Печатать страницу
КУРДЫ И КУРДСКИЙ ВОПРОС. Курды компактно населяют в основном историческую область Курдистан на юго-западе азиатского материка, которая занимает смежные территории юго-восточной Турции, северо-западного Ирана, северного Ирака и северной Сирии. Значительное число курдов проживает в диаспоре (главным образом в других странах Ближнего Востока, в Западной Европе и в СНГ). В настоящее время курды один из самых крупных этносов мира (до 30 млн.), лишенный права на самоопределение и государственный суверенитет.Географическое положение. Курдистан занимает ключевое геополитическое и геостратегическое положение в ближневосточном регионе, а борьба курдов за национальное освобождение делает курдский вопрос актуальной проблемой мировой политики. Особенностью географического положения Курдистана является отсутствие четких физических и юридически фиксированных политических границ. Название Курдистан (буквально «страна курдов») относится не к государству, а исключительно к этнической территории, в которой курды составляют относительное большинство населения и географические координаты которой не могут быть точно определены, поскольку они носят сугубо оценочный характер. Очертания этой территории вследствие исторических катаклизмов неоднократно менялись главным образом в сторону расширения курдофонного ареала.
Современный Курдистан расположен в самом центре западноазиатского (ближневосточного) региона примерно между 34 и 40° северной широты и 38 и 48° восточной долготы. Он занимает приблизительно всю центральную часть воображаемого четырехугольника, на северо-западе и юго-западе ограниченного Черным и Средиземным морями, а на северо-востоке и юго-востоке Каспийским морем и Персидским заливом. С запада на восток территория Курдистана простирается приблизительно на 1 тыс. км., а с севера на юг от 300 до 500 км. Его общая площадь составляет примерно 450 тыс. кв. км. Свыше 200 тыс. кв. км. входит в состав современной Турции (Северный и Западный Курдистан), свыше 160 тыс. кв. км. Ирана (Восточный Курдистан), до 75 тыс. кв. км. Ирака (Южный Курдистан) и 15 тыс. кв. км. Сирии (Юго-Западный Курдистан).
Этнодемографический очерк. По основным этническим признакам, в первую очередь языковым, курдская нация весьма неоднородна. Курдский язык в основном делится на две неравные группы диалектов, северную и южную, в каждой из которых сформировался свой литературный язык; в первой курманджи, во второй сорани. Около 60% курдов, обитающих в Турции, Северо-Западном и Восточном Иране, в Сирии, в части Северного Ирака и в СНГ говорят и пишут на диалектах курманджи (большей частью латинская, а также арабская графика), до 30% (Западный и Юго-Западный Иран, Восточный и Юго-Восточный Ирак) на диалектах сорани (только арабская графика). Кроме того, среди курдов особой этноконфессиональной группы заза (ил Тунджели в Турецком Курдистане) распространен язык зазаки или дымли (латинская графика), а среди курдов Керманшаха в Иране родственный ему гурани (арабская графика). На этих языках и диалектах развилась оригинальная литература и фольклор.
Хотя курдские языки и диалекты имеют свои грамматические особенности, подчас немалые, языковые различия в курдской этнической среде не столь велики, чтобы исключить взаимопонимание, особенно при устном общении. Сами курды им не придают большого значения, категорически не признавая за ними этноразделительной роли. К тому же в пределах одной страны многих из них объединяло двуязычие знание и основного языка страны проживания (турецкого, персидского или арабского).
Роль религии в современном курдском обществе относительно невелика, особенно в сфере национальной идентификации. Подавляющее большинство курдов мусульмане-сунниты (75% всех курдов), но суннитская ортодоксия, равно как и фундаменталистский ислам, мало популярны. Еще в недавнем прошлом традиционно были влиятельны дервишские (также суннитские) ордена накшбенди и кадири, теперь гораздо меньше. Шииты, в большинстве стороники шиитских сект ахл-и хакк или али-илахи, проживают в основном в Турции (там они известны под собирательным именем «алеви»), составляя от 20 до 30% курдофонного населения. Курды-заза сплошь ахл-и хакк. В Иране шииты населяют окрестности Керманшаха. Особую этноконфессиональную группу курдов образуют езиды (до 200 тыс.), исповедующие особый культ синкретического характера, вобравшие в себя, кроме элементов иудаизма, христианства и ислама, некоторые древневосточные верования. Езиды проживают дисперсно главным образом в Турции, Сирии, Ираке и в Закавказье.
Среди курдов отмечается высокий естественный прирост населения около 3% в год, что привело к значительному увеличению численности курдского этноса за последнее время.
Курды расселены в странах обитания неравномерно. Больше всего их в Турции (около 47%). В Иране курдов около 32%, в Ираке около 16%, в Сирии около 4%, в государствах бывшего СССР около 1%. Остальные проживают в диаспоре.
На протяжении всего исторически обозримого времени этнический состав Курдистана неоднократно менялся благодаря бесчисленным катаклизмам, происходившим на его территории. Эти изменения происходят и теперь.
Социально-экономические отношения. Курдские районы Турции, Ирана, Ирака и Сирии отличаются более низким уровнем развития экономики, социальных отношений и социальной организации общества, а также культуры в сравнении с этими странами, в целом, и с их самыми развитыми районами.
Социальная организация курдского общества отчасти сохраняет архаичные черты с пережитками родоплеменных отношений, в рамках которой дает о себе знать феодальная система. Правда, в настоящее время в курдском социуме идет быстрое размывание традиционных социальных форм. В относительно развитых районах Курдистана почти не осталось родоплеменных связей.
Все же и в сравнительно отсталых районах Курдистана наблюдается социально-экономический прогресс. Подрываются экономические позиции и падает политическое влияние курдской светской и духовной знати, нарождаются и крепнут современные социальные структуры торговая и промышленная буржуазия (городская и сельская), рабочий класс.
Изменения в курдском обществе создали базис для становления курдского национализма как идеологии, так и политики. В то же время сохраняющиеся пережитки традиционных социальных форм продолжают тормозить процесс модернизации этого общества.
Традиционная элита современного Курдистана, состоящая из выходцев из феодально-клерикальных и племенных кругов, до сих пор обладает заметным экономическим и, особенно, политическим и идейным влиянием. Правда, среди современных курдских лидеров немало деятелей демократического и левого направления. Более того, именно они делают погоду в социально-политическом климате курдского общества. Однако, продолжает сказываться влияние архаичных традиций, таких как религиозная рознь, племенной партикуляризм и местничество, сословные и династические предрассудки, гегемонистские притязания и вождизм. Отсюда и такие негативные явления в общественно-политической жизни, как политическая неустойчивость, междоусобные распри и т.п.
Зримые черты отсталости в общественных отношениях в значительной мере происходят из архаичного и малопроизводительного экономического базиса, который к тому же в настоящее время находится в кризисном состоянии переходности от старых докапиталистических форм к современным.
Пришло в упадок отгонное скотоводство (с сезонными перекочевками, главным образом «по вертикали», летом на горные пастбища, зимой в долины), основа традиционной экономики сельского населения, а интенсивные методы ведения сельскохозяйственного производства прививаются с трудом. Промышленность и инфраструктура развиты в Курдистане слабо и не создали достаточное количество рабочих мест для разорившихся крестьян, ремесленников и мелких торговцев. Лишенные средств существования курды устремляются в города развитых районов стран обитания, а также за границу. Там курдский пролетариат занят преимущественно неквалифицированным и малоквалифицированным трудом, подвергаясь особенно сильной эксплуатации. Словом, курдские районы являются отсталой периферией во всех странах, разделивших Курдистан. Характерно, что даже там, где в последние десятилетия наблюдался обильный приток нефтедолларов (Ирак и Иран, нефтяные богатства которых в значительной степени расположены в Курдистане и в сопредельных с ним районах), заметно значительное отставание в развитии курдских окраин от территорий, населенных титульными национальностями.
В самом Курдистане уровень экономического развития в различных районах неодинаков. До начала 1970-х быстрее развивалась экономика Турецкого Курдистана, как и всей Турции, хотя уже с 1960-х ее стал догонять по темпам экономического развития Иран. После резкого повышения мировых цен на нефть в 1973 в выгодном положении очутились Иран и Ирак, а потом и Сирия. Хотя курдские районы Ирана и арабских стран получили относительно мало выгоды от нефтяного бума, всё же поток нефтедолларов несколько повысил их благосостояние.
Таким образом, социально-экономическим отношениям современного Курдистана присущи две главные проблемы: преодоление отсталости и неравномерности в развитии в отдельных его частях. Неразрешенность этих проблем отрицательно влияет на процесс национальной консолидации курдского народа и на эффективность его борьбы за свои национальные права.
ИСТОРИЯ Курды один из древнейших народов Передней (Западной) Азии. Первоначальный очаг этногенеза курдов находится в Северной Месопотамии, в самом центре исторического и современного Курдистана. Этот процесс начался примерно в IV тысячелетии до н.э. и занял не менее трех тысячелетий, причем его участников (хурритов или субарейцев, кутиев, луллубеев, касситов, кардухов) можно считать лишь отдаленными предками курдов. Их же непосредственные предки ираноязычные (особенно мидийские) пастушеские племена появились на исторической арене в середине I тыс. до н.э., когда начался процесс этнической консолидации собственно курдской народности, в котором первоначально участвовали и семитские элементы. Этот процесс, начавшийся в рамках древнеперсидской цивилизации (в VIIV вв. до н.э. в эпоху Ахеменидских царей), продолжился при парфянских Аршакидах и завершился при поздних Сасанидах, уже в середине 1 тыс. н.э. К моменту арабского завоевания Ирана и падения Сасанидской державы (середина 7 в. н.э.) курдский этнос уже вполне сформировался и началась собственно курдская история. Однако этноконсолидационный процесс у курдов не был завершен, позже в него включались другие этнические элементы (в особенности тюркские), и он продолжается до сих пор.
Формирование курдской народности, а позже и нации, не сопровождалось как у большинства других народов становлением государственности, тенденцией к объединению в единое централизованное государство. Этому помешали в первую очередь внешние условия, в которых очутился курдский народ во время и после арабского завоевания и сопровождавшей его насильственной исламизации. Курдистан, благодаря своему центральному геостратегическому положению на Ближнем Востоке, стал постоянной ареной бесконечных войн, грабительских набегов кочевников, восстаний и их террористических усмирений, которыми изобиловала военно-политическая история региона в эпоху халифатов (713 вв.), сопровождавшаяся бесконечными междоусобицами, и особенно опустошительных тюрко-монгольских нашествий (1115 вв.). Курды, оказывая сопротивление поработителям, несли огромные людские и материальные потери.
В этот период курды неоднократно предпринимали попытки добиться самостоятельности для отдельных крупных племенных объединений, возглавляемых наиболее влиятельными и знатными вождями, претендовавшими на основание собственных династий. Некоторые из них владели относительно продолжительное время обширными территориями на правах фактически суверенных государей. Таковы были Хасанвайхиды, властители обширного района в Юго-Восточном Курдистане в 9591015, Марваниды, правившие в Юго-Западном Курдистане (район Диарбекира и Джазиры) в 9851085, Шаддадиды (9511088), чьи владения находились в Закавказье, наконец Айюбиды (11691252), также выходцы из Закавказья, покорившие Египет, Сирию, Палестину, Йемен, Центральный и Юго-Восточный Курдистан, наиболее знаменитым представителем которых был победитель крестоносцев султан Салах Ад-Дин.
Однако ни одна из курдских династий не оказалась долговечной и не смогла превратить подвластную ей территорию в национальный очаг курдской государственности. В империи Саладина, например, большинство населения составляли не курды, а арабы, а войско состояло в основном из тюрок. Идея национально-государственного единения еще не могла в то время распространиться и получить действенную поддержку среди курдов, разделенных по племенам и мелким феодальным владениям.
Начало 16 в. важнейший рубеж в курдской истории. Османская империя, захватившая к тому времени весь Арабский Восток (а вскоре и Запад), и Иран, где шиитская династия Сефевидов объединила всю страну, поделили между собой территорию Курдистана, примерно 2/3 которого отошли к туркам, нанесшим персам сокрушительное поражение под Чалдыраном в 1514. Произошел, таким образом, первый раздел территории Курдистана по линии турецко-иранской границы, которая с тех пор стала границей войны. Турция и Иран в течение последующих четырех столетий бесконечно воевали между собой за полное господство над этой стратегически ключевой страной, открывающей пути для экспансии во всех направлениях и сама представляющая собой естественную крепость благодаря своему горному рельефу и воинственному населению. В конечном итоге турецко-иранские войны оказались безрезультатными, ибо и нынешняя граница в основном осталась та же, что и после Чалдыранской битвы. Но национальному развитию курдов они причинили огромный ущерб. Курдские земли периодически подвергались опустошению, народ, попеременно вовлекаемый в военные действия на стороне турок или персов (а нередко тех и других одновременно) нес большие людские потери (в том числе и мирное население). Такая ситуация лишала курдов надежды на объединение.
Положение курдов в Османской империи и в шахском Иране было двойственным. С одной стороны, они вместе со всем населением, погибали в бесконечных приграничных войнах. С другой стороны, и в Турции, и в Иране в курдских провинциях сложилась своеобразная система вассалитета, когда реальное управление на местах осуществляли не правительственные чиновники, а сами курдские племенные вожди и феодально-теократическая верхушка беи, ханы, ага, шейхи в обмен на лояльность по отношению к центральной власти. Существование в течение продолжительного времени этого своеобразного буфера в системе центр курдская периферия частично облегчало положение курдских народных масс, служило противоядием ассимиляции курдов турками, персами, арабами, способствовало сохранению и укреплению курдским народом своей национальной идентичности. Однако непосредственное подчинение курдов власти своей феодально-племенной элиты приводило и к серьезным отрицательным последствиям: консервации традиционных социально-экономических отношений в курдском обществе, тормозящих его естественную эволюцию в прогрессивном направлении. Вместе с тем отдельные организуемые и возглавляемые курдской верхушкой крупные сепаратистские выступления (например, в Юго-Восточном Курдистане Арделане во второй половине 18 в.) расшатывали абсолютистские режимы в Турции и Иране и создавали предпосылки для последующего подъема там в 19 начале 20 вв. национально-освободительного движения.
Выступления курдов против турецких султанов и иранских шахов происходили на фоне глубокого кризиса и упадка Османской империи и Ирана. С начала 19 в. на территории Курдистана непрерывно вспыхивали мощные восстания. В первой половине 19 в. главной ареной курдского движения были исторические области Бахдинан, Соран, Джазира, Хакяри. Оно было жестоко подавлено (т.н. «вторичное завоевание» территории Курдистана турками). В 18541855 почти весь Северный и Западный Курдистан был охвачен восстанием Езданшира, в конце 1870 начале 1880-х в Юго-Западном Курдистане, в районе турецко-иранской границы и в Северо-Восточном Курдистане произошло наиболее крупное и организованное восстание курдов, один из вождей которого, шейх Обейдулла, поставил несбыточную тогда цель создания независимого объединенного Курдистана. Несколько крупных выступлений курдов отмечено в Турции в эпоху Младотурецкой революции 19081909, во время Иранской революции 19051911 и накануне Первой мировой войны. Все они были подавлены.
Подъемом курдского движения в Турции и Иране пытались воспользовались в первую очередь Россия и Англия, а с конца века и Германия, стремившиеся к установлению своего политического и экономического влияния над ними. На рубеже 1920 вв. появились первые ростки курдского национализма как идеологии и как политики: его носителями стали курдская пресса и зачатки курдских политических организаций.
Второй раздел Курдистана и борьба за его независимость и объединение. После Первой мировой войны державы Антанты произвели передел азиатских владений Османской империи, входившей в побежденный Четверной Союз, в том числе и принадлежавшей ей части Курдистана. Его южная часть (Мосульский вилайет) была включена в Ирак, мандат над которым от имени Лиги Наций получила Англия, юго-западная (полоса вдоль турецко-сирийской границы) вошла в Сирию, подмандатную территорию Франции. Таким образом, разделенность Курдистана удвоилась, что значительно осложнило борьбу курдов за самоопределение и сделало геополитическое положение страны более уязвимым за счет усиления вмешательства западных колониальных держав в дела курдского региона. Открытие крупнейших запасов нефти сперва в Южном Курдистане и начало ее добычи там в 1930-х, а вскоре и в других близлежащих регионах Арабского Востока, еще более актуализировало значение курдского вопроса для империалистических держав особенно в связи с бурным подъемом национально-освободительного движения во всем Курдистане.
В 19201930-х годах по Турции, Ираку и Ирану прокатилась волна курдских восстаний, главное требование которых было объединение всех курдских земель и создание «Независимого Курдистана» (восстания под руководством шейха Саида, Ихсана Нури, Сеида Резы в Турции, Махмуда Барзанджи, Ахмеда Барзани, Халила Хошави в Ираке, Исмаила-ага Симко, Салара од-Доуле, Джафар-Султана в Иране). Все эти разрозненные и неподготовленные выступления потерпели поражения от превосходящих сил местных правительств (в подмандатных Ираке и Сирии поддержанных Англией и Францией). Молодой курдский национализм (его главный штаб в то время комитет «Хойбун» («Независимость»)) и в военном, и в организационно-политическом отношении был слишком слаб, чтобы противостоять своим противникам.
Во время Второй мировой войны в советской зоне оккупации Ирана были созданы условия для активизации демократического крыла курдского сопротивления. Вскоре после окончания войны там была провозглашена первая в истории курдская автономия во главе с Кази Мохаммедом со столицей в Мехабаде, начавшая проводить (на довольно ограниченной территории к югу от оз. Урмия) демократические преобразования, но она просуществовала всего 11 месяцев (до декабря 1946), утратив советскую поддержку в обстановке начавшейся «холодной войны», которая оказала решающее влияние на внутреннюю ситуацию в Курдистане в течение последующих четырех с половиной десятилетий.
Курдское движение в эпоху холодной войны. Курдистан из-за своей географической близости к СССР рассматривался на Западе как естественный антисоветский плацдарм, а его основное население курды в силу своей общеизвестной традиционно прорусской и просоветской ориентации, как естественный резерв Москвы в случае возможных осложнений на Ближнем Востоке, народы которого усилили борьбу против империализма и колониализма. Поэтому к курдскому национальному движению тогда на Западе относились с подозрением или прямо враждебно, а к антикурдской шовинистической политике правящих кругов ближневосточных стран союзников стран НАТО и членов его ближневосточного ответвления Багдадского пакта (потом СЕНТО) благосклонно. По этой же причине в Советском Союзе относились к зарубежным курдам как к потенциальным союзникам и неофициально поддерживали левоориентированные курдские движения и партии, такие как возникшие сразу после войны «Демократическая партия Иранского Курдистана» (ДПИК), «Демократическая партия Курдистана» (ДПК) в Ираке и их аналоги примерно под тем же названием в Сирии и Турции.
После падения курдской автономии в Мехабаде (которому предшествовало поражение курдского восстания в Ираке в 19431945, возглавлявшегося Мустафой Барзани, потом командующего вооруженными силами Мехабадской автономии и главной фигурой в общекурдском сопротивлении) в курдском движении некоторое время наблюдался спад, хотя и отмечено несколько крупных выступлений, например крестьянское восстание в Мехабаде и Бокане (Иранский Курдистан). Только на рубеже 19501960-х появились предпосылки для нового крутого подъема курдского национального движения.
Главным стимулом для его бурного возрождения стал быстро развивавшийся со второй половины 1950-х кризис почти во всех странах Ближнего Востока, вызванный обострившимся противоборством между арабским (а также в значительной и мусульманским) миром и Израилем и стремлением двух противостоящих друг другу в мире военно-политических блоков использовать его в своих интересах, для ослабления вероятного противника. При этом если Запад стремился сохранить и по возможности укрепить свои имперские позиции в регионе (в первую контроль над нефтью), то СССР и его союзники активно поддерживали резко активизировавшийся местный национализм, принявший явно антизападное направление. В Египте, Сирии, Ираке пали прозападные марионеточные режимы. В такой ситуации набиравший силу курдский национализм получил относительную свободу маневра и возможность открыто и самостоятельно выступить на ближневосточной и мировой арене, причем его основными противниками выступили региональные режимы, проводившие в отношении своего курдского населения политику национальной дискриминации.
Начало положили события в Иракском (Южном) Курдистане, который стал общекурдским центром национального движения. В сентябре 1961 там поднял восстание вернувшийся из эмиграции в СССР генерал Мустафа Барзани, вождь иракской ДПК. В скором времени курдские повстанцы (их называли «пешмерга» «идущие на смерть») создали на северо-востоке Ирака, главным образом в горной его части, крупный освобожденный район «Свободный Курдистан», очаг курдской независимости. Противоборство между курдскими повстанцами и карательными войсками правительства длилось около 15 лет (с перерывами). В итоге сопротивление иракских курдов временно было сломлено, но не до конца, и победа правительства была не безусловной. Законом от 11 марта 1974 Багдад вынужден был пойти на создание курдского автономного района «Курдистан» и обещать ему определенные гарантии в области местного самоуправления, некоторых социальных и гражданских прав, равноправия курдского языка и т.п. То был первый прецедент в современной истории Ближнего Востока, указывающий, что процесс официального признания права курдского народа на самоопределение начался.
Пришедшая к власти в Ираке еще в 1968 партия Баас («Социалистическая партия арабского возрождения»), старалась выхолостить демократическое содержание сделанных еще в 1970 курдам уступок (которые их с самого начала не удовлетворили). Автономией фактически управляли присланные из Багдада эмиссары и местные коллаборационисты. Враждебность правящих кругов Ирака к курдам особенно явно стала проявляться после установления в стране единоличной власти Саддама Хусейна, провозглашенного в 1979 президентом. Воспользовавшись развязанной им в 1980 войной против Ирана, он организовал газовую атаку иракских ВВС на курдский город Халабджа (16 марта 1988); погибло, по разным оценкам, от нескольких сотен до 5000 мирных жителей, ранены около двух десятков тысяч.
Таким образом, оставались причины, по которым возрождение курдского сопротивления в Ираке было неизбежным. Политические организации Иракского Курдистана постарались сделать выводы из неудач прошлого и преодолеть ослаблявшие их разногласия. В 1976 ранее отколовшаяся от ДПК во главе с Джалалом Талабани группа организовала вторую по влиянию партию иракских курдов «Патриотический союз Курдистана», которая пошла на союз с ДПК. В этом же году возобновилось повстанческое движение в Иракском Курдистане под руководством ДПК и ПСК. В 1980-х иракские курды продолжали собираться с силами, готовясь к новым выступлениям.
Сирийские курды также активно выступали против режима национального бесправия в Сирии и ужесточенного местными баасистами после захвата ими власти в 1963. В стране возникли курдские демократические партии (ДПК Сирии «аль-Парти» и др.), возглавившие борьбу курдского меньшинства за свои права. Режим президента Хафеза Асада, установленный на рубеже 19601970-х, практически ничего не сделал для облегчения положения курдов, пытаясь в своей конфронтации с Анкарой и Багдадом использовать разногласия между различными курдскими партиями Сирии, Ирака и Турции, что нанесло ущерб единству курдского национального движения. В 1986 три главные курдские партии в Сирии объединились в «Курдский демократический союз».
После долгого перерыва возобновилась активная борьба курдов Турции против официальной политики непризнания с вытекающими отсюда запретами в области языка, культуры, образования, СМИ, выступления против которых строго карались как проявление «курдизма», сепаратизма и т.п. Особенно ухудшилось положение турецких курдов после военного переворота 27 мая 1960, одним из главных предлогов для которого было предотвращение угрозы курдского сепаратизма.
Военная каста в Турции, занявшая (прямо или завуалировано) ключевые позиции в системе государственного управления и организовавшая два последующих государственных переворота (в 1971 и 1980), начала борьбу с курдским движением. Это привело только к активизации курдского сопротивления в Турции; в 19601970-х возникли несколько курдских партий и организаций, действовавших подпольно, в том числе Демократическая партия Турецкого Курдистана (ДПТК) и Революционно-культурные очаги Востока (РКОВ). В 1970 ДПТК объединила в своих рядах несколько мелких курдских партий и групп и выработала программу с широкими общедемократическими требованиями с предоставлением курдам «права самим определять свою судьбу». В 1974 возникла Социалистическая партия Турецкого Курдистана (СПТК), популярная среди курдской интеллигенции и молодежи. Одновременно курдские патриоты установили связи и взаимодействие с турецкими прогрессивными политическими силами.
К началу 1980-х обстановка в Турецком Курдистане заметно обострилась. Курдские легальные и нелегальные организации, число которых все время возрастало, усилили антиправительственную агитацию и переходили к насильственным действиям. Наибольшую популярность, особенно среди беднейших и социально неустроенных слоев курдского населения, приобрела Партия рабочих Курдистана (чаще говорят Рабочая партия Курдистана, РПК, курдская аббревиатура ПКК), основанная Абдуллой Оджаланом в 1978. Это была левоэкстремистская организация, исповедующая марксизм-ленинизм маоистско-кастровского толка и отдающее предпочтение насильственным методам борьбы, в том числе и террористическим. Отдельные партизанские выступления, организованные ПКК, отмечены уже в конце 1970-х начале 1980-х годов, а в 1984 партия открыто начала повстанческую борьбу против турецких властей и карательных органов в Восточной Анатолии.
С тех пор Турецкий Курдистан превратился в новый постоянный очаг напряженности на Ближнем Востоке. Ни одной из противоборствующих сторон не удавалось взять верх: курдам добиться признания прав на самоопределение, Анкаре сломить крепнущее курдское сопротивление. Многолетняя кровопролитная война против курдов усугубляла переживаемые Турцией экономические и политические трудности, порождала дестабилизирующий ее политическую систему правый экстремизм, подрывала международный престиж страны, препятствуя присоединению ее к европейским структурам. На курдское же движение, как в Турции, так и в других странах, борьба под руководством ПКК и ее вождя Оджалана оказала противоречивое воздействие. Она повсеместно, на Востоке и в западном мире, вызывала отклики среди демократически настроенных слоев населения, привлекла к активной борьбе трудовые слои населения, учащуюся молодежь, способствовала распространению сведений о курдах и их борьбе, интернационализации курдского вопроса. В то же время этой партии и ее последователям были присущи авантюрная тактика, неразборчивость в выборе средств борьбы, как терроризм, неумение считаться с реальной обстановкой и искусственное забегание вперед, сектантство и гегемонизм ее руководства в выработке стратегической линии, что в конце концов привело ее к политической изоляции от других отрядов курдского движения и к поражению.
В Иране курдская проблема была не так накалена, но она постоянно обострялась с начала 1960-х под влиянием социально-политической напряженности, возникшей в стране в ходе «белой революции» и событий в соседнем Иракском Курдистане. В 19671968 под руководством ДПИК вспыхнуло восстание в районе Мехабада, Бане и Сердешта, продолжавшееся полтора года и жестоко подавленное.
Несмотря на поражение, ДПИК не пала духом и развернула активную работу по выработке новой программы и устава партии. Был провозглашен основополагающий лозунг «демократия Ирану, автономия Курдистану», а тактика партии предполагала сочетание вооруженной борьбы с политическими методами, которые были нацелены на создания единого фронта всех оппозиционных режиму сил.
Иранские курды приняли активное участие в нараставшем в конце 1970-х всенародном антишахском движении, завершившимся «исламской революцией», свержением шахской власти и провозглашением в начале 1979 «Исламской республики Иран», в действительности являющейся правлением шиитской «муллократии». Для курдов, как и для всего иранского народа, эта «революция», в которой они не смогли проявить себя самостоятельной политической силой, способной отстоять свои национальные требования, обернулась контрреволюцией, диктатурой имама Хомейни и его приверженцев и преемников. Даже в религиозном аспекте этот режим средневекового типа была опасен для интересов курдского меньшинства, в подавляющем большинстве суннитского. Хомейнизм отрицал наличие в Иране национального вопроса, в том числе, конечно, и курдского, ставя его исключительно в рамки «исламской уммы» как уже решенный. Новая власть решительно отвергла проект ДПИК об административной и культурной автономии для курдов.
Разногласия уже весной 1979 переросли в вооруженные столкновения между силами курдского сопротивления (отряды ДПИК, курдской левой организации «Комала» и пришедшим им на помощь пешмерга из Ирака, левых формирований персов федаинов и моджахедов) и правительственными войсками, усиленными отрядами жандармерии, полиции и исламских штурмовиков из корпуса стражей исламской революции (КСИР). Летом 1979 бои между курдскими повстанцами и карателями происходили почти по всей территории Иранского Курдистана. ДПИК установила контроль над большей его частью, включая крупные города. В некоторых из них была установлена власть курдских революционных советов. Курдский религиозный лидер Эззедин Хосейни объявил даже джихад против центрального правительства. Руководители иранских курдов неоднократно призывали Тегеран к переговорам о мирном урегулировании конфликта и проведении в населенных курдами районах социально-экономических и политико-административных реформ. Однако переговоры не состоялись. Осенью 1979 правительство развернуло наступление на курдов и сумело оттеснить их в горы, где они начали партизанскую войну. Исламский режим развернул жесточайший контроль в тех районах Курдистана, над которыми ему удалось восстановить свой контроль.
Поражение иранских курдов в начале существования исламского режима во многом было вызвано отсутствием единства в курдском движении, традиционным курдским партикуляризмом. Особенно много вреда курдскому делу причинили левоэкстремистские силы в партиях «Комала», «Рызгари» и в других. Расколотой оказалась и сама ДПИК, чем воспользовались иранские власти, которые к середине 1980 закончили установление своего контроля практически над всей территорией Иранского Курдистана.
В 1980-е годы курдское движение в Иране и Ираке переживало тяжелые времена. Ирано-иракская война (19801988) создала для него крайне неблагоприятную обстановку. Военные действия частично шли на территории Курдистана, курды несли людские и материальные потери. Кроме того, обе воюющие стороны пытались заручиться поддержкой курдского населения противника, что служило и Тегерану, и Багдаду предлогом для антикурдских карательных мер (в том числе и упомянутая газовая атака в Халабдже). К началу 1990-х общая ситуация в Курдистане была крайне сложная и напряженная.
Курдский вопрос на современном этапе. Всемирно-исторические изменения, наступившие на рубеже 19801990-х в связи с окончанием холодной войны и распадом СССР, прямо и косвенно отразились на курдском национальном движении. Оно продолжало развиваться в той геополитической реальности, которая потребовала новых подходов в стратегии и тактике борьбы. Прежде всего это касалось ситуации в Иракском и Турецком Курдистане.
В 1980-х, воспользовавшись войной с Ираном, Ирак свел на нет все уступки, которые он прежде сделал курдам. Автономный район стал подчиняться Багдаду. Проводились меры по переселению курдов из пограничных деревень, а также против курдов, заподозренных в антиправительственных действиях. К началу 1990-х годов, когда вторжение Ирака в Кувейт в августе 1990 вызвал очередной острейший кризис на Ближнем Востоке, Иракский Курдистан был накануне нового крупного выступления курдов.
В Иране как при жизни Хомейни, так и после его смерти в 1989 курдское автономистское движение подавлялось; оно могло функционировать только в подполье и в эмиграции. В июле 1989 в Вене был убит генеральный секретарь ДПИК А.Касемлу, в сентябре 1992 в Берлине погиб новый генеральный секретарь ДПИК С.Шарафканди. Переговоры с курдскими националистами об автономии Иранского Курдистана с руководством Ирана были сорваны.
Во время президентства Хатами, когда усилились позиции сторонников относительно либерального реалистического курса, проявилась тенденция пойти на некоторые уступки курдскому населению в области культуры, образования и информационной политики, дабы снизить у него накал протестных настроений. При этом власти пытались сыграть на этническом и лингвистическом родстве персов и курдов, вроде бы имеющих идентичные государственно-политические интересы. На этом основании курды не имеют представителей в меджлисе, хотя там есть депутаты от других неперсидских этносов (в том числе ассирийцев и армян).
Со второй половины 1980-х в юго-восточной Турции заметно усилилось повстанческое движение, руководимое ПКК. Регулярно совершались нападения на полицейские участки, жандармские посты, военные базы. Появились курдские смертники. Организационная и пропагандистская деятельность ПКК перешагнула турецкие границы, влияние партии распространилось на значительную часть сирийских курдов (сам Оджалан со своим штабом переместился в Сирию). Активисты ПКК развернули широкую агитацию среди курдской диаспоры в Западной и Восточной Европе в руководимой ими прессе и на курдском телевидении (MED-TV).
Со своей стороны турецкое правительство ужесточило репрессии против курдов. Турция распространила сферу антикурдских походов и на Северный Ирак, на территорию которого, преследуя отступавших курдских партизан, они углублялись на 2030 км. События в Турецком Курдистане приобретали общекурдский масштаб, равно как и антикурдские акции всех ближневосточных правительств.
Так, под нажимом Анкары, в конце октября 1998 Дамаск отказал Оджалану в праве политического убежища. После нескольких дней скитаний по разным странам Оджалан был схвачен турецкими спецслужбами, судим и приговорен в июне 1999 к смертной казни, впоследствии замененной пожизненным заключением. Арест и суд над Оджаланом вызвал огромный взрыв недовольства в курдской диаспоре в Европе. Однако курдское движение в Турции резко пошло на спад. Сам Оджалан призвал из тюрьмы своих соратников сложить оружие и вступить с правительством в переговоры на основе частичного удовлетворения их требований, что и было сделано: в Турции появилась курдская печать, радио и телевидение. Дело Оджалана показало, что левый экстремизм в курдском движении в Турции держалось в основном на харизме его лидера, а не на объективной почве; с его уходом с политической арены восстание было обречено на поражение, а основные проблемы турецких курдов остаются нерешенными.
Поражение Ирака в Кувейте начале 1991, нанесенное ему руководимой США коалицией («Буря в пустыне»), ознаменовало наступление нового этапа в освободительной борьбе иракских курдов, хотя курдский вопрос занимал в этих событиях подчиненное место. В феврале 1991 в Иракском Курдистане вспыхнуло стихийное восстание, участники которого уповали на помощь США их союзников и в короткий срок освободили всю страну. Однако курды в очередной раз были принесены в жертву геополитическим интересам Запада, в данном случае США, которые не были заинтересованы в дальнейшей дестабилизации обстановки вокруг Ирака (главным образом в его курдских и шиитских районах) и поэтому позволили Саддаму Хусейну подавить курдское восстание.
Однако вскоре американцы изменили свое отношение к Ираку. Над курдскими и шиитскими районами Ирака был установлен американо-английский воздушный зонтик бесполетная зона для иракской авиации, введен режим экономических санкций (эмбарго), началась многолетняя конфронтация Ирака главным образом с США и Англией. В результате впервые в истории возникла благоприятная для части курдского народа, обитающей в Ираке, ситуация, позволяющая добиться реализации своих требований.
В апреле-мае 1992 фронт Южного Курдистана, в который входили все основные курдские партии, организовал выборы в первый курдский парламент (национальную ассамблею). Около 90% голосов получили две главные курдские партии ДПК И ПСК; голоса между ними разделились почти поровну. Руководители этих партий Масуд Барзани и Джалал Талабани стали двумя неформальными лидерами страны. Было сформировано правительство и принята декларация о Федеративном союзе. Тем самым было положено начало курдской государственности и намечена структура государственного управления. Новая власть контролировала большую часть Южного Курдистана (55 тыс. кв. км из 74), называемую «Свободным Курдистаном». Под властью Багдада остались только нефтеносный округ Киркука, в котором проводилась политика поддержки тюркского меньшинства туркмен и территория севернее 36 параллели, прилегающая к Мосулу. «Свободный Курдистан» пользовался военно-политической и частично экономической (в рамках главным образом гуманитарной помощи) поддержкой США и их ближайших союзников, но не имел никакого международного юридического статуса. Это была автономия в полном объеме, что для курдов явилось несомненным прогрессом и важным шагом в борьбе за национальное самоопределение тем более, что на их стороне были США и ее союзники.
Первые годы существования «Свободного Курдистана» оказались непростыми. При несомненных успехах в налаживании экономической жизни, решении насущных социальных проблем и в организации народного образования были допущены серьезные просчеты в создании здорового внутриполитического климата. Сказался низкий уровень политической культуры, выразившийся в неизжитых представлениях традиционного общества, в первую очередь типично курдском партикуляризме и вождизме. В 1994 возник острый конфликт между ДПК и ПСК, вылившийся в длительную конфронтацию с использованием вооруженной силы.
Возникла угроза утраты иракскими курдами их достижений. Однако начался процесс примирения, которому, исходя из своих интересов, всячески содействовали США. 17 сентября 1998 в Вашингтоне между Масудом Барзани и Джалалом Талабани было заключено соглашение о мирном урегулировании конфликта. На окончательную ликвидацию конфликта и согласование оставшихся спорных вопросов ушло довольно много времени, но в конце концов все разногласия были преодолены. 4 октября 2002 после шестилетнего перерыва в столице Южного Курдистана Эрбиле состоялось первое заседание объединенного курдского парламента. Было решено объединить и судебную власть, а также через 69 месяцев организовать новые парламентские выборы.
Васильева Е.И. Юго-Восточный Курдистан в XVII начале XIX в.
М., 1991
Мгои Ш.Х. Курдский национальный вопрос в Ираке в новейшее время
. М., 1991
Мусаэлян Ж.С. Библиография по курдоведению
(начиная с XVI века), часть III, СПб, 1996
История Курдистана
. М., 1999
Гасратян М.А. Курдская проблема в Турции
(1986 995
). М., 2001
Найти "КУРДЫ И КУРДСКИЙ ВОПРОС " на
3. Свидетельства иностранных авторов о характере курдовВ порядке иллюстрации к тем основным принципам, которые установил Кристов, нам кажется небезынтересным привести сейчас несколько примеров, характеризующих курдов. Они взяты из сочинений, посвященных Курдистану 1) .
1) См., кроме того, сочинения В. X. Хэй и А. М. Гамильтон, о которых говорится в издаваемой в Бейруте курдской газете «Новый день» за сентябрь и октябрь 1945 года.
Вот, например, что пишет Сон, который жил среди курдов и говорил по-курдски.
«Если мы хотим быть справедливыми, необходимо для сравнения поставить Курдистан рядом с Европой, какой она была шестьсот лет назад. И даже в наши дни сравнение европейца с курдом будет не в пользу европейца, если принять в качестве критерия нравственные идеалы и правила. Среди тысячи курдов независимо от того, где они обитают, вы найдете меньше позорных преступлений, нежели среди того же числа европейцев.
Разумеется, курдский характер представляет достаточную трудность для наблюдателя, поскольку черты отдельных племен столь различны, что нелегко дать оценку, общую для всей нации в целом [Сон подтверждает, таким образом, то, что говорит Кристов. - В. Н.].
У курдов очень развита феодальная иерархия. Путешественник начала XIX века Фразер отмечает близкое сходство между теперешними курдами и членами исландских кланов, жившими несколько веков назад.
Непоколебимость в делах чести, верность данному слову, благородная мягкость по отношению к близким родственникам, более человечное отношение к жене (среди южных и центральных курдов), нежели у других мусульманских народов, любовь к живому слову и к поэзии, готовность пожертвовать собой во имя племени и высоко развитое чувство гордости за свою страну и свой народ. С какой гордостью курд заявляет (на диалекте): «Az Kourmandj-em» - или: «Мyn Kourdym» - «Я курд».
Постоянная опасность сделала их легко возбудимыми, породила подозрительность, но и отвагу, чрезвычайное проворство, весьма развила наблюдательность и в то же время (среди южных курдов) чувство юмора. Они всегда готовы рассказывать о себе разные истории:
«Однажды хана из племени харки (Орамар) укусила муха. Он почесал укушенное место. Через пять минут начался зуд. Хан опять почесал. Тогда укус стал чувствоваться еще больше, и тут хан, вытащив свой револьвер, стал проклинать „отца мух"».
«Два курда спорили о том, с какой стороны неба покажется Сириус (что означает конец наиболее жаркого времени года). Разойдясь в мнениях на этот счет, они останавливаются на дороге и бросаются друг на друга. Один из них остается на дороге мертвым».
Приведем попутно высказывания одного французского путешественника (около 1887 г.).
«Курды наделены большим чувством собственного достоинства; они верны своему слову. Если курд пообещал доставить вас целым и невредимым в какое-либо место, вы можете спокойно ему довериться».
Биндер (op. cit., p. 109-110) повторяет легенду о том, что заблудившиеся крестоносцы смешались с курдами. Напомним, что такое же происхождение приписывают одному из племен Кавказа - хевсурам, которые до сих пор носят средневековые одежды. Языковое сходство, по Биндеру, между французским и курдским языками не имеет ничего общего с языком, на котором говорили крестоносцы, но объясняется тем, что оба языка принадлежат к одной и той же индоевропейской группе языков.
Сон, ссылаясь па Биндера (не называя, впрочем, его имени), использует это, желая подтвердить, что в некотором отношении курды стоят выше цивилизованных народов.
Миллинджен не знал курдского языка, но мог наблюдать жизнь этого парода, так как был инструктором турецкого полка в Армении 1) .
«Смешение хороших и плохих качеств в характере курдов наблюдается также у всех кочевых племен, будь то арабы, курды или киргизы».
Речь идет не о том, чтобы идеализировать курда, а о том, чтобы его понять.
Другой, более близкий к нам по времени наблюдатель, миссионер Вайгрэм, тоже высказывает свои суждения о курдах 2) .
____________________________________
1) F.Millingen, Wild life among the Koords, 1870.
2) W.A. Wigram, History of the Assyrian Church, 1910; его же, The Assyrian and their neighbours, p. 7.
«Черты характера курдов, по-видимому, не изменились за период начиная с 1000 года до н. э. Они являют собой тип сильный и способный, со многих точек зрения привлекательный. Однако в силу ли характера родных гор или каких-либо других причин, которые не влияли па его формирование, курды представляют собой «тип неудачника». Они никогда не были способны перешагнуть через «племенную стадию» развития и находятся на этой стадии и по сей день». Наблюдения, сделанные Вайгрэмом, заслуживают, несомненно, нашего внимания; они соответствуют наблюдениям и Кристова, который полагает, что племя играет благотворную роль в политической и культурной жизни курдов. Если, однако, как замечает Вайгрэм, курд не перешагнул этой стадии, то это все же мешает ему перейти к более высокой стадии развития.
Чтобы сделать наш обзор различных высказывании о курдах более полным, приведем здесь заметки Лерха, который начинает их с характеристики, данной курдам армянином Абовяном:
«Курдов, - говорит Абовян, - можно было бы назвать рыцарями Востока в полном смысле этого слова, если бы они вели жизнь более оседлую. Воинственность, прямодушие, честность и беспредельная преданность к своим князьям, строгое исполнение данного слова и гостеприимство, месть за кровь и родовая вражда даже между ближайшими родственниками, безграничное уважение к женщинам - вот добродетели и качества, общие всему народу». Не знаю, имел ли Абовян случай познакомиться также и с восточными племенами курдов, именно с многочисленными лурскими племенами, но я нахожу эту характеристику моральных качеств курдов вполне соответствующей тому, что повествуют о них все прочие путешественники, и поэтому не замедлил их процитировать. О гостеприимстве курдов свидетельствуют все путешественники, проживавшие много и часто с ними: Рич, Энсворт, Роулинсон, Лейярд, Брент и другие. Дж. Рич, как видно из следующих слов, находит у курдов вообще много общественных добродетелей. Он говорит: «The Koords appear to me to be a remarkably cheerful social people, with no kind of pride or ceremony among them; and they are neither envious of one another, nor have I ever beared a Koord speak an ill natured word of another, however different they may be in party or in¬terest...» 1) *.
____________________________________
1) J. Rich, Notes on Kurdistan, London, 1836, I, p. 104.
* («Курды в моем представлении - весьма жизнерадостный и общительный народ, без какого-либо проявления гордости, чопорности или зависти в отношениях между собой; я никогда не слышал также, чтобы один курд дурно отзывался о другом, как бы они ни различались по своему положению или интересам...»).
«...С этим воинственным духом курдов связана и их сильная любовь к свободе и редкая твердость характера... Взятый в плен во время похода Гафиз-паши в 1837 году тридцатилетний бей, отличавшийся своей красотой, твердо отвергал все предлагаемые ему выгоды и почести за открытие численности и позиций своих восставших соплеменников. «Бывши беем курдским, я никогда не соглашусь быть начальником других людей»,- отвечал он гордо на обольстительные предложения... Все возможные муки, продолжавшиеся два дня, не заставили его изменить своим единоплеменникам; он даже во время бастонады преспокойно курил трубку. На третий день жестокий паша велел его посадить в котел, наполненный кипятком, но мужественный курд остался твердым до смерти» 1) .
В. Минорский 2) также рассказывает историю, весьма характерную для курда. Ею мы и закончим наш обзор. «Лет 15 тому назад в районе Черика (Салмас) жил предводитель племени Джафар Ага, совершенно не считавшийся с иранскими властями. С гор своих он частенько спускался в долины для грабежа, но я впоследствии убедился, что бедное население относилось к нему скорее добродушно, так как нередко, обобрав какого-нибудь богатея, он раздавал часть добычи беднякам. Правительство прибегло к старому, испытанному средству, назначив Джафар Агу пограничным начальником. Сперва, гордый своим официальным положением, он присмирел, но вскоре принялся за старое, и мне пришлось быть свидетелем письменной войны между Джафар Агой и представителями власти... У Джафар Аги не было хорошего иранского секретаря, а потому он тайно ночью вызвал старого иранца-поэта, служившего письмоводителем у губернатора; этот мирза (то есть умеющий писать по-персидски) и сочинял изрядные ответы на им же самим поутру писанные губернаторские послания. В конце концов пишкару (губернатор) Азербайджана клятвою на коране удалось уговорить Джафар Агу явиться с повинной в Тавриз...
Курды, сохраняя внешнее спокойствие, не спускали глаз со своего господина и, окружая его тесным кольцом, держали наготове свои винтовки. Им не удалось уберечь Джафар Агу, который был предательски убит на лестнице у генерал-губернатора, вызвавшего его на прощальную аудиенцию... Потеряв своего предводителя, убитого наповал в сердце, оруженосцы подняли стрельбу и, сохранив присутствие духа, бросились не вон со двора, а внутрь здания, рассеивая испуганную толпу губернаторской челяди. Несколько человек отбились и засели в подвале, где были энергично обстреляны; тем не менее они вырвались и соединились с товарищами. В суматохе курды чуть не захватили генерал-губернатора, а затем заперлись в пустой комнате и до ночи вели перестрелку. Заметив, что высоко в стене имелось отверстие, куда зимой вставлялась труба железной печки, курды встали друг другу на плечи, разобрали кладку и, таща раненого товарища, пролезли через отверстие на кровлю; оттуда по другим соседним крышам и степам, через сады и переулки они прошли тайно от осаждавших и выбрались из громадного Тавриза. Утром за ними поскакала погоня, но курды, заметив, что преследователи спешились, искусно отвлекли их в сторону, а затем бросились к их коням и ускакали на них в свой Черик. Из восьми спаслось шестеро, а двое, убитых вместе с Джафар Агой, были... повешены на воротах губернаторского дома в назидание, и местная газетка... восхваляла, торжество мудрой политики» 3) . [Это было пятьдесят лет назад.- В. Я.]
____________________________________
1) П. Лерх, цит. соч., I, стр. 28-31.
2) В.Ф. Минорский, Курды. Заметки и впечатления. Петроград, 1915. О смерти Джафар Аги говорится в разделе о лирической поэзии (гл. XII).
3) В.Ф. Минорский, цит. соч., стр. 30-31.
4. Курды сами о себе
Теперь нам известно, что думают о курдах иностранцы. Посмотрим, что они рассказывают о себе сами. Начнем с небольшой истории, из которой следует, что курд превыше всего ценит личную храбрость.
Речь идет о подвигах некоего Мам Рызго, известного в окрестностях Диярбакыра. Один из его слуг (houlam) рассказывает, что однажды, когда его молодчики сидели в засаде, на дороге появился молодой парень с ружьем на плече, опоясанный двумя патронташами. На нем были сандалии, какие носят в Диярбакыре, пестек 1) , накидка и шальвары. На голове была чалма из муслина. Держась рукой за ухо (типичный для курда жест), парень громко распевал песню. И этот хорошо вооруженный парень сдался одному из людей Мам Рызго без малейшего сопротивления. Спустя какое-то время на этой же дороге показался маленького роста старик. Одетая на нем аба 2) была в лохмотьях, он нес саблю и щит. Он шел по дороге, погоняя ослика. Мам Рызго приказал ограбить и старика. Один из молодчиков крикнул старику, чтобы он отдал все, что у него было: Мам Кал (то было имя старика) ответил бранью. Тогда слуга зарядил ружье, собираясь выстрелить в старика. Однако старик не стал ждать, пока в него выстрелят, и напал на слугу с саблей. Последний бросился бежать. Мам Кал стал преследовать его до места засады. Короче говоря, после долгих пререканий старик согласился быть гостем главаря и съел «кебаб». Тогда Мам Рызго отдал ему одежду, снятую с парня, и в придачу отдал ему свой кинжал, сказав: «Добро пожаловать. Пусть эти вещи пригодятся тебе. Ты заслужил их».
____________________________________
1) Пестек - войлочная безрукавка. - Прим. ред.
2) Аба - род войлочной бурки. - Прим.
Рассказ о ссоре Абди с Азизом, который мы приводим ниже, показывает, что горячий и вспыльчивый характер курда соответствует его храбрости и отваге. Герои нашего рассказа не только принадлежали к одному и тому же племени мизури-жури из деревни Аргош, но и приходились родственниками, происходя из одного и того же рода Мам-Харан. Абди был старшиной рода (ryspi) и братом Азиза, Ахмо был знатным в роду человеком (pachmir). Прошел год, как туркам с помощью воинских частей удалось обложить племя обременительным налогом. Вспыхнуло недовольство, и курды стали поговаривать, что следовало бы сместить своих правителей, виновных, по их мнению, в создавшемся положении. Абди, которому они угрожали, вспылил: «Посмотрим, удастся ли кому-нибудь сесть на мое место. А из того собачьего сына, который попытается это сделать, я сделаю мушку для своего ружья». Азиз принял вызов: «Если так, я тебя смещу». Прошло какое-то время, и они встретились. Надо сказать, что люди из племени мизури, встречаясь друг с другом, говорят в виде приветствия: «Бог в помощь» («Knode kouta hango bedet»). И вот однажды Абди, возвращаясь из своего летнего шатра, обогнал Ахмо и Азиза, которые молча гнали волов. При них были только кинжалы. «Взгляните на этого бесстыжего!» - вскричал разъяренный Азиз, оскорбив тем самым Абди. Абди выстрелил и ранил Азиза, но Азиз «с еще дымящейся раной» успел дважды ударить Абди кинжалом. Азиз одной рукой держался за бок, а другой за то место, куда попала пуля, но не стонал, в то время как Абди уже звал на помощь. Ахмо подошел к нему, увидел льющуюся кровь, но, так как Азиз молчал, подумал, что выстрел Абди не попал в него, и стал браниться: «Чтоб твой дом превратился в пепел! Почему ты убил такого человека, как Абди, своего родственника?» Азиз все еще молчал, но когда Ахмо перестал браниться, застонал: «Не ругайся, брат, а вытащи скорее пулю». Ахмо развязал пояс и увидел рану Азиза. Он схватил кинжал, чтобы бежать за Абди, но Азиз прошептал: «Не уходи, брат, я нанес ему такой удар, что он не оправится. Возьми меня на спину и отнеси-ка лучше домой». Вечером и тот и другой умерли. Умирающий Азиз наказывал своему брату Ахмо, чтобы тот «не давал себе труда прикончить Абди, ибо тот свое получил!»
Храбрость курда, его презрение к смерти проявляются также и в его подвигах на охоте. Серны и козероги редко избегают пули курда 1) .
____________________________________
1) О способности курдов к стрельбе см. у Вестарпа (Westаrр, Unter Halbmond und Sonne, S. 220), который рассказывает, как пуля попала в цель на расстоянии сорока шагов.
Мне известна история, происшедшая с одним из отважных курдских охотников. Рассказывают, что однажды Слиман Базид из племени мизури спас медведя, на которого напала пантера. С тех пор медведь повсюду следовал за Слиманом. Однако в конце концов все получилось, как в известной басне Лафонтена: медведь убил своего спавшего хозяина, бросив в него тяжелый камень, чтобы отогнать мух.
Курд любит рассказывать также истории, героем которых является хитрый вор. Хитрость считается хорошим качеством. Я как-то рассказал историю Сулеймана, который украл ценности из мечети в Багдаде, проникнув туда под видом богомольца. Мелким воришкой был Кему из деревни Шагулурде в Гявере. Кему был известен как «медовый вор». Чтобы скрыть свои кражи, он поставил несколько ульев, спрятав туда украденные соты и ос. Однажды ночью его схватили на месте преступления; он бежал, заявив хозяину, что в Курдистане существует такой обычай: чтобы пчелы давали много меда, надо одну пчелу купить, вторую выпросить, а третью украсть. Дела Кему шли хорошо до тех пор, пока сборщик налогов с меда (mamouri mech hejmari) не пришел в его деревню. Если он заявит, что пчел у пего мало, то соседи скажут, откуда берется у него мед. А если сказать, что пчел у него много, сборщик проверит и увидит, что это не пчелы, а осы. Кончилось тем, что он сжег свои ульи.
Однако не надо думать, что курд рассказывает только о грабежах, убийствах, воровстве. Он любит также истории о мудрых и рассудительных людях. Вот, например, рассказ об Иссу из деревни Делян в нижнем течении реки Зе (Большой Заб). Иссу был бессменным советником губернатора Курдистана Ибрагима-паши, резиденция которого находилась в Амадии, Однажды паша отдыхал на охоте; Иссу остался подле него, чтобы отгонять мух. Вдруг Иссу увидел, как к паше ползет скорпион. Он вытащил кинжал, чтобы убить скорпиона, но тот уполз. Проснувшийся паша увидел Иссу с поднятым над ним кинжалом. «Что случилось?» - спросил паша. «Он уполз, паша»,- проронил Иссу, понимая, что бесполезно объяснять что-либо паше, так как тот все равно ему не поверит. Оставив вскоре после этого жену и своего сына Али, Иссу удалился. После исчезновения Иссу дела паши пришли в расстройство. Паша позвал Али и приказал ему разыскать отца, чтобы попросить у него совета. Али так и сделал. Иссу сказал: «Пойдем в огород, а завтра я дам тебе совет». Придя в огород, Али заметил, что отец выкапывает хорошие плоды и оставляет на грядках плохие. «Ты погубишь свой огород»,- сказал он отцу. «Нет, мой сын, так я соберу лучшие плоды». На следующий день он сказал, чтобы Али уезжал и рассказал паше все, что видел, прибавив такие слова: «Он уехал, но вернулся». Сын возвратился к паше и все ему рассказал. Паша воскликнул: «Вот мудрый ответ». Он собрал всех курдских вождей, известных заговорщиков, и велел их казнить. На их место он назначил честных людей. И в стране воцарился порядок. Паша послал за Иссу и встретил его в Амадии с почестями. Иссу поведал паше историю со скорпионом. «Когда он уполз, оправдываться было бесполезно, а когда приполз опять, можно было уже не беспокоиться».
Следовало бы рассказать также и о Хасан-бске, правителе Хаккяри, слава о мудрости которого была известна всему Курдистану. Каждое его слово звучало как совет и могло бы служить пословицей. Однажды зимним днем в его присутствии заговорили о верных и неверных друзьях, о цене верности и т.д. «Кто первый назовет мне нужную птицу, тот будет вознагражден»,- сказал Хасан-бек. Все решили, что речь идет о птицах, которые прилетают в самом начале весны. Хасан-беку называли скворца, аиста, журавля и других птиц, но он не наградил никого. Некто Мам Тал назвал сороку и получил награду. Мудрый Хасан-бек объяснил: «В то время, как все весенние птицы остаются с нами только на время хорошей погоды, сорока - наш верный друг во все времена года».
Нередко хитрость заменяет ум.
Трое людей с навьюченными животными - лошадью, мулом и ослом - решили отдохнуть в саду на краю дороги. Протесты садовника не возымели никакого действия. Тогда садовник решил натравить одного на другого. «Помогите мне отправить отсюда этого погонщика осла,- прошептал он погонщику мула и владельцу коня,- я бы за это хорошо вас угостил и еще дал бы в придачу каждому по монете». И погонщику осла пришлось убраться. Хитрый садовник принялся затем за владельца коня, сделав вид, будто признал в нем сына одной из своих хороших знакомых. Вместе они выпроводили погонщика мула. Когда же остался один только мнимый приятель, садовник не преминул расправиться и с ним. Диалог между садовником и тремя незнакомцами по-курдски сочен и колоритен.
Воспроизведем также несколько юмористических рассказов; курды знают их множество и охотно их передают.
Мелкий торговец из Аккры решил, что в курдских деревнях можно хорошо заработать. Набрав тканей, он отправился в путь. Он знал, что деревня Келе в уезде Гирди слывет самой нищей деревней, и отправился прямым путем туда, помня о курдской пословице: «Купля и продажа хороша для того, кто в ней нуждается». Прибыв в деревню, он увидел женщину, которая, стоя подле своего дома, сбивала в бурдюке масло. На ней не было почти ничего, кроме набедренной повязки, завязанной на пояснице. При каждом толчке бурдюка открывалась ее нагота. Торговец обрадовался: «Не напрасно я сюда пришел. Если в этой деревне все так нуждаются, то я им вмиг распродам свой товар, его возьмут нарасхват».
Женщина его увидела: «Кто ты? Откуда и куда идешь?» Купец ответил: «Я торговец из Аккры, у меня много разной материн, покупай». Услышав его ответ, женщина отвернулась от него и с силой затрясла бурдюк: «Убирайся отсюда! У нас дома, хвала аллаху, есть все, что нужно, а что до других, то это их дело!» Бедный торговец растерялся: «Подумать только! Если у этих есть все и они ни в чем не нуждаются, то как же выглядят люди, которым что-нибудь нужно?» И поскорее повернул осла прочь из деревни. «Ну и ошибся я! Теперь уж никогда не полезу в такие дыры». Кое-как, за полцены, сбыл он свой товар и возвратился в Аккру.
Курд охотно высмеивает глупость. Рассказывают, что Мам Бапир, богатый, но глупый ага из деревни Хаснекан, пожелал однажды, чтобы имам, состоявший у него па жалованье, при чтении «хутбы» 1) в пятницу упоминал его имя вместо имени султана, пообещав ему за это тридцать молочных овец. В следующую пятницу в мечети собрался народ на «невет» (молитву). В мечети находился мулла из соседней деревни, который ничего не знал о соглашении между имамом и Мам Бапиром. «Хутба» всегда читается по-арабски. Когда наступил момент произнести имя султана, имам вошел на «мимбер» (кафедру) и произнес по-арабски: «Эйу-ха Мам Бапир, инна-ка дуббон кабир такану-ка, дженнему уа би са-аль-масир» («О Мам Бапир, ты воистину толстый медведь, место твое в аду, ни дна тебе ни покрышки»). Мулла из соседней деревни, услышав такие слова, воскликнул: «Ла, ла!» («Нет, нет») - он подумал, что имам оговорился. Но имам не растерялся и, продолжая читать монотонным голосом молитву, произнес: «Ускут ускутуна аль ма"з саласуна ла-ка ашар у ли ашруна» («Замолчи! Он дает тридцать овец: десять для тебя и двадцать для меня»). Мулла понял и замолчал. Мам Бапир был очень доволен и вышел из мечети, «раздувшись от важности, как индюк». После молитвы он велел пастуху, чтобы тот отобрал тридцать лучших овец и отнес их имаму 2) .
____________________________________
1) Хутба - чтение Корана, моление в мечети о царствующем шахе султане.- Прим. ред.
2) В настоящее время не производится взимание налога с урожая в пользу духовных лиц в большинство районов, за исключением восточного Ирана и Курдистана, где такого рода налоги взимаются регулярно. Существуют, кроме того, бродячие служители культа, которые всегда стараются подоспеть к сбору урожая, надеясь чем-нибудь поживиться. Их называют «муфтхворами» [то есть дармоедами.- В. Н.}. Эти люди - просто переодетые бродяги, которые пользуются доверием крестьян. В большинстве курдских деревень среднего достатка имеется свои мулла, которому землевладелец платит обычно от одного до пяти «хариар» и дарит папрачдпики «эид аль-фитр» 1 шавваля [то есть па праздник разговения в 10-й месяц лунного календаря. - Ред.] и «эйд аль-курбан, 10 яу-ль-хиджжа [то есть на праздник пасхи в 12-й месяц лунного календаря.- Ред.] одежду, которая называется «хилат». Крестьянин также платит от 5 до 20 тавризскнх монет за покойника и виде «закят» (обязательный мусульманский налог.- Ред.). Топливо для мечети, если в деревне есть мечеть, обычно поставляет землевладелец. В некоторых местах на мечеть идет доход от мельниц. Так, например, в Хасана-баде (около Сенне) для этой цели взимается (зесь доход с одной мельницы и половина дохода с другой.
Наряду с юмористическими побасенками существует также целая серия рассказов о некоторых деревнях и даже племенах.
Обитатели деревни Тель (между Зибаром н Рекани) из племени мизури всегда служат предметом насмешек.
Однажды они пришли к деревенскому мудрецу Как Шасувару и стали жаловаться, что у них плохи дела с солью. «Нужно отправить караваны за солью в Урмию и Мосул. Животные переутомлены, не держатся на ногах и ничего не стоят в работе, - говорили они Шасувару, - Посоветуй, что нам делать», -«Ладно,это дело не сложное,- ответил им Как Шасувар,- нужно, чтобы этой весной каждый из вас посеял по крайней мере хоть один «фитре» (мера веса) соли». Жители деревни и посеяли всю имеющуюся соль. Спустя какое-то время один из них отправился взглянуть, не взошла ли соль. Ничего не увидев па поверхности, он слегка разрыхлил землю в надежде что-нибудь увидеть. И действительно, показался какой-то росточек (то было жало скорпиона). «Вот наверняка росток. Надо попробовать». Он лизнул языком росток, и скорпион ужалил его. Бедняга подскочил, побежал домой, крича по дороге: «Как здорово прорастает! А это еще только росток!» Дома он рассказал всем, что увидел. Язык его распух, но он все равно радовался. Захватив овцу и ягненка, он понес их Как Шасувару, чтобы отблагодарить его.
Рассказывают также, что люди из племени мизури не едят курдюка ягнят. И вот почему: однажды Смаил-паша из Амадии, возмущенный тем, что старейшины племени принесли ему ягненка, вместо более ценного подарка, как того требовал обычай, когда приходили выразить свое почтение, приказал подать старейшинам «савар» 1) - блюдо самое обыкновенное. По краям блюда были разложены куски ягненка и на них были сделаны надрез для стекания жира. Гости паши почувствовали себя глубоко оскорбленными и тут же взялись за кинжалы. Из тридцати гостей двадцать девять были убиты на месте, как и пятьдесят пять слуг паши. Того единственного, кто остался в живых, привели в деревню и когда родители спросили его: «Как могло случиться, что ты оказался трусом и остался в живых?» - он выхватил кинжал и убил себя. Эта история насчитывает уже более века, и все-таки о ней не следует рассказывать в присутствии людей из племени мизури.
____________________________________
1) «Савар»-зерно крупного помола.- Прим. Ред.
Эти несколько рассказов, взятые наугад из собранных мною, позволили, я надеюсь, читателю уловить некоторые черты курдского характера: в курде сочетаются резкость, храбрость, наивность, великодушие, он не лишен рассудительности н врожденного ума. Не пытаясь приукрасить курда, мне приходится несколько смягчать эти выразительные рассказы. Народный язык не всегда изыскан. В главе, посвященной курдской литературе, читатель убедится, что в своих лирических и эпических произведениях курд иногда пользуется такими выражениями, которые оставляют желать лучшего; в них проскальзывает и сентиментальность, которой как будто трудно ожидать от народа, веками ведущего суровую жизнь и отнюдь не пользовавшегося заботами просвещенного правительства.
Поскольку моим постоянным желанием является при малейшей возможности рассказывать о курдах словами самих курдов, то, мне кажется, будет уместным здесь привести беседу, которая имела место несколько лет назад в Париже с моим другом, принцем Сурея Бек Бадрханом из знатного дома Азизан из Бохтана, который правил некогда частью Курдистана в Джизре-ибн-Омаре па Тигре. Мне запомнилась часть этой беседы. Эмир Сурея подчеркивал, что бандиты сурово наказывались в Курдистане. Если они совершали убийства, то их приговаривали к сожжению. В этой связи он и рассказал следующий случай:
«Некоторое время бандит, по имени Дало, опустошал княжество Бохтан. Однажды его схватили и, так как на его совести было много убийств, приговорили к сожжению. Он смело взошел на костер.
Эмир, который присутствовал при казни, обратился к нему:
- Теперь, Дало, признайся, что твое положение - самое ужасное, какое только можно себе представить.
Дало, повернувшись к эмиру, ответил:
- Нет, мой эмир, бывают положения похуже моего. Это когда аллах пошлет вам гостя, а вам и вашей супруге придется опустить глаза, так как нечего будет гостю предложить.
Ответ Дало понравился эмиру, однако он уже не мог его спасти» 1) .
Все, кто оказывался жертвами разбойников, получали возмещение.
Рассказывают, что однажды перед эмиром Джизре предстал пастух и сказал ему:
- Вчера вечером я перешел границу твоего княжества. Зная о твоей справедливости и безопасности на твоих землях, я прилег отдохнуть около своего стада. Проснувшись, я увидел, что волк унес пять моих баранов. У меня остались только их шкуры. Я прошу у тебя справедливости и возмещения.
Эмир попросил пастуха прийти на следующий день. Пастух был точен. Когда он пришел к эмиру, на земле лежали пять убитых волков, а около них - пять баранов. Эмир сказал пастуху:
- Вот пять баранов, чтобы возместить тебе понесенный тобой ущерб. Что касается волков, которые задрали твоих баранов, то они наказаны».
____________________________________
1) См. P. Beidar, Grammaire kurde, Paris, 1925, p. 18-19.
Значительное число курдов проживает в диаспоре (главным образом в других странах Ближнего Востока, в Западной Европе и в СНГ). В настоящее время курды один из самых крупных этносов мира (до 30 млн.), лишенный права на самоопределение и государственный суверенитет.
Географическое положение.
Курдистан занимает ключевое геополитическое и геостратегическое положение в ближневосточном регионе, а борьба курдов за национальное освобождение делает курдский вопрос актуальной проблемой мировой политики. Особенностью географического положения Курдистана является отсутствие четких физических и юридически фиксированных политических границ. Название Курдистан (буквально – «страна курдов») относится не к государству, а исключительно к этнической территории, в которой курды составляют относительное большинство населения и географические координаты которой не могут быть точно определены, поскольку они носят сугубо оценочный характер. Очертания этой территории вследствие исторических катаклизмов неоднократно менялись главным образом в сторону расширения курдофонного ареала.
Современный Курдистан расположен в самом центре западноазиатского (ближневосточного) региона примерно между 34 и 40° северной широты и 38 и 48° восточной долготы. Он занимает приблизительно всю центральную часть воображаемого четырехугольника, на северо-западе и юго-западе ограниченного Черным и Средиземным морями, а на северо-востоке и юго-востоке Каспийским морем и Персидским заливом. С запада на восток территория Курдистана простирается приблизительно на 1 тыс. км., а с севера на юг – от 300 до 500 км. Его общая площадь составляет примерно 450 тыс. кв. км. Свыше 200 тыс. кв. км. входит в состав современной Турции (Северный и Западный Курдистан), свыше 160 тыс. кв. км. – Ирана (Восточный Курдистан), до 75 тыс. кв. км. – Ирака (Южный Курдистан) и 15 тыс. кв. км. – Сирии (Юго-Западный Курдистан).
Этнодемографический очерк.
По основным этническим признакам, в первую очередь языковым, курдская нация весьма неоднородна. Курдский язык в основном делится на две неравные группы диалектов, северную и южную, в каждой из которых сформировался свой литературный язык; в первой – курманджи, во второй – сорани. Около 60% курдов, обитающих в Турции, Северо-Западном и Восточном Иране, в Сирии, в части Северного Ирака и в СНГ говорят и пишут на диалектах курманджи (большей частью латинская, а также арабская графика), до 30% (Западный и Юго-Западный Иран, Восточный и Юго-Восточный Ирак) – на диалектах сорани (только арабская графика). Кроме того, среди курдов особой этноконфессиональной группы заза (ил Тунджели в Турецком Курдистане) распространен язык зазаки или дымли (латинская графика), а среди курдов Керманшаха в Иране – родственный ему гурани (арабская графика). На этих языках и диалектах развилась оригинальная литература и фольклор.
Хотя курдские языки и диалекты имеют свои грамматические особенности, подчас немалые, языковые различия в курдской этнической среде не столь велики, чтобы исключить взаимопонимание, особенно при устном общении. Сами курды им не придают большого значения, категорически не признавая за ними этноразделительной роли. К тому же в пределах одной страны многих из них объединяло двуязычие – знание и основного языка страны проживания (турецкого, персидского или арабского).
Роль религии в современном курдском обществе относительно невелика, особенно в сфере национальной идентификации. Подавляющее большинство курдов – мусульмане-сунниты (75% всех курдов), но суннитская ортодоксия, равно как и фундаменталистский ислам , мало популярны. Еще в недавнем прошлом традиционно были влиятельны дервишские (также суннитские) ордена накшбенди и кадири, теперь – гораздо меньше. Шииты , в большинстве стороники шиитских сект ахл-и хакк или али-илахи, проживают в основном в Турции (там они известны под собирательным именем «алеви»), составляя от 20 до 30% курдофонного населения. Курды-заза сплошь ахл-и хакк. В Иране шииты населяют окрестности Керманшаха. Особую этноконфессиональную группу курдов образуют езиды (до 200 тыс.), исповедующие особый культ синкретического характера, вобравшие в себя, кроме элементов иудаизма, христианства и ислама, некоторые древневосточные верования. Езиды проживают дисперсно главным образом в Турции, Сирии, Ираке и в Закавказье.
Среди курдов отмечается высокий естественный прирост населения – около 3% в год, что привело к значительному увеличению численности курдского этноса за последнее время.
Курды расселены в странах обитания неравномерно. Больше всего их в Турции (около 47%). В Иране курдов около 32%, в Ираке – около 16%, в Сирии – около 4%, в государствах бывшего СССР – около 1%. Остальные проживают в диаспоре.
На протяжении всего исторически обозримого времени этнический состав Курдистана неоднократно менялся благодаря бесчисленным катаклизмам, происходившим на его территории. Эти изменения происходят и теперь.
Социально-экономические отношения.
Курдские районы Турции, Ирана, Ирака и Сирии отличаются более низким уровнем развития экономики, социальных отношений и социальной организации общества, а также культуры в сравнении с этими странами, в целом, и с их самыми развитыми районами.
Социальная организация курдского общества отчасти сохраняет архаичные черты с пережитками родоплеменных отношений, в рамках которой дает о себе знать феодальная система. Правда, в настоящее время в курдском социуме идет быстрое размывание традиционных социальных форм. В относительно развитых районах Курдистана почти не осталось родоплеменных связей.
Все же и в сравнительно отсталых районах Курдистана наблюдается социально-экономический прогресс. Подрываются экономические позиции и падает политическое влияние курдской светской и духовной знати, нарождаются и крепнут современные социальные структуры – торговая и промышленная буржуазия (городская и сельская), рабочий класс.
Изменения в курдском обществе создали базис для становления курдского национализма как идеологии, так и политики. В то же время сохраняющиеся пережитки традиционных социальных форм продолжают тормозить процесс модернизации этого общества.
Традиционная элита современного Курдистана, состоящая из выходцев из феодально-клерикальных и племенных кругов, до сих пор обладает заметным экономическим и, особенно, политическим и идейным влиянием. Правда, среди современных курдских лидеров немало деятелей демократического и левого направления. Более того, именно они делают погоду в социально-политическом климате курдского общества. Однако, продолжает сказываться влияние архаичных традиций, таких как религиозная рознь, племенной партикуляризм и местничество, сословные и династические предрассудки, гегемонистские притязания и вождизм. Отсюда и такие негативные явления в общественно-политической жизни, как политическая неустойчивость, междоусобные распри и т.п.
Зримые черты отсталости в общественных отношениях в значительной мере происходят из архаичного и малопроизводительного экономического базиса, который к тому же в настоящее время находится в кризисном состоянии переходности от старых докапиталистических форм к современным.
Пришло в упадок отгонное скотоводство (с сезонными перекочевками, главным образом «по вертикали», летом на горные пастбища, зимой – в долины), основа традиционной экономики сельского населения, а интенсивные методы ведения сельскохозяйственного производства прививаются с трудом. Промышленность и инфраструктура развиты в Курдистане слабо и не создали достаточное количество рабочих мест для разорившихся крестьян, ремесленников и мелких торговцев. Лишенные средств существования курды устремляются в города развитых районов стран обитания, а также за границу. Там курдский пролетариат занят преимущественно неквалифицированным и малоквалифицированным трудом, подвергаясь особенно сильной эксплуатации. Словом, курдские районы являются отсталой периферией во всех странах, разделивших Курдистан. Характерно, что даже там, где в последние десятилетия наблюдался обильный приток нефтедолларов (Ирак и Иран, нефтяные богатства которых в значительной степени расположены в Курдистане и в сопредельных с ним районах), заметно значительное отставание в развитии курдских окраин от территорий, населенных титульными национальностями.
В самом Курдистане уровень экономического развития в различных районах неодинаков. До начала 1970-х быстрее развивалась экономика Турецкого Курдистана, как и всей Турции, хотя уже с 1960-х ее стал догонять по темпам экономического развития Иран. После резкого повышения мировых цен на нефть в 1973 в выгодном положении очутились Иран и Ирак, а потом и Сирия. Хотя курдские районы Ирана и арабских стран получили относительно мало выгоды от нефтяного бума, всё же поток нефтедолларов несколько повысил их благосостояние.
Таким образом, социально-экономическим отношениям современного Курдистана присущи две главные проблемы: преодоление отсталости и неравномерности в развитии в отдельных его частях. Неразрешенность этих проблем отрицательно влияет на процесс национальной консолидации курдского народа и на эффективность его борьбы за свои национальные права.
ИСТОРИЯ
Курды – один из древнейших народов Передней (Западной) Азии. Первоначальный очаг этногенеза курдов находится в Северной Месопотамии, в самом центре исторического и современного Курдистана. Этот процесс начался примерно в IV тысячелетии до н.э. и занял не менее трех тысячелетий, причем его участников (хурритов или субарейцев, кутиев, луллубеев, касситов, кардухов) можно считать лишь отдаленными предками курдов. Их же непосредственные предки ираноязычные (особенно мидийские) пастушеские племена появились на исторической арене в середине I тыс. до н.э., когда начался процесс этнической консолидации собственно курдской народности, в котором первоначально участвовали и семитские элементы. Этот процесс, начавшийся в рамках древнеперсидской цивилизации (в VI–IV вв. до н.э. в эпоху Ахеменидских царей), продолжился при парфянских Аршакидах и завершился при поздних Сасанидах, уже в середине 1 тыс. н.э. К моменту арабского завоевания Ирана и падения Сасанидской державы (середина 7 в. н.э.) курдский этнос уже вполне сформировался и началась собственно курдская история. Однако этноконсолидационный процесс у курдов не был завершен, позже в него включались другие этнические элементы (в особенности тюркские), и он продолжается до сих пор.
Формирование курдской народности, а позже и нации, не сопровождалось как у большинства других народов становлением государственности, тенденцией к объединению в единое централизованное государство. Этому помешали в первую очередь внешние условия, в которых очутился курдский народ во время и после арабского завоевания и сопровождавшей его насильственной исламизации. Курдистан, благодаря своему центральному геостратегическому положению на Ближнем Востоке, стал постоянной ареной бесконечных войн, грабительских набегов кочевников, восстаний и их террористических усмирений, которыми изобиловала военно-политическая история региона в эпоху халифатов (7–13 вв.), сопровождавшаяся бесконечными междоусобицами, и особенно опустошительных тюрко-монгольских нашествий (11–15 вв.). Курды, оказывая сопротивление поработителям, несли огромные людские и материальные потери.
В этот период курды неоднократно предпринимали попытки добиться самостоятельности для отдельных крупных племенных объединений, возглавляемых наиболее влиятельными и знатными вождями, претендовавшими на основание собственных династий. Некоторые из них владели относительно продолжительное время обширными территориями на правах фактически суверенных государей. Таковы были Хасанвайхиды, властители обширного района в Юго-Восточном Курдистане в 959–1015, Марваниды, правившие в Юго-Западном Курдистане (район Диарбекира и Джазиры) в 985–1085, Шаддадиды (951–1088), чьи владения находились в Закавказье, наконец Айюбиды (1169–1252), также выходцы из Закавказья, покорившие Египет, Сирию, Палестину, Йемен, Центральный и Юго-Восточный Курдистан, наиболее знаменитым представителем которых был победитель крестоносцев султан Салах Ад-Дин .
Однако ни одна из курдских династий не оказалась долговечной и не смогла превратить подвластную ей территорию в национальный очаг курдской государственности. В империи Саладина, например, большинство населения составляли не курды, а арабы, а войско состояло в основном из тюрок. Идея национально-государственного единения еще не могла в то время распространиться и получить действенную поддержку среди курдов, разделенных по племенам и мелким феодальным владениям.
Начало 16 в. – важнейший рубеж в курдской истории. Османская империя , захватившая к тому времени весь Арабский Восток (а вскоре и Запад), и Иран, где шиитская династия Сефевидов объединила всю страну, поделили между собой территорию Курдистана, примерно 2/3 которого отошли к туркам, нанесшим персам сокрушительное поражение под Чалдыраном в 1514. Произошел, таким образом, первый раздел территории Курдистана по линии турецко-иранской границы, которая с тех пор стала границей войны. Турция и Иран в течение последующих четырех столетий бесконечно воевали между собой за полное господство над этой стратегически ключевой страной, открывающей пути для экспансии во всех направлениях и сама представляющая собой естественную крепость благодаря своему горному рельефу и воинственному населению. В конечном итоге турецко-иранские войны оказались безрезультатными, ибо и нынешняя граница в основном осталась та же, что и после Чалдыранской битвы. Но национальному развитию курдов они причинили огромный ущерб. Курдские земли периодически подвергались опустошению, народ, попеременно вовлекаемый в военные действия на стороне турок или персов (а нередко тех и других одновременно) нес большие людские потери (в том числе и мирное население). Такая ситуация лишала курдов надежды на объединение.
Положение курдов в Османской империи и в шахском Иране было двойственным. С одной стороны, они вместе со всем населением, погибали в бесконечных приграничных войнах. С другой стороны, и в Турции, и в Иране в курдских провинциях сложилась своеобразная система вассалитета, когда реальное управление на местах осуществляли не правительственные чиновники, а сами курдские племенные вожди и феодально-теократическая верхушка – беи, ханы, ага, шейхи – в обмен на лояльность по отношению к центральной власти. Существование в течение продолжительного времени этого своеобразного буфера в системе центр – курдская периферия частично облегчало положение курдских народных масс, служило противоядием ассимиляции курдов турками, персами, арабами, способствовало сохранению и укреплению курдским народом своей национальной идентичности. Однако непосредственное подчинение курдов власти своей феодально-племенной элиты приводило и к серьезным отрицательным последствиям: консервации традиционных социально-экономических отношений в курдском обществе, тормозящих его естественную эволюцию в прогрессивном направлении. Вместе с тем отдельные организуемые и возглавляемые курдской верхушкой крупные сепаратистские выступления (например, в Юго-Восточном Курдистане – Арделане во второй половине 18 в.) расшатывали абсолютистские режимы в Турции и Иране и создавали предпосылки для последующего подъема там в 19 – начале 20 вв. национально-освободительного движения.
Выступления курдов против турецких султанов и иранских шахов происходили на фоне глубокого кризиса и упадка Османской империи и Ирана. С начала 19 в. на территории Курдистана непрерывно вспыхивали мощные восстания. В первой половине 19 в. главной ареной курдского движения были исторические области Бахдинан, Соран, Джазира, Хакяри. Оно было жестоко подавлено (т.н. «вторичное завоевание» территории Курдистана турками). В 1854–1855 почти весь Северный и Западный Курдистан был охвачен восстанием Езданшира, в конце 1870 – начале 1880-х в Юго-Западном Курдистане, в районе турецко-иранской границы и в Северо-Восточном Курдистане произошло наиболее крупное и организованное восстание курдов, один из вождей которого, шейх Обейдулла, поставил несбыточную тогда цель создания независимого объединенного Курдистана. Несколько крупных выступлений курдов отмечено в Турции в эпоху Младотурецкой революции 1908–1909, во время Иранской революции 1905–1911 и накануне Первой мировой войны. Все они были подавлены.
Подъемом курдского движения в Турции и Иране пытались воспользовались в первую очередь Россия и Англия, а с конца века и Германия, стремившиеся к установлению своего политического и экономического влияния над ними. На рубеже 19–20 вв. появились первые ростки курдского национализма как идеологии и как политики: его носителями стали курдская пресса и зачатки курдских политических организаций.
Второй раздел Курдистана и борьба за его независимость и объединение.
После Первой мировой войны державы Антанты произвели передел азиатских владений Османской империи, входившей в побежденный Четверной Союз, в том числе и принадлежавшей ей части Курдистана. Его южная часть (Мосульский вилайет) была включена в Ирак, мандат над которым от имени Лиги Наций получила Англия, юго-западная (полоса вдоль турецко-сирийской границы) – вошла в Сирию, подмандатную территорию Франции. Таким образом, разделенность Курдистана удвоилась, что значительно осложнило борьбу курдов за самоопределение и сделало геополитическое положение страны более уязвимым за счет усиления вмешательства западных колониальных держав в дела курдского региона. Открытие крупнейших запасов нефти сперва в Южном Курдистане и начало ее добычи там в 1930-х, а вскоре и в других близлежащих регионах Арабского Востока, еще более актуализировало значение курдского вопроса для империалистических держав особенно в связи с бурным подъемом национально-освободительного движения во всем Курдистане.
В 1920–1930-х годах по Турции, Ираку и Ирану прокатилась волна курдских восстаний, главное требование которых было объединение всех курдских земель и создание «Независимого Курдистана» (восстания под руководством шейха Саида, Ихсана Нури, Сеида Резы – в Турции, Махмуда Барзанджи, Ахмеда Барзани, Халила Хошави – в Ираке, Исмаила-ага Симко, Салара од-Доуле, Джафар-Султана – в Иране). Все эти разрозненные и неподготовленные выступления потерпели поражения от превосходящих сил местных правительств (в подмандатных Ираке и Сирии поддержанных Англией и Францией). Молодой курдский национализм (его главный штаб в то время – комитет «Хойбун» («Независимость»)) и в военном, и в организационно-политическом отношении был слишком слаб, чтобы противостоять своим противникам.
Во время Второй мировой войны в советской зоне оккупации Ирана были созданы условия для активизации демократического крыла курдского сопротивления. Вскоре после окончания войны там была провозглашена первая в истории курдская автономия во главе с Кази Мохаммедом со столицей в Мехабаде, начавшая проводить (на довольно ограниченной территории к югу от оз. Урмия) демократические преобразования, но она просуществовала всего 11 месяцев (до декабря 1946), утратив советскую поддержку в обстановке начавшейся «холодной войны», которая оказала решающее влияние на внутреннюю ситуацию в Курдистане в течение последующих четырех с половиной десятилетий.
Курдское движение в эпоху холодной войны.
Курдистан из-за своей географической близости к СССР рассматривался на Западе как естественный антисоветский плацдарм, а его основное население – курды в силу своей общеизвестной традиционно прорусской и просоветской ориентации, как естественный резерв Москвы в случае возможных осложнений на Ближнем Востоке, народы которого усилили борьбу против империализма и колониализма. Поэтому к курдскому национальному движению тогда на Западе относились с подозрением или прямо враждебно, а к антикурдской шовинистической политике правящих кругов ближневосточных стран – союзников стран НАТО и членов его ближневосточного ответвления – Багдадского пакта (потом СЕНТО) благосклонно. По этой же причине в Советском Союзе относились к зарубежным курдам как к потенциальным союзникам и неофициально поддерживали левоориентированные курдские движения и партии, такие как возникшие сразу после войны «Демократическая партия Иранского Курдистана» (ДПИК), «Демократическая партия Курдистана» (ДПК) в Ираке и их аналоги примерно под тем же названием в Сирии и Турции.
После падения курдской автономии в Мехабаде (которому предшествовало поражение курдского восстания в Ираке в 1943–1945, возглавлявшегося Мустафой Барзани, потом командующего вооруженными силами Мехабадской автономии и главной фигурой в общекурдском сопротивлении) в курдском движении некоторое время наблюдался спад, хотя и отмечено несколько крупных выступлений, например крестьянское восстание в Мехабаде и Бокане (Иранский Курдистан). Только на рубеже 1950–1960-х появились предпосылки для нового крутого подъема курдского национального движения.
Главным стимулом для его бурного возрождения стал быстро развивавшийся со второй половины 1950-х кризис почти во всех странах Ближнего Востока, вызванный обострившимся противоборством между арабским (а также в значительной и мусульманским) миром и Израилем и стремлением двух противостоящих друг другу в мире военно-политических блоков использовать его в своих интересах, для ослабления вероятного противника. При этом если Запад стремился сохранить и по возможности укрепить свои имперские позиции в регионе (в первую контроль над нефтью), то СССР и его союзники активно поддерживали резко активизировавшийся местный национализм, принявший явно антизападное направление. В Египте, Сирии, Ираке пали прозападные марионеточные режимы. В такой ситуации набиравший силу курдский национализм получил относительную свободу маневра и возможность открыто и самостоятельно выступить на ближневосточной и мировой арене, причем его основными противниками выступили региональные режимы, проводившие в отношении своего курдского населения политику национальной дискриминации.
Начало положили события в Иракском (Южном) Курдистане, который стал общекурдским центром национального движения. В сентябре 1961 там поднял восстание вернувшийся из эмиграции в СССР генерал Мустафа Барзани, вождь иракской ДПК. В скором времени курдские повстанцы (их называли «пешмерга» – «идущие на смерть») создали на северо-востоке Ирака, главным образом в горной его части, крупный освобожденный район – «Свободный Курдистан», очаг курдской независимости. Противоборство между курдскими повстанцами и карательными войсками правительства длилось около 15 лет (с перерывами). В итоге сопротивление иракских курдов временно было сломлено, но не до конца, и победа правительства была не безусловной. Законом от 11 марта 1974 Багдад вынужден был пойти на создание курдского автономного района «Курдистан» и обещать ему определенные гарантии в области местного самоуправления, некоторых социальных и гражданских прав, равноправия курдского языка и т.п. То был первый прецедент в современной истории Ближнего Востока, указывающий, что процесс официального признания права курдского народа на самоопределение начался.
Пришедшая к власти в Ираке еще в 1968 партия Баас («Социалистическая партия арабского возрождения»), старалась выхолостить демократическое содержание сделанных еще в 1970 курдам уступок (которые их с самого начала не удовлетворили). Автономией фактически управляли присланные из Багдада эмиссары и местные коллаборационисты. Враждебность правящих кругов Ирака к курдам особенно явно стала проявляться после установления в стране единоличной власти Саддама Хусейна , провозглашенного в 1979 президентом. Воспользовавшись развязанной им в 1980 войной против Ирана, он организовал газовую атаку иракских ВВС на курдский город Халабджа (16 марта 1988); погибло, по разным оценкам, от нескольких сотен до 5000 мирных жителей, ранены около двух десятков тысяч.
Таким образом, оставались причины, по которым возрождение курдского сопротивления в Ираке было неизбежным. Политические организации Иракского Курдистана постарались сделать выводы из неудач прошлого и преодолеть ослаблявшие их разногласия. В 1976 ранее отколовшаяся от ДПК во главе с Джалалом Талабани группа организовала вторую по влиянию партию иракских курдов «Патриотический союз Курдистана», которая пошла на союз с ДПК. В этом же году возобновилось повстанческое движение в Иракском Курдистане под руководством ДПК и ПСК. В 1980-х иракские курды продолжали собираться с силами, готовясь к новым выступлениям.
Сирийские курды также активно выступали против режима национального бесправия в Сирии и ужесточенного местными баасистами после захвата ими власти в 1963. В стране возникли курдские демократические партии (ДПК Сирии «аль-Парти» и др.), возглавившие борьбу курдского меньшинства за свои права. Режим президента Хафеза Асада , установленный на рубеже 1960–1970-х, практически ничего не сделал для облегчения положения курдов, пытаясь в своей конфронтации с Анкарой и Багдадом использовать разногласия между различными курдскими партиями Сирии, Ирака и Турции, что нанесло ущерб единству курдского национального движения. В 1986 три главные курдские партии в Сирии объединились в «Курдский демократический союз».
После долгого перерыва возобновилась активная борьба курдов Турции против официальной политики непризнания с вытекающими отсюда запретами в области языка, культуры, образования, СМИ, выступления против которых строго карались как проявление «курдизма», сепаратизма и т.п. Особенно ухудшилось положение турецких курдов после военного переворота 27 мая 1960, одним из главных предлогов для которого было предотвращение угрозы курдского сепаратизма.
Военная каста в Турции, занявшая (прямо или завуалировано) ключевые позиции в системе государственного управления и организовавшая два последующих государственных переворота (в 1971 и 1980), начала борьбу с курдским движением. Это привело только к активизации курдского сопротивления в Турции; в 1960–1970-х возникли несколько курдских партий и организаций, действовавших подпольно, в том числе Демократическая партия Турецкого Курдистана (ДПТК) и Революционно-культурные очаги Востока (РКОВ). В 1970 ДПТК объединила в своих рядах несколько мелких курдских партий и групп и выработала программу с широкими общедемократическими требованиями с предоставлением курдам «права самим определять свою судьбу». В 1974 возникла Социалистическая партия Турецкого Курдистана (СПТК), популярная среди курдской интеллигенции и молодежи. Одновременно курдские патриоты установили связи и взаимодействие с турецкими прогрессивными политическими силами.
К началу 1980-х обстановка в Турецком Курдистане заметно обострилась. Курдские легальные и нелегальные организации, число которых все время возрастало, усилили антиправительственную агитацию и переходили к насильственным действиям. Наибольшую популярность, особенно среди беднейших и социально неустроенных слоев курдского населения, приобрела Партия рабочих Курдистана (чаще говорят Рабочая партия Курдистана, РПК, курдская аббревиатура – ПКК), основанная Абдуллой Оджаланом в 1978. Это была левоэкстремистская организация, исповедующая марксизм-ленинизм маоистско-кастровского толка и отдающее предпочтение насильственным методам борьбы, в том числе и террористическим. Отдельные партизанские выступления, организованные ПКК, отмечены уже в конце 1970-х – начале 1980-х годов, а в 1984 партия открыто начала повстанческую борьбу против турецких властей и карательных органов в Восточной Анатолии.
С тех пор Турецкий Курдистан превратился в новый постоянный очаг напряженности на Ближнем Востоке. Ни одной из противоборствующих сторон не удавалось взять верх: курдам – добиться признания прав на самоопределение, Анкаре – сломить крепнущее курдское сопротивление. Многолетняя кровопролитная война против курдов усугубляла переживаемые Турцией экономические и политические трудности, порождала дестабилизирующий ее политическую систему правый экстремизм, подрывала международный престиж страны, препятствуя присоединению ее к европейским структурам. На курдское же движение, как в Турции, так и в других странах, борьба под руководством ПКК и ее вождя Оджалана оказала противоречивое воздействие. Она повсеместно, на Востоке и в западном мире, вызывала отклики среди демократически настроенных слоев населения, привлекла к активной борьбе трудовые слои населения, учащуюся молодежь, способствовала распространению сведений о курдах и их борьбе, интернационализации курдского вопроса. В то же время этой партии и ее последователям были присущи авантюрная тактика, неразборчивость в выборе средств борьбы, как терроризм, неумение считаться с реальной обстановкой и искусственное забегание вперед, сектантство и гегемонизм ее руководства в выработке стратегической линии, что в конце концов привело ее к политической изоляции от других отрядов курдского движения и к поражению.
В Иране курдская проблема была не так накалена, но она постоянно обострялась с начала 1960-х под влиянием социально-политической напряженности, возникшей в стране в ходе «белой революции» и событий в соседнем Иракском Курдистане. В 1967–1968 под руководством ДПИК вспыхнуло восстание в районе Мехабада, Бане и Сердешта, продолжавшееся полтора года и жестоко подавленное.
Несмотря на поражение, ДПИК не пала духом и развернула активную работу по выработке новой программы и устава партии. Был провозглашен основополагающий лозунг «демократия – Ирану, автономия – Курдистану», а тактика партии предполагала сочетание вооруженной борьбы с политическими методами, которые были нацелены на создания единого фронта всех оппозиционных режиму сил.
Иранские курды приняли активное участие в нараставшем в конце 1970-х всенародном антишахском движении, завершившимся «исламской революцией», свержением шахской власти и провозглашением в начале 1979 «Исламской республики Иран», в действительности являющейся правлением шиитской «муллократии». Для курдов, как и для всего иранского народа, эта «революция», в которой они не смогли проявить себя самостоятельной политической силой, способной отстоять свои национальные требования, обернулась контрреволюцией, диктатурой имама Хомейни и его приверженцев и преемников. Даже в религиозном аспекте этот режим средневекового типа была опасен для интересов курдского меньшинства, в подавляющем большинстве суннитского. Хомейнизм отрицал наличие в Иране национального вопроса, в том числе, конечно, и курдского, ставя его исключительно в рамки «исламской уммы» как уже решенный. Новая власть решительно отвергла проект ДПИК об административной и культурной автономии для курдов.
Разногласия уже весной 1979 переросли в вооруженные столкновения между силами курдского сопротивления (отряды ДПИК, курдской левой организации «Комала» и пришедшим им на помощь пешмерга из Ирака, левых формирований персов федаинов и моджахедов) и правительственными войсками, усиленными отрядами жандармерии, полиции и исламских штурмовиков из корпуса стражей исламской революции (КСИР). Летом 1979 бои между курдскими повстанцами и карателями происходили почти по всей территории Иранского Курдистана. ДПИК установила контроль над большей его частью, включая крупные города. В некоторых из них была установлена власть курдских революционных советов. Курдский религиозный лидер Эззедин Хосейни объявил даже джихад против центрального правительства. Руководители иранских курдов неоднократно призывали Тегеран к переговорам о мирном урегулировании конфликта и проведении в населенных курдами районах социально-экономических и политико-административных реформ. Однако переговоры не состоялись. Осенью 1979 правительство развернуло наступление на курдов и сумело оттеснить их в горы, где они начали партизанскую войну. Исламский режим развернул жесточайший контроль в тех районах Курдистана, над которыми ему удалось восстановить свой контроль.
Поражение иранских курдов в начале существования исламского режима во многом было вызвано отсутствием единства в курдском движении, традиционным курдским партикуляризмом. Особенно много вреда курдскому делу причинили левоэкстремистские силы в партиях «Комала», «Рызгари» и в других. Расколотой оказалась и сама ДПИК, чем воспользовались иранские власти, которые к середине 1980 закончили установление своего контроля практически над всей территорией Иранского Курдистана.
В 1980-е годы курдское движение в Иране и Ираке переживало тяжелые времена. Ирано-иракская война (1980–1988) создала для него крайне неблагоприятную обстановку. Военные действия частично шли на территории Курдистана, курды несли людские и материальные потери. Кроме того, обе воюющие стороны пытались заручиться поддержкой курдского населения противника, что служило и Тегерану, и Багдаду предлогом для антикурдских карательных мер (в том числе и упомянутая газовая атака в Халабдже). К началу 1990-х общая ситуация в Курдистане была крайне сложная и напряженная.
Курдский вопрос на современном этапе.
Всемирно-исторические изменения, наступившие на рубеже 1980–1990-х в связи с окончанием холодной войны и распадом СССР, прямо и косвенно отразились на курдском национальном движении. Оно продолжало развиваться в той геополитической реальности, которая потребовала новых подходов в стратегии и тактике борьбы. Прежде всего это касалось ситуации в Иракском и Турецком Курдистане.
В 1980-х, воспользовавшись войной с Ираном, Ирак свел на нет все уступки, которые он прежде сделал курдам. Автономный район стал подчиняться Багдаду. Проводились меры по переселению курдов из пограничных деревень, а также против курдов, заподозренных в антиправительственных действиях. К началу 1990-х годов, когда вторжение Ирака в Кувейт в августе 1990 вызвал очередной острейший кризис на Ближнем Востоке, Иракский Курдистан был накануне нового крупного выступления курдов.
В Иране как при жизни Хомейни, так и после его смерти в 1989 курдское автономистское движение подавлялось; оно могло функционировать только в подполье и в эмиграции. В июле 1989 в Вене был убит генеральный секретарь ДПИК А.Касемлу, в сентябре 1992 в Берлине погиб новый генеральный секретарь ДПИК С.Шарафканди. Переговоры с курдскими националистами об автономии Иранского Курдистана с руководством Ирана были сорваны.
Во время президентства Хатами, когда усилились позиции сторонников относительно либерального реалистического курса, проявилась тенденция пойти на некоторые уступки курдскому населению в области культуры, образования и информационной политики, дабы снизить у него накал протестных настроений. При этом власти пытались сыграть на этническом и лингвистическом родстве персов и курдов, вроде бы имеющих идентичные государственно-политические интересы. На этом основании курды не имеют представителей в меджлисе, хотя там есть депутаты от других неперсидских этносов (в том числе ассирийцев и армян).
Со второй половины 1980-х в юго-восточной Турции заметно усилилось повстанческое движение, руководимое ПКК. Регулярно совершались нападения на полицейские участки, жандармские посты, военные базы. Появились курдские смертники. Организационная и пропагандистская деятельность ПКК перешагнула турецкие границы, влияние партии распространилось на значительную часть сирийских курдов (сам Оджалан со своим штабом переместился в Сирию). Активисты ПКК развернули широкую агитацию среди курдской диаспоры в Западной и Восточной Европе в руководимой ими прессе и на курдском телевидении (MED-TV).
Со своей стороны турецкое правительство ужесточило репрессии против курдов. Турция распространила сферу антикурдских походов и на Северный Ирак, на территорию которого, преследуя отступавших курдских партизан, они углублялись на 20–30 км. События в Турецком Курдистане приобретали общекурдский масштаб, равно как и антикурдские акции всех ближневосточных правительств.
Так, под нажимом Анкары, в конце октября 1998 Дамаск отказал Оджалану в праве политического убежища. После нескольких дней скитаний по разным странам Оджалан был схвачен турецкими спецслужбами, судим и приговорен в июне 1999 к смертной казни, впоследствии замененной пожизненным заключением. Арест и суд над Оджаланом вызвал огромный взрыв недовольства в курдской диаспоре в Европе. Однако курдское движение в Турции резко пошло на спад. Сам Оджалан призвал из тюрьмы своих соратников сложить оружие и вступить с правительством в переговоры на основе частичного удовлетворения их требований, что и было сделано: в Турции появилась курдская печать, радио и телевидение. Дело Оджалана показало, что левый экстремизм в курдском движении в Турции держалось в основном на харизме его лидера, а не на объективной почве; с его уходом с политической арены восстание было обречено на поражение, а основные проблемы турецких курдов остаются нерешенными.
Поражение Ирака в Кувейте начале 1991, нанесенное ему руководимой США коалицией («Буря в пустыне»), ознаменовало наступление нового этапа в освободительной борьбе иракских курдов, хотя курдский вопрос занимал в этих событиях подчиненное место. В феврале 1991 в Иракском Курдистане вспыхнуло стихийное восстание, участники которого уповали на помощь США их союзников и в короткий срок освободили всю страну. Однако курды в очередной раз были принесены в жертву геополитическим интересам Запада, в данном случае США, которые не были заинтересованы в дальнейшей дестабилизации обстановки вокруг Ирака (главным образом в его курдских и шиитских районах) и поэтому позволили Саддаму Хусейну подавить курдское восстание.
Однако вскоре американцы изменили свое отношение к Ираку. Над курдскими и шиитскими районами Ирака был установлен американо-английский воздушный зонтик – бесполетная зона для иракской авиации, введен режим экономических санкций (эмбарго), началась многолетняя конфронтация Ирака главным образом с США и Англией. В результате впервые в истории возникла благоприятная для части курдского народа, обитающей в Ираке, ситуация, позволяющая добиться реализации своих требований.
В апреле-мае 1992 фронт Южного Курдистана, в который входили все основные курдские партии, организовал выборы в первый курдский парламент (национальную ассамблею). Около 90% голосов получили две главные курдские партии – ДПК И ПСК; голоса между ними разделились почти поровну. Руководители этих партий – Масуд Барзани и Джалал Талабани стали двумя неформальными лидерами страны. Было сформировано правительство и принята декларация о Федеративном союзе. Тем самым было положено начало курдской государственности и намечена структура государственного управления. Новая власть контролировала большую часть Южного Курдистана (55 тыс. кв. км из 74), называемую «Свободным Курдистаном». Под властью Багдада остались только нефтеносный округ Киркука, в котором проводилась политика поддержки тюркского меньшинства туркмен и территория севернее 36 параллели, прилегающая к Мосулу. «Свободный Курдистан» пользовался военно-политической и частично экономической (в рамках главным образом гуманитарной помощи) поддержкой США и их ближайших союзников, но не имел никакого международного юридического статуса. Это была автономия в полном объеме, что для курдов явилось несомненным прогрессом и важным шагом в борьбе за национальное самоопределение тем более, что на их стороне были США и ее союзники.
Первые годы существования «Свободного Курдистана» оказались непростыми. При несомненных успехах в налаживании экономической жизни, решении насущных социальных проблем и в организации народного образования были допущены серьезные просчеты в создании здорового внутриполитического климата. Сказался низкий уровень политической культуры, выразившийся в неизжитых представлениях традиционного общества, в первую очередь типично курдском партикуляризме и вождизме. В 1994 возник острый конфликт между ДПК и ПСК, вылившийся в длительную конфронтацию с использованием вооруженной силы.
Возникла угроза утраты иракскими курдами их достижений. Однако начался процесс примирения, которому, исходя из своих интересов, всячески содействовали США. 17 сентября 1998 в Вашингтоне между Масудом Барзани и Джалалом Талабани было заключено соглашение о мирном урегулировании конфликта. На окончательную ликвидацию конфликта и согласование оставшихся спорных вопросов ушло довольно много времени, но в конце концов все разногласия были преодолены. 4 октября 2002 после шестилетнего перерыва в столице Южного Курдистана Эрбиле состоялось первое заседание объединенного курдского парламента. Было решено объединить и судебную власть, а также через 6–9 месяцев организовать новые парламентские выборы.
Михаил Лазарев
Литература:
Никитин В. Курды
. М., 1964
Аристова Т.Ф. Курды Закавказья
(историко-этнографический очерк
). М., 1966
Лазарев М.С. Курдский вопрос
(1891–1917
). М., 1972
Курдское движение в новое и новейшее время
. М., 1987
Жигалина О.И. Национальное движение курдов в Иране
(1917–1947гг
.), М., 1988
Лазарев М.С. Империализм и курдский вопрос
(1917–1923
). М., 1989
Гасратян М.А. Курды Турции в новейшее время
. Ереван, 1990
Васильева Е.И. Юго-Восточный Курдистан в XVII – начале XIX в.
М., 1991
Мгои Ш.Х. Курдский национальный вопрос в Ираке в новейшее время
. М., 1991
Мусаэлян Ж.С. Библиография по курдоведению
(начиная с XVI века), часть I–II, СПб, 1996
История Курдистана
. М., 1999
Гасратян М.А. Курдская проблема в Турции
(1986– 995
). М., 2001
Ку́рды (Кöрманщи) - иранский народ, потомки многочисленных племенных групп, расселённых главным образом в районах среднего и северного Загроса и в верховьях Тигра и Евфрата, в регионе, называемом Курдистаном. В настоящее время Курдистан разделён между Турцией, Ираном, Ираком и Сирией. Многочисленные диалекты курдского языка относятся к северо-западной подгруппе иранских языков. Курды – мусульмане, но имеют разнообразные национальные особенности. Культура их очень богата.
Генетический анализ последних лет показывает, что курдский народ тесно связан с азербайджанским, армянским, грузинским и еврейским народами, имеющими общих предков в северном и ближневосточном регионе.
Курды, которые сами себя называют «курд», являются самым крупным этносом Ближнего Востока, не имеющим в настоящий момент своей государственности.
Сейчас все части Курдистана, расположенные в разных странах, имеют свои неофициальные столицы. Столицей южного Курдистана (регион Курдистан - Ирак) является город Эрбиль. Предполагается, что он станет столицей региона в случае воссоединения с регионом г. Киркук после планируемого референдума.
Столицей северного (турецкого) Курдистана — город Диабакыр.
Столицей восточного (иранского) Курдистана — город Мехабад.
Столицей западного (сирийского) Курдистана — город Камышло.
Однако преобладающее большинство курдов не считают географическое разделение справедливым, и воспринимает Курдистан как единое целое. Проблемы одной части Курдистана незамедлительно находят ответную реакцию в других его частях.
Курды говорят на нескольких диалектах, самыми крупными из которых являются (в порядке преобладания численности носителей): корманджи, сорани, лури и заза. Корманджи распространен в турецком Курдистане, сирийском Курдистане и на северо-западе иракского Курдистана; сорани преобладает на юге и на востоке Курдистана; лури распространен на крайнем юге, а заза - на самом северо-западе. Многочисленность диалектов вносит разнообразие в национальные особенности. Культура также обогащается за счёт языкового разнообразия.
Религиозная палитра Курдистана очень пестра. Большинство курдов, которые исповедуют ислам суннитского толка, проживают на севере и западе. Мусульмане-шииты проживают в основном на юге и востоке. Курдами-мусульманами очень почитается суфизм, как учение о вечной мудрости. Кроме мусульман в Курдистане встречаются представители и других религиозных конфессий: езиды, христиане-монофизиты, зороастрийцы, али-халк и другие. Курды считаются очень веротерпимым народом среди других народов Ближнего Востока.
Отличительные национальные особенности курдов и их народной культуры – это любовь к свободе и независимости, и борьба со слепым подобострастным бессмысленным поклонением какому-либо авторитету, тотему или идолу. Символ «азади» - «свобода» является доминирующим в устном народном творчестве Курдистана в течение всей курдской истории.
Любовь курдов к свободе проявляется не только в образе мысли, но и в именах и одежде. Мужская курдская одежда отличается строгостью цветов, однако она очень практична и удобна. Широкие и удобные брюки символизируют широту курдской души, неприятие скованности и скаредности. Женский наряд носит консервативный характер, он строг и изящен. Национальные особенности культуры курдов очень ярко проявляются и в одежде.
Следует отметить, что, несмотря на огромное давление мусульманских авторитетов, более тысячи лет господства ислама, курдянка никогда не закрывала своего лица, что говорит об уважении и доверии курдов своим женам и сестрам. В отличие от представительниц других народов, среди курдов считается похвальной женская воинственность, которая проявляется только в исключительных случаях.
Невроз - новый год – самый любимый курдский праздник. Древний зороастрийский праздник, отмечаемый в день весеннего равноденствия 21 марта, в настоящий момент стал праздником национальной идентичности курдов. В этот день курды рассказывают историю о кузнеце Кува, который освободил их от власти тирана Дахлака - ассирийского правителя древности, радуются, веселятся, разжигают костры и танцуют вокруг них. Так продолжается уже несколько тысяч лет.
Мазурии - название группы курдов, населяющих северные области иракского Курдистана. Он расположен к западу от Маргавара (к западу от озера Урмия), ближе к Зибари и Барзани. Считается, что большинство курдов музури - арийцы. Они известны своими голубыми глазами и светлыми волосами.
Возможно из-за того, что этот народ не имеет своего пристанища, со временем, он смешался с другими европейскими народами, образуя «новую голубоглазую, светловолосую арабскую расу», о чём свидетельствует видео ниже.
Глава 1. Сообщество курдов в Соединённых Штатах Америки
§1. Курды как этническая общность.
Курды представляют собой один из древнейших народов Передней Азии. Начало процесса этногенеза курдов относят к IV тысячелетию до н.э. 5 , а его очагом стала территория на юго-западе Азии, в Северной Месопотамии, находящаяся в центре современной этногеографической области Курдистан. Вопрос о происхождении курдов является крайне дискуссионным, но очевидно, что в процессе формирования этноса курдов, длившемся несколько тысячелетий, приняли участие десятки народов, находившихся в разные исторические эпохи на данной территории, среди них выделяют хурритов, гутиев, луллубееев, различные ираноязычные и семитские народы. Относительное формирование курдского этноса завершилось к VII в. н. э., но процесс этнической консолидации курдов продолжился и далее, прежде всего за счёт воздействия тюркоязычных народов. Данный этноконсолидационный процесс не завершился до сих пор, именно поэтому сегодняшний народ курдов представляет собой этнически неоднородную совокупность многочисленных племенных групп.
Данная этническая неоднородность проявляется в языковом аспекте. Курдская подгруппа иранской языковой группы включает такие языки как курманджи, сорани, южнокурдский, лаки, зазаки и горани, имеющие значительные грамматические, прежде всего морфологические, отличия. Тем не менее, на бытовом уровне, в процессе устного общения носители различных курдских языков и диалектов способны достичь взаимопонимания, поэтому отсутствие единого кодифицированного курдского языка не приводит к этнической сепарации между различными курдофонными группами.
Одним из важнейших этнических маркеров для курдов как особого народа является наличие исторической территории их компактного расселения – Курдистана (курд. Kurdistan – «страна/земля курдов»). Хотя это название не является официальным, а территория Курдистана не имеет юридически зафиксированных или точно определённых географических границ, этот регион имеет важное геополитическое значение, чему способствует борьба курдов за создание независимого государства Курдистан – так называемый «курдский вопрос» в мировой политике. Современный Курдистан занимает территорию четырёх смежных государств: юго-востока Турции (Северный и Западный Курдистан), северо-запада Ирана (Восточный Курдистан), севера Ирака (Южный Курдистан) и севера Сирии (Юго-Западный Курдистан).
Большинство курдов, порядка трёх четвертей, исповедуют ислам суннитского толка. Оставшаяся часть приходится преимущественно на курдских мусульман-шиитов, среди которых стоит выделить алевитов Турции. Имеется также особая этноконфесиональная группа курдов-езидов, чья религия – езидизм – представляет собой синкретический культ, вобравший в себя черты зороастризма, христианства, иудаизма, ислама и некоторых древневосточных верований. В целом, в среде курдов религия играет относительно незначительную роль (особенно в сравнении с другими народами Передней Азии): курдский народ не отличается религиозной ортодоксальностью, исламский фундаментализм крайне мало распространён, а религия не воспринимается в качестве важного слагаемого курдской национальной идентичности.
Численность курдов в мире оценивается приблизительно в 30–32 млн. человек, из которых 15–16 млн. проживают в Турции, 6 млн. в Иране, 5–6 млн. в Ираке, 2 млн. в Сирии и 1,5–2 млн. в диаспорах других стран за пределами Курдистана 6 . Столь значительное количество курдов в мире делает их одним из самых крупных народов, не имеющих представительства. Начиная с I тыс. н. э. народом курдов регулярно предпринимались попытки создать самостоятельное курдское государство, однако успехи были локальны и недолговечны, а на современном этапе курдское государственное образование, имеющее достаточно широкую автономию, существует только на территории Ирака 7 .
§2. Курдская иммиграция в США.
Ключевым фактором, приведшим к эмиграции курдов из стран, на территории которых расположен Курдистан, послужила нерешённость курдского национального вопроса, приведшая к комплексу социальных, экономических и политических причин: поиски спасения от бедственного материального положения вплоть до голода и нищеты, спасение от репрессий властей и постоянных войн, неспособность в полной мере реализовать интересы национальной идентичности. Вследствие активной иммиграции курдов в страны Запада на протяжении XX века, к концу прошлого столетия сложились значительные курдские диаспоры за пределами Курдистана общей численностью 1,2 млн. человек, половина которых осела в Германии, а также популярными странами для массового въезда курдов выступили: Франция, Нидерланды, Швейцария, Бельгия, Австрия, Швеция, Великобритания, Греция и Соединённые Штаты 8 .
Самая ранняя волна курдских иммигрантов в США началась по окончании Первой Мировой войны. Согласно Севрскому мирному договору 1920 г., на который оказала сильное влияние концепция президента США В. Вильсона о праве народов на самоопределение, предполагалось создание независимого Курдистана, границы которого должны были определить Великобритания, Франция и Турция 9 . Однако данный договор так и не вступил в силу и после окончания войны за независимость Турции был заменён Лозаннским мирным договором 1923 года, в котором уже не шло речи о создании самостоятельно управляемой курдской территории 10 . Аннулирование курдских притязаний на собственное государство, а также перманентные военные действия (национально-освободительное движение курдов под предводительством шейха Махмуда Барзанджи и его подавление, антибританское восстание в Ираке, война за независимость Турции) привели к началу активной курдской иммиграции, сначала со стороны элит, а затем и масс. Иммиграция курдов в США на данном этапе имела весьма хаотичный и малочисленный характер и не привела к созданию консолидированной курдской диаспоры в каком-либо населённом пункте Соединённых Штатов. Ввиду этого, а также в связи с отсутствием в последовавшие десятилетия новых волн иммиграции, представители этой самой первой волны курдской иммиграции достаточно быстро ассимилировались в американском обществе.
Вторая волна курдской иммиграции в Соединённые Штаты началась в 1976 г. Причиной этому послужило подавление восстания в Иракском Курдистане 1961–1975 гг. Это восстание изначально поддерживалось США и Ираном, однако в 1975 г. С. Хусейну удалось заключить соглашение с правительством Ирана о совместных действиях против курдских повстанцев, сотни тысяч курдов, лишившиеся иностранной поддержки и опасавшиеся возможных карательных действий иракского режима, стали беженцами в соседние страны. Относительно малое число их – порядка 200 человек 11 – перебрались в США. Но данная группа компактно и полностью поселилась в одном населённом пункте – городе Нэшвилл, столице штата Теннесси, тем самым заложив ядро будущей крупнейшей курдской диаспоры в США. Выбор именно Нэшвилла был обусловлен рядом обстоятельств, которые можно назвать «счастливой случайностью» 12 . Во-первых, географической близостью Нэшвилла с военной базой Форт Кэмпбелл, куда доставляли большинство прибывших курдских беженцев. Во-вторых, этот город с быстро развивающейся экономикой рассматривался вполне комфортным для жизни ввиду наличия множества рабочих мест начального уровня, не требующих квалифицированных знаний, что весьма подходило для лиц, слабо знающих или вообще не знающих английского языка. В-третьих, климат и окружающая местность столицы Теннесси относительно напоминал соответственные характеристики родного Курдистана. Наконец, в 1970-е гг. уже вела активную работу с иммигрантами-беженцами Католическая благотворительная организация при епархии Нэшвилла, которая позволяла курдским беженцам организованно расселиться на новом месте и начать трудовую деятельность.
Число курдских иммигрантов в Соединённых Штатах увеличилось за счёт третьей волны иммиграции, последовавшей в 1979 г. из Ирана. Причиной послужило непринятие многими курдами новой теократической системы правления, возникшей в результате Исламской революции, а многие курды Ирана, открыто выступавшие против аятоллы Хомейни, опасались преследований со стороны пришедшего к власти правительства. К тому же, эмиграции из Ирана способствовали привычные для революционного процесса социально-экономические потрясения и общая политическая нестабильность. Вновь в результате данного потока курдских переселенцев, бо́льшая их часть осела в Нэшвилле, тем не менее общее число курдского населения в этом городе оставалось сравнительно небольшим вплоть до начала 1990-х гг.
Четвёртая волна иммиграции курдов, происходившая в 1991–1992 гг., оказалась самой крупной по численности переселенцев. Её участниками стали беженцы, уцелевшие после акций массового геноцида иракских курдов в 1987–1989 гг., известных под названием кампании «Анфаль», учинённых режимом С. Хусейна в ответ на поддержку Ирана иракскими курдами в ходе ирано-иракской войны 1980–1988 гг. В ходе данной кампании проводились целенаправленные химические атаки на районы проживания курдов, были уничтожены 4,5 тыс. курдских деревень и убито порядка 180 тыс. курдов 13 . В результате десятки тысяч курдских беженцев покинули Ирак, а число выбравших в качестве страны переселения Соединённые Штаты уже достигало нескольких тысяч 14 .