Как брали берлин советские войска. Действовать на опережение. Подготовка наступательной операции, положение и задачи сторон. Соотношение сил и средств

Берлинская операция Красной Армии, проводившаяся с 16 апреля по 2 мая 1945 г., стала триумфом советских войск: был повержен Берлин – столица третьего рейха, полностью разгромлена гитлеровская империя.

История битвы за Берлин многократно описана в военно-исторической литературе у нас и за рубежом. Оценки разные, порой полярные: одни считают ее эталоном военного искусства, другие полагают, что это далеко не лучший образец военного искусства.

Как бы то ни было, при описании взятия Красной Армией Берлина в западной историографии этой важнейшей операции главное внимание уделяется двум вопросам: уровню военного искусства Красной Армии и отношению советских воинов к населению Берлина. При освещении этих тем не все, но многие авторы из других стран, а в последние годы и некоторые отечественные историки, стремятся подчеркнуть негативные явления и в том, и в другом вопросах.

Как же все-таки все это происходило на самом деле, если учесть условия и время действия советских войск в апреле-мае 1945 года?

Главный удар по Берлину наносил 1-й Белорусский фронт под командованием маршала Советского Союза Георгия Константиновича Жукова. Фото Георгия Петрусова.

ЗАВАЛИЛИ БЕРЛИН ГОРОЙ ТРУПОВ ИЛИ ВПИСАЛИ ЗОЛОТУЮ СТРАНИЦУ В ИСТОРИЮ ВОЕННОГО ИСКУССТВА?

Большая часть критиков сходится в том, что фронты, проводившие Берлинскую операцию, несмотря на их превосходство над противником, действовали недостаточно умело и понесли неоправданно высокие потери.

Так, Дэвид Глэнтц, известный американский военный историк, пишет, что «Берлинская операция была одной из самых неудачных для Жукова» (в скобках скажем, что тот же Глэнтц называет самой неудачной операцией Жукова Ржевско-Сычевскую наступательную операцию «Марс», которая проводилась 25.11–20.12.1942 г.). По мнению германского историка Карла-Хайнца Фризера, «гигантский советский огневой удар (имеется в виду артподготовка 16 апреля – прим. автора) ушел в песок… Таким же непродуктивным и даже вредным было применение воспетых жуковской пропагандой прожекторов». Российский историк Андрей Мерцалов отмечает, что у Жукова «сдали нервы» и «в состоянии аффекта он совершил фатальную ошибку. Предназначенные для развития оперативного успеха танковые армии он применил для прорыва тактической обороны». В качестве тарана использовалось 1400 танков, которые пошли через походные порядки 8-й гв. армии, перемешали их и внесли громадную путаницу в систему командования и управления. Оперативный план был сорван. Как отмечает Мерцалов, «ошибка была тем более «тяжелой», что 8-я гв. армия имела собственные танки в большом количестве».

Но так ли просто обстояло дело?

Да, Берлинская операция стоила нам больших потерь – 78291 убитыми и 274184 ранеными. Среднесуточные потери составили 15325 человек – одни из самых высоких потерь, понесенных Красной Армией в стратегических и самостоятельных фронтовых операциях за весь период войны.

Но для того, чтобы здраво рассуждать об этой операции, необходимо помнить и обстановку, в которой она проводилась.

Во-первых, она должна была быть проведена в кратчайшие сроки. Почему? Потому что уже 22 апреля, выслушав доклад об обстановке на фронте, Гитлер принял решение: все силы бросить против русских войск. Что это означало? А то, что, давно желая открыть фронт перед западными союзниками, а теперь и получив разрешение Гитлера, немецкие генералы были готовы сдать часть своих войск в плен англо-американским армиям, чтобы бросить все оставшиеся силы на Восточный фронт. И Сталин хорошо понимал это. Об этом говорили и переговоры союзников в Швейцарии с генералом СС Карлом Вольфом, и переговоры с немцами в Швеции, и главные действия вермахта на Западном фронте. И тут надо отдать должное интуиции Сталина. Он предчувствовал то, о чем потом напишет английский историк Бэзил Лиддел Гарт: «Немцы могут принять роковое решение пожертвовать обороной Рейна ради обороны Одера с тем, чтобы задержать русских».

Весной 1945 г. военно-политическая обстановка требовала, чтобы Берлинская операция была проведена в кратчайшие сроки.

По существу 11 апреля, после окружения американцами в Руре группы армий «Б» под командованием генерал-фельдмаршала Моделя сопротивление немецких войск на Западе прекратилось. Один из американских журналистов писал: «Города падали как кегли. Мы проехали 150 км не слыша ни одного выстрела. Город Кассель сдался через посредство бургомистра. Оснабрюк 5 апреля сдался без сопротивления. Мангейм капитулировал по телефону». С 16 апреля началась массовая сдача солдат и офицеров вермахта в плен.

Но если на Западном фронте «города падали как кегли», то на Восточном сопротивление немцев было отчаянным до фанатичности. Сталин с раздражением писал Рузвельту 7 апреля: «У немцев имеется на Восточном фронте 147 дивизий. Они могли бы без ущерба для своего дела снять с Восточного фронта 15-20 дивизий и перебросить их на помощь своим войскам на Западном фронте. Однако немцы этого не сделали и не сделают. Они продолжают с ожесточением драться с русскими за какую-то малоизвестную станцию Земляница в Чехословакии, которая им столь же нужна как мертвому припарки, но безо всякого сопротивления сдают такие важные города в центре Германии, как Оснабрюк, Мангейм, Кассель». То есть путь западным союзникам к Берлину был по существу открыт.

Что оставалось делать советским войскам, чтобы не допустить открытия ворот Берлина для западных союзников? Только одно. Быстрее овладеть столицей третьего рейха. И потому все упреки в адрес наших командующих фронтами, особенно Жукова, теряют почву.

На Восточном фронте сопротивление немцев было отчаянным до фанатичности.

У Жукова, Конева и Рокоссовского стояла одна задача – быстрее, как можно быстрее захватить столицу третьего рейха. А это было не просто. Берлинская операция не вписывалась в каноны проведения наступательных операций групп фронтов тех лет.

Выступая в редакции «Военно-исторического журнала» в августе 1966 г., Жуков говорил: «Сейчас, спустя много времени, размышляя о Берлинской операции, я пришел к выводу, что разгром Берлинской группировки противника и взятие самого Берлина были сделаны правильно, но можно было бы осуществить эту операцию и несколько иначе».

Да, конечно, размышляя о прошлом, наши полководцы и современные историки находят лучшие варианты. Но это сегодня, через много лет и совершенно в других условиях. А тогда? Тогда была одна задача: взять Берлин как можно быстрее. Но для этого нужна была тщательная подготовка.

И надо признать, что Жуков не поддался настроениям и Сталина, и Генштаба, и командарма его ключевой армии Чуйкова, которые полагали, что после захвата плацдарма на Одере в районе города Кюстрин надо немедленно идти на Берлин. Он хорошо понимал, что войска устали, тылы отстали, нужна пауза для последнего заключительного наступления. Он видел и другое: 2-й Белорусский фронт отстал на 500 км. Справа над его, Жукова, 1-м Белорусским фронтом нависает мощнейшая группировка – группа армий «Висла». Гудериан позднее писал: «Немецкое командование намеревалось нанести мощный контрудар силами группы армий «Висла» с молниеносной быстротой, пока русские не подтянули к фронту крупные силы или пока они не разгадали наших намерений».

В бой бросали даже мальчишек из гитлерюгенда.

И он, Жуков, сумел убедить Ставку, что в феврале наступление на Берлин не принесет успеха. И тогда Сталин принял решение начать наступление на Берлин 16 апреля, но провести операцию не более чем за две недели.

Главный удар наносил фронт Жукова – 1-й Белорусский. Но обстановка, в которой он должен был действовать, была очень специфической.

По решению командующего фронт наносил главный удар с плацдарма западнее Кюстрина силами пяти общевойсковых и двух танковых армий. Общевойсковые армии должны были в первый же день прорвать первую оборонительную полосу глубиной 6-8 км. Затем для развития успеха в прорыв должны были быть введены танковые армии. При этом обстановка и местность затрудняли какие-либо другие формы маневра. Поэтому был избран излюбленный Жуковым прием – фронтальный удар. Цель – раздробить сосредоточенные на кратчайшем пути к столице третьего рейха силы в направлении Кюстрин-Берлин. Прорыв планировался на широком фронте – 44 км (25% всей протяженности 1-го Белорусского). Почему? Потому что прорыв на широком фронте в трех направлениях исключал контрманевр сил противника для прикрытия Берлина с востока.

Противник ставился в такое положение, когда он не мог ослабить фланги, не рискуя дать Красной Армии охватить Берлин с севера и юга, но не мог и усилить фланги за счет центра, т.к. это ускорило бы продвижение советских войск на направлении Кюстрин-Берлин.

Для боев в Берлине были созданы штурмовые отряды. Эта гаубица Б-4 была придана первому батальону 756-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии. Фото Якова Рюмкина.

Но надо учитывать, что опыт почти четырехлетний войны научил многому обе воюющие стороны. Значит, надо было предпринять что-то новое, неожиданное для немецких войск, что-то, к чему они не были готовы. И Жуков начинает наступление не с рассветом, как обычно, а ночью после короткой артподготовки и начинает атаку с внезапного включения 143 мощных прожекторов, чтобы ослепить противника, подавить его не только огнем, но и внезапным психологическим приемом – ослеплением.

Историки по-разному оценивают успех применения прожекторов, но участники с немецкой стороны признают его внезапность и эффективность.

Однако особенность Берлинской операции состояла в том, что по существу за первой оборонительной полосой сразу же шла вторая, а за ней укрепленные населенные пункты до самого Берлина. Вот этот-то фактор не был должным образом оценен советским командованием. Жуков понимал, что после прорыва тактической зоны обороны противника он бросит танковые армии в прорыв, выманит на борьбу с ними главные силы берлинского гарнизона и уничтожит их в «чистом поле».

Советские танки у моста через реку Шпрее в районе Рейхстага.

Поэтому прорвать за один день общевойсковыми армиями два рубежа обороны (да каких!) было непосильной задачей для общевойсковых армий.

И тогда командующий 1-м Белорусским фронтом принимает решение ввести в сражение танковые армии – фактически для непосредственной поддержки пехоты. Темпы наступления возросли.

Но не надо забывать, что это были последние дни войны, последние бои за победу России. «А за нее и умереть совсем не страшно, – как писал поэт Михаил Ножкин, – но каждый все-таки надеется дожить». И этот фактор нельзя было сбрасывать со счетов. Жуков направляет 1-ю гв. танковую армию не на север, а в обход города, и на юго-восточную окраину Берлина, отсекая пути отхода 9-й немецкой армии в Берлин.

Но вот танкисты и пехотинцы ворвались в Берлин, начинаются бои в городе. Создаются штурмовые отряды, куда входят пехотные и танковые подразделения, саперы, огнеметчики, артиллеристы. Бой идет за каждую улицу, каждый дом, каждый этаж.

С юга в Берлин вступают танковые армии 1-го Украинского фронта. На некоторое время происходит перемешивание войск. В связи с этим войска Конева выводятся за черту Берлина, Жуков продолжает штурм столицы гитлеровского рейха.

Самоходки СУ-76М на одной из улиц Берлина.

Так проходила эта необычайная наступательная операция. Поэтому критики ее проведения, по крайней мере, должны учитывать своеобразие обстановки, а не разбирать ее по классическим канонам.

Конечно, были и ошибки командования и исполнителей, и перебои в снабжении, и стычки между подразделениями 1-го Украинского и 1-го Бело-русского фронтов, и авиация порой била не по тем целям. Да, все это было.

Но среди всего этого хаоса, порожденного смертельной последней схваткой двух великих армий, надо различать и главное. Мы одержали окончательную победу над сильным и отчаянно сопротивлявшимся врагом. «Враг был силен, тем больше наша слава!». Мы поставили победную точку в войне с фашистским блоком. Разгромили и уничтожили третий рейх. Красная Армия, ставшая сильнейшей в мире, высоко подняла свои знамена в центре Европы. На фоне всего этого меркнут ошибки и просчеты, которые случаются у каждого полководца в каждой войне. Берлинская операция навсегда вписана как золотая страница в историю военного искусства.

«ПОЛЧИЩА ВАРВАРОВ», ХЛЫНУВШИЕ В «ЦИВИЛИЗОВАННУЮ ЕВРОПУ», ИЛИ ВСЕ-ТАКИ ОСВОБОДИТЕЛИ?

Как уже говорилось выше, излюбленной темой историков, желающих всячески опорочить успехи Красной Армии в ходе войны, является сравнение советских воинов с «полчищами варваров», «азиатскими ордами», хлынувшими в «цивилизованную Европу» с целью грабежа, бесчинств и насилий. Эта тема особенно муссируется при описании Берлинской операции и отношения солдат и офицеров Красной Армии к гражданскому населению.

Музыкальный момент. Фото Анатолия Егорова.

Особенно изощряется в этом направлении английский историк Энтони Бивор, автор нашумевшей книги «Падение Берлина». Не утруждая себя проверкой фактов, автор приводит главным образом высказывания встречавшихся с ним людей (как бы «опрос на улицах», практикуемый на современных радиостанциях). Высказывания, естественно, могут быть разными, но автор приводит только те, где говорится о мародерстве и особенно насилиях советских воинов над женщинами. Данные весьма туманны. Например, «один комсорг танковой роты сказал, что советские солдаты изнасиловали не менее 2 млн. женщин», «один доктор подсчитал, что насилия были массовыми», «берлинцы помнят о творившихся насилиях» и т.д. Об этом же, к сожалению, и тоже без ссылок на документы пишет и Джефри Робертс, автор в целом объективной книги «Победа под Сталинградом».

При этом Бивор среди основных причин насильственных действий со стороны советских солдат выделяет «половые патологии у всех представителей советского общества, сформированные политикой власти в области сексуального просвещения».

Конечно, как и в любой армии, были случаи мародерства и насилий. Но одно дело европейский средневековый принцип, когда захваченные города отдавались на три дня на разграбление. И совершенно другое дело, когда политическое руководство, командование армии делают (и эффективно делают) все возможное для того, чтобы остановить или сократить до минимума бесчинства.

Эта задача была нелегкой для советского руководства, но она выполнялась повсеместно и достойно. И это после того, что видел советский солдат на освобожденных им землях: зверства немецких оккупантов, разоренные города и села, миллионы людей, обращенных в рабов, последствия бомбардировок, артобстрелов, непосильных работ и террора на временно оккупированной территории страны, не говоря уже о косвенных потерях. Десятки миллионов остались без крова. Трагедия, ужас пришли в каждую советскую семью, и ярости солдат и офицеров, вступивших с боями на вражескую землю, не было предела. Лавина мести могла захлестнуть Германию, однако этого не произошло. Предотвратить полностью насилие не удалось, но его сумели сдержать, а затем и свести до минимума.

Первый день мира в Берлине. Советские солдаты общаются с мирными жителями. Фото Виктора Темина.

Попутно скажем, что британский историк явно умалчивает тот факт, что германское командование на оккупированной территории не только СССР, но и других стран, регулярно организовывало облавы на женщин с целью их доставки на передний край на утеху немецкой солдатне. Интересно было бы выслушать его мнение, связано ли это было с половыми патологиями немцев, «сформированными политикой власти в области сексуального просвещения»?

Напомним, что политическая позиция об отношении к немецкому населению была впервые сформулирована Сталиным в феврале 1942 г. Отвергая нацистскую клевету о том, что Красная Армия имеет целью истребить немецкий народ и уничтожить германское государство, советский лидер заявил: «Опыт истории говорит, что гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское – остается». Вермахт в это время еще находился в 100 км от Москвы.

С вступлением Красной Армии на территорию стран-агрессоров были приняты чрезвычайные меры для предупреждения бесчинств по отношению к мирному немецкому населению. 19 января 1945 г. Сталин подписал приказ, который требовал не допускать грубого отношения к местному населению. Приказ был доведен до каждого солдата. В развитие этого приказа последовали приказы Военных Советов фронтов, командующих армиями, командиров дивизии других соединений. Приказ Военного Совета 2-го Белорусского фронта, подписанный маршалом Константином Рокоссовским, предписывал мародеров и насильников расстреливать на месте преступления.

С началом Берлинской операции Ставка направила в войска новый документ:

Директива Ставки Верховного Главнокомандования командующим войсками и членам военных советов 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов об изменении отношения к немецким военнопленным и гражданскому населению 20 апреля 1945 г.

Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:

1. Потребуйте изменить отношение к немцам, как к военнопленным, так и к гражданским. Обращаться с немцами лучше. Жестокое отношение с немцами вызывает у них боязнь и заставляет их упорно сопротивляться, не сдаваясь в плен.

Более гуманное отношение к немцам облегчит нам ведение боевых действий на их территории и, несомненно, снизит упорство немцев в обороне.

2. В районах Германии к западу от линии устье реки Одер, Фюрстенберг, далее река Нейсе (западнее) создавать немецкие администрации, а в городах ставить бургомистров – немцев.

Рядовых членов национал-социалистической партии, если они лояльно относятся к Красной армии, не трогать, а задерживать только лидеров, если они не успели удрать.

3. Улучшение отношения к немцам не должно приводить к снижению бдительности и панибратству с немцами.

Ставка Верховного Главнокомандования.

И.СТАЛИН

АНТОНОВ

Наряду с разъяснительной работой, принимались жесткие карательные меры. Как свидетельствуют данные Военной прокуратуры, в первые месяцы 1945 г. за совершенные бесчинства по отношению к местному населению было осуждено военными трибуналами 4148 офицеров и большое число рядовых. Несколько показательных судебных процессов над военнослужащими завершились вынесением смертных приговоров виновным.

Командир 756-го стрелкового полка, первый комендант Рейхстага Федор Зинченко.

Для сравнения – в армии США, где резко возросло число изнасилований, за убийства, мародерство и изнасилования с убийством было казнено в апреле 69 человек, а осуждено только за апрель более 400 человек. Эйзенхауэр после вступления западных войск в Германию вообще запретил военнослужащим всякое общение с местным населением. Однако, как отмечают американские историки, этот запрет был обречен на провал, «поскольку противоречил самой природе молодого здорового американского и союзного солдата, когда дело касалось женщин и детей».

Что касается Красной Армии, то тысячи документов политорганов (т.н. «7-х отделов»), комендатур, прокуратуры, которые непосредственно занимались устранением негативных явлений в отношениях войск с местным населением, показывают, что в этом направлении постоянно велась интенсивная работа, и она постепенно приносила положительные результаты.

За состоянием отношений армии и населения внимательно следила и Ставка Верховного Главнокомандования. И это давало результаты.

Вот, например, выдержка из донесения начальника политотдела 8-й гвардейской армии начальнику политического управления 1-го Белорусского фронта о поведении немецкого населения в занятых пригородах Берлина и его отношении к советским военнослужащим от 25 апреля 1945 г.:

Общее впечатление от первых встреч с жителями пригородов Берлина – населенных пунктов Рансдорфа и Вильгельмсхагена – такое, что большинство населения относится к нам лояльно, стремится подчеркнуть это и в разговорах, и в поведении. Почти все жители говорят: «Мы воевать не хотели, пусть теперь Гитлер воюет». При этом каждый старается подчеркнуть, что он не причастен к нацистам, не поддерживал никогда гитлеровской политики, некоторые настойчиво стараются убедить, что они коммунисты.

В населенных пунктах Вильгельмсхаген и Рансдорф работают рестораны, где имеются в продаже спиртные напитки, пиво и закуски. Причем владельцы ресторанов охотно производят продажу всего этого нашим бойцам и офицерам на оккупационные марки. Начальник политотдела 28 гв. ск полковник Бородин приказал владельцам ресторанов Рансдорфа закрыть рестораны на время, пока не закончился бой.

Начальник политотдела 8-й гв. армии гв. генерал-майор М. СКОСЫРЕВ

В одном из донесений члена Военного совета 1-го Украинского фронта указывается, что «немцы аккуратно выполняют все поручения и высказывают удовлетворение установленным для них режимом. Так, пастор города Заган Эрнст Шлихен заявил: «Мероприятия, проводимые советским командованием, расцениваются немецким населением как справедливые, вытекающие из военных условий. Но отдельные случаи произвола, особенно факты изнасилования женщин, держат немцев в постоянном страхе и напряжении». Военные советы фронта и армий ведут решительную борьбу против мародерства и изнасилования немецких женщин».

К сожалению, редко кто на Западе вспоминает о другом. О бескорыстной помощи Красной Армии берлинцам и немцам из других городов. А ведь не зря стоит (и недавно отремонтирован) в Берлинском Трептов-парке памятник советскому солдату-освободителю. Солдат стоит, опустив меч и прижимая к груди спасенную девочку. Прообразом этого памятника послужил подвиг солдата Николая Масолова, который под сильным огнем противника, рискуя жизнью, вынес с поля боя немецкого ребенка. Этот подвиг совершили многие советские солдаты, при этом некоторые из них погибли уже в последние дни войны.

Комендантом Рейхстага перед началом его штурма 30 апреля 1945 г. был назначен полковник Федор Зинченко. За полчаса до боя он узнал о гибели своего последнего брата. Двое других погибли под Москвой и Сталинградом. Все его шесть сестер остались вдовами. Но, выполняя свой долг, комендант первым делом позаботился о местном населении. Штурм Рейхстага еще продолжался, а полковые повара уже раздавали пищу изголодавшимся немцам.

Взвод разведки 674-го стрелкового полка 150-й стрелковой Идрицкой дивизии на ступенях Рейхстага. На переднем плане – рядовой Григорий Булатов.

Сразу же после взятия Берлина для населения германской столицы были введены следующие нормы питания на каждого жителя (в зависимости от характера деятельности): хлеба – 300-600 граммов; круп – 30-80 граммов; мяса – 20-100 граммов; жиров – 70 граммов; сахара – 15-30 граммов; картофеля – 400-500 граммов. Детям до 13 лет ежедневно выдавалось 200 граммов молока. Примерно такие же нормы были установлены для других городов и поселков в освобожденных Советской Армией районов Германии. В начале мая 1945 г. Военный совет 1-го Белорусского фронта докладывал о положении в Берлине в Ставку Верховного Главнокомандующего: «Мероприятия советского командования по продовольственному снабжению, налаживанию жизни в городе ошеломили немцев. Они удивлены великодушием, быстрым восстановлением порядка в городе, дисциплиной войск». Действительно, только в Берлине из ресурсов советских войск для нужд местного населения в кратчайшие сроки было выделено: 105 тыс. тонн зерна, 18 тыс. тонн мясопродуктов, 1500 тонн жиров, 6 тыс. тонн сахара, 50 тыс. тонн картофеля и других продуктов. Городскому самоуправлению было передано 5 тыс. дойных коров для обеспечения детей молоком, 1000 грузовых и 100 легковых машин, 1000 тонн горюче-смазочных материалов для налаживания внутригородских перевозок.

Аналогичная картина наблюдалась всюду в Германии, куда вступила Советская Армия. Нелегко было в то время изыскивать необходимые ресурсы: советскому населению скромные продовольственные пайки выдавались строго по карточкам. Но Советское правительство делало все, чтобы обеспечить немецкое население необходимыми продуктами.

Большая работа была проделана по восстановлению учебных заведений. При поддержке советской военной администрации и благодаря самоотверженной работе местных демократических органов самоуправления к концу июня в Берлине шли занятия в 580 школах, где обучались 233 тыс. детей. Приступили к работе 88 детских домов и 120 кинотеатров. Были открыты театры, рестораны, кафе.

Советские военные власти еще в дни ожесточенных боев взяли под охрану выдающиеся памятники немецкой архитектуры и искусства, сохранили для человечества знаменитую Дрезденскую галерею, богатейшие книжные фонды Берлина, Потсдама и других городов.

В заключение еще раз повторим: задача овладения таким огромным городом, как Берлин, была исключительно сложной. Но войска фронтов Жукова, Конева, Рокоссовского справились с нею блестяще. Значение этой победы признано во всем мире, в том числе и немецкими генералами, и военачальниками союзнических войск.

Вот, в частности, как оценил Берлинскую битву один из выдающихся военных руководителей того времени генерал армии Джордж Маршалл: «Хроника этой битвы дает много уроков для всех, кто занимается военным искусством. Штурм столицы нацистской Германии – одна из самых сложных операций советских войск в ходе Второй мировой войны. Эта операция представляет собой замечательные страницы славы, военной науки и искусства».

Заключительным сражением в Великой Отечественной войне стала битва за Берлин, или Берлинская стратегическая наступательная операция, которая проводилась с 16 апреля по 8 мая 1945 г.

16 апреля в 3 часа по местному времени началась авиационная и артиллерийская подготовка на участке 1-ого Белорусского и 1-ого Украинского фронтов. После ее окончания были включены 143 прожектора, чтобы ослепить противника, и в атаку пошла пехота, поддержанная танками. Не встречая сильного сопротивления, она продвинулась на 1,5-2 километра. Однако чем дальше продвигались наши войска, тем сильнее нарастало сопротивление противника.

Войска 1-го Украинского фронта осуществляли стремительный маневр по выходу к Берлину с юга и запада. 25 апреля войска 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов соединились западнее Берлина, завершив окружение всей Берлинской группировки противника.

Ликвидация Берлинской группировки противника непосредственно в городе продолжалась до 2 мая. Штурмом приходилось брать каждую улицу и дом. 29 апреля начались бои за рейхстаг, овладение которым было возложено на 79 стрелковый корпус 3-й Ударной армии 1-го Белорусского фронта.

Перед штурмом рейхстага Военный совет 3-й Ударной армии вручил своим дивизиям девять Красных знамен, специально изготовленных по типу Государственного флага СССР. Одно из этих Красных знамен, известное под № 5 как Знамя Победы, было передано 150-й стрелковой дивизии. Подобные самодельные красные знамена, флаги и флажки имелись во всех передовых частях, соединениях и подразделениях. Они, как правило, вручались штурмовым группам, которые комплектовались из числа добровольцев и шли в бой с главной задачей — прорваться в рейхстаг и установить на нем Знамя Победы. Первыми — в 22 часа 30 минут по московскому времени 30 апреля 1945 г. водрузили штурмовое красное знамя на крыше рейхстага на скульптурной фигуре «Богиня победы» артиллеристы-разведчики 136-й армейской пушечной артиллерийской бригады старшие сержанты Г.К. Загитов, А.Ф. Лисименко, А.П. Бобров и сержант А.П. Минин из состава штурмовой группы 79-го стрелкового корпуса, которой командовал капитан В.Н. Маков, Штурмовая группа артиллеристов действовала совместно с батальоном капитана С.А. Неустроева. Через два—три часа также на крыше рейхстага на скульптуре конного рыцаря — кайзера Вильгельма — по приказанию командира 756-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии полковника Ф.М. Зинченко было установлено Красное знамя № 5, которое затем прославилось как Знамя Победы. Красное Знамя № 5 водрузили разведчики сержант М.А. Егоров и младший сержант М.В. Кантария, которых сопровождали лейтенант А.П. Берест и автоматчики из роты старшего сержанта И.Я. Съянова.

Бои за рейхстаг продолжались до утра 1 мая. В 6 часов 30 минут утра 2 мая начальник обороны Берлина генерал артиллерии Г. Вейдлинг сдался в плен и отдал приказ остаткам войск берлинского гарнизона о прекращении сопротивления. В середине дня сопротивление гитлеровцев в городе прекратилось. Этим же днем были ликвидированы окруженные группировки немецких войск юго-восточнее Берлина.

9 мая в 0:43 по московскому времени генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель, а также представители немецких ВМС, имевшие соответствующие полномочия от Деница, в присутствии Маршала Г.К. Жукова с советской стороны подписали Акт о безоговорочной капитуляции Германии. Блестяще проведенная операция вкупе с мужеством советских солдат и офицеров, которые бились за прекращение четырехлетнего кошмара войны, привели к закономерному итогу: Победе.

Взятие Берлина. 1945 год. Документальный фильм

ХОД СРАЖЕНИЯ

Началась Берлинская операция советских войск. Цель: завершить разгром Германии, овладеть Берлином, соединиться с союзниками

Пехота и танки 1-го Белорусского фронта начали атаку перед рассветом при освещении зенитных прожекторов и продвинулись на 1,5-2 км

С наступлением рассвета на Зееловских высотах немцы пришли в себя и дерутся с ожесточением. Жуков вводит в бой танковые армии

16 апр. 45г. Войска 1-го Украинского фронта Конева встречают на пути своего наступления меньшее сопротивление и сходу форсируют Нейсе

Командующий 1 Украинским фронтом Конев приказывает командующим своих танковых армий Рыбалко и Лелюшенко наступать на Берлин

Конев требует от Рыбалко и Лелюшенко не ввязываться в затяжные и лобовые бои, смелее продвигаться вперед к Берлину

В боях за Берлин погиб дважды Герой Советского Союза, командир танкового батальона гв. м-р С.Хохряков

К Берлинской операции, прикрывая правый фланг, присоединился 2-й Белорусский фронт Рокоссовского

К исходу дня фронт Конева завершил прорыв нейсенского рубежа обороны, форсировал р. Шпрее и обеспечили условия для окружения Берлина с юга

Войска 1 Белорусского фронта Жукова весь день ломают 3-ю полосу вражеской обороны на Одере- на Зееловских высотах

К исходу дня войска Жукова завершили прорыв 3-й полосы одерского рубежа на Зееловских высотах

На левом крыле фронта Жукова создались условия для отсечения франкфуртско-губенской группы врага от районана Берлина

Директива Ставки ВГК командующим 1-го Белорусского и 1-го Украинских фронтов: «Обращаться с немцами лучше». , Антонов

Еще одна директива Ставки: об опознавательных знаках и сигналах при встрече советских армий и войск союзников

В 13.50 дальнобойная артиллерия 79 стрелкового корпуса 3-й ударной армии первой открыла огонь по Берлину - начало штурма самого города

20 апр. 45г. Конев и Жуков направляют войскам своих фронтов практически одинаковые приказы: «Первыми ворваться в Берлин!»

К вечеру соединения 2 гвардейской танковой, 3 и 5 ударных армий 1-го Белорусского фронта вышли на северо-восточную окраину Берлина

8-я гвардейская и 1-я гвардейская танковые армии вклинились в городской оборонительный обвод Берлина в райнах Петерсхагена и Эркнера

Гитлер приказал повернуть 12-ю армию, ранее нацеленную против американцев, против 1-го Украинского фронта. Она теперь имеет цель соединиться с остатками 9-й и 4-й танковых армий, пробивающимися южнее Берлина на запад.

3 гвардейская танковая армия Рыбалко ворвалась в южную часть Берлина и к 17.30 ведет бой за Тельтов - телеграмма Конева Сталину

Гитлер в последний раз отказался покинуть Берлин, пока была такая возможность.Геббельс вместе с семьей переехал в бункер под рейхсканцелярией («бункер фюрера»)

Штурмовые флаги вручены Военсоветом 3-й ударной армии дивизиям, штурмующим Берлин. В их числе флаг, ставший знаменем победы - штурмовой флаг 150 стрелковой дивизии

В райне г. Шпремберг советские войска ликвидировали окруженную группировку немцев. Среди уничтоженных частей танковая дивизия «Охрана фюрера»

Войска 1-го Украниского фронта ведут бои на юге Берлина. Одновременно они вышли на р.Эльба северо-западнее Дрездена

Геринг, покинувший Берлин, обратился к Гитлеру по радио, прося утвердить его во главе правительства. Получил приказ Гитлера, отстраняющий его от правительства. Борман распорядился арестовать Геринга за государственную измену

Гиммлер безуспешно пытается через шведского дипломата Бернадотта предложить союзникам капитуляцию на Западном фронте

Ударные соединения 1 Белорусского и 1 Украинского фронтов в р-не Бранденбурга замкнули кольцо окружения немецких войск в Берлине

Силы немецких 9-й и 4-й танк. армий окружены в лесах юго-восточнее Берлина. Части 1 Украинского фронта отражают контрудар 12-й немецкой армии

Донесение: «В пригороде Берлина Рансдорф работают рестораны, где «охотно производят продажу» пива нашим бойцам за оккупационные марки». Начальник политотдела 28 гвардии стрелкового полка Бородин приказал владельцам ресторанов Рансдорфа закрыть их на время, пока не закончится бой

В районе г.Торгау на Эльбе советские войска 1 Украинского фр. встретились с войсками 12-й американской группы армий генерала Брэдли

Форсировав Шпрее, войска 1 Украинского фронта Конева и войска 1-го Белорусского фронта Жукова рвутся к центру Берлина. Порыв советских солдат в Берлине уже ничем не остановить

Войска 1-го Белорусского фронта в Берлине заняли Гартенштадт и Герлицкий вокзал, войска 1-го Украинского фронта - р-н Далема

Конев обратился к Жукову с предложением изменить разгранлинию между их фронтами в Берлине - центр города передать его фронту

Жуков просит Сталина отдать честь взятия центра Берлина войскам его фронта, сменив на юге города войска Конева

Генштаб приказывает войскам Конева, которые уже достигли Тиргартена, передать свою полосу наступления войскам Жукова

Приказ №1 военного коменданта Берлина Героя Советского Союза генерал-полковника Берзарина о переходе всей полноты власти в Берлине в руки советской военной комендатуры. Населению города объявлялось, что Национал-социалистическая партия Германии и ее организации распускаются и деятельность их запрещается. Приказ устанавливал порядок поведения населения и определял основные положения, необходимые для нормализации жизни в городе.

Начались бои за рейхстаг, овладение которым было возложено на 79-й стрелковый корпус 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта

При прорыве заграждений на берлинской Кайзераллее танк Н.Шендрикова получил 2 пробоины, загорелся, экипаж вышел из строя. Смертельно раненный командир, собрав последние силы, сел за рычаги управления и бросил пылающий танк на вражескую пушку

Бракосочетание Гитлера с Евой Браун в бункере под рейхсканцелярией. Свидетель - Геббельс. В своем политоческом завещании Гитлер исключил Геринга из НСДАП и официально назвал своим преемником гросс-адмирала Дёница

Советские подразделения ведут бои за берлинское метро

Советское командование отклонило попытки немецкого командования начать переговоры о врем. прекращении огня. Требование одно - капитуляция!

Начался штурм самого здания Рейхстага, который обороняло более 1000 немцев и эсэсовцев из разных стран

В разных местах Рейхстага были закреплены несколько красных знамен - от полковых и дивизионных до самодельных

Разведчикам 150-й дивизии Егорову и Кантария около полуночи приказано водрузить Красное знамя над Рейхстагом

Лейтенант Берест из батальона Неустроева возглавил боевую задачу по установке Знамени над Рейхстагом. Установлено около 3.00, 1 мая

Гитлер покончил жизнь самоубийством в бункере рейхсканцелярии, приняв яд и выстрелив в висок из пистолета. Труп Гитлера сжигают во дворе рейхсканцелярии

На посту рейхсканцлера Гитлер оставляет Геббельса, который покончит с собой на следующий день. Перед смертью Гитлер назначил Бормана рейхсминистром по делам партии (ранее такого поста не существовало)

Войска 1-го Белорусского фронта овладели Банденбургом, в Берлине очистили районы Шарлоттенбург, Шенеберг и 100 кварталов

В Берлине покончили с собой Геббельс и его жена Магда, предварительно умертвив своих 6 детей

В штаб армии Чуйкова в Берлине прибыл нач. нем. генштаба Кребс, сообщил о самоубийстве Гитлера, предложил заключить перемирие. Сталин подтвердил категорическое требование безоговорочной капитуляции в Берлине. В 18 часов немцы его отклонили

В 18.30 в связи с отклонением капитуляции по берлинскому гарнизону нанесен огневой удар. Началась массовая сдача немцев в плен

В 01.00 рации 1-го Белорусского фронта получили сообщение на русском языке: «Просим прекратить огонь. Высылаем парламентёров на Потсдамский мост»

Немецкий офицер от имени командующего обороной Берлина Вейдлинга сообщил о готовности берлинскогого гарнизона прекратить сопротивление

В 6.00 генерал Вейдлинг сдался в плен и через час подписал приказ о капитуляции берлинского гарнизона

Сопротивление врага в Берлине полностью прекратилось. Остатки гарнизона массово сдаются в плен

В Берлине взят в плен зам Геббельса по пропаганде и печати - доктор Фриче. Фриче на допросе показал, что Гитлер, Геббельс и начальник Генштаба генерал Кребс покончили жизнь самоубийством

Приказ Сталина о вкладе фронтов Жукова и Конева в разгром берлинской группировки. К 21.00 в плен сдалось уже 70 тыс. немцев

Безвозвратные потери Красной Армии в Берлинской операции - 78 тыс. человек. Потери врага - 1 млн, в т.ч. 150 тыс. убито

Повсюду в Берлине развернуты советские полевые кухни, у которых «дикие варвары» кормят голодных берлинцев

ШТУРМ БЕРЛИНА

Последняя операция Великой Отечественной войны при ближайшем рассмотрении превращается в настоящий клубок загадок и противоречий, причем ниточки из этого клубка тянутся и в далекое будущее, и в прошлое. В рамках исторических альтернатив нам следует рассмотреть несколько основных вопросов. Нужно ли было вообще штурмовать Берлин? Если все-таки нужно, то когда и как это следовало делать? Чтобы найти ответы на эти вопросы, нам придется рассмотреть предысторию штурма, причем начнется это рассмотрение отнюдь не в Ставке Сталина, а в штабе генерала Эйзенхауэра.

Дело в том, что из всей большой тройки Уинстон Черчилль больше Рузвельта и Сталина, вместе взятых, думал о политике и о послевоенном устройстве Европы. Именно он постоянно носился с различными идеями, противоречащими предварительным договоренностям. То ему хотелось высадиться на Балканах, чтобы отрезать Красной Армии путь в Центральную Европу, то ему хотелось захватить Берлин... Вот об этом и стоит поговорить. С подачи Черчилля фельдмаршал Алан Брук, начальник Имперского Генерального штаба, начал рассматривать

варианты стремительного броска английских войск к Берлину, хотя всерьез планы подобных операций не разрабатывались. Да и некому было командовать стремительным броском. Британский командующий фельдмаршал Монтгомери был известен своей патологической методичностью и полнейшей неспособностью к стремительным решениям и действиям. Вот если бы Черчилль решил поговорить с американским генералом Паттоном, тогда, глядишь, история могла пойти и по другой колее. Кстати, вот вам еще одна возможная альтернатива - попытка союзников захватить Берлин.

Впрочем, главнокомандующий войсками союзников в Европе генерал Эйзенхауэр отказался даже рассматривать подобные авантюры. Однако слухи о намерениях англичан вполне могли дойти до Сталина, и тогда его реакцию предсказать было совершенно несложно. Будем брать Берлин! Увы, ни на что более разумное бывший семинарист не был способен органически. После этого неизбежно вставал следующий вопрос: как брать? И здесь мы просто вынуждены более детально рассмотреть события, непосредственно предшествовавшие Берлинской операции, точнее - Висло-Одерскую операцию Красной Армии.

Эта операция примечательна во многих отношениях. Прежде всего, мало кто об этом задумывался, но совершенно не исключена вероятность, что именно ход боев в междуречье Вислы и Одера и их результаты раз и навсегда отшибли у союзников желание связываться с Советским Союзом. Неспроста ведь все последующие свои расчеты англо-американские вояки строили исключительно на использовании некоего чудо-оружия, которое поможет им победить проклятых большевиков, но при этом даже не заикались о развязывании обычной войны. Висло-Одерская операция показала во всем блеске реальную мощь Красной Армии и ее главной ударной силы - танковых войск. Причем то, что в ходе операции полководцы, скажем деликатно, не блистали свежими идеями, придавало особенную убедительность ее результатам. Это была чудовищная сила, смявшая хваленый вермахт, словно дорожный каток тряпичную куклу.

Поскольку события 1945 года имели несколько возможностей свернуть на альтернативную колею, мы просто вынужденно откажемся от привычной схемы построения главы: интродукция и далее альтернатива. Сейчас мы будем выделять альтернативные варианты развития событий курсивом, так как нам придется снова и снова возвращаться в реальность.

Стратегическая ситуация перед началом Висло-Одерской операции была кристально прозрачной. Красная Армия имела три плацдарма за Вислой, с них и следовало ожидать ударов. Во всяком случае, известный немецкий историк и бывший генерал Тип-пельскирх пишет о том, что немецкое командование предвидело это, но просто не имело достаточно сил для парирования этих ударов. Не знаю, не знаю... Если вспомнить Сталинградскую битву, там места нанесения решающих ударов и перспектива окружения армии Паулюса были тоже совершенно очевидны, но почему-то никого из немецких генералов озарение не посетило. А вот насчет «не достаточно» Типпель-скирх совершенно прав. Хотя и здесь он не может удержаться от того, чтобы не рассказать басню о «десятикратном» превосходстве Красной Армии в живой силе. Судя по всему, у генерала имели место определенные нелады с арифметикой - обычная болезнь битых полководцев. Если наши генералы в 1941 году насчитали у немцев «втрое больше танков», то сейчас наступил черед немецких заниматься умножением и делением. Численность немецких войск Типпель-скирху была прекрасно известна, и если поверить его вычислениям, то получится, что против несчастной Группы армий «А» было собрано вообще все, что имела Красная Армия на Восточном фронте. Между Типпельскирхом и генералом фон Бутларом даже разгорелся жаркий научный спор: а в 10 или все-таки в 11 раз превосходила наша армия ихнюю?

В танках вот семикратное превосходство мы имели, что было, то было. Но кто же в этом виноват? Кто мешал немцам свою промышленность раскрутить на полные обороты? Я уже не раз писал, что подобные оправдания - это попросту жалкие увертки. В этом и заключается искусство полководца, чтобы в решающий момент в решающем месте сосредоточить превосходящие силы. А если государство и промышленность могут дать ему эти превосходящие силы, сей факт говорит лишь о преимуществах данного государства и о том, что не следует пытаться воевать с ним.

Впрочем, не все чисто и с нашей историей. Чего стоит одно только утверждение «Военной энциклопедии» о 500-километровой глубине оборонительных сооружений немцев между Вислой и Одером. Сразу становится понятным, почему у них танков не хватало: вся Германия денно и нощно рыла окопы и траншеи. Правда, если верить карте, помещенной в том же втором томе СВЭ, при всем старании между Вислой и Одером никак не получается намерить больше 350 километров расстояния. Может, наш Генштаб мерил расстояние от низовьев Одера до верховьев Вислы? Тогда может получиться даже побольше.

Но расстояния сыграли свою роль в этой операции. В годы Второй мировой войны предельная глубина операций определялась наличием или отсутствием системы снабжения наступающих войск. Но даже американцы, имевшие просто фантастическое количество автотранспорта, не могли позволить себе выходить за определенные рамки. Например, немцы не раз писали о том, что именно проблемы со снабжением погубили в конечном итоге армию Паулюса под Сталинградом и немецкие войска на Северном Кавказе. Самое любопытное, что в данном случае они не так уж и неправы. Это американцы могли позволить себе забрасывать снабжение для XIV воздушной армии в Китай по рискованному маршруту через Гималаи, тратя четыре тонны бензина на то, чтобы доставить пятую к самолетам генерала Ченнол-та. Но не более! Снабжать подобным образом наступающие армии Паттона и Брэдли не могли даже они. Поэтому практически все армии после рывка примерно в 500 километров были вынуждены останавливаться для перегруппировки и подтягивания тылов, даже если сопротивление противника отсутствовало в принципе.

Впрочем, вернемся в январь 1945 года на берега Вислы. По той причине или иной, но советское наступление началось 12 января. 1-й Белорусский фронт маршала Жукова наносил удары с Магнушев-ского и Пулавского плацдармов, а 1-й Украинский маршала Конева - один, но гораздо более мощный, с Сандомирского плацдарма. Силу этого удара можно легко представить, если вспомнить, что в нем участвовали 8 общевойсковых и 2 танковых армии, а также 3 отдельных танковых корпуса. Приятно и легко описывать подобные операции. В них нет никаких изощренных маневров, никаких тонких замыслов. Главную идею можно характеризовать двумя словами: темп и мощь!

Первыми в наступление пошли войска маршала Конева, началась Сандомирско-Силезская операция. Прорыв осуществлялся в пределах полосы протяженностью 40 километров силами трех армий. Войска фронта имели глубокое оперативное построение, но при этом на участке прорыва даже в первой полосе Конев создал подавляющее превосходство над противником. Всего же на Сандомирском плацдарме было сосредоточено почти 12 ООО орудий и более 1400 танков, и вся эта сила обрушилась на XLVIII танковый корпус немцев. После мощной артподготовки в атаку пошла пехота, и уже через пару часов главная полоса обороны противника была прорвана. Во второй половине дня в бой были брошены 3-я и 4-я гвардейские танковые армии, и немецкая оборона просто развалилась.

А где же в это время были немецкие резервы? Тут нам следует поблагодарить Гитлера. Практически все генералы пишут, что по его требованию резервы были расположены вплотную к линии фронта, поэтому они попали под огонь артиллерии и бомбовые удары и были изрядно потрепаны к тому моменту, когда им следовало вступить в бой. Но лишь Гудериан раскрывает еще один маленький секрет. В распоряжении Группы армий «А» имелось всего 12 танковых и механизированных дивизий. Однако все они были равномерно распределены вдоль линии фронта. Немцы не создали ни одного ударного кулака. Кто это приказал? Не известно. Однако Гудериан, видимо, сохранивший какие-то ошметки честности, в данном случае не пытается взвалить вину на Гитлера, из чего можно сделать вывод, что постарался либо немецкий Генштаб, либо кто-то в Верховном командовании.

Через два дня в наступление перешел 1 -й Украинский фронт. И вот здесь мы сталкиваемся с первой из загадок Висло-Одерской операции. Конфигурация фронта просто наталкивала на мысль одновременными ударами с Магнушевского и Сандомирского плацдармов окружить LVI танковый и XL1I армейский корпуса немцев, которые уже находились в мешке. Еще одна небольшая альтернатива. Однако этого не произошло. Почему? Может, все-таки рассказы о, мягко говоря, не лучших отношениях между Жуковым и Коневым не лишены оснований? Ведь оба фронта даже не попытались создать очередной котел, а дружно устремились на запад, словно бы не замечая друг друга. Более того, 69-я армия Жукова ударом с Пулавского плацдарма вышвырнула немцев из котла, который мог возникнуть сам собой, даже против воли командующих. В чем заключался смысл наступления с крошечного пятачка Пулавского плацдарма, не понятно, ведь это наступление не имело никакого тактического и оперативного значения. Хотя, с другой стороны, оба полководца не были замечены в гениальных решениях, и как ни старается А. Исаев пропиарить Жукова, если внимательно прочитать все им написанное, книги Исаева доказывают именно полную бездарность маршалов.

Организованное сопротивление немцев прекратилось на второй день боев, и наступление перешло в стадию преследования. Это еще может отчасти объяснить отказ от попыток создать кольцо окружения. Зачем зря тратить время на хитрые маневры, если можно использовать второе преимущество танковых войск - ударную мощь? Но даже ей надо было пользоваться умело. Тяжелый каток танковой армии вполне может превратить в тонкий блин все дивизии, оказавшиеся на его пути, нужно лишь правильно его нацелить и обеспечить возможность движения прямолинейного и безостановочного. А вот с этим у наших генералов постоянно возникали проблемы. Кстати, прямолинейность все-таки имела права на существование. Если мы сравним состав немецкой 9-й армии, принявшей на себя главный удар, на начало января и конец этого же месяца, то выяснится, что в ней не осталось ни одной из первоначально числившихся дивизий. Все, что попало под лобовой удар Жукова и Конева, погибло.

Гитлер во всем обвинил, естественно, своих генералов и принялся лихорадочно перетасовывать командующих армиями и корпусами. Первым полетел со своего поста командующий Группой армий «А» генерал-оберст Гарпе, за ним последовали и другие генералы. Кажется, в январе 1945 года были сменены все командующие группами армий и армиями, действовавшими в Польше, но положение этим исправить было невозможно.

Наступление 1-го Белорусского фронта началось 14 января и сначала развивалось не столь успешно. Продвижение в первый день наступления составило не более 3 километров, но потом немцы просто не выдержали. Как мы уже упоминали, у них не хватало ни сил на линии фронта, ни резервов. После уничтожения главных сил 9-й армии танки Жукова также устремились далее. Наконец-то наши танкисты перестали равняться на пехотные дивизии и начали действовать самостоятельно. Они опережали пехотные дивизии на 30-50 километров, временами этот разрыв мог достигать 100 километров, и тогда сразу вспоминаются действия Гудериана и Роммеля.

Наши историки как-то этого не замечают, но тот же Гудериан признает, что примерно к 19 сентября немецкий фронт в Польше перестал существовать, как это было в прошлом году в Белоруссии. Поставленная планом операции задача выйти на рубеж Жихлин - Лодзь - Радомско - Ченстохова - Ме-хув была выполнена на шестой день вместо двенадцатого по плану. При этом линия наступления обоих фронтов постепенно отклонялась к северу в Померанию. Если посмотреть на карту, то можно усмотреть некоторые параллели с операцией «Гельб». Точно так же отрезалась крупная группировка войск противника, которая находилась в Восточной Пруссии. Единственная разница заключалась в том, что немцы не стали выстраиваться на плацу, чтобы организованно сложить оружие, а попытались отбиваться.

Но вот здесь начинается новая порция непонятных моментов. 1 -й Белорусский фронт окончательно поворачивает на север и вместо движения на Берлин вламывается в Померанию. Формальное объяснение этому имеется. Немцы создали здесь ударную (якобы) группировку, которая угрожала флангу фронта, и требовалось сначала разгромить именно ее. Но даже сам генерал Раус, командовавший этим пародийным наступлением, честно пишет, что у него не было никаких сил. Улавливаете тонкость? Не «не достаточно», а вообще «никаких». Его собственные слова: «10 дивизий, имеющих 70 танков». На таком фоне грозно выглядит даже свежесформированная танковая дивизия «Клаузевиц», имевшая, подумать страшно, целых 12 танков и 20 самоходок. Есть один хороший пример эффективности подобных контрударов. Типпель-скирх и фон Бутлар пишут о попытке немецкой 4-й армии выскочить из Восточной Пруссии. Но просмотрите внимательно все наши издания, начиная все с той же старой СВЭ и кончая вполне современными выпусками «Фронтовой иллюстрации». Нигде нет ни слова об этом «прорыве». Он не отражен ни на одной карте. История, как мы уже не раз говорили, любит злые штуки. В 1941 году немцы даже не подозревали, что участвовали в великом танковом сражении под Ровно и Бродами, а в 1945 году Жуков и Рокоссовский, сами того не заметив, отразили удар дивизий генерала Хоссбаха. Так что подобное объяснение следует рассматривать именно как формальное.

В качестве последней меры германское командование переименовало Группу армий «Центр» в Группу армий «Север», а Группе армий «А» присвоило название Группы армий «Центр». Но даже это не помогло остановить советские танки.

Тем временем всесокрушающий вал советских танков продолжал катиться по направлению к Одеру. 1-й Белорусский фронт форсировал реку Варту, обошел город Познань, объявленный очередным «фестунгом», и продолжил наступление, хотя теперь его авангардом оставалась только 1-я гвардейская танковая армия. Кстати, приведем отрывок из воспоминаний командующего 1-й гвардейской танковой армией, который лучше всего характеризует изменение взглядов советских командиров и доктрины Красной Армии: «На пятый день наступления 11-й гвардейский корпус А. X. Бабаджаняна, с боями преодолев около 200 километров, подошел к реке Варта - шестому рубежу немецкой обороны. В том месте, куда вышла передовая бригада Гусаковского, Варта текла строго на север. Потом у города Коло она круто сворачивала на запад и, дойдя до Познаньского меридиана, снова направлялась на север. Я приказал Бабаджаняну и Дремову обойти вражеские резервы, сосредоточенные в восточном колене реки, и взять в клещи познаньско-варшавскую автостраду. Форсировав Варту и оставив немецкую группировку на фланге за рекой, оба корпуса устремились на Познань. Вражеская группировка в этих условиях оказалась обреченной на бездействие. Она уже не могла воспрепятствовать дальнейшему продвижению наших войск».

Обратите внимание на окончание цитаты. Если бы так наши танковые генералы действовали в 1944 году, не связываясь с уничтожением каждого изолированного опорного пункта!

Уже 22-23 января войска 1-го Украинского фронта вышли к Одеру и на ряде участков форсировали его. Но и этот фронт потерял одну из своих танковых армий, которой пришлось повернуть на юг, чтобы решить исход боев в Силезии и вокруг Кракова. К 3 февраля на Одер в районе Кюстрина вышли и войска 1-го Белорусского фронта. Они также форсировали реку и создали небольшой плацдарм. Одер тоже не стал серьезным препятствием для танкистов Катукова.

Вот что писал командарм: «Комбриги решили форсировать реку совместно. Они подтянули к берегу САУ, реактивные установки и всю остальную артиллерию. После массированного огневого удара по позициям противника на противоположном берегу цепи мотострелков спустились на лед. Быстро переправившись через реку, они при поддержке артиллерии с восточного берега сбили мелкие заслоны гитлеровцев и захватили плацдарм 5 километров по фронту и 4 километра в глубину. Мотострелковые батальоны вышли на рубеж Рейтвейн - Вуден.

Получив сообщение, что Гусаковский и Федорович форсировали Одер, я приказал А. X. Бабаджаняну перебросить на помощь передовым отрядам все силы корпуса, наладить переправы и расширить плацдарм. Но по паромной переправе успели перейти на плацдарм только семь танков из бригады Гусаковского. Дело в том, что я получил новый приказ: армия перебрасывалась в Восточную Померанию, в район севернее города Ландсберг (Гурово-Илавецке). Ей ставилась новая задача».

Ha этом завершилась Висло-Одерская операция, которая стала одной из крупнейших по размаху за всю войну. Как мы уже говорили, в ней в полной мере проявились те качества танковых войск, о которых мечтали до войны Фуллер, Лиддел-Гарт, Тухачевский и другие. Мобильность позволяла танкам преодолевать немыслимые для пеших армий расстояния, а огневая мощь и броня делали бессмысленными попытки сопротивления тыловых подразделений и собранных с бору по сосенке скромных резервов. Стальной каток подминал под себя все, что встречалось на его пути. Пехоте оставалось лишь пожинать плоды побед танкистов и заниматься ликвидацией разрозненных очагов сопротивления типа Познани, Шнейдемюля и тому подобных. Главным вопросом оставалось обеспечение наступающих танковых корпусов всем необходимым снабжением и в первую очередь - горючим.

Вот здесь мы и подошли к самому интересному вопросу Висло-Одерской операции, ее альтернативному варианту. А существовала ли возможность, не останавливаясь, продолжить наступление дальше прямо на Берлин? Ведь это позволило бы избежать кровопролитных боев за Зееловские высоты и затяжных боев в самом городе. Увы, здесь следует дать достаточно категоричный ответ: «Нет!» Прежде всего, в ходе операции советские войска продвинулись в глубь территории противника на расстояние около 400 километров, что для армейских систем снабжения того времени было пределом. Даже вермахт в идеальных условиях блицкригов 1940-1941 годов в таких случаях делал остановки, чтобы привести в порядок войска и подтянуть тылы. А тыловые службы Красной Армии, к сожалению, даже в самом конце войны отнюдь не походили на отлаженную машину. К тому же, как мы видели, наступление потеряло свою пробивную силу. Две танковые армии были отвлечены на другие направления, а две вышедшие к Одеру понесли некоторые потери и, соответственно, не обладали прежней мощью. Поэтому сделать рывок еще в 100 километров и завязать бои в самом Берлине - это явно превышало их возможности.

И все-таки остается одно «но». Читая воспоминания Катукова, невозможно отделаться от впечатления, что его армия и армия генерала Баданова после форсирования Одера могли продвинуться немного дальше. Ведь ширина Зееловских высот невелика, не более 10 километров. В тот период оборонять этот рубеж было просто некому. Я напомню, что 9-ю армию, занимавшую этот участок фронта, немцам пришлось формировать заново, все ее дивизии до последней полегли на Висле, и никакого серьезного сопротивления она оказать не могла. Вообще-то ничего подобного в истории войны найти невозможно: за три недели полностью сменился состав целой армии!

Поэтому если бы генералы Катуков и Баданов продвинулись всего на 15-20 километров дальше, даже передав потом свои участки подошедшим пехотным армиям, в нашем распоряжении был бы полноценный плацдарм, а не Кюстринский пятачок, а немцы потеряли бы свою главную полосу обороны. Кстати, Жуков все это понимал, потому что в приказе от 4 февраля потребовал, чтобы 5-я ударная армия расширила плацдарм до 20 километров по фронту и до 10 километров в глубину. Задачу облегчало то, что командование немецкими войсками на рубеже Одера было возложено на великого полководца Генриха Гиммлера. Вдобавок именно в эти дни Гитлер затеял Балатонскую операцию, после которой Панцерваффе окончательно прекратили свое существование. Но главное было сделано - последние остатки немецких танковых частей и соединений оказались связаны на другом участке фронта, и противопоставить 1-й и 2-й гвардейским танковым армиям немцы не могли ничего.

Если бы Зееловские высоты были заняты ударом с ходу, немцам просто нечем было их отбивать. Состояние немецких войск в тот момент лучше всего характеризует тот же Гудериан: «26 января Гитлер приказал сформировать танко-истребительную дивизию. Название этого нового соединения звучало красиво и многообещающе. Но больше ничего и не было. В действительности же это соединение должно было состоять из рот самокатчиков под командованием храбрых лейтенантов; вооруженные фаустпатронами расчеты этих рот должны были уничтожать Г-34 и тяжелые русские танки. Дивизия вводилась в бой поротно. Жалко было храбрых солдат!» Судя по всему, на фюрера большое впечатление произвели действия советских танковых армий, если он отдал подобный приказ. Но такие импровизированные соединения были советским армиям, как говорится, «на один зубок». Мы даже не будем рассматривать попытки немцев отбить Зееловские высоты, просто приведем небольшую выдержку из списочного состава 9-й армии на 26 января, то есть после окончания Висло-Одерской операции: 608-й специальный штаб дивизии; остатки 19-й танковой дивизии; остатки 25-й танковой дивизии; ну там еще кое-что по мелочи.

То есть у советского командования была реальная возможность занять Зееловские высоты и даром получить прекрасную исходную позицию для последующего штурма Берлина и избежать колоссальных проблем и потерь, имевших место в реальности. Кроме того, появлялась возможность после перегруппировки нанести удар прямо на Берлин вместо масштабной операции по окружению столицы рейха. Наверное, в этом случае война закончилась бы на месяц-полтора раньше. Вроде бы и немного, но все равно - это тысячи солдатских жизней.

После этого мы выходим ко второй развилке весны 1945 года - Берлинской наступательной операции Красной Армии. Чем же она была? Золотым восклицательным знаком, увенчавшим самую тяжелую войну в истории нашей страны? Или кровавой кляксой, которая бросает мрачную тень на всю победу в целом? Как всякое грандиозное историческое событие, штурм и взятие Берлина нельзя оценить однозначно.

Важность Кюстринского плацдарма понимали все, даже фюрер. Поэтому он приказал возрожденной 9-й армии генерала Буссе ликвидировать его. В феврале и марте Буссе проводит целую серию атак, но единственным их результатом стала потеря 35 ООО человек, которых он больше не получил. В ходе этих атак особо отличилась одна из власовских дивизий, и Железные кресты этим воякам вручал Генрих Гиммлер. Рассчитывать, что предателей будет награждать сам Гитлер, конечно, не стоило. Так, еще до начала решающих боев силы немцев на главном направлении были ослаблены. После этого Буссе решил любой ценой удержать сам город Кюстрин, перекрывавший прямую дорогу на Берлин. Он разделял два советских плацдарма, у Рейтвейна и Кинитца, и был настоящей костью в горле у 1-го Белорусского фронта. Однако и это немцам не удалось, 30 марта город пал. Советские армии консолидировали плацдарм и могли спокойно готовить решающее наступление.

Но спокойно не получилось. Здесь нам совершенно невольно придется вступить в небольшую полемику с А. Исаевым, точнее, с его книгой «Георгий Жуков. Последний довод короля». Между прочим, очень любопытное название. Вне всякого сомнения, просвещенная публика знает исторические корни этой любопытной фразы, хотя автор почему-то не счел возможным расшифровать их хотя бы в предисловии. Но я совершенно не исключаю возможности, что и он знает красиво звучащий латинский оригинал «Ultima ratio regis», и ему вполне может быть известно, что сия надпись красовалась на стволах пушек наихристианнейших королей Франции, Людовиков с довольно большими номерами. Так чьей пушкой мы должны считать маршала Жукова?

При этом определенные сомнения все-таки возникают. Когда критикуешь и разоблачаешь других, надо бы самому быть поточнее. Самый простой пример. Исаев пишет, что первыми к Одеру вышли войска Жукова, хотя на самом деле Конев опередил его на пару дней. И так далее. Между прочим, сам Жуков никогда артиллеристом не был, так где же здесь связь? С другой стороны, этот девиз прекрасно описывает манеру Жукова общаться с окружающим миром, так что название вполне уместное.

Впрочем, мы немного отвлеклись в сторону, вернемся к событиям на Зееловских высотах. Корни более чем спорных решений Жукова следует все-таки искать в его неприязненных отношениях с Коневым и желании угодить Сталину. Говорить о некоем соцсоревновании по взятию рейхстага, конечно же, глупо, здесь я на все 150 процентов согласен с Исаевым. Но соперничество было, причем помимо вполне естественных причин (ревность к успехам соседа всегда была есть и пребудет во веки веков) существовала еще одна, искусственно привнесенная. Я не знаю, с каким целями Сталин перед началом решающего наступления постарался стравить двух маршалов, однако он это сделал. Обратимся к воспоминаниям самого Жукова, в которых он описывает совещания в Ставке, предшествующие Берлинской операции:

«Тут же он <Сталин> сказал маршалу И. С. Коневу:

«В случае упорного сопротивления противника на восточных подступах к Берлину, что наверняка произойдет, и возможной задержки наступления 1 -го Белорусского фронта 1-му Украинскому фронту быть готовым нанести удар танковыми армиями с юга на Берлин».

Существуют неверные представления о том, что

3-я и 4-я гвардейские танковые армии были введены в сражение за Берлин якобы не решением И. В. Сталина, а по инициативе командующего 1-м Украинским фронтом. В целях восстановления истины приведу слова маршала И. С. Конева по этому вопросу, сказанные им на сборе высшего командного состава центральной группы войск 18 февраля 1946 года, когда все было еще так свежо в памяти:

«Когда около 24 часов 16 апреля я доложил, что дело наступления идет успешно, товарищ Сталин дал следующее указание: «У Жукова идет туго, поверните Рыбалко и Лелюшенко на Целендорф, помните, как договорились в Ставке».

Поэтому маневр, который совершили Рыбалко и Лелюшенко, является прямым указанием товарища Сталина. Следовательно, всякие измышления по этому вопросу должны быть исключены из нашей литературы».

То есть пресловутая гонка была организована приказом сверху. Что, Конев после прямого распоряжения Сталина повернуть танковые армии на Берлин добровольно откажется от возможности первым захватить тот же рейхстаг? К тому же существовала еще одна гонка с воображаемым противником. А вот предположение, что советское командование спешило захватить Берлин раньше союзников, следует отбросить. Ведь планом операции предусматривалось окружение Берлина. Неужели англичане или американцы станут пробиваться к Берлину с боем, прорываясь через позиции советских войск?! Ну, это уже полный бред, согласитесь. Но к вопросу о штурме Берлина мы еще вернемся.

Напомним: Сталин имел все основания рассчитывать, что штурм Берлина не затянется. Красная Армия имела подавляющее превосходство в живой силе и технике. Как обычно, не следует верить ни СВЭ, которая пишет о двух- или четырехкратном превосходстве, ни воспоминаниям немецких генералов, где рассказываются басни о двадцатикратном превосходстве. Истина, как всегда, лежит посредине.

Но при этом имеется множество нюансов, которые вполне способны изменить эти соотношения. Как уже отмечалось, весь первый состав немецкой 9-й армии, оборонявшейся на берлинском направлении, погиб в ходе Висло-Одерской операции, и перед 1-м Белорусским фронтом в марте находились спешно собранные повсюду разношерстные соединения. К началу Берлинской операции состав армии поменялся еще раз, причем снова целиком! 9-я армия 31 декабря 1944 года, 26 января, 1 марта и 12 апреля 1945 года - это четыре совершенно разные армии! Сами понимаете, что в такой обстановке ни о каком нормальном взаимодействии соединений не может идти и речи. Так оно и получилось.

План операции, разработанный Ставкой, был очень оптимистичным. В первый же день предполагалось прорвать оборону немцев на Зееловских высотах и ввести в прорыв 1-ю и 2-ю гвардейские танковые армии. Берлин намечалось взять на шестой день операции, а к одиннадцатому дню 3-я ударная армия выходила на Эльбу для встречи с американцами.

1-й Украинский фронт маршала Конева наносил удар в направлении Бранденбурга, Ратенова и Дессау. Точно так же сразу после прорыва немецкой обороны на оперативный простор выходили 3-я и 4-я танковые армии. Причем изначально предполагалось, что один из корпусов 3-й гвардейской танковой армии генерала Рыбалко должен был наступать на Берлин с юга. Но существовал вариант, по которому обе танковые армии Конева могли быть направлены на Берлин.

Причем это пишет СВЭ, и если уж Исаев намеревался опровергать некий миф, то нужно было делать это более обстоятельно.

Вспомогательную, но очень важную задачу решал

2-й Белорусский фронт маршала Рокоссовского. Он должен был наступать в районе Штеттина - Швед-та и разгромить немецкую 3-ю танковую армию, что, естественно, не позволило бы ей двинуть свои силы на помощь Берлину.

Наступление началось рано утром 16 апреля. После 30-минутной артподготовки были включены 140 мощных зенитных прожекторов, которые должны были ослепить немцев. Это очень красиво выглядело в фильме «Освобождение», но в действительности принесло больше вреда, чем пользы. Слово маршалу Чуйкову: «Должен сказать, что в то время, когда мы любовались силой и эффективностью действия прожекторов на полигоне, никто из нас не мог точно предугадать, как это будет выглядеть в боевой обстановке. Мне трудно судить о положении на других участках фронта. Но в полосе нашей 8-й гвардейской армии я увидел, как мощные пучки света прожекторов уперлись в клубящуюся завесу гари, дыма и пыли, поднятую над позициями противника. Даже прожекторы не могли пробить эту завесу, и нам было трудно наблюдать за полем боя. Как на грех, еще и ветер дул навстречу. В результате высота 81,5, на которой разместился командный пункт, вскоре была окутана непроницаемой мглой. Тогда мы вообще перестали что-либо видеть, полагаясь в управлении войсками лишь на радиотелефонную связь да на посыльных».

Пехота и часть танков продвинулись примерно на 2 километра, после чего наступление застопорилось. Артиллерийский удар был нанесен по первой полосе обороны, которую немцы оставили, и сейчас советским войскам пришлось штурмовать сами высоты, которые были почти не затронуты артподготовкой.

«Немецкие пленные могли видеть также огромные колонны советской техники, ожидающие, пока войска 8-й гвардейской армии Чуйкова и 5-й ударной армии Берзарина откроют им путь на запад. Однако продвижение вперед в этот день было очень незначительным. На своем наблюдательном посту Жуков начал терять терпение. Он подгонял командиров, угрожал, что снимет их с должности и отправит в штрафную роту. Досталось и генералу Чуйкову. Его части застряли в болоте перед немецкими позициями, находящимися на возвышенности».

И тут Жуков принимает самое спорное из своих решений. Исаев пытается представить дело так, будто все изменения стратегических планов и Жуков, и Конев предпринимали по собственной инициативе. Ну не надо! Все эти изменения производились только после консультаций со Ставкой и утверждения их Сталиным. Решить, где и как задействовать подчиненный ему корпус, командующий фронтом мог, а вот повернуть несколько армий на другое направление - никогда! Собственно, об этом пишет и сам Жуков, причем, если верить этому отрывку, он на всякий случай вводит Сталина в заблуждение.

Жуков: «В 15 часов я позвонил в Ставку и доложил, что первая и вторая позиции обороны противника нами прорваны, войска фронта продвинулись вперед до шести километров, но встретили серьезное сопротивление у рубежа Зееловских высот, где, видимо, в основном уцелела оборона противника. Для усиления удара общевойсковых армий я ввел в сражение обе танковые армии. Считаю, что завтра к исходу дня мы прорвем оборону противника».

На 6 километров его войска не продвинулись и вторую полосу обороны не прорвали. Вот где аукнулось январское промедление перед Зееловскими высотами! Более того, в этом же разговоре Сталин размышляет вслух о том, стоит ли повернуть армии Конева на Берлин. Заметьте, обо всем этом пишет Жуков, а не Конев. И маршал решает любой ценой прорвать оборону, бросая в бой танковые армии Катукова и Богданова. Судя по всему, уроки Курской битвы Жуков не усвоил. Танковые соединения могут прорвать подготовленную оборону, но лишь ценой совершенно чудовищных потерь, тем более что немецкое противотанковое оружие-45 было лучше советского оружия-43.

Пишет генерал Катуков: «Остаток дня не принес радостных сообщений. С большим трудом, неся тяжелые потери, танкисты вгрызались в оборону противника и не продвинулись дальше позиций, занятых пехотой. Нелегко приходилось и стрелковым дивизиям В. И. Чуйкова, с которыми командиры танковых корпусов тесно взаимодействовали».

В тот же день состоялся второй разговор со Сталиным, в котором Жуков пообещал любой ценой прорвать оборону на Зееловских высотах, и тут же Ставка приободрила его, сообщив о приказе Коневу наступать на Берлин с юга, а Рокоссовскому - с севера. Еще раз повторю, чтобы не быть пристрастным, я излагаю все это исключительно по мемуарам самого Жукова. Вообще-то, если говорить строго, получается, что Ставка одобрила решение Жукова и таким образом сняла с него часть вины.

Так или иначе, но во второй половине дня 16 апреля началось танковое побоище, которое продолжилось на следующий день. Все это очень сильно напоминало действия Монтгомери под Эль-Аламейном, когда он точно так же массой продавил немецкий фронт. Не прорвал, а именно продавил. Только 19 апреля немцы не выдержали натиска и начали отходить к Берлину. За эти дни, по немецким данным, было сожжено более 700 советских танков. Так это или нет - вопрос остается открытым. Но даже книга «Гриф секретности снят» сообщает, что за время Берлинской операции Красная Армия потеряла около 2000 танков. То есть во время штурма Зееловских высот Жуков дал хрестоматийный пример неправильного использования танков.

Скрепя сердце он вынужден признать: «Наступление 1-го Украинского фронта с первого же дня развивалось более быстрыми темпами. Как и ожидалось, на направлении его удара оборона противника была слабая, что и позволило с утра 17 апреля ввести там в дело обе танковые армии. В первый же день они продвинулись на 20-25 километров, форсировали реку Шпрее и с утра 19 апреля начали продвигаться на Цоссен и Луккенвальде».

А теперь просто совершенно необходимо сказать несколько слов о том, чем якобы должен был заниматься Конев, связав решением этой задачи свои главные силы, чтобы они только, не приведи бог, не вздумали наступать на Берлин. Речь идет о ликвидации так называемой франкфуртско-губенской группировки противника. Что она из себя представляла? Это были остатки в очередной раз разгромленной 9-й армии, к которой присоединились отдельные части

4-й танковой армии. Выделять для их уничтожения силы целого фронта было, мягко говоря, неразумно. К тому же над генералом Буссе видел категорический приказ: держать фронт на Одере. Конечно, в то время Конев не мог знать об этом приказе, но он отлично видел, что немцы и не пытаются двинуться в сторону Берлина. Позднее Буссе получил новый приказ: отходить на запад на соединение с 12-й армией генерала Венка, чтобы освободить Берлин. Очень советую обратить внимание на столь интересную формулировку. То есть в распоряжении генерала Буссе не было сил, чтобы как-то реально угрожать фронту Конева, о прорыве к Берлину в таких условиях не приходилось и мечтать. У него не было приказа отходить к Берлину, а что делали с нарушителями приказов в последние дни существования рейха, все отлично знали. Например, генерала Вейдлинга, командира LVI танкового корпуса, на который обрушился главный удар Жукова, успели приговорить к расстрелу за то, что не удержал позиции, но, правда, успели и помиловать. Нужны были Теодору Буссе такие приключения? Путь на Берлин ему перекрывал всего лишь 40-й стрелковый корпус 3-й армии, но и этого оказалось достаточно. Так что Конев правильно решил не воевать с призраками, выделил пару корпусов для блокирования застрявшей в лесах и озерах немецкой группы, и пошел на Берлин.

В 12 часов дня 25 апреля западнее Берлина передовые части 4-й гвардейской танковой армии 1-го Украинского фронта встретились с частями 47-й армии 1-го Белорусского фронта. В тот же день произошло и другое знаменательное событие. Спустя полтора часа на Эльбе 34-й гвардейский корпус генерала Бакланова 5-й гвардейской армии встретился с американскими войсками.

Именно здесь мы получаем еще одну историческую развилку. Никакой опасности выхода западных союзников к Берлину уже не было. Прорыв немецких войск к столице выглядел тоже совершенной химерой. Так нужно ли было штурмовать город? Вполне можно было ограничиться тем, что Гитлер намеревался проделать с Ленинградом: тесная блокада, постоянные артиллерийские обстрелы и бомбежки с воздуха. Ну, с последним дело обстояло не очень, советская авиация не располагала возможностями наносить мощные удары по причине отсутствия стратегических бомбардировщиков. Но зато артиллерия Красной Армии всегда служила предметом зависти и ненависти и врагов, и союзников. Тем более что 20 апреля ознаменовалось артиллерийским ударом по Берлину, нанесенным дальнобойной артиллерией 79-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии. Красная Армия поднесла фюреру подарочек на день рождения.

Но в данном случае мы будем вынуждены дать отрицательный ответ. Штурмовать Берлин нужно было, хотя совсем не по тем причинам, которые озвучивала

советская историография. Просто процесс медленного удушения такого огромного города занял бы слишком много времени. Жертвы среди гражданского населения? Простите, это война, и не советская армия в 1941 году вторглась в Германию, а совсем наоборот. В конце концов, сами немцы придумали понятие «Kriegsraison» - «Военная необходимость», которая всегда и безусловно превалирует над «Kriegsmanier» - «Методом ведения войны».

Удушение Берлина приводило к неоправданному затягиванию войны, ведь ни о какой капитуляции Гитлера не следовало даже и мечтать, разве что собственные охранники придавили бы его в бункере, как крысу... И вполне вероятно, что пошли бы протесты западных союзников по поводу «неоправданных жертв». Конечно, можно было бы напомнить им про бомбежки Гамбурга и Дрездена, но затевать политические дискуссии не стоило. Не время и не место. То есть - штурм!

Но и со штурмом тоже далеко не все ясно. Он начался 20 апреля 1945 года (кстати, в день рождения Гитлера), артиллерия 1-го Белорусского фронта открыла огонь по центру города. После войны наши историки утверждали, что наши пушки обрушили на город больше взрывчатки, чем тяжелые бомбардировщики союзников. Жуков пишет: «11 тысяч орудий разного калибра через определенные промежутки времени открывали одновременный огонь. С 21 апреля по 2 мая по Берлину было сделано миллион восемьсот тысяч артиллерийских выстрелов. А всего на вражескую оборону в городе было обрушено более 36 тысяч тонн металла».

У немцев не было ни единого шанса отстоять столицу рейха. Гарнизон города к этому моменту состоял примерно из 45 ООО солдат из разрозненных, потрепанных частей и примерно 40 ООО всякого сброда из фольскштурма, полиции и так далее. Основной силой гарнизона считался LVI корпус генерала Вейд-линга: танковая дивизия «Мюнхенберг» (сформирована 8 марта 1945 года!), 9-я парашютно-десантная дивизия, 18-я и 20-я панцер-гренадерские, 11-я танковая СС «Норланд» и 503-й тяжелый танковый батальон. Все было бы здорово, если бы хоть одна из этих дивизий имела в своем составе более 400 солдат. Кстати, именно первые две дивизии обороняли Зее-ловские высоты, поэтому их состояние представить совсем нетрудно.

Ну чисто в познавательных целях перечислим и других, кто должен был спасать столицу Третьего рейха. Французский добровольческий штурмовой батальон «Шарлемань»; морской батальон, присланный гросс-адмиралом Деницем; 15-й литовский фу-зилерный батальон; 57-й крепостной полк; 1-я зенитная дивизия «Берлин», личная охрана Гитлера; полк «Гитлерюгенд», поспешно сформированный из берлинских пацанов и не имевший никакого отношения к одноименной дивизии СС. Как ни странно, тут же застряла и личная охрана Гиммлера. Вот и все...

Им противостояло примерно полтора миллиона закаленных солдат 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов. Впервые немцы имели полное право говорить о десятикратном превосходстве противника. Детально описывать сам ход боев за город, наверное, нет смысла, так как это сделал в нескольких работах

А. Исаев, хотя все проповедуют одну нехитрую истину: Берлин взял Жуков, еще раз Жуков и снова Жуков. А остальные при сем лишь присутствовали.

На самом деле все, конечно, обстояло сложнее. Начнем с того, что гонка к Берлину все-таки имела место. В доказательство я приведу два приказа, отданные с интервалом в два часа. Пусть говорят сами участники событий, а выводы читатель сумеет сделать самостоятельно.

БОЕВОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ 1-ГО УКРАИНСКОГО ФРОНТА КОМАНДУЮЩИМ 3-Й И 4-Й ГВАРДЕЙСКИМИ ТАНКОВЫМИ АРМИЯМИ О НЕОБХОДИМОСТИ ВСТУПЛЕНИЯ В БЕРЛИН РАНЬШЕ ВОЙСК

1-ГО БЕЛОРУССКОГО ФРОНТА

Войска маршала Жукова в 10 км от восточной окраины Берлина. Приказываю обязательно сегодня ночью ворваться в Берлин первыми. Исполнение донести.

Крайнюков

РФ. Ф. 236. Оп. 2712. Д. 359. Л. 36. Подлинник.

БОЕВОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ КОМАНДУЮЩЕГО ВОЙСКАМИ 1-ГО БЕЛОРУССКОГО ФРОНТА КОМАНДУЮЩЕМУ 2-Й ГВАРДЕЙСКОЙ ТАНКОВОЙ АРМИЕЙ С ТРЕБОВАНИЕМ ПЕРВЫМИ ВОРВАТЬСЯ В БЕРЛИН

2-й гвардейской танковой армии поручается историческая задача: первой ворваться в Берлин и водрузить Знамя Победы. Лично Вам поручаю организовать исполнение.

Пошлите от каждого корпуса по одной лучшей бригаде в Берлин и поставьте им задачу: не позднее 4 часов утра 21 апреля 1945 г. любой ценой прорваться на окраину Берлина и немедля донести для доклада т. Сталину и объявления в прессе.

РФ. Ф. 233. Оп. 2307. Д. 193. Л. 88. Подлинник.

Причем, заметьте, Жуков отлично понимает значимость доклада «по начальству» и газетного пиара. Интересно, что генерал Лелюшенко в своих мемуарах чуточку подправил приказ Конева, вырезав из него слово «первыми», либо это сделали за него редакторы.

Тем временем в немецком командовании никак не могла прекратиться лихорадка смены командующих. 22 апреля Гитлер снимает генерала Реймана, заменяя его полковником Эрнстом Кетером, за один день произведя его сначала в генерал-майоры, а потом и в генерал-лейтенанты. В этот же день он отдает приказ о расстреле командира LVI танкового корпуса генерала Вейдлинга, не удержавшего рубеж обороны на Одере, и тут же отменяет свой приказ. После этого фюрер решает взять лично на себя командование гарнизоном Берлина, а потом назначает на эту должность Вейдлинга. Такая череда событий ясно показывает, что ставка фюрера превратилась просто в сумасшедший дом. При всей сложности ситуации в разгар битвы за Москву, при панике, возникшей в советской столице (было, было!), до такого маразма наше командование не дошло.

Вейддинг разделил город на восемь оборонительных секторов, чтобы облегчить управление обороной. Однако уже ничто не могло остановить советские войска. 23 апреля 8-я гвардейская армия Чуйкова форсировала Шпрее и при поддержке 1-й гвардейской танковой армии генерала Катукова начала наступать в направлении Нойкёльна. 24 апреля 5-я ударная армия генерала Берзарина тоже форсировала Шпрее в районе Трептов-парка. Остатки LVI танкового корпуса, которым все еще по совместительству командовал Вейдлинг, попытались контратаковать, но были просто уничтожены. В тот же день после мощнейшей артподготовки - 650 орудий на километр! Больше никогда в истории такая плотность артиллерии не встречалась! - советские войска перешли в решительное наступление. К вечеру Трептов-парк был занят.

Из книги Нет блага на войне автора Солонин Марк Семёнович

1. Блокада Берлина Современный (1999 г. р.) и рекомендованный для средних школ «Словарь по новейшей истории» под ред. A.A. Кредер дает следующее описание этого события:«(1948–1949), блокада Западного Берлина (американского, английского и французского секторов города),

автора Уткин Анатолий Иванович

Выигрыш Берлина Политическая фаза развития событий, связанная с поражениями на Восточном фронте, началась летом. 14 июня 1915 г. Хенсбери Смит (представитель Англии при русской ставке) сообщил Китченеру, что Варшава, Рига и Львов могут быть удержаны лишь в том случае, если

Из книги Первая Мировая война автора Уткин Анатолий Иванович

Шанс Берлина Кошмар войны на два фронта для Берлина окончился, и появился шанс выиграть войну. Оставив на Востоке сорок второстепенных пехотных и три кавалерийские дивизии, немцы повернулись к Западу. На Восточном фронте они собрали обильную "жатву" в виде огромного

Из книги «Проклятые вопросы» Великой Отечественной. Утерянные победы, упущенные возможности автора Больных Александр Геннадьевич

ШТУРМ БЕРЛИНА Последняя операция Великой Отечественной войны при ближайшем рассмотрении превращается в настоящий клубок загадок и противоречий, причем ниточки из этого клубка тянутся и в далекое будущее, и в прошлое. В рамках исторических альтернатив нам следует

Из книги По Берлину. В поисках следов исчезнувших цивилизаций автора Руссова Светлана Николаевна

Из книги Медики, изменившие мир автора Сухомлинов Кирилл

Падение Берлина Отзвуки канонады, кровь, огонь и ненависть, которая буквально ощущалась в воздухе, – искалеченный Берлин забирал в небытие сотни солдат немецкой и вражеских армий. Глухие раскаты рвущихся снарядов доносились до сотрудников прославленной клиники Шарите

Из книги Танки идут на Берлин автора Гетман Андрей Лаврентьевич

Глава двенадцатая Штурм Берлина Был конец марта 1945 г., когда 11-й гвардейский танковый корпус, совершив 400-километровый марш, сосредоточился к юго-востоку от Ландсберга. Здесь он должен был подготовиться к участию в Берлинской операции войск Красной Армии. Впрочем, личному

Из книги Тайны Берлина автора Кубеев Михаил Николаевич

Русский дух Берлина

автора Бэгготт Джим

Из книги Тайная история атомной бомбы автора Бэгготт Джим

Из книги Тайная история атомной бомбы автора Бэгготт Джим

В развалинах Берлина Берлин был окружен советскими войсками Первого белорусского и Первого украинского фронтов. 20 апреля - в день рождения Гитлера - начался артобстрел города. 29 апреля советская Третья ударная армия перешла мост Мольтке, находившийся неподалеку от

Из книги Тайная история атомной бомбы автора Бэгготт Джим

Блокада Берлина Демократически избранное правительство Чехословакии подало прошение о помощи в рамках плана Маршалла в июле 1947 года. В послевоенной Восточной Европе это было единственное демократическое коалиционное правительство, руководимое премьер-министром

Из книги Флагман штурмовой авиации автора Донченко Семен

На штурм Берлина Нижнесилезская наступательная операция, проведенная 8-24 февраля, по существу, была продолжением Висло-Одерской. Ее цель - выход на рубеж реки Нейсе, чтобы занять выгодные исходные позиции для последующих ударов на берлинском, дрезденском и пражском

Из книги За взлетом взлет автора Глушанин Евгений Павлович

От Кавказа до Берлина Отар Чечелашвили с малых лет засматривался на полеты горных орлов, завидовал их умению подолгу парить в небе. «Как человеку обрести крылья?»- размышлял мальчик. Когда Отар вырос, он обрел крылья и научился летать. Сначала в аэроклубе. Затем в стенах

Даже борьба за Сталинград уступает боям за Берлин по основным количественным и качественным показателям: численности вовлеченных в бои войск, количеству участвующей боевой техники, а также размерам города и характеру его застройки. В какой-то мере со штурмом Берлина сравним штурм Будапешта в январе-феврале и Кенигсберга в апреле 1945 года. Сражения современности, например бои за Бейрут в 1982 году, остаются бледной тенью грандиозных схваток Второй мировой.

Запечатанные «штрассе»

На подготовку Берлина к обороне у немцев было 2,5 месяца, в течение которых фронт стоял на Одере, в 70 км от города. Эта подготовка отнюдь не носила характера импровизации. Немцы разработали целую систему превращения своих и чужих городов в «фестунги» — крепости. Это стратегия, которой придерживался Гитлер во второй половине войны. Города-«крепости» должны были обороняться в изоляции, снабжаемые по воздуху. Их цель — удержание узлов дорог и других важных пунктов.

Берлинские укрепления апреля-мая 1945-го достаточно типичны для немецких «фестунгов» — массивные баррикады, а также подготовленные для обороны жилые и административные постройки. Баррикады в Германии сооружались на промышленном уровне и не имели ничего общего с грудами хлама, которыми перегораживают улицы в период революционных волнений. Берлинские, как правило, имели 2−2,5 м в высоту и 2−2,2 м в толщину. Сооружались они из дерева, камня, иногда рельс и фасонного железа. Подобная баррикада легко выдерживала выстрелы танковых пушек и даже дивизионной артиллерии калибром 76−122 мм.

Часть улиц полностью перегородили баррикадами, не оставив даже проезда. По основным магистралям баррикады все же имели трехметровой ширины проезд, подготовленный к быстрому закрытию вагоном с землей, камнями и другими материалами. Подходы к баррикадам минировались. Нельзя сказать, что эти берлинские укрепления были шедевром инженерного искусства. Вот в районе Бреслау советские войска сталкивались с поистине циклопическими баррикадами, целиком отлитыми из бетона. В их конструкции предусматривались огромные подвижные части, сбрасываемые поперек проезда. В Берлине же ничего подобного не встречалось. Причина достаточно проста: немецкие военачальники считали, что судьба города решится на Одерском фронте. Соответственно, основные усилия инженерных войск были сосредоточены именно там, на Зееловских высотах и на периметре советского Кюстринского плацдарма.

Рота неподвижных танков

Подходы к мостам через каналы и выходы с мостов также имели баррикады. В зданиях, которым предстояло стать опорными пунктами обороны, закладывали кирпичом оконные проемы. В кладке оставляли одну-две амбразуры для ведения огня из стрелкового оружия и противотанковых гранатометов — фаустпатронов. Разумеется, не все берлинские дома претерпели такую перестройку. Но Рейхстаг, например, подготовили к обороне хорошо: огромные окна здания германского парламента были замурованы.

Одной из «находок» немцев в обороне своей столицы стала танковая рота «Берлин», собранная из не способных к самостоятельному передвижению танков. Их вкопали на перекрестках улиц и использовали как неподвижные огневые точки на западе и на востоке города. Всего в состав роты «Берлин» входило 10 танков «Пантера» и 12 танков Pz.IV.

Карта действий советских войск в районе Рейхстага

Помимо специальных оборонительных сооружений в городе существовали объекты ПВО, пригодные для наземных сражений. Речь идет в первую очередь о так называемых флактурмах — массивных бетонных башнях высотой около 40 м, на крыше которых оборудовались установки зенитных орудий до 128-мм калибра. В Берлине построили три таких гигантских сооружения. Это Flakturm I в районе зоопарка, Flakturm II во Фридрихсхайне на востоке города и Flakturm III в Гумбольтхайне на севере. (О зенитных башнях Третьего рейха «ПМ» подробно писала в № 3 за 2009 год. — Прим. ред.)

Силы «крепости Берлин»

Однако любые инженерные сооружения абсолютно бесполезны, если их некому оборонять. Это и стало для немцев самой большой проблемой. В советское время число защитников столицы Рейха обычно оценивалось в 200 000 человек. Однако эта цифра представляется сильно завышенной. Показания последнего коменданта Берлина генерала Вейдлинга и других пленных офицеров берлинского гарнизона приводят к цифре в 100−120 тысяч человек и 50−60 танков на начало штурма. Для обороны Берлина такого количества защитников оказалось явно недостаточно. Профессионалам это было очевидно с самого начала. В сводке обобщенного боевого опыта штурмовавшей город 8-й гвардейской армии указывалось: «Для обороны такого крупного города, окруженного со всех сторон, не было достаточно сил, чтобы оборонять каждое здание, как это имело место в других городах, поэтому противник оборонял главным образом группы кварталов, а внутри них отдельные здания и объекты…» Советские войска, штурмовавшие Берлин, насчитывали, по данным на 26 апреля 1945 года, 464 000 человек и около 1500 танков. В штурме города участвовали 1-я и 2-я гвардейские танковые армии, 3-я и 5-я ударные армии, 8-я гвардейская армия (все — 1-й Белорусский фронт), а также 3-я гвардейская танковая и часть сил 28-й армии (1-й Украинский фронт). В последние два дня штурма в боях участвовали части 1-й Польской армии.

Эвакуированная взрывчатка

Одна из загадок боев за Берлин — сохранение в целости и сохранности многих мостов через Шпрее и Ландвер-канал. Учитывая, что берега Шпрее в центре Берлина были одеты камнем, форсирование реки вне мостов стало бы непростой задачей. Разгадку дали показания генерала Вейдлинга в советском плену. Он вспоминал: «Ни один из мостов не был подготовлен к взрыву. Геббельс поручил это организации ‘Шпур", в связи с тем что при взрывах мостов воинскими частями причинялся хозяйственный ущерб окружающим владениям. Оказалось, что все материалы для подготовки мостов к взрыву, а также заготовленные для этого боеприпасы были вывезены из Берлина при эвакуации учреждений ‘Шпур». Необходимо отметить, что это касалось мостов в центральной части города. На окраинах все обстояло иначе. Так, например, все мосты через канал Берлин-Шпандауэр-Шиффартс в северной части города были взорваны. Войскам 3-й ударной армии и 2-й гвардейской танковой армии пришлось наводить переправы. В целом можно отметить, что первые дни борьбы за Берлин связаны с форсированием водных преград на его окраинах.

В гущу кварталов

К 27 апреля советские войска в основном преодолели районы с малоэтажной и разреженной застройкой и углубились в плотно застроенные центральные районы Берлина. Наступающие с разных направлений советские танковые и общевойсковые армии нацеливались на одну точку в центре города — Рейхстаг. Он в 1945 году уже давно утратил свое политическое значение и имел условную ценность как военный объект. Однако именно Рейхстаг фигурирует в приказах как цель наступления советских соединений и объединений. В любом случае, двигаясь с разных сторон к Рейхстагу, войска Красной армии создавали угрозу бункеру фюрера под Рейхсканцелярией.

Центральной фигурой в уличных боях стала штурмовая группа. Директивой Жукова рекомендовалось включать в состав штурмовых отрядов 8−12 орудий калибром от 45 до 203 мм, 4−6 минометов 82−120 мм. В штурмовые группы входили саперы и «химики» с дымовыми шашками и огнеметами. Танки тоже стали неизменными участниками этих групп. Хорошо известно, что их основным врагом в городских боях в 1945 году стало ручное противотанковое оружие — фауст-патроны. Незадолго до Берлинской операции в войсках проводились эксперименты по экранированию танков. Однако положительного результата они не дали: даже при подрыве гранаты фаустпатрона на экране броня танка пробивалась. Тем не менее в некоторых частях экраны все же устанавливались — скорее для психологической поддержки экипажа, нежели для реальной защиты.

«Панцерфауст» (Panzerfaust) — семейство немецких противотанковых гранатометов однократного применения. При поджоге размещенного в трубе порохового заряда граната выстреливалась. Благодаря кумулятивному действию, она была способна прожечь броневой лист толщиной до 200 мм. В Берлине применялись и против танков, и против пехоты. В самом низу — изображения Panzerfaust 60 и Panzerfaust 100.

Сожгли ли «фаустники» танковые армии?

Потери танковых армий в боях за город можно оценить как умеренные, особенно в сравнении с боями на открытой местности против танков и противотанковой артиллерии. Так, 2-я гвардейская танковая армия Богданова в боях за город потеряла от фаустпатронов около 70 танков. При этом она действовала в отрыве от общевойсковых армий, опираясь только на свою мотопехоту. Доля подбитых «фаустниками» танков в других армиях была меньше. Всего за время уличных боев в Берлине с 22 апреля по 2 мая армия Богданова потеряла безвозвратно 104 танка и САУ (16% численности парка боевых машин к началу операции). 1-я гвардейская танковая армия Катукова за время уличных боев тоже потеряла безвозвратно 104 бронеединицы (15% боевых машин, находившихся в строю к началу операции). 3-я гвардейская танковая армия Рыбалко в самом Берлине с 23 апреля по 2 мая безвозвратно потеряла 99 танков и 15 САУ (23%). Общие потери Красной армии от фаустпатронов в Берлине можно оценить в 200−250 танков и САУ из почти 1800, потерянных за операцию в целом. Одним словом, говорить о том, что советские танковые армии были сожжены «фаустниками» в Берлине, нет никаких оснований.

Однако в любом случае массовое использование фаустпатронов затруднило использование танков, и, если бы советские войска полагались только на бронетехнику, бои за город стали бы куда более кровавыми. Надо отметить, что фаустпатроны применялись немцами не только против танков, но и против пехоты. Вынужденные идти впереди бронетехники пехотинцы попадали под град выстрелов «фаустников». Поэтому неоценимую помощь в штурме оказала ствольная и реактивная артиллерия. Специфика городских боев заставляла ставить дивизионную и приданную артиллерию на прямую наводку. Как ни парадоксально это звучит, но орудия на прямой наводке оказывались иногда эффективнее танков. В отчете 44-й гвардейской пушечной артиллерийской бригады по Берлинской операции указывалось: «Применение противником ‘панцерфаустов" привело к резкому росту потерь в танках — ограниченная видимость делает их легко уязвимыми. Орудия прямой наводки не страдают этим недостатком, их потери, в сравнении с танками, малы». Это не было голословным заявлением: бригада потеряла в уличных боях всего два орудия, одно из них противник поразил фаустпатроном.

203 мм гаубица Б-4 на гусеничном ходу, поставленная на прямую наводку, сокрушала стены берлинских зданий. Но даже для этого мощного орудия башня ПВО Flakturm I оказалась «крепким орешком».

На вооружении бригады состояли 152-мм пушки-гаубицы МЛ-20. Действия артиллеристов можно проиллюстрировать следующим примером. Бой за баррикаду на Сарланд-штрассе начался не слишком успешно. «Фаустники» подбили два танка ИС-2. Тогда орудие 44-й бригады было выставлено на прямую наводку в 180 м от укрепления. Выпустив 12 снарядов, артиллеристы пробили в баррикаде проход и уничтожили ее гарнизон. Орудия бригады применялись также для разрушения превращенных в опорные пункты зданий.

Из «катюши» прямой наводкой

Выше уже говорилось, что берлинский гарнизон оборонял лишь некоторые здания. Если такой опорный пункт не удавалось взять штурмовой группой, его просто разрушала артиллерия прямой наводки. Так, от одного опорного пункта к другому, штурмующие шли к центру города. В конце концов на прямую наводку стали ставить даже «катюши». Рамы крупнокалиберных реактивных снарядов М-31 устанавливали в домах на подоконниках и стреляли по строениям напротив. Оптимальной считалась дистанция в 100−150 м. Снаряд успевал разогнаться, проламывал стену и взрывался уже внутри здания. Это приводило к обрушению перегородок и перекрытий и, как следствие, гибели гарнизона. На меньших дистанциях стена не пробивалась и дело ограничивалось трещинами на фасаде. Именно здесь кроется один из ответов на вопрос о том, почему к Рейхстагу первой вышла 3-я ударная армия Кузнецова. Части этой армии проложили себе путь по берлинским улицам 150 выпущенными прямой наводкой снарядами М-31УК (улучшенной кучности). Другие армии также расстреляли по нескольку десятков снарядов М-31 с прямой наводки.

Падение Берлина привело к деморализации немецких войск и сломило их волю к сопротивлению. Обладая все еще немалыми боевыми возможностями, вермахт капитулировал в течение ближайшей недели после того, как сложил оружие берлинский гарнизон.

К победе — напролом!

Еще одним «разрушителем зданий» стала тяжелая артиллерия. Как указывалось в докладе о действиях артиллерии 1-го Белорусского фронта, «в боях за крепость Познань и в Берлинской операции, как в ходе самой операции, так и особенно в боях за город Берлин, артиллерия большой и особой мощности имела решающее значение». Всего в ходе штурма германской столицы на прямую наводку выставили 38 орудий большой мощности, то есть 203-мм гаубиц Б-4 образца 1931 года. Эти мощные орудия на гусеничном ходу часто мелькают в кинохронике, посвященной боям за германскую столицу. Действовали расчеты Б-4 смело, даже дерзко. Например, одно из орудий было установлено на перекрестке Лиден-штрассе и Риттер-штрассе в 100−150 м от противника. Шести выпущенных снарядов хватило, чтобы разрушить подготовленный к обороне дом. Доворачивая орудие, командир батареи разрушил еще три каменных здания.

В Берлине нашлось только одно строение, выдержавшее удар Б-4, — это была зенитная башня ПВО Flakturm am Zoo, она же Flakturm I. В район берлинского зоопарка вышли части 8-й гвардейской и 1-й гвардейской танковой армий. Башня оказалась для них крепким орешком. Обстрел ее 152-мм артиллерией был совершенно безрезультатным. Тогда по флактурму прямой наводкой выпустили 105 бетонобойных снарядов 203-мм калибра. В результате был развален угол башни, но она продолжала жить вплоть до капитуляции гарнизона. До последнего момента в ней располагался командный пункт Вейдлинга. Башни ПВО в Гумбольтхайне и Фридрисхайне наши войска обошли, и до капитуляции эти сооружения оставались на контролируемой немцами территории города.

7 сентября 1945 года в параде, прошедшем в Берлине по случаю завершения II мировой войны, приняли участие тяжелые танки ИС-3. Машины этой новой модели так и не успели повоевать в столице Рейха, но теперь возвещали своим появлением, что мощь армии-победительницы будет нарастать и впредь.

Гарнизону Flakturm am Zoo в какой-то мере повезло. Башня не попала под огонь советской артиллерии особой мощности, 280-мм мортир Бр-5 и 305-мм гаубиц Бр-18 образца 1939 года. Эти орудия на прямую наводку уже никто не ставил. Они вели огонь с позиций в 7−10 км от поля боя. 8-й гвардейской армии был придан 34-й отдельный дивизион особой мощности. Его 280-мм мортиры в последние дни штурма Берлина били по Потсдамскому вокзалу. Два таких снаряда пробили асфальт улицы, перекрытия и взорвались в подземных залах вокзала, находившихся на глубине 15 м.

Почему не «размазали» Гитлера?

Три дивизиона 280-мм и 305-мм орудий были сосредоточены в 5-й ударной армии. Армия Берзарина наступала справа от армии Чуйкова в историческом центре Берлина. Тяжелые орудия использовались для разрушения прочных каменных зданий. Дивизион 280-мм мортир бил по зданию гестапо, выпустил более сотни снарядов и добился шести прямых попаданий. Дивизион 305-мм гаубиц только в предпоследний день штурма, 1 мая, расстрелял 110 снарядов. По сути, только отсутствие точной информации о местоположении бункера фюрера мешало досрочному завершению боев. У советской тяжелой артиллерии были технические возможности похоронить Гитлера и его свиту в бункере или даже размазать их тонким слоем по лабиринтам последнего убежища «бесноватого фюрера».

Именно армия Берзарина, наступая в направлении Рейхстага, ближе всего подошла к бункеру Гитлера. Это вызвало последний всплеск активности люфтваффе в боях за город. 29 апреля группы штурмовиков ФВ-190 и реактивных истребителей Ме-262 атаковали боевые порядки войск 5-й ударной армии. Реактивные мессершмиты принадлежали к I группе эскадры JG7 из ПВО Рейха, однако ощутимо повлиять на ход боевых действий они уже не могли. На следующий день, 30 апреля, фюрер покончил жизнь самоубийством. Утром 2 мая берлинский гарнизон капитулировал.

Общие потери двух фронтов в битве за Берлин можно оценить в 50−60 тысяч человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Оправданы ли были эти потери? Безусловно. Падение Берлина и смерть Гитлера означали деморализацию германской армии и ее капитуляцию. Несомненно, что без активного использования разнообразной техники потери советских войск в уличных боях оказались бы намного выше.

Алексей Исаев — кандидат исторических наук, автор многих книг по истории Великой Отечественной войны

План операции советского Верховного Главнокомандования состоял в том, чтобы нанести на широком фронте несколько мощных ударов, расчленить берлинскую группировку противника, окружить и уничтожить её по частям. Операция началась 16 апреля 1945 года. После мощной артиллерийской и авиационной подготовки, войска 1-го Белорусского фронта атаковали противника на реке Одер. Одновременно войска 1-го Украинского фронта начали форсировать реку Нейсе. Несмотря на ожесточённое сопротивление противника, советские войска прорвали его оборону.

20 апреля огнём дальнобойной артиллерии 1-го Белорусского фронта по Берлину было положено начало его штурму. К вечеру 21 апреля его ударные части вышли на северо-восточную окраину города.

Войска 1-го Украинского фронта осуществляли стремительный маневр по выходу к Берлину с юга и запада. 21 апреля, продвинувшись на 95 километров, танковые части фронта ворвались на южную окраину города. Используя успех танковых соединений, общевойсковые армии ударной группировки 1-го Украинского фронта быстро продвигались на запад.

25 апреля войска 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов соединились западнее Берлина, завершив окружение всей берлинской группировки противника (500 тысяч человек).

Войска 2-го Белорусского фронта форсировали Одер и, прорвав оборону противника, к 25 апреля продвинулись на глубину до 20 километров. Они прочно сковали 3-ю немецкую танковую армию, не допустив ее использования на подступах к Берлину.

Немецко-фашистская группировка в Берлине, несмотря на очевидную обреченность, продолжала упорное сопротивление. В ожесточенных уличных боях 26-28 апреля она была рассечена советскими войсками на три изолированные части.

Бои шли днём и ночью. Прорываясь к центру Берлина, советские солдаты брали штурмом каждую улицу и каждый дом. В отдельные дни им удавалось очистить от врага до 300 кварталов. Рукопашные схватки завязывались в тоннелях метро, подземных коммуникационных сооружениях и ходах сообщения. Основу боевых порядков стрелковых и танковых частей в период боев в городе составили штурмовые отряды и группы. Большая часть артиллерии (вплоть до 152-миллиметровых и 203-миллиметровых орудий) придавалась стрелковым подразделениям для ведения огня прямой наводкой. Танки действовали в составе как стрелковых соединений, так и танковых корпусов и армий, оперативно подчиняясь командованию общевойсковыми армиями или же действуя в своей полосе наступления. Попытки применять танки самостоятельно приводили к их большим потерям от огня артиллерии и фаустпатронов. В связи с тем, что в период штурма Берлин был окутан дымом, массированное использование бомбардировочной авиации часто затруднялось. Наиболее мощные удары по военным объектам в городе авиация нанесла 25 апреля и в ночь на 26 апреля, в этих ударах участвовало 2049 самолетов.

К 28 апреля в руках защитников Берлина осталась только центральная часть, со всех сторон простреливавшаяся советской артиллерией, а к вечеру того же дня части 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта вышли в район рейхстага.

Гарнизон рейхстага насчитывал до одной тысячи солдат и офицеров, но он продолжал непрерывно усиливаться. На его вооружении находилось большое количество пулеметов и фаустпатронов. Имелись и артиллерийские орудия. Вокруг здания были отрыты глубокие рвы, устроены различные заграждения, оборудованы пулеметные и артиллерийские огневые точки.

30 апреля войска 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта начали бои за рейхстаг, которые сразу же приняли крайне ожесточенный характер. Только к вечеру после неоднократных атак советские воины ворвались в здание. Гитлеровцы оказывали ожесточенное сопротивление. На лестницах и в коридорах то и дело завязывались рукопашные схватки. Штурмующие подразделения шаг за шагом, комнату за комнатой, этаж за этажом очищали здание рейхстага от врага. Весь путь советских воинов от главного входа в рейхстаг и до крыши был отмечен красными флагами и флажками. В ночь на 1 мая над зданием поверженного рейхстага было водружено Знамя Победы. Бои за рейхстаг продолжались до утра 1 мая, а отдельные группы врага, засевшие в отсеках подвалов, капитулировали лишь в ночь на 2 мая.

В боях за рейхстаг противник потерял убитыми и ранеными более 2 тысяч солдат и офицеров. Советские войска захватили в плен свыше 2,6 тысячи гитлеровцев, а также в качестве трофеев 1,8 тысяч винтовок и автоматов, 59 артиллерийских орудий, 15 танков и штурмовых орудий.

1 мая части 3-й ударной армии, наступавшие с севера, встретились южнее рейхстага с частями 8-й гвардейской армии, наступавшими с юга. В тот же день сдались два важных узла обороны Берлина: цитадель Шпандау и зенитная бетонная башня ПВО Flakturm I ("Зообункер").

К 15 часам 2 мая сопротивление противника полностью прекратилось, остатки берлинского гарнизона сдались в плен общим количеством более 134 тысяч человек.

Во время боев из примерно 2 миллионов берлинцев погибло около 125 тысяч, значительная часть Берлина была разрушена. Из 250 тысяч зданий города около 30 тысяч было совершенно разрушено, более 20 тысяч зданий находилось в полуразрушенном состоянии, более 150 тысяч зданий имело средние повреждения. Более трети станций метро было затоплено и разрушено, 225 мостов подорвано немецко-фашистскими войсками.

Бои с отдельными группами, прорывавшимися из окрестностей Берлина на запад, закончились 5 мая. В ночь на 9 мая был подписан Акт о капитуляции вооруженных сил фашистской Германии.

В ходе Берлинской операции советские войска окружили и ликвидировали самую крупную в истории войн группировку вражеских войск. Они разгромили 70 пехотных, 23 танковых и механизированных дивизий противника, взяли в плен 480 тысяч человек.

Берлинская операция дорого обошлась советским войскам. Их безвозвратные потери составили 78 291 человек, а санитарные — 274 184 человек.

Более 600 участников Берлинской операции были удостоены звания Героя Советского Союза. 13 человек награждены второй медалью "Золотая Звезда" Героя Советского Союза.

(Дополнительный