оказалось, он действительно развелся с женой и собирался вернуться в Россию к новой пассии. Но… погиб в автокатастрофе.
О личной жизни
Первый ее брак был скороспелым, а потому и скоротечным. Она спешила под венец, чтобы вырваться из-под опеки родителей, но буквально через несколько месяцев после свадьбы случился развод. Главным плодом этого союза стал сын Аркадий.
В разных телешоу мы видим рассказы Дарьи Донцовой о личной жизни, ее мужьях. Часто она говорит о том, как встретила второго супруга: он был свидетелем на ее первой свадьбе, и она там же в него влюбилась. Но и этот союз оказался не слишком прочным.
После двух разводов Агриппина решила больше не экспериментировать, пожить для себя. Но ее соседка думала иначе. У нее возник «коварный» план познакомить Агриппину с психологом Александром Донцовым, тоже на тот момент разведенным.
Она пригласила обоих на день рождения, но первое впечатление друг о друге у обоих оказалось далеко не лестным. По всей видимости, на обе стороны давила искусственность ситуации. Почти месяц спустя настойчивая соседка привела Сашу в гости уже к Груне.
Первая фраза, которую озвучила хозяйка, была: «Я замуж не хочу!» Донцов согласился: он, собственно, тоже против этих поползновений общей знакомой. Они дружно посмеялись над несостоявшимся сватовством, попили чайку. А потом вдруг нашлись общие темы для разговора.
Кончилось все третьим замужеством: именно в 1983 году Агриппина стала Донцовой. А вскоре у пары родилась дочь Маша.
Говоря о биографии, личной жизни и детях Дарьи Донцовой, биографы, журналисты и почитатели ее таланта часто вспоминают о пасынке. Так получилось, что третьим ребенком в семье как-то вполне естественно стал сын Александра от первого брака Дмитрий. Сначала он просто навещал отца, потом стал гостить чаще, и в итоге совсем перебрался в дом Донцовых.
…да несчастье помогло
Сейчас в этом уютном загородном особнячке мирно уживаются и члены семейства, и несколько мопсов, и другие четвероногие обитатели. Да и сама семья стала больше. У Дарьи Донцовой двое внуков, которых она обожает.
Ее имя известно далеко за пределами страны, а суммарный тираж книг уже перевалил за 2 миллиона. А самой первой была книга «Крутые наследнички», по которой впоследствии сняли фильм. Вы можете найти его в интернете и посмотреть.
И вспоминать, что между той, прошлой, и нынешней идиллией был 1998 год, когда ей озвучили диагноз-приговор: онкология в 4-йстадии. Была долгая борьба за жизнь, за себя и семью. С моментами отчаяния и новыми надеждами, с болью и видимыми последствиями «химии».
Как ей это удалось? Вопрос, которым многие задаются и по сей день. Я обязательно на него отвечу, дорогие читатели блога, в ближайших статьях на блоге.
А пока мы ненадолго расстанемся с нашей героиней в расцвете сил, семейном и житейском благополучии. Очень скоро все это будет подвергнуто мощному испытанию. Но, как говорят в подобных случаях, не было бы счастья, да несчастье помогло…
Я благодарю Любовь Миронову, читателя моего блога за помощь в подготовке материала к статье и приглашаю всех, кого интересует судьба этой женщины, посмотреть передачу «Дарья Донцова. Судьба человека с Борисом Корчевниковым», где можно узнать малоизвестные факты из биографии этой чудесной женщины.
Смотрите также
15 комментариев
Ответить
Ответить
Ответить