Птолемей I Сотер и основание династии Лагидов
Египетское царство, основною частью которого была защищенная пустынями долина Нила и к которому на западе от Нила принадлежали греческий Пентаполь (Киренаика) и соседние части Африки, на востоке временами Палестина, Финикия, изобиловавший кедровыми лесами Ливан, Келесирия, Антиливан и часть остальной Сирии до Дамаска и дальше, нередко и владычествующий над морем остров Кипр, достигло при первых Птолемеях (или Лагидах) очень высокого материального благосостояния. Уже первый Лагид, Птолемей Сотер («Спаситель») [ум. 283 г.] положил основание всему тому, на чем опиралось величие Египта: сформировал большое войско и сильный флот, устроил строго определенный порядок в администрации, финансах и судопроизводстве под неограниченной властью царя, оказывал покровительство ученой деятельности, имевшей впоследствии своим центром знаменитый Музей, соединенное с царским дворцом громадное здание, в котором помещалась огромная библиотека и жили ученые и поэты.
Птолемей II Филадельф
Сын и наследник Птолемея Сотера, Птолемей Филадельф развил и упрочил начатое отцом. Он расширил государство: ходил далеко в Эфиопию (в 264 – 258 годах), содействовал уничтожению владычества жрецов в Мероэ (I, 186), ввел это государство в связь с миром греческой культуры, покорил троглодитский (абиссинский) берег, покорил сабеев и гомеритов южной Аравии. Он открыл для египетских купцов путь к торговле с северо-западом, заключив по удалении Пирра из Италии союз с Римом; это дало восточным товарам свободный доступ в италийские гавани (стран. 168). Он окружил себя великолепным двором, неслыханно роскошным, украсил свою столицу, сделал ее центром всех тех умственных и материальных наслаждений, какие могут быть доставляемы богатством и образованностью.
При Птолемее Филадельфе сумма денег, лежавшая в царской казне, простиралась до 740,000.000 египетских талантов (более 825 миллионов руб.); доходы возросли до 14.800 талантов (более 16.500,000 рублей); богатство Египта было так велико, что даже Карфаген делал займы в Александрии. Войско и флот были огромны. Птолемей Филадельф имел 200.000 человек пехоты, 40.000 конницы, 300 слонов, 2.000 боевых колесниц, 1.500 военных кораблей, 800 яхт, роскошно украшенных золотом и серебром, 2.000 мелких судов, и запас оружия на 300.000 воинов. По всему государству стояли гарнизоны, державшие все в покорности царю. Феокрит, восхваляя Птолемея Филадельфа. говорил: «Прекрасный царь Птолемей владычествует над богатым Египтом, в котором иного городов; служат ему части Аравии и Финикии; повелевает он Сириею, Линиею и эфиопскою землею; его велениям повинуются памфилийцы, копьеносные киликияне, ликийцы, воинственные карийцы, Кикладские острова, – потому что могуществен его флот, и покорны его власти все берега и моря и шумные реки. Много у него конных и пеших воинов, одетых в блестящие латы. Но мирно, в спокойной безопасности трудится народ, потому что не приходят к Нилу неприятельские воины с диким криком грабить селения, не выпрыгивают из кораблей враги на берег Египта тревожить стада. Птолемей, искусный воин, охраняет обширные поля; храбрый царь, он заботливо оберегает владения, наследованные от отца, и увеличивает их своими приобретениями».
Птолемей II Филадельф (предположительно)
Птолемей Филадельф любил заботы о внутренних делах царства больше, чем войну, но не пропускал удобных случаев увеличивать свои владения. Он отнял у второго царя династии Селевкидов Финикию и Палестину, из-за которых было много войн между египетскими и сирийскими царями, овладел землями южного прибрежья Малой Азии: Киликиею, Памфилиею, Ликиею и Кариею, и для упрочения своего господства над ними основал новые города (Беренику, Филадельфию и Арсиною в Ликии), старался обеспечить свои завоевания от нападений договорами и брачными связями.
В залог мира с сирийским царем Антиохом II он отдал за него свою дочь, красавицу Беренику. Она была отправлена в Антиохию с блестящею свитою. Но любви к Беренике, Антиох прогнал от себя прежнюю жену, Лаодику и её детей. Но когда он в следующем году поехал в Малую Азию, Лаодика сумела снова сблизиться с ним; она хотела мстить, отравила в Эфесе царя, доставила престол своему сыну Селевку II, названному Каллиником («победоносным»), и потом бесчеловечно умертвила ненавистную Беренику и всех её приверженцев. Подкупленный Лаодикою телохранитель убил малютку, сына Береника; мать, в ярости отчаяния, бросила в убийцу камень и убила его, и сама была убита, по приказание Лаодики, в Дафнийском святилище. Известие об ужасной смерти дочери ускорило смерть Филадельфа.
Птолемей III Эвергет
Преемник Филадельфа, Птолемей III [Эвергет, 247–221 г.], во всем державшийся политики отца, пошел в Сирию отмстить за сестру. Незадолго перед тем он женился на Беренике, царице Киренской, убившей изменившего ей первого мужа, Деметрия Прекрасного, сына Деметрия Полиоркета . При начале войны, она обещала принести свои прекрасные волоса в дар богам, если её муж возвратится с победою. Муж возвратился; она отрезала свои волоса и принесла их, в храм. Они исчезли; астроном Конон объявил, что они перенесены богами на небо, и дал одному из созвездий название «волос Вероники».
Мы очень мало знаем и о войне Птолемея III с Сириею, – третьей сирийской войне, как о первых двух. Она длилась три года и поколебала слабое сирийское царство. Птолемей раздвинул границы своих владений далеко на север и восток, проложил новые пути египетской торговле. Адульская надпись, в которой он, по примеру фараонов, хвастливо перечисляет свои подвиги, говорит: «Великий Птолемей пошел в Азию с пешим и конным войском, с флотом, с троглодитскими и эфиопскими слонами, которых отец его и он поймали в этих странах и обучили в Египте военной службе. Покорив своими войсками и слонами все земли до Евфрата, Киликию, Памфилию, Ионию, Геллеспонт и Фракию и царей их, он перешел Евфрат, завоевал Месопотамию, Вавилонию, Сузиану, Персиду, Мидию и остальную землю до Бактрианы, и, повелев разыскать все святыни, увезенные из Египта персами, и вместе с другими сокровищами отвезти в Египет, он послал свои войска по каналам...» (по каналам низовья Евфрата и Тигра). Это поход, о котором у пророка Даниила говорится: «Восстанет отрасль от корня её» – убитой дочери южного царя, т. е., Береннки – «придет к войску и войдет в укрепления царя северного, и будет действовать в них, и усилится; даже и богов их, истуканы их с драгоценными сосудами их, серебряными и золотыми, увезет в плен в Египет» (Дан. XI, 7, 8). Добыча, взятая Птолемеем, была действительно громадна: 40,000 талантов серебра, 2.500 драгоценных изваяний и сосудов. В благодарность за то, что он возвратил в египетские храмы священные вещи, взятые из них Камбизом и Охом, египтяне дали ему название «благодетеля» (в греческом переводе, «Эвергета»), бывшее эпитетом бога Осириса. – Сирийский царь, силы которого были ослаблены раздорами в государстве, заключил перемирие на десять лет, согласившись оставить во власти победителя Финикию, Палестину и южный берег Малой Азии. Египет при Эвергете был, по выражению Полибия, «подобен крепкому телу с широко раскинутыми руками».
Птолемей IV Филопатор (Трифон) и Птолемей V Эпифан
При Птолемее Филопаторе или Трифоне («Гуляке») , жестоком и развратном, начинается упадок египетского царства. Продолжительная война с Антиохом III, царем сирийским, разорила государство и. хотя египтяне одержали победу при Рафии (смотри ниже), кончилась тем, что Филопатор утратил свои владения по Ливану и в Малой Азии. Кроме того, римляне приобрели повод вмешаться во внутренние дела Египта. По смерти Филопатора влияние римлян усилилось: они взяли на себя опеку над его малолетним преемником, Птолемеем Эпифаном , и следующие египетские цари находились в полной зависимости от римлян. Плодородный Египет был важен для них тем, что они получали оттуда много хлеба.
При трех первых Птолемеях Египет был могущественным государством, и новая столица его, Александрия, стала центром искусств, богатым городом, превзошла своим великолепием столицы фараонов, Мемфис и Фивы. Торговля и промышленность процветали в Египте. Много содействовало этому выгодное положение страны. Египет вел торговлю с Аравиею, с Индиею; был исправлен, сделан снова судоходным канал Нехо (1,195); египетские караваны ходили через пустыню к народам юга и запада, египетский флот очистил Средиземное море от разбойников, и много египетских торговых кораблей плавало по нем; на берегу Чермного [Красного] моря были основаны города и фактории; важная в торговом отношении Финикия, Палестина, южный берег Малой Азии, многие острова, в том числе Самос и Киклады, были присоединены к царству Птолемеев; даже во Фракии были завоеваны портовые города (Энос, Маронея, Лисимахия). Главными деятелями культуры и промышленности в Египте были греки, расселившиеся по всей стране, особенно в городах; под их влиянием, туземцы покинули прежнюю свою упорную неподвижность быта, приняли участие в новых видах деятельности. Но первые Птолемеи проводили преобразования очень осторожно, чтобы не возбудить неудовольствия в народе, исполненном предрассудков, привязанном к старине. Они не делали крутых реформ, оказывали уважение к египетским жрецам, храмам, законам, оставляли неприкосновенными иерархическое устройство, деление на касты, туземное богослужение, сохранили разделение Египта на области (номы), введенное, по преданию, Сезострисом и находившееся в тесной связи с аграрным устройством густонаселенной страны. Религия при Птолемеях была слиянием греческих элементов с туземными. Основанием её было служение Серапису и Исиде, получившее великолепные формы; в это служение был перенесен греческий культ подземных божеств (I, 149). – Александрия стала центром космополитской литературы, принимавшей в себя элементы цивилизации всех культурных народов, распространявшей их по всему цивилизованному миру и, таким образом, вырабатывавшей из всех прежних национальных культур одну, общую всем цивилизованным народам. – Греческий язык стал в Египте языком двора, администрации и судопроизводства.
Название это есть перевод с греческого Πενταευχος, употребленного Оригеном ; в самой Библии Пятикнижие называется "Книгой закона Моисеева", "Законом" (Тора), "Книгой закона Иеговы" и т. д. (Неем. 8, 1 , 2, 3; Неем 9, 3 ; Неем. 13, 1).
В западной экзегетической литературе составляющие Пятикнижие книги называются просто "Книгами Моисея" и в отдельности обозначаются цифрами - 1-я книга Моисея (т. е. книга Бытия), 2-я книга Моисея (т. е. Исход) и т. д. Книги эти частью исторического, частью законодательного характера; последний настолько преобладает, что все Пятикнижие называлось иногда "Законом" (Тора).
Авторство
Автором Пятикнижия признается Моисей , что находит себе подтверждение как в самой Библии, где во многих местах авторство приписывается Моисею, так и в древнем предании, и еврейском, и христианском. Это традиционное воззрение с конца прошлого века подверглось сначала робкой, а затем все более и более резкой критике, пока последняя не дошла в наше время до полного почти отрицания как авторства Моисеева, так и единства самого Пятикнижия.
Поводом к этому послужила прежде всего заключительная глава Пятикнижия (Втор 34), где рассказывается об обстоятельствах смерти и погребения Моисея: не мог же сам Моисей написать эту главу! Пятикнижие не могло быть написано Моисеем, - стала утверждать критика, - потому что в то время, к какому обыкновенно относят его происхождение, еврейский народ стоял на низкой ступени развития и не мог понимать и даже читать (по безграмотности) подобные книги, предполагающие сравнительно высокую и потому гораздо позднейшую культуру. Затем, при дальнейшем исследовании, критика нашла, что как в самом Пятикнижии, так и в отдельных его частях или книгах нет единства, а напротив, замечаются явные следы авторства различных писателей, которые писали в разные века, с разных точек зрения и даже на разных ступенях религиозного развития. Так, замечено было (еще Астрюком, в 1753 г., в его "Conjectures etc."), что самые имена Бога в различных частях употребляются не одинаковые: в одних частях исключительно или преимущественно встречается Элогим, а в других - Иегова. На этом основании заключили, что Пятикнижие состоит по крайней мере из двух разных документов, из которых один, более ранний, принадлежит "элогисту", другой, более поздний - "иеговисту". Это мнение было подхвачено немецкими экзегетами рационалистической школы (Эйхгорн, Де-Ветте, Эвальд). Крайним выразителем его выступает Велльгаузен, который довел отрицание подлинности Пятикнижия до последней степени, отвергнув даже подлинность десятословия.
На пути своего развития критика прошла несколько стадий и в последнее время нашла себе выражение в трех гипотезах. По одной из них, так называемой фрагментарной, Пятикнижие составилось из отдельных фрагментов, которые впоследствии собраны были в одно целое, но сохранили следы прежнего своего состояния в частых перерывах, повторениях и т. п. (Фатер, Гартман и др.). Гипотеза эта скоро была оставлена, так как более тщательное исследование обнаружило следы чьей-то одной, редакторской руки, наложившей очевидный отпечаток внешнего единства на все произведение. Выдвинута была другая гипотеза, супплементарная, старающаяся доказать, что хотя в своей основе Пятикнижие и представляет единство, но эта основа в различные века дополнялась различными писателями, причем книга Второзакония является уже совсем поздним дополнением (Тух, Блеек, Делич и др.). По недостаточности оснований и эта гипотеза теперь оставлена (даже и самим Деличем), и наибольшей распространенностью пользуется гипотеза документарная, которая утверждает, что Пятикнижие составлено двумя или большим числом компиляторов из различных документов. Отдельные критики допускают при этом самую широкую свободу предположений касательно и самих составителей, и числа, и характера документов. Этой гипотезы держится большинство новейших немецких богословов рационалистической школы, во главе которых стоит Велльгаузен. Они полагают, что Пятикнижие есть произведение весьма позднего времени (около вавилонского плена), на что указывают многие будто бы замечаемые в нем анахронизмы (в отношении места богослужения, обрядов, праздников, разделения народа на мирян и духовенство и т. д.). Свою теорию Велльгаузен воплотил в "Истории Израиля", в которой весь традиционный план священной или библейской истории подвергается самой радикальной переделке. В последнее время появилось много аналогичных библейско-исторических исследований и комментариев; крайним выражением этого направления явилась так называемая "Многоцветная Библия" (Кауча), в которой результаты критического анализа наглядно обозначены различными красками печати. Именно эта многоцветная Библия и показывает, до какой крайности можно дойти, держась односторонней теории. Едва ли можно найти двух-трех критиков, которые бы были вполне согласны между собой касательно авторства и времени происхождения тех или других документов, а также и самого состава документов, раздробляемых настолько, что нередко одна половина стиха приписывается одному автору, другая - другому, хотя между обеими половинами нет ни малейшего различия ни по существу, ни по стилю.
С расширением библейских и историко-археологических знаний оказалось, что теория Велльгаузена погрешает во многих существенных пунктах. Так, самое деление Пятикнижия на документы элогиста и иеговиста сильно пошатнулось вследствие открытия в древнейших вавилонских клинописях (несомненно домоисева происхождения) совместного существования тех самых "документов", которые приписывались критикой различным авторам. Несоответствие, будто бы, Пятикнижия еврейской культуре времен Моисея опровергнуто египтологическими и ассириологическими исследованиями и открытиями, доказавшими, что египтяне и ассирийцы обладали во времена Моисея обширной литературой. Было бы неестественно предполагать, что еврейский народ, живя среди этих народов и находясь в постоянном общении с ними, оставался безграмотным и диким. Предположение Велльгаузена, что учреждение левитства было делом уже позднейшим, опровергается тем фактом, что Египет, служивший для евреев колыбелью их культуры, имел строго выработанную иерархию, влияние которой не могло не отразиться и на религиозной организации молодого народа. Все это сильно пошатнуло теорию Велльгаузена, и в западноевропейской литературе началась реакция против увлечений отрицательной критики, в пользу положительного, традиционного воззрения.
Использованные материалы
- Пятикнижие // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона