О мышлении животных
Одно из обширных «белых пятен» школьных учебников – сведения об особенностях поведения животных. Между тем именно поведение является важнейшей особенностью, позволяющей животным приспосабливаться ко всему многообразию факторов среды обитания, именно те или иные поведенческие акты обеспечивают выживание вида как в естественных условиях, так и в измененной хозяйственной деятельностью человека среде.
«Универсальность» поведения, как основы приспособления к внешним условиям возможна потому, что в его основе лежат три взаимодополняющих механизма. Первый из них – это инстинкты, т.е. наследственно запрограммированные, практически одинаковые у всех особей данного вида акты поведения, которые надежно обеспечивают существование в типичных для вида условиях.
Второй механизм – способность к обучению, которая помогает успешно приспосабливаться уже к конкретным особенностям среды, с которыми сталкивается та или иная особь. Привычки, навыки, условные рефлексы образуются у каждого животного индивидуально, в зависимости от реальных обстоятельств его жизни.
Долгое время считалось, что поведение животных регулируется только этими двумя механизмами. Однако удивительная целесообразность поведения во многих ситуациях, совершенно не типичных для вида и возникающих впервые, порой совершенно неожиданно, заставляла и ученых, и просто наблюдательных людей предполагать, что животным доступны и элементы разума – способность особи успешно решать совершенно новые задачи в ситуации, когда у нее не было возможности ни последовать инстинкту, ни воспользоваться предыдущим опытом.
Как известно, образование условных рефлексов требует времени, они формируются постепенно, при многократных повторениях. В отличие от них разум позволяет действовать правильно с первого же раза, без предварительной подготовки. Это наименее изученная сторона поведения животных (она долгое время была – и отчасти остается – предметом дискуссий) и составит основную тему данной статьи.
Ученые называют сообразительность животных по-разному: мышлением, интеллектом, разумом или рассудочной деятельностью. Как правило, добавляется еще слово «элементарный», потому что как бы «умно» ни вели себя животные, им доступны лишь немногие элементы мышления человека.
Наиболее общее определение мышления представляет его как опосредованное и обобщенное отражение действительности, дающее знание о наиболее существенных свойствах, связях и отношениях объективного мира. Предполагается, что в основе мышления лежит произвольное оперирование образами. А.Р. Лурия уточняет, что акт мышления возникает в ситуации, для выхода из которой нет «готового» решения. Приведем также формулировку Л.В. Крушинского, который определяет некоторые стороны этого сложного процесса более узко. По его мнению мышление, или рассудочная деятельность животных, – это способность «улавливать простейшие эмпирические законы, связывающие предметы и явления окружающей среды, и возможность оперировать этими законами при построении программы поведения в новых ситуациях».
Надо заметить, что в естественной среде решать новые задачи животным приходится не очень часто – потому что благодаря инстинктам и способности к обучению они хорошо приспособлены к обычным условиям существования. Но изредка все-таки такие нестандартные ситуации возникают. И тогда животное, если оно действительно обладает зачатками мышления, изобретает что-то новое, чтобы выйти из положения.
Когда говорят о сообразительности животных, обычно в первую очередь имеют в виду собак и обезьян. Но мы начнем с других примеров. Существует много историй об уме и сообразительности ворон и их родичей – птиц семейства врановых. О том, что они могут бросать камни в сосуд с небольшим количеством воды – чтобы приблизить ее уровень к краям и напиться, упоминали еще Плиний и Аристотель. Английский естествоиспытатель Фр.Бэкон увидел и описал, как таким приемом пользовался ворон. Совершенно такую же историю нам рассказал наш современник, который вырос в глухой деревне на Украине и ни Аристотеля, ни Бэкона не читал. Зато в детстве он с удивлением наблюдал, как выращенный им ручной галчонок бросал камешки в банку, на дне которой находилось немного воды. Когда ее уровень достаточно поднимался, галчонок пил. Так что, по-видимому, попадая в такую ситуацию, разные птицы решают задачу сходным образом.
К похожему решению прибегают врановые и когда им нужно искупаться. В одной из американских лабораторий грачи любили плескаться в углублении цементного пола около отверстия для стока воды. Исследователям удалось наблюдать, что в жаркую погоду один из грачей после мытья вольеры затыкал отверстие пробкой прежде, чем вся вода успевала стечь.
Особенно умной птицей по традиции считается ворон (хотя экспериментальных доказательств того, что он в этом отношении чем-то отличается от остальных врановых, практически не имеется). Ряд примеров разумного поведения воронов в новых ситуациях приводит американский исследователь Б.Хейнрих, который долгие годы наблюдал за этими птицами в отдаленных районах штата Мэн. Хейнрих предложил задачу на сообразительность птицам, жившим в неволе в больших вольерах. Двум голодным воронам предлагали куски мяса, подвешенные на ветке на длинных шнурах, так что просто достать их клювом было невозможно. Обе взрослые птицы с задачей справились сразу, не делая никаких предварительных проб, – но каждая по-своему. Одна, сидя на ветке на одном месте, подтягивала веревку клювом и перехватывала ее, придерживала лапой каждую новую петлю. Другая же, вытягивая веревку, прижимала ее лапой, а сама отходила на ветку на некоторое расстояние и тогда вытягивала следующую порцию. Интересно, что похожий способ достать недоступную приманку в 1970-е гг. наблюдали на подмосковных водоемах: серые вороны вытягивали леску из лунок для подледного лова и добирались таким образом до рыбы.
Однако самые убедительные доказательства того, что у животных есть зачатки мышления, получены благодаря исследованию наших ближайших родственников – шимпанзе. Их способность решать неожиданно возникшие задачи убедительно продемонстрирована в работах Л.А. Фирсова. Молодые шимпанзе Лада и Нева, родившиеся и выросшие в виварии института в Колтушах, разработали целую цепь совершенно нестандартных действий, чтобы достать забытые лаборантом в комнате ключи от их клетки и выйти на свободу. Шимпанзе отломили кусок столешницы от стола, который стоял в вольере несколько лет, потом с помощью этой палки подтянули к себе штору с удаленного от вольеры окна. Сорвав штору, они бросали ее как лассо и в конце концов зацепили и подтянули к себе ключи. Ну а открывать замок ключом они умели и раньше. Впоследствии они охотно воспроизвели всю цепь действий снова, продемонстрировав, что действовали не случайно, а в соответствии с определенным планом.
Дж.Гудолл – знаменитый английский этолог, которая приучила шимпанзе к своему присутствию и на протяжении нескольких десятилетий изучала их поведение в природных условиях, собрала много фактов, которые свидетельствуют об уме этих животных, их способности экстренно, «с ходу» изобретать неожиданные решения новых задач. Один из наиболее известных и впечатляющих эпизодов1 связан с борьбой молодого самца Майка за достижения статуса доминанта. После многодневных бесплодных попыток обратить на себя внимание с помощью обычных для шимпанзе демонстраций, он схватил валявшиеся поблизости канистры от керосина и стал греметь ими для устрашения конкурентов. Сопротивление было сломлено, и он не только добился своей цели, но оставался доминантом долгие годы. Для закрепления успеха он время от времени повторял этот прием, принесший ему победу.
Майк оказался героем и другой истории. Однажды он долго не решался взять банан из рук Гудолл. В бешенстве и возбуждении от собственной нерешительности он рвал и швырял траву. Когда он увидел, как одна из травинок случайно коснулась банана в руках женщины, истерика сразу же сменилась деловитостью – Майк отломил тонкую ветку и тут же ее бросил, затем взял достаточно длинную и крепкую палку и «выбил» банан из рук экспериментатора. Увидев в руках Гудолл еще один банан, он уже не мешкал ни минуты.
Наряду с этим Гудолл (как и ряд других авторов) описывает проявления еще одного, обнаруженного в лабораторных опытах аспекта мышления, – умение шимпанзе планировать (подобно Ладе и Неве) многоходовые комбинации для достижения поставленной цели. Она описывает, например, разнообразные уловки (каждый раз сообразно ситуации) самца-подростка Фигана, которые он изобретал, чтобы не делиться добычей с конкурентами. Например, уводил их от контейнера с бананами, который только он умел открывать, а затем возвращался и быстро съедал все сам.
Эти и многие другие факты привели Гудолл к заключению, что для человекообразных обезьян характерно «рассудочное поведение, т.е. умение планировать, предвидеть способность выделять промежуточные цели и искать пути их достижения, вычленять существенные моменты данной проблемы»2.
Фактов такого рода собрано достаточно много, их приводят разные авторы. Однако не всегда интерпретация случайных наблюдений столь однозначна. Причина многих невольных заблуждений – недостаток знаний о репертуаре поведения данного вида. И тогда человек, становясь свидетелем какого-нибудь удивительно целесообразного поступка животного, приписывает его особой сообразительности этой особи. А на самом деле причина может быть в другом. Ведь животные так хорошо приспособлены природой к выполнению некоторых, на первый взгляд «умных» инстинктивных действий, что их можно расценить как проявления разума. Например, широко известные дарвиновы вьюрки используют «орудия» – палочки и иглы кактусов – для извлечения насекомых из-под коры. Однако это не результат особой сообразительности отдельных особей, а проявление пищедобывательного инстинкта, обязательного для всех представителей вида.
Еще один пример весьма распространенного заблуждения, с которым часто приходится сталкиваться, – размачивание сухой пищи, к которому прибегают многие птицы, в частности, городские вороны. Подобрав сухую корку хлеба, птица отправляется к ближайшей луже, бросает ее туда, ждет, пока она немного намокнет, достает, клюет, потом снова бросает, снова достает. Человеку, увидевшему это впервые, кажется, что он стал свидетелем уникальной изобретательности. Между тем установлено, что этот прием систематически используют очень многие птицы, причем делают это с самого раннего детства. Например, воронята, которых мы воспитывали в вольере в изоляции от взрослых птиц, пытались размачивать в воде и хлеб, и мясо, да и несъедобные предметы (игрушки) уже в начале второго месяца жизни – как только начинали самостоятельно брать пищу. А вот когда некоторые городские вороны кладут сушки, которые слишком тверды, чтобы размокнуть в луже, на трамвайные рельсы – это уже, по-видимому, действительно чье-то индивидуальное изобретение.
Случаев, когда самое обычное, характерное для вида, поведение принимают за проявление разума, можно привести немало. Поэтому одна из заповедей специалиста в этой области – следовать так называемому канону К.Ллойда Моргана, который требует «... постоянно контролировать, не лежит ли в основе предположительно разумного действия животного какой-то более простой механизм, занимающий более низкое место на психологической шкале», т.е. проявление некоторого инстинкта (как у дарвиновых вьюрков) или результатов обучения (как при размачивании корок).
Подобный контроль может быть осуществлен с помощью опытов в лаборатории – как это было в упомянутых выше работах Б.Хейнриха с воронами или в экспериментах Л.В. Крушинского, о которых будет сказано ниже.
Бывает и так, что некоторые рассказы о «разумном» поведении животных – просто плод чьей-то фантазии. Например, английский ученый Д.Роменс – современник Ч.Дарвина – записал чье-то наблюдение, о том, что крысы якобы додумались совершенно особым способом воровать яйца. По его словам, одна крыса обнимает яйцо лапами и переворачивается на спину, а вторая тащит ее за хвост.
За прошедшие с тех пор более 100 лет интенсивного изучения крыс как в природе, так и в лаборатории никому не удалось наблюдать ничего похожего. Скорее всего, это была просто чья-то выдумка, принятая на веру. Впрочем, автор этой истории мог заблуждаться вполне искренне. К такому предположению можно придти, наблюдая за поведением крыс в вольере, куда им брошено сваренное «вкрутую» яйцо. Оказалось, что все животные (их было примерно 5–6) сильно возбудились. Они попеременно, отталкивая друг друга, набрасывались на новый предмет, пытались «обнять» его лапами, и часто падали на бок, захватив яйцо всеми четырьмя конечностями. В такой сутолоке, когда упавшую с яйцом в лапах крысу подталкивают остальные, вполне может возникнуть впечатление, что одна из них тащит другую. Иной вопрос – почему им так понравилось яйцо, которого они никогда в жизни не видели, ведь это были серые крысы-пасюки, выращенные в лаборатории на комбикормах...
Какие же формы поведения животных действительно можно считать разумными? На этот вопрос нет простого и однозначного ответа. Ведь и разум человека, элементы которого мы пытаемся обнаружить у животных, имеет разные проявления – недаром говорят о «математическом уме» или о музыкальной или художественной одаренности. Но и у «обычного» человека, не обладающего особыми талантами, разум имеет очень разные проявления. Это и решение новых задач, и планирование своих действий, и мысленное сопоставление своих знаний с последующим их использование в самых разных целях.
Важнейшая особенность мышления человека – способность обобщать полученную информацию и хранить ее в памяти в абстрактной форме. Наконец, самая уникальная его черта – способность выражать свои мысли с помощью символов – слов. Все это очень сложные психические функции, но, как ни странно, постепенно выясняется, что некоторые из них действительно имеются у животных, хотя и в зачаточной, элементарной, форме.
– успешно разрешает новые для него, неожиданно возникающие задачи, решению которых оно не могло научиться заранее;
– действует не наугад, не методом проб и ошибок, а по заранее составленному плану, пусть самому примитивному;
– способно к обобщению получаемой им информации, а также к использованию символов.
Источник современного понимания проблемы мышления животных – многочисленные и надежные экспериментальные доказательства, причем самые первые и достаточно убедительные из них были получены еще в первой трети XX в.
Крупнейший отечественный зоопсихолог Н.Н. Ладыгина-Котс впервые в истории науки в 1910–1913 гг. изучала поведение шимпанзе. Она показала, что воспитывавшийся у нее шимпанзе Иони был способен не только к обучению, но и к обобщению и абстрагированию ряда признаков, а также к некоторым другим сложным формам познавательной деятельности. Когда у Надежды Николаевны родился собственный сын, она столь же скрупулезно следила за его развитием и впоследствии описала результаты своего сравнения онтогенеза поведения и психики шимпанзе и ребенка в получившей мировую известность монографии «Дитя шимпанзе и дитя человека в их инстинктах, эмоциях, играх, привычках и выразительных движениях» (1935 г.).
Второе экспериментальное доказательство наличия у животных зачатков мышления – открытая В.Келером в период 1914–1920 гг. способность шимпанзе к «инсайту», т.е. решению новых задач за счет «разумного постижения их внутренней природы, за счет понимания связей между стимулами и событиями». Именно он обнаружил, что шимпанзе могут без подготовки решать впервые возникающие перед ними задачи – например, берут палку, чтобы сбить высоко подвешенный банан или строят для этого пирамиду из нескольких ящиков. По поводу таких решений Иван Петрович Павлов, повторивший опыты Келера у себя в лаборатории, позднее говорил: «А когда обезьяна строит вышку, чтобы достать плод, это условным рефлексом не назовешь, это есть случай образования знания, улавливания нормальной связи вещей. Это зачатки конкретного мышления, которым и мы орудуем» .
Опыты В.Келера повторили многие ученые. В разных лабораториях шимпанзе строили пирамиды из ящиков и с помощью палок добывали приманки. Им случалось решать задачи и посложнее. Например, в опытах ученика И.П. Павлова Э.Г. Вацуро шимпанзе Рафаэль научился тушить огонь – заливал водой спиртовку, которая преграждала ему доступ к приманке. Воду он наливал из специального бака, а когда ее там не оказывалось, то изобретал способы выйти из положения – например, заливал огонь водой из бутылки, а один раз он помочился в кружку. Другая обезьяна (Каролина) в такой же ситуации схватила тряпку и ею загасила огонь.
А потом опыты перенесли на озеро. Контейнер с приманкой и спиртовка находились на одном плоту, а бак с водой, из которого Рафаэль привык брать воду – на другом. Плоты были расположены сравнительно далеко друг от друга и соединены узкой и шаткой доской. И вот тут-то часть авторов решила, что сообразительность Рафаэля имеет свои пределы: он приложил немало усилий, чтобы принести воду с соседнего плота, но не попытался просто зачерпнуть ее из озера. Возможно, это происходило потому, что шимпанзе не слишком любят купаться.
Анализ этого и многих других случаев, когда обезьяны по собственной инициативе использовали орудия для достижения видимой, но недосягаемой приманки, позволил выявить важнейший параметр их поведения – наличие преднамеренности, способности планировать собственные действия и предвидеть их результат. Однако результаты описанных выше опытов не всегда однозначны, и разные авторы зачастую трактовали их по-разному. Все это диктовало необходимость создания других задач, где также требовалось бы применение орудий, но поведение животных можно было бы оценить по принципу «да или нет».
Такую методику предложила итальянская исследовательница Э.Визальберги. В одном из ее опытов приманку помещали в длинную прозрачную трубу, в середине которой находилось углубление («ловушка»). Чтобы получить приманку, обезьяна должна была вытолкнуть ее трубы палкой, причем только с одного конца – в противном случае приманка падала в «ловушку» и становилась недосягаемой. Шимпанзе довольно быстро научились справляться с этой задачей, а вот с более низкоорганизованными обезьянами – капуцинами – дело обстояло по-другому. Им вообще долго приходилось втолковывать, что для получения приманки, в которой они были весьма заинтересованы, нужно использовать палку. Но как применять ее правильно, для них так и осталось загадкой. На рисунке 8 вы видите самочку по кличке Роберта, которая уже протолкнула в ловушку одну конфету, но, тем не менее, направляет туда и вторую, не прогнозируя результата своих действий).
Есть и другие доказательства того, что способность к планированию действий, достижению промежуточных целей и предвидению их результата отличает поведение человекообразных обезьян – антропоидов от поведения остальных приматов, причем наблюдения этологов за антропоидами в природе полностью подтверждают, что такие черты типичны для их поведения.
Как бы ни были интересны и важны опыты, где шимпанзе тем или иным способом применяли орудия, их специфика состояла в том, что их нельзя было провести на каких-нибудь других животных – трудно заставить собак или дельфинов строить вышку из ящиков или орудовать палкой. Между тем как для биологии, так и для эволюционной психологии характерна традиция применения сравнительного метода, которая диктует необходимость оценить наличие той или иной формы поведения у животных разных видов. Большой вклад в решение этой задачи внесли работы Л.В. Крушинского (1911–1984) – крупнейшего отечественного специалиста по поведению животных, которое он исследовал в самых разных аспектах, включая и генетику поведения, и наблюдение за животными в естественной среде обитания.
Наблюдения, сделанные им во время походов, составили целую книгу «Загадки поведения, или В таинственном мире нас окружающих». А некоторые из них, как мы увидим далее, послужили основой для проведения экспериментов в лаборатории.
Работы Л.В. Крушинского ознаменовали новый этап в экспериментальных исследованиях зачатков мышления у животных. Он разработал универсальные методики, которые позволяли проводить опыты на животных разных видов и объективно регистрировать и количественно оценивать их результаты. Одним из примеров может служить методика изучения способности экстраполировать направление движения пищевого раздражителя, исчезающего из поля зрения. Экстраполяция – это четкое математическое понятие. Оно означает нахождение по ряду данных значений функции других ее значений, находящихся вне этого ряда. Идея этого опыта родилась при наблюдении за поведением охотничьей собаки. Преследуя тетерева, пес не стал ломиться за ним через кусты, а обежал их вокруг и встретил птицу точно на выходе. Задачи такого рода нередко возникают в естественной жизни животных.
Для изучения способности к экстраполяции в лаборатории используют так называемый опыт с ширмой. В этом опыте перед животным помещают непрозрачную преграду, в центре которой имеется отверстие. За щелью находятся две кормушки: одна с кормом, другая пустая. В момент, когда животное ест, кормушки начинают раздвигаться и через несколько секунд скрываются за поперечными преградами.
Чтобы решить эту задачу, животное должно представить себе траектории движения обеих кормушек после того, как они скроются из поля зрения, и на основе их сопоставления определить, с какой стороны надо обойти преграду, чтобы получить корм. Способность к решению подобных задач была изучена у представителей всех классов позвоночных, и оказалось, что она варьирует в весьма значительной степени.
Было установлено, что ее не решают ни рыбы (4 вида), ни земноводные (3 вида). Однако все 5 исследованных видов рептилий оказались способны решать эту задачу – хотя доля ошибок у них была достаточно высока, и их результаты были существенно ниже, чем у других животных, статистический анализ показал, что они все же достоверно чаще обходили ширму в нужном направлении.
Наиболее полно способность к экстраполяции охарактеризована у млекопитающих – всего было изучено около 15 видов. Хуже всех задачу решают грызуны – с ней справляются только отдельные генетические группы мышей и дикие крысы пасюки, а также бобры. Причем доля правильных решений при первом предъявлении у этих видов, как и у черепах, лишь незначительно (хотя и статистически достоверно) превышала случайный уровень. Представители более высокоорганизованных млекопитающих – собаки, волки, лисы и дельфины – успешнее справляются с этой задачей. Доля правильных решений составляет у них более 80% и сохраняется при различных усложнениях задачи.
Неожиданными оказались данные по птицам. Как известно, мозг птиц устроен иначе, чем у млекопитающих. У них отсутствует новая кора, с активностью которой связано выполнение наиболее сложных функций, поэтому долгое время было распространено мнение о примитивности их умственных способностей. Тем не менее, оказалось, что врановые птицы решают эту задачу так же хорошо, как собаки и дельфины. В отличие от них куры и голуби – птицы с наиболее примитивно организованным мозгом – с задачей на экстраполяцию не справляются, а хищные птицы занимают на этой шкале промежуточное положение.
Таким образом, сравнительный подход позволяет ответить на вопрос о том, на каких этапах филогенеза возникли первые, наиболее простые, зачатки мышления. По-видимому, это произошло достаточно рано – еще у предков современных рептилий, Таким образом, можно сказать, что предыстория человеческого мышления восходит к достаточно древним этапам филогенеза.
Способность к экстраполяции – только одно из возможных проявлений мышления животных. Существует и ряд других элементарных логических задач, часть которых также разработал и применял Л.В. Крушинский. Они позволили охарактеризовать некоторые другие стороны мышления животных, например способность сравнивать свойства объемных и плоских фигур и на этой основе с первого же раза безошибочно находить приманку. Оказалось, например, что ни волки, ни собаки, такую задачу не решают, но с ней успешно справляются обезьяны, медведи, дельфины, а также врановые птицы.
Перейдем теперь к рассмотрению другой стороны мышления – способности животных к выполнению операций обобщения и абстрагирования, лежащих в основе мышления человека. Обобщение – это мысленное объединение предметов по общим для всех них существенным признакам, а абстрагирование, неразрывно связанное с обобщением, – отвлечение от признаков второстепенных, в данном случае не существенных.
В эксперименте о наличии способности к обобщению судят по так называемому «тесту на перенос» – когда животному показывают стимулы, которые в той или иной степени отличаются от использованных при обучении. Например, если животное научилось выбирать изображения нескольких фигур, обладающих двусторонней симметрией, то в тесте на перенос ей также показывают фигуры, часть из которых обладает этим признаком, – но уже другие. Если голубь (именно на этих птицах проводили такие опыты) будет и среди новых фигур выбирать только симметричные, можно утверждать, что он обобщил признак «двусторонняя симметрия».
После того как в результате обучения обобщен какой-то признак, некоторые животные могут осуществлять «перенос» не только на стимулы, сходные с использованными при обучении, но и на стимулы других категорий. Например, птицы, обобщившие признак «сходство по цвету», без дополнительной тренировки выбирают не только сходные с образцом стимулы новых цветов, но и совершенно незнакомые – например, не цветные, а по-разному заштрихованные карточки. Иными словами, они обучаются мысленно объединять стимулы по «сходству» самых разнообразных признаков. Такой уровень обобщения называют протопонятийным (или довербально-понятийным), когда информация о свойствах стимулов хранится в отвлеченной, хотя и не выраженной словом, форме.
Такой способностью обладают шимпанзе, а также дельфины, врановые и попугаи. А вот более просто организованные животные с подобными тестами справляются с трудом. Даже капуцинам и макакам для установления сходства признаков других категорий снова приходится учиться или, по крайней мере, доучиваться. Голубям, научившимся выбирать по сходству с образцом цветовые стимулы, при предъявлении стимулов другой категории приходится учиться совершенно заново и очень долго. Это так называемый допонятийный уровень обобщения. Он позволяет «мысленно объединять по общим признакам» только те новые стимулы, которые относятся к той же категории, что и использованные при обучении, – цвет, форма, симметрия... Следует подчеркнуть, что допонятийный уровень обобщения характерен для большинства животных.
Наряду с конкретными абсолютными признаками – цвет, форма и т.п. животные могут обобщать и относительные признаки, т.е. такие, которые выявляются только при сопоставлении двух и более предметов – например больше (меньше, равно), тяжелее (легче), правее (левее), сходный (отличающийся) и т.п.
Способность многих животных к высоким степеням обобщения позволила задаться вопросом о том, есть ли у них зачатки процесса символизации, т.е. могут ли они связывать нейтральный для них произвольный знак с представлениями о предметах, действиях или понятиях. И могут ли оперировать такими символами вместо обозначаемых ими предметов и действий.
Получить ответ на этот вопрос очень важно, т.к. именно использование символов-слов составляет основу наиболее сложных форм психики человека – речи и абстрактно-логического мышления. До недавнего времени на него отвечали резко отрицательно, считая, что подобные функции – прерогатива человека, а у животных нет и не может быть даже ее зачатков. Однако работы американских ученых в последней трети ХХ в. заставили пересмотреть эту точку зрения.
В нескольких лабораториях шимпанзе обучали так называемым языкам-посредникам – системе тех или иных знаков, которые обозначали предметы обихода, действия с ними, некоторые определения и даже отвлеченные понятия – «больно», «смешно». В качестве слов использовали или жесты языка глухонемых, или же значки, которыми были помечены клавиши.
Результаты этих экспериментов превзошли все ожидания. Оказалось, что обезьяны действительно усваивают «слова» этих искусственных языков, причем их лексикон весьма обширен: у первых подопытных животных он содержал сотни «слов», а в более поздних опытах – 2–3 тыс.! С их помощью обезьяны называют предметы повседневного обихода, свойства этих предметов (цвета, размеры, вкус и т.п.), а также действия, которые совершают они сами и окружающие их люди. Они правильно используют нужные «слова» в самых разных ситуациях, в том числе и совершенно новых. Например, когда однажды во время автомобильной прогулки за шимпанзе Уошо погналась собака, она не спряталась, а, высунувшись из окна машины, начала жестикулировать: «Собака, уходи».
Характерно, что «слова» языка-посредника связывались у обезьяны не только с конкретным предметом или действием, на примере которых проводили обучение, а применялись значительно более широко. Так, усвоив жест «собака» на примере жившей рядом с лабораторией дворняжки, Уошо называла так всех собак любой породы (от сенбернара до чихуахуа) как в жизни, так и на картинках. И даже услышав вдалеке собачий лай, она делала тот же жест. Сходным образом, усвоив жест «ребенок», она применяла его и к щенкам, и к котятам, и к куклам, и к любым детенышам в жизни и на картинках.
Эти данные свидетельствуют о высоком уровне обобщения, который лежит в основе усвоения таких «языков». Обезьяны правильно решают тесты на перенос и обозначают с их помощью весьма разнообразные новые предметы, относящиеся не только к той же категории (разные виды собак, включая их изображения), но и к стимулам другой категории, воспринимаемым не с помощью зрения, а с помощью слуха (лай отсутствующей собаки). Как уже упоминалось, такой уровень обобщения рассматривается как способность к формированию довербальных понятий.
Обезьяны, как правило, охотно включались в процесс обучения. Первые знаки они осваивали в ходе усиленной и направленной тренировки с пищевым подкреплением, но постепенно переходили к работе «за интерес» – одобрение экспериментатора. Они нередко изобретали собственные жесты для обозначения важных для них предметов. Так, горилла Коко, любившая молодые побеги банана, называла их комбинируя два жеста – «дерево» и «салат», а Уошо, приглашая к любимой игре в прятки, характерным движением несколько раз закрывала ладонями глаза и быстро их отнимала.
Гибкость владения лексиконом проявляется и в том, что для обозначения одного и того же предмета, название которого им не было известно, обезьяны использовали разные знаки, описывающие разные их свойства. Так, одна из шимпанзе – Люси – при виде чашки делала жесты «пить», «красный», «стекло», которые четко описывали данную конкретную чашку. Не зная нужных «слов», она называла банан «зеленый огурец сладкий», а редиску «боль, плакать, еда».
Более тонкое понимание смысла усвоенных жестов проявлялось в способности некоторых обезьян употреблять их в переносном смысле. Оказалось, что у многих из них, живших в разных лабораториях и, конечно, никогда не общавшихся друг с другом, слово «грязный» – любимое ругательство. Одни называли «грязным» ненавистный поводок, который им обязательно надевают во время прогулки, собак и мартышек, которых они не любят, наконец, тех сотрудников, которые им чем-то не угодили. Так, однажды Уошо посадили в клетку на время уборки во дворе, по которому она обычно свободно передвигалась. Обезьяна бурно выражала свое неудовольствие, а когда к ней пригляделись повнимательнее, оказалось, что она к тому же жестикулирует: «Грязный Джек, дай пить!». Горилла Коко выражалась еще более радикально. Когда ей не нравилось, как с ней обращаются, она жестикулировала: «Ты грязный плохой туалет».
Как выяснилось, обезьянам присуще и своеобразное чувство юмора. Так, однажды Люси, сидевшая на плечах у своего воспитателя Роджера Футса, нечаянно пустила лужицу ему за шиворот и просигналила: «Смешно».
Важнейший и вполне достоверныйфакт, установленный в опытах разных ученых на шимпанзе и гориллах, состоит в том, что антропоиды понимают значение порядка слов в предложении. Например, обычно воспитатель сообщал Люси о начале игры жестами «Роджер – щекотать – Люси». Однако в первый же раз, когда он прожестикулировал «Люси – щекотать – Роджер», обезьяна радостно бросилась исполнять это приглашение. В собственных фразах антропоиды также соблюдали правила, принятые в английском языке.
Наиболее веские доказательства того, что владение шимпанзе усвоенным «языком» действительно основано на высокой степени обобщения и абстрагирования, способности оперировать усвоенными символами в полном отрыве от обозначаемых предметов, о возможности понимать смысл не только слов, но и целых фраз, получены в работах С.Севидж-Рамбо. Она воспитывала с самого раннего возраста (6–10 месяцев) нескольких детенышей карликовых шимпанзе (бонобо), которые постоянно находились в лаборатории, наблюдали за всем происходящим и слышали ведущиеся при них разговоры. Когда одному из воспитанников, Кэнзи (рис. 11), исполнилось 2 года, экспериментаторы обнаружили, что он самостоятельно научился обращаться с клавиатурой и усвоил несколько десятков лексиграмм. Это произошло в процессе его контактов с приемной матерью – Мататой, которую обучали языку, но безуспешно. В этом же возрасте выяснилось, что Кэнзи понимал и многие слова, а к 5 годам – целые фразы, которым его специально не учили и которые он слышал впервые. После этого его, а затем и других бонобо, воспитанных сходным образом, стали «экзаменовать» – день за днем они выполняли серии заданий по впервые услышанным ими инструкциям самого разного рода. Часть из них касалась самых обычных повседневных действий: «положи булку в микроволновку»; «достань сок из холодильника»; «дай черепахе картошки»; «выйди на улицу и найди там морковку».
Другие фразы предполагали совершение мало предсказуемых действий с обычными предметами: «выдави зубную пасту на гамбургер»; «найди (игрушечную) собачку и сделай ей укол»; «нашлепай гориллу открывалкой для банок»; «пусть (игрушечная) змея укусит Линду (сотрудницу)» и т.д.
Особенности поведения Кэнзи и других бонобо полностью совпадали с поведением детей в возрасте 2,5 лет. Однако, если позже речь детей продолжала стремительно развиваться и усложняться, то обезьяны, хотя и совершенствовались, но только в пределах уже достигнутого уровня.
Эти удивительные результаты получены в нескольких независимо работающих лабораториях, что свидетельствует об их особой достоверности. Кроме того, способность обезьян (а также ряда других животных) оперировать символами, доказана и различными более традиционными лабораторными экспериментами. Наконец, московские морфологи еще в 1960-е гг. показали, что в мозге обезьян есть области коры больших полушарий, которые представляют собой прообраз речевых зон мозга человека.
Таким образом, многочисленные данные убедительно доказывают, что у животных имеются зачатки мышления. В самой примитивной форме они проявляются у довольно широкого круга позвоночных, начиная с рептилий. По мере повышения уровня организации мозга растет число и сложность задач, доступных для решения данному виду. Самого высокого уровня развития достигает мышление человекообразных обезьян. Они способны не только к планированию своих действий и предвидению их результата при решении новых задач в новой ситуации – им свойственна также развитая способность к обобщению, усвоению символов и овладению простейшими аналогами языка человека на уровне 2,5-летнего ребенка.
З.А. ЗОРИНА, докт. биол. наук, зав. лабораторией МГУ http://bio.1september.ru/article.php?ID=200302609
Введение
Сравнительный анализ предполагает определение того, что такое психичка вообще, и психика человека и животных.
В психологической литературе даются следующие определения:
Психика - высшая форма взаимосвязи живых существ и предметным миром, выраженная в их способности реализовывать свои побуждения и действовать на основе информации о нем.
Психика животных - внутренний субъективный мир животного, охватывающий весь комплекс субъективно переживаемых процессов и состояний: восприятие, память, мышление, намерения, сны и т.п., включающие такие элементы психического опыта, как ощущения, образы, представления и эмоции.
Проблема развития психики представляла собой краеугольный камень всей психологии ХХ столетия. Основой разработки этой проблемы явилась эволюционная теория Ч. Дарвина. Его последователем был А.Н. Северцов. Проблему развития психики рассматривал так же Л.А. Орбели.
Поскольку психику животных, в отличие от психики человека, нельзя изучать на основе интроспективных отчетов, то исследование ее развития в филогенезе предполагает определение некоего объективного критерия (внешне наблюдаемый и регистрируемый признак, позволяющий утверждать, что у организма есть психика). Среди имеющихся в психологической науке гипотез относительно этого признака наибольшее признание и развитие получила гипотеза А.Н. Леонтьева. В ней в качестве объективного критерия психики предлагается рассматривать способность живых организмов реагировать на биологически нейтральные воздействия. В разработанной Леонтьевым периодизации развития психики, охватывающей весь процесс эволюции животного мира, выделяются три стадии: стадия сенсорной элементарной психики; стадия перцептивной психики; стадия интеллекта.
Современное понимание сущности психики разработано в трудах Н.А. Бернштейна, Л.С. Выготского, А.Н. Леонтьева, А.Р. Лурия, С.Л. Рубинштейна
и др.
История сравнительных исследований дала немало примеров того общего, что обнаруживается в психике человека и животных, но, согласно теории Л.С. Выготского, у человека возникает особый вид функций психических - функции психические высшие, полностью отсутствующие у животных.
1. Познавательные процессы (ощущение, восприятие, память) животных и человека)
Развитие психики в животном мире связано с возникновением и развитием нервной системы, особенно головного мозга. Наряду с развитием нервной системы важную роль для развития психической деятельности имеет характер взаимоотношения животного с окружающей средой. На стадии элементарной чувствительности животные реагируют только на отдельные свойства предметов внешнего мира. На стадии предметного восприятия деятельность животного определяется воздействием уже не отдельных свойств предметов, а вещами в целом. Отражение действительности осуществляется в виде целостных образов. Как человек, так и животные обладают общими врожденными элементарными способностями познавательного характера, которые позволяют им воспринимать мир в виде элементарных ощущений (у высокоразвитых животных - и в виде образов), запоминать информацию. Все основные виды ощущений: зрение, слух, осязание, обоняние, вкус, кожная чувствительность и др. - с рождения присутствуют у человека и животных. Их функционирование обеспечивается наличием соответствующих анализаторов. Но восприятие и память развитого человека отличаются от аналогичных функций у животных и новорожденных младенцев. Эти отличия проходят сразу по нескольким линиям. Во-первых, у человека по сравнению с животными соответствующие познавательные процессы обладают особыми качествами: восприятие - предметностью, константностью, осмысленностью, а память - произвольностью и опосредствованностью (применение человеком специальных, культурно выработанных средств запоминания, хранения и воспроизведения информации). Именно эти качества приобретаются человеком при жизни и развиваются далее благодаря обучению. Во-вторых, память животных по сравнению с человеком ограничена. Они могут пользоваться в своей жизни только той информацией, которую приобретают сами. Следующим поколениям себе подобных существ они передают лишь то, что как-то закрепилось наследственно и отразилось в генотипе. Остальной благоприобретенный опыт при уходе животного из жизни оказывается безвозвратно утраченным для будущих поколений. Иначе обстоит дело у человека. Его память практически безгранична. Он может запоминать, хранить и воспроизводить теоретически бесконечное количество информации благодаря тому, что ему самому нет необходимости всю эту информацию постоянно помнить и держать в своей голове. Для этого люди изобрели знаковые системы и средства для записи информации. Они могут не только записывать и хранить ее, но также передавать из поколения в поколение через предметы материальной и духовной культуры, обучение пользованию соответствующими знаковыми системами и средствами.
2. Интеллект человека и животных
Интеллект - это понятие определяется достаточно разнородно, но в общем виде имеются в виду индивидуальные особенности, относимые к сфере познавательной, прежде всего - к мышлению, памяти, восприятию, вниманию и пр. Подразумевается определенный уровень развития мыслительной деятельности личности, обеспечивающий возможность приобретать все новые знания и эффективно использовать их в ходе жизнедеятельности, - способность к осуществлению процесса познания и к эффективному решению проблем, в частности - при овладении новым кругом жизненных задач. Под интеллектом животных понимают высшую форму форму психической деятельности животных (обезьян и ряда других высших позвоночных), отличающаяся отображением не только предметных компонентов среды, но и их отношений и связей (ситуаций), а также нестереотипным решением сложных задач различными способами с переносом и использованием различных операций, усвоенных в результате предшествующего индивидуального опыта. «Психика большинства млекопитающих животных остается на стадии перцептивной психики, однако наиболее высокоорганизованные из них поднимаются еще на одну ступень развития: происходит переход на стадию интеллекта. Говоря о стадии интеллекта, прежде всего имеют в виду деятельность антропоидов, то есть человекообразных обезьян». В действительности на каждой ступени развития интеллект приобретает качественно специфические формы. Основной «скачок» в развитии интеллекта, первые зачатки или биологические предпосылки которого появляются у приматов, у человекоподобных обезьян, связан с переходом от биологических форм существования к историческим и развитием у человека общественно-трудовой деятельности: воздействуя на природу и изменяя ее, он начинает по-новому ее познавать; в процессе этой познавательной деятельности проявляется и формируется специфически человеческий интеллект; будучи предпосылкой специфических форм человеческой деятельности, он является вместе с тем и ее результатом. Это развитие человеческого интеллекта, мышления, неразрывно связано с развитием у человека сознания. Сознание - высший уровень развития психики, присущий исключительно человеку. Его развитие обусловлено социальными условиями и всегда носит целенаправленный и активный характер. Таким образом, интеллектуальное поведение является вершиной психического развития животных. Для него характерен перенос усвоенного индивидуального опыта в новые ситуации, но отсутствует обобщение способа решения и абстракции. Развитие интеллекта у животных подчинено только биологическим законам, тогда как у человека оно носит общественный характер.
3. Мотивация и эмоции у человека и животных
Мотивация - это совокупность побуждающих факторов, которые вызывают активность личности и определяют направленность ее деятельности. Научному изучению причин активности человека и животных, их детерминации, положили начало еще великие мыслители древности - Аристотель, Гераклит, Демокрит, Лукреций, Платон, Сократ, упоминавшие о «нужде» как учительнице жизни. Демокрит, например, рассматривал нужду (потребность) как основную движущую силу, которая не только привела в действие эмоциональные переживания, но сделала ум человека изощренным, позволила приобрести язык, речь и привычку к труду. Вне потребностей человек не смог бы выйти из дикого состояния. Философы Древней Греции и Древнего Рима достигли значительных успехов в понимании детерминации (причинности) поведения человека. Однако их рационализм как философское течение обладал и крупными недостатками. Человек представлялся уникальным существом, не имеющим ничего общего с животными. Только он, наделенный разумом, мышлением и сознанием, обладает свободой выбора действий. Мотивация, детерминация поведения с этих позиций связывалась только с разумом и волей. В отличие от объяснения поведения человека с позиций рационалистов как исключительно разумного, на поведение животных распространялись взгляды иррационалистов: оно несвободно, неразумно, управляется неосознаваемыми биологическими силами, проистекающими из органических потребностей. Неслучайно стоиками, представителями одного из философских течений, введено понятие «инстинкт». Различия в воззрениях на сущность и происхождение мотивации поведения человека и животных сохранялись вплоть до середины XIX века. Постепенно произошло сближение позиций рационализма и иррационализма в изучении причин поведения человека и животных. И произошло это благодаря эволюционному учению Ч. Дарвина, позволившему ученым свести к минимуму различия между человеком и животными. С одной стороны, стали изучаться разумные формы поведения у животных, с другой - инстинкты и рефлексы у человека, рассматривавшиеся в качестве мотивационных факторов. Сближение понимания механизмов поведения у животных и человека привело к тому, что, например, английский философ Джозеф Пристли (вторая половина XVIII века) считал, что животные обладают зачатками всех способностей человека без исключения, причем отличие их от человека только «в степени, а не вроде». Он приписывал животным волю, рассудок и даже способность к абстрагированию. До сих пор в философской, биологической и психологической литературе принято говорить о мотивации и мотивах не только человека, но и животных. При этом под мотивацией понимается любая причина, вызывающая ту или иную реакцию животных и человека. Предложенная П.К. Анохиным (1975) схема функциональной системы, в частности та ее часть, которая касается принятия решения, приложима как для произвольного, так и непроизвольного поведения, и это вроде бы дает основание сблизить мотивационные механизмы человека и животного. Действительно, у того и другого присутствует пусковая афферентация (стимул, сигнал, раздражитель), обстановочная афферентация (оценка и учет собственного состояния и ситуации), память (какая прежде была реакция на данный стимул) и потребность, называемая П.К. Анохиным мотивацией. У животных и у человека имеется предвосхищение будущих результатов, описываемых в различных схемах поведения как «акцептор действия», «установка», «ожидание», «экстраполяция», «антиципация». У высших животных возможна и «борьба мотивов», например потребности в пище с инстинктом самозащиты (животное хочет схватить пищу, но боится). Наконец, у них проявляется и сила воли: они настойчиво требуют от хозяина пищу, которую он ест (бьют его лапой), или не мочатся, находясь дома или в транспорте (при этом, как и люди, испытывают мучительные ощущения). Таким образом, поведение животных может быть не только целесообразным, но в определенной степени разумным, произвольным. И если поставить вопрос о том, можно ли говорить о мотивации поведения животных, то ответ следует дать такой это поведение в такой степени мотивированно, в какой оно носит произвольный характер. Такая позиция означает признание эволюционного развития мотивации как произвольного способа управления поведением. В основном поведение человека связано с произвольной регуляцией, а значит и с мотивацией, в которой ведущая роль принадлежит не физиологическим, а психологическим механизмам, так как сознательно осуществляются анализ ситуации, выбор цели и построение плана действия. Таким образом, у человека в отличие от животного мотивация может быть осознанной. Эмоции - особый класс субъективных психологических состояний, отражающих в форме непосредственных переживаний, ощущений приятного или неприятного, отношения человека к миру и людям, процесс и результаты его практической деятельности. К классу эмоций относятся настроения, чувства, аффекты, страсти, стрессы. Это так называемые «чистые» эмоции. Они включены во все психические процессы и состояния человека. Любые проявления его активности сопровождаются эмоциональными переживаниями. У человека главная функция эмоций состоит в том, что благодаря эмоциям мы лучше понимаем друг друга, можем, не пользуясь речью, судить о состояниях друг друга и лучше преднастраиваться на совместную деятельность и общение. Замечательным, например, является тот факт, что люди, принадлежащие к разным культурам, способны безошибочно воспринимать и оценивать выражения человеческого лица, определять по нему такие эмоциональные состояния, как радость, гнев, печаль, страх, отвращение, удивление. Это, в частности, относится и к тем народам, которые вообще никогда не находились в контактах друг с другом. Данный факт не только убедительно доказывает врожденный характер основных эмоций и их экспрессии на лице, но и наличие генотипически обусловленной способности к их пониманию у живых существ. Это, как мы уже видели, относится к общению живых существ не только одного вида друг с другом, но и разных видов между собой. Хорошо известно, что высшие животные и человек способны по выражению лица воспринимать и оценивать эмоциональные состояния друг друга. Сравнительно недавно проведенные исследования показали, что антропоиды также, как и человек, способны не только «читать» по лицу эмоциональные состояния своих сородичей, но и сопереживать им, испытывая, вероятно, при этом такие же эмоции, как и то животное, которому они сопереживают. В одном из экспериментов, где проверялась подобная гипотеза, человекообразная обезьяна вынуждена была наблюдать за тем, как на ее глазах наказывают другую обезьяну, которая при этом испытывала внешне ярко проявляемое состояние невроза. Впоследствии оказалось, что аналогичные физиологические функциональные изменения были обнаружены и в организме «наблюдателя» - той обезьяны, которая просто смотрела, как в ее присутствии наказывают другую. Однако врожденными являются далеко не все эмоционально-экспрессивные выражения. Некоторые из них, как было установлено, приобретаются прижизненно в результате обучения и воспитания. В первую очередь данный вывод относится к жестам как способу культурно обусловленного внешнего выражения эмоциональных состояний и аффективных отношений человека к чему-либо. Эмоции, утверждал Ч. Дарвин, возникли в процессе эволюции как средство, при помощи которого живые существа устанавливают значимость тех или иных условий для удовлетворения актуальных для них потребностей. Эмоционально-выразительные движения человека - мимика, жесты, пантомимика - выполняют функцию общения, т.е. сообщения человеку информации о состоянии говорящего и его отношении к тому, что в данный момент происходит, а также функцию воздействия - оказания определенного влияния на того, кто является субъектом восприятия эмоционально-выразительных движений. У высших животных, и особенно у человека, выразительные движения стали тонко дифференцированным языком, с помощью которого живые существа обмениваются информацией о своих состояниях и о том, что происходит вокруг. Это - экспрессивная и коммуникативная функции эмоций. Они же являются важнейшим фактором регуляции процессов познания. По мнению С.Л. Рубинштейна, все формы психики и поведения животных строятся на основе биологических форм существования, вырабатываясь в процессе приспособления к среде. По своей мотивации все они исходят из неосознанных, слепо действующих биологических потребностей. В отличие от животных, человек способен к волевой регуляции проявления эмоций и их осознанию. 4. Биосоциальная природа психологии и поведения человека
«Мы должны теперь более подробно рассмотреть качественные особенности психики человека, которые решительно выделили его из животного мира. Эти особенности возникли в процессе антропогенеза и культурной истории человечества и были непосредственно связаны с переходом человека с биологического на социальный путь развития. Главным событием здесь явилось возникновение сознания». В настоящее время единой теории сознания нет. Поэтому существуют различные подходы к его рассмотрению. Среди них доминировали два: «биологический» и «идеальный». С точки зрения идеального подхода человек имеет божественное происхождение, а с позиции биологического - человек имеет естественное происхождение и является частью живой природы, поэтому его психическую жизнь можно описать теми же понятиями, что и психическую жизнь животных. К числу ярчайших представителей этой позиции может быть отнесен И.П. Павлов, обнаруживший, что законы высшей нервной деятельности одинаковы как для животных, так и для человека. Поэтому бытовало мнение, которое и сегодня разделяют некоторые физиологи; оно заключается в том, что физиология высшей нервной деятельности, или наука о мозге в целом, рано или поздно заменит собой психологию. Но тогда вполне закономерно возникает предположение о том, что сознание, присущее человеку, должно встречаться и у животных, а если мы говорим о сознании как качественно новом образовании, то необходимо вводить совсем другие понятия и искать совсем другие законы. На фоне споров о том, с каких позиций подходить к изучению псмхики человека - биологической, «божественной» (идеальный подход) или социальной, появилась теория культурно-исторического происхождения высших психических функций человека, основоположником которой стал Л.С. Выготский. Он предположил, что человек обладает особым видом психических функций, которые полностью отсутствуют у животных. Эти функции, названные Л.С. Выготским высшими психическими функциями, составляют высший уровень психики человека, обобщенно называемый сознанием. Они формируются в ходе социальных взаимодействии. Иными словами, Выготский утверждал, что высшие психические функции человека, или сознание, имеют социальную природу. При этом под высшими психическими функциями подразумеваются: произвольная память, произвольное внимание, логическое мышление и др. В концепции Выготского можно выделить три составные части. Первую часть можно назвать «Человек и природа». Ее основное содержание можно сформулировать в виде двух тезисов. Первый - тезис о том, что при переходе от животных к человеку произошло кардинальное изменение отношений субъекта со средой. На протяжении всего существования животного мира среда действовала на животное, видоизменяя его и заставляя приспосабливаться к себе. С появлением человека наблюдается противоположный процесс: человек действует на природу и видоизменяет ее. Второй тезис объясняет существование механизмов изменения природы со стороны человека. Этот механизм заключается в создании орудий труда, в развитии материального производства. Вторая часть концепции Выготского может быть названа «Человек и его собственная психика». Она содержит также два положения. Первое положение заключается в том, что овладение природой не прошло бесследно для человека, он научился овладевать собственной психикой, у него появились высшие психические функции, выражающиеся в формах произвольной деятельности. Под высшими психическими функциями Л.С. Выготский понимал способность человека заставить себя запомнить некоторый материал, обратить внимание на какой-либо предмет, организовать свою умственную деятельность. Второе положение заключается в том, что человек овладел своим поведением, как и природой, с помощью орудий, но орудий специальных - психологических. Эти психологические орудия он называл знаками. Знаками Выготский называл искусственные средства, с помощью которых первобытный человек смог овладеть своим поведением, памятью и другими психическими процессами, т.е. знаки-символы являлись пусковыми механизмами высших психических процессов, т.е. выступали в качестве психологических орудий. Третью часть концепции Выготского можно назвать «Генетические аспекты». Эта часть концепции отвечает на вопрос «Откуда берутся средства-знаки?» Выготский исходил из того, что труд создал человека. В процессе совместного труда происходило общение между его участниками с помощью специальных знаков, определяющих, что надо делать каждому из участников трудового процесса. Таким образом, в концепции Выготского можно выделить два фундаментальных положения. Во-первых, высшие психические функции имеют опосредованную структуру. Во-вторых, для процесса развития психики человека характерна интериоризация отношений управления и средств-знаков. Главный вывод этой концепции заключается в следующем: человек принципиально отличается от животного тем, что он овладел природой с помощью орудий. Это наложило отпечаток на его психику, - он научился овладевать собственными высшими психическими функциями. Следовательно, высшие психические функции человека отличаются от психических функций животных по своим свойствам, строению и происхождению: они произвольны, опосредованы, социальны. Сегодня в отечественной психологии основополагающим тезисом является утверждение о том, что происхождение сознания человека связано с его социальной природой. Сознание невозможно вне общества.
Заключение
Таким образом, сравнительный анализ психики человека и животных показал, что все поведение животных является «инстинктивным» в том широком смысле, в котором иногда употребляют это слово, противопоставляя инстинктивное сознательному. Сознательное поведение, которое выражается в изменении природы и регулируется на основе осмысления, осознания существенных связей, познания закономерностей, предвидения, имеется только у человека; это продукт истории, формирующийся в ходе развития общественно-трудовой практики. Все формы психики и поведения животных строятся на основе биологических форм существования, вырабатываясь в процессе приспособления к среде. По своей мотивации все они исходят из неосознанных, слепо действующих биологических потребностей. Но в «инстинктивном» в широком смысле поведении животных выделяются инстинктивные формы поведения в более специфическом смысле слова. Согласно теории Л.С. Выготского, у человека присутствует особый вид функций психических - функции психические высшие, полностью отсутствующие у животных. Высшие психические функции человека отличаются от психических функций животных по своим свойствам, строению и происхождению: они произвольны, опосредованы, социальны.
Список литературы
1.Анохин П.К. Очерки по физиологии функциональных систем. - М., 1975.
2.Выготский Л.С. Собрание сочинений: В 6-ти т. Т. 1.: Вопросы теории и истории психологии / Гл. ред. А.В. Запорожец. - М.: Педагогика, 1982.
.Гипенрейтер Ю.Б. Введение в общую психологию. Курс лекций. - М., 1988.
.Головин С.Ю. Словарь практического психолога. - М., 2000. .Краткий психологический словарь /Под ред. А.В. Петровского, М.Г. Ярошевского. Ростов н/Д., 1999.
.Леонтъев А.И. Потребности, мотивы, эмоции // Психология эмоций Тексты. - М., 1984.
.Леонтьев А.Н. Избранные психологические произведения: В 2 Т.-Т.1. - М., 1983.
.Леонтьев А.Н. Лекции по общей психологии. - М., 2000.
.Немов Р.С. Психология: Учеб. для студ. высш. пед. заведений: В 3 кн. - М., «Владос», 1999. - Кн. 1. Общие основы психологии.
«…чрезвычайно трудно точно указать, по поводу каких животных можно говорить об интеллектуальном поведении, а по поводу каких – нет. Очевидно, речь может идти лишь о высших позвоночных, но явно не только о приматах, как это до недавнего времени принималось» - отмечал К.Э. Фабри.
К интеллектуальным способностям животных, отличных от человека, относятся способность к решению нетривиальных поведенческих задач (мышление). Интеллектуальное поведение тесно связано с другими формами компонентами поведения, такими как восприятие, манипулирование, научение и инстинкты. Сложность поведенческого акта не является достаточным основанием для признания наличия интеллекта у животного. Основным отличием интеллектуальной деятельности является пластичность, позволяющая значительно повысить шансы на выживание в условиях быстро изменяющихся условий среды.
О развитии интеллекта могут свидетельствовать как поведение, так и строение головного мозга. Большую популярность приобрели тесты на интеллект для приматов, аналогичные тем, что используются в широко распространённых тестах на интеллект для человека.
Интеллект является вершиной развития психики животных . В настоящее время имеются свидетельства наличия зачатков интеллектуальной деятельности у широкого числа позвоночных животных. Тем не менее интеллект в животном мире представляет собой довольно редкое явление. Отдельные исследователи определяют разум как свойство сложных саморегулирующихся систем .
Наличие у высших животных элементов разума в настоящее время не вызывает сомнения ни у кого из ученых.Вместе с тем, как отмечает Л.В. Крушинский, оно является не чем-то из ряда вон выходящим, а лишь одним из проявлений сложных форм поведения с их врожденными и благоприобретенными аспектами. Интеллектуальное поведение не только теснейшим образом связано с различными формами инстинктивного поведения и научения, но и само складывается из индивидуально изменчивых компонентов поведения. Оно дает наибольший приспособительный эффект и способствует выживанию особей и продолжению рода при резких, быстро протекающих изменениях в среде обитания. В то же время интеллект даже самых высших животных находится, несомненно, на более низкой ступени развития, чем интеллект человека, поэтому более корректным будет называть его элементарным мышлением, или зачатками мышления.
Мышление представляет собой самую сложную форму психической деятельности человека, вершину ее эволюционного развития. Очень важным аппаратом мышления человека, существенно усложняющим его структуру, является речь, которая позволяет кодировать информацию с помощью абстрактных символов. Как утверждают ведущие российские психологи, критериями наличия у животных зачатков мышления могут быть следующие признаки:
"экстренное появление ответа в отсутствии готового решения" (Лурия);
"познавательное выделение объективных условий, существенных для действия" (Рубинштейн);
"обобщенный, опосредованный характер отражения действительности; отыскание и открытие существенно нового" (Брушлинский);
"наличие и выполнение промежуточных целей" (Леонтьев).
Мышление человека имеет целый ряд синонимов, как то: "разум", "интеллект", "рассудок" и т.п. Наиболее корректным является предложенный Л.В. Крушинским термин рассудочная деятельност ь . Он позволяет избежать отождествления мыслительных процессов у животных и человека. Наиболее характерное свойство рассудочной деятельности животных - их способность улавливать простейшие эмпирические законы, связывающие предметы и явления окружающей среды, и возможность оперировать этими законами при построении программ поведения в новых ситуациях. По определению Л.В. Крушинского, рассудочная деятельность - это выполнение животным адаптивного поведенческого акта в экстренно сложившейся ситуации . Этот уникальный способ приспособления организма в среде возможен у животных с хорошо развитой нервной системой. Зачатки мышления имеются у довольно широкого спектра видов позвоночных - рептилий, птиц, млекопитающих. У наиболее высокоразвитых млекопитающих - человекообразных обезьян - способность к обобщению позволяет усваивать и использовать языки-посредники на уровне 2-летних детей.
В процессе анализа поведения животных при решении логических задач необходимо придерживаться "канона Ллойда-Моргана"("то или иное действие ни в коем случае нельзя интерпретировать как результат проявления какой-либо высшей психической функции, если его можно объяснить на основе наличия у животного способности, занимающей более низкую ступень на психологической шкале" ). Термин "когнитивные" , или "познавательные" , процессы употребляют для обозначения тех видов поведения животных и человека, в основе которых лежит не условно-рефлекторный ответ на воздействие внешних стимулов, а формирование внутренних (мысленных) представлений о событиях и связях между ними. Многочисленные наблюдения за животными в среде их естественного обитания показывают, что они прекрасно ориентируются на местности, используя те же способы. Каждое животное хранит в своей памяти мысленный план своего участка обитания. Так, эксперименты, проведенные на мышах, показали, что грызуны, обитавшие в большом вольере, представившем собой участок леса, прекрасно знали расположение всех возможных убежищ, источников корма, воды и т.д. Сова, выпущенная в этот вольер, оказывалась способной поймать лишь отдельных молодых зверьков. В то же время, когда мышей и сов в вольер выпускали одновременно и впервые, совы вылавливали практически всех грызунов в течение первой же ночи. Мыши, не успевшие сформировать когнитивный план местности, не способны были найти нужных укрытий. Огромное значение имеют мысленные карты у высокоорганизованных животных. Так, по утверждениям Дж. Гудолл (1992), "мыслительная карта", хранящаяся в памяти шимпанзе, позволяет им легко находить пищевые ресурсы, разбросанные на площади 24 кв. км в пределах заповедника Гомбе. Пространственная память обезьян хранит не только расположение крупных источников пищи, например больших групп обильно плодоносящих деревьев, но и местонахождение отдельных таких деревьев и даже одиночных термитников. В течение, по крайней мере нескольких недель, они помнят о том, где происходили те или иные важные события, например конфликты между сообществами.
Многолетние наблюдения В. С. Пажетнова (1991) за бурыми медведями в Тверской области позволили объективно охарактеризовать, какую роль играет мысленный план местности в организации их поведения. Оказалось, что медведи часто используют такие приемы, как "срезание пути" при одиночной охоте, обход жертвы за многие сотни метров и др. Это возможно лишь при наличии у взрослого медведя четкой мысленной карты района своего обитания. Латентное обучение животных. По определению У. Торпа, латентное обучение - это "...образование связи между индифферентными стимулами или ситуациями в отсутствие явного подкрепления" . В естественных условиях латентное обучение возможно благодаря исследовательской активности животного в новой ситуации. Оно обнаружено не только у позвоночных. Эту или сходную способность для ориентации на местности используют, например, многие насекомые. Так, пчела или оса, прежде чем улететь от гнезда, совершает "рекогносцировочный" полет над ним, что позволяет ей фиксировать в памяти "мысленный план" данного участка местности. Наличие такого "латентного знания" выражается в том, что животное, которому предварительно дали ознакомиться с обстановкой опыта, обучается быстрее, чем контрольное, не имевшее такой возможности. Под экстраполяцией понимают способность животного выполнятьизвестную функцию за ее пределы . Экстраполяцию направления движения животными в природных условиях удается наблюдать достаточно часто. Один из типичных примеров описан известнейшим американским зоологом и писателем Э.Сетон-Томпсоном в рассказе "Серебряное Пятнышко". Однажды самец вороны Серебряное Пятнышко уронил добытую им корку хлеба в ручей. Ее подхватило течение и унесло в кирпичную трубу. Сначала птица долго всматривалась вглубь трубы, куда исчезла корка, а затем уверенно полетела к ее противоположному концу и дождалась, пока корка не выплыла оттуда наружу. С аналогичными ситуациям в природе неоднократно сталкивался и Л.В. Крушинский. Так, на мысль о возможности экспериментального воспроизводства ситуации его навело наблюдение за поведением его охотничьей собаки. Во время охоты в поле пойнтер обнаружил молодого тетерева и стал его преследовать. Птица быстро скрылась в густых кустах. Собака же обежала кусты и встала в "стойку" точно напротив того места, откуда выскочил двигавшийся прямолинейно тетерев. Поведение собаки в данной ситуации оказалось наиболее целесообразным - преследование тетерева в чаще кустов было совершенно бессмысленно. Вместо этого, уловив направление движения птицы, собака перехватила ее там, где она меньше всего ожидала. Крушинский прокомментировал поведение собаки следующим образом: " это был случай, который вполне подходил под определение разумного акта поведения". Наблюдения за поведением животных в естественных условиях привели Л.В. Крушинского к заключению, что способность к экстраполяции направления движения раздражителя может рассматриваться как одно из довольно элементарных проявлений рассудочной деятельности животных.
Различия между животными по уровню развития их рассудочной деятельности чрезвычайно большие. Особенно велики они в пределах класса млекопитающих. Столь большое различие в уровне рассудочной деятельности животных, очевидно, определяется теми путями, по которым происходило развитие адаптационных механизмов каждой ветви филогенетического древа животных. Обобщение и абстрагирование являются важными составляющими мыслительного процесса, благодаря которым мышление выступает как "обобщенное и опосредованное отражение действительности". Эти процессы обеспечивают ту сторону мышления животных, которая не связана с экстренным решением новых задач, а основана на способности в процессе обучения и приобретения опыта выделять и фиксировать относительно устойчивые, инвариантные свойства предметов и их отношений. Обобщение - акцентирует внимание на мысленном выделении наиболее общих свойств, объединяющих ряд стимулов или событий, на переходе от единичного к общему. Благодаря операции сравнения поступающей информации с хранящейся в памяти (в данном случае с понятиями и обобщенными образами) животные могут совершать адекватные реакции в новых ситуациях. Абстрагирование отражает другое свойство мыслительного процесса - независимость сформированного обобщения от второстепенных, несущественных признаков. И.М. Сеченов (1935) образно определял эту операцию как "удаление от чувственных корней, от конкретного образа предмета, от комплекса вызываемых им непосредственных ощущений". Операция обобщения тесно связана с функциями памяти. Анализ познавательных способностей животных подтверждает гипотезу Л.А. Орбели о наличии переходного этапа между первой и второй сигнальными системами и позволяет уточнить грань между психикой человека и животных. Оно свидетельствует о том, что высшая когнитивная (познавательная) функция человека имеет биологические предпосылки. Тем не менее даже у таких высоко организованных животных как шимпанзе, уровень овладения простейшим вариантом языка человека не превышает способностей 2-2,5-летнего ребенка. Рассудочная деятельность прошла длительную эволюцию у животных предков человека, прежде чем дать поистине гигантскую вспышку человеческого разума. Из этого положения с неизбежностью вытекает, что изучение рассудочной деятельности животных как любого приспособления организма к среде его обитания должно быть предметом биологического исследования.
Интеллект животного отличается от интеллекта человека и не может быть измерен обычными тестами на уровня IQ. Чтобы не путать инстинктивное поведение животных с разумным, следует понимать, что инстинкт – это прирожденная способность, а интеллект – способность, приобретенная в ходе житейского опыта.
Для проявления интеллектуальных способностей животному нужны препятствия на пути к достижению определенной цели. Но, если, к примеру, собака ежедневно в течение жизни получает пищу из своей миски, то интеллектуальные способности в данном случае не проявятся. У животного интеллектуальные действия могут возникнуть только для того, чтобы изобрести новый способ действия для достижения цели. Причем этот способ для каждого отдельного животного будет индивидуальным. В животном мире нет универсальных правил.
Животные хоть и обладают интеллектуальными способностями, но в их жизни они не играют главной роли. Больше они доверяют инстинктам, а интеллект используют от случая к случаю, причем в их жизненном опыте он не закрепляется и по наследству не передается.
Примеры интеллектуального поведения животных
Собака – самое первое животное, которое приручил человек. Она считается самой умной среди всех любимцев. Однажды знаменитый хирург, который жил в прошлом столетии, под своей дверью обнаружил собаку с поврежденной конечностью. Он излечил животное и думал, что собака в знак благодарности останется с ним. Но у животного был другой хозяин, и первая привязанность оказалась , и собака ушла. Но каково было удивление хирурга, когда спустя какое-то время на пороге его дома он обнаружил ту же собаку, которая привела к нему другую собаку со сломанной лапой в надежде, что врач поможет и ей.
И чем, как ни проявлением интеллекта, можно объяснить поведение стаи собак, которые стройной переходят дорогу по пешеходному переходу, в то время как люди, с рождения наделенные интеллектом, перебегают ее месте.
Не только собаки, но и другие животные демонстрируют свой интеллект. Даже муравьи способны решать очень сложные задачи в случае, когда нужно запомнить и передать информацию о богатом источнике пищи своим сородичам. Но проявление их умственных способностей этим и ограничивается. В других обстоятельствах интеллект не задействуется.
Было замечено, что ласточки подают тревогу своим птенцам в момент вылупления, когда поблизости гнезда находится человек. Птенец прекращает стучать клювом по скорлупе до тех пор, пока по голосу родителей не поймет, что опасность миновала. Этот пример – свидетельство того, что интеллект у животных проявляется в результате жизненного опыта. Ласточки не переняли страх к человеку у своих родителей, они научились бояться его в процессе жизни.
Точно так же и грачи избегают человека с ружьем, т.к. чуют запах пороха. Но они не могли перенять это у своих предков, потому что порох изобрели позже, чем появились грачи. Т.е. их страх – это тоже результат жизненного опыта.
У каждого хозяина кошки, собаки, попугая или крысы есть подтверждение того, что его любимец обладает интеллектом. Ясно, что животные не умнее людей, но они обладают другими качествами, которые ценны для человека.
Начало научному исследованию интеллектуальных способностей животных, как и их психики вообще, положил Чарльз Дарвин в своей книге «Происхождение видов и естественный отбор» . Его ученик Джордж-Джон Роменс продолжил изучение, результатом которых стала книга «Ум животных». Подход Роменса отличается антропоморфизмом и недостаточным вниманием к строгости методологии. Книга «Ум животных» основана на отдельных случаях, которые показались достойными внимания автору, его читателям или друзьям, а не на систематическом целенаправленном наблюдении. Несмотря на сомнительную научность, этот подход получил распространение. Среди его приверженцев можно отметить Максимилиана Перти (нем. Maximilian Perty ) и Уильяма Лодера Линдсея (англ. William Lauder Lindsay ) .
|
Результаты, полученные на основании подобного «анекдотического подхода» не выдержали проверки и были опровергнуты экспериментами. В начале XX века в науках о поведении животных получил широкое признание прямо противоположный подход. Это было связано с возникновением научной школы бихевиоризма . Бихевиористы придавали большое значение научной строгости и точности используемых методов. Но вместе с тем, они в принципе исключали возможность изучения психики животных. Одним из основателей бихевиоризма является Конви Ллойд Морган, британский психолог.
Ему, в частности, принадлежит знаменитое правило, известное как «Канон Ллойда-Моргана » .
…то или иное действие ни в коем случае нельзя интерпретировать как результат проявления какой-либо высшей психической функции, если его можно объяснить на основе наличия у животного способности, занимающей более низкую ступень на психологической шкале
Близкой по духу к бихевиоризму была концепция нервной деятельности советского физиолога И. П. Павлова . В лаборатории Павлова даже существовал запрет на антропоморфизмы . Не все бихевиористы разделяли идеи радикального, «редукционистского» бихевиоризма, сводившего всё многообразие поведения к схеме «стимул-реакция». К числу таких учёных относится Эдвард Толмен , американский психолог.
По мере накопления эмпирического материала, касательно поведения животных, натуралистами и зоопсихологами , обнаружилось, что не все поведенческие акты могут быть объяснены инстинктами или научением .
Интеллектуальные способности животных
«…чрезвычайно трудно точно указать, по поводу каких животных можно говорить об интеллектуальном поведении, а по поводу каких - нет. Очевидно, речь может идти лишь о высших позвоночных, но явно не только о приматах, как это до недавнего времени принималось ».
К.Э. Фабри
К интеллектуальным способностям животных, отличных от человека , относятся способность к решению нетривиальных поведенческих задач (мышление). Интеллектуальное поведение тесно связано с другими компонентами поведения, такими как восприятие, манипулирование, научение и инстинкты . Сложность поведенческого акта не является достаточным основанием для признания наличия интеллекта у животного. Сложное гнездостроительное поведение некоторых птиц обуславливается врождёнными программами (инстинктами). Основным отличием интеллектуальной деятельности является пластичность, позволяющая значительно повысить шансы на выживание в условиях быстро изменяющейся среды.
О развитии интеллекта могут свидетельствовать как поведение, так и строение головного мозга. Большую популярность приобрели тесты на интеллект для приматов, аналогичные тем, что используются в широко распространённых тестах на интеллект для человека. В качестве примера применения второго подхода можно привести коэффициент энцефализации и число Данбара , связывающее развитие новой коры и размеры стада у приматов .
Интеллект является вершиной развития психики животных. В настоящее время имеются свидетельства наличия зачатков интеллектуальной деятельности у широкого числа позвоночных животных. Тем не менее интеллект в животном мире представляет собой довольно редкое явление. Отдельные исследователи определяют разум как свойство сложных саморегулирующихся систем.
Способность муравьёв решать сложные задачи связана с эмерджентными свойствами муравейника как «сверхорганизма», отдельные же муравьи для описания дороги к еде могут передать 6 бит за 200 секунд.
Предпосылки
Память и обучение
Обучение объединяет всё разнообразие форм модификации поведения под действием факторов внешней среды - образование условных рефлексов, запечатление, привыкание, тренировку (даже врождённые формы поведения требуют определённой доработки) и латентное обучение. Способность к обучению свойственна почти всем животным, за исключением самых примитивных.
Обучение обеспечивает гибкость поведения и является одной из предпосылок формирования интеллекта.
Манипулирование
Проявления двигательной активности, охватывающие все формы активного перемещения животными компонентов среды в пространстве (в противоположность локомоции - перемещению самих животных в пространстве). У высших животных манипулирование осуществляется преимущественно при помощи ротового аппарата и передних конечностей (обследование предметов, питание, защита, конструктивные действия и др.). Манипулирование и манипуляционное решение задач дают животному наиболее глубокие, разнообразные и существенные для психического развития сведения о предметных компонентах среды и происходящих в ней процессах. В ходе эволюции прогрессивное развитие манипулирования играло решающую роль в развитии познавательных способностей животных и легло в основу формирования их интеллекта. У ископаемых приматов - предков человека манипулирование, особенно «биологически нейтральными» предметами, явилось основой зарождения трудовой деятельности.
Высшие психические функции
Язык
Ключевыми признаками языка как коммуникативной системы являются развитие в процессе социализации, произвольный характер знаков, наличие грамматики и открытость . Коммуникативные системы животных соответствуют отдельным признакам языка. В качестве примера можно привести широко известный пчелиный танец . Форма его элементов (виляние, перемещение по кругу) отделены от содержания (направление, расстояние, характеристики источника корма).
Хотя и имеются свидетельства о том, что некоторые говорящие птицы способны использовать свои подражательные способности для нужд межвидовой коммуникации, действия говорящих птиц (майны , попугаи ара) не отвечают этому определению.
Одним из подходов к изучению языка животных является экспериментальное обучение языку-посреднику. Большую популярность приобрели подобные эксперименты с участием человекообразных обезьян . Поскольку, из-за анатомо-физиологических особенностей, обезьяны не способны воспроизводить звуки человеческой речи, первые попытки обучения их человеческому языку потерпели неудачу.
| Некоторые эксперименты по обучению обезьян языку | ||||
|---|---|---|---|---|
| Имя исследователя | Имя животного | Язык | ||
| Аллен и Беатрис Гарднеры |
Уошо (шимпанзе) | Язык глухонемых (Амслен) | ||
| Дэвид Примак и Энн Джеймс Примак |
Сара (шимпанзе) , Элизабет, Пиони | Специально разработанный (использовались фигурные жетоны для обозначения слов английского языка) | ||
| Дьюэйн Румбо (англ. Duane Rumbaugh ) |
Лана | Специально разработанный искусственный язык на основе лексиграмм. |
||
| Франсина Паттерсон | Коко (горилла) | язык жестов (около тысячи знаков ) | ||
Первый эксперимент с использованием жестового языка посредника был предпринят супругами Гарднерами. Они исходили из предположения Роберта Йеркса о неспособности шимпанзе к артикуляции звуков человеческого языка. Шимпанзе Уошо проявила способность к комбинированию знаков наподобие «ты» + «щекотать» +«я», «дать»+«сладкий» . Обезьяны из зоопарка при университете Невады в Рино использовали амслен для общения друг с другом . Язык сусликов достаточно сложен и состоит из разнообразных свистов, щебетов и щелчков различной частоты и громкости. Также у животных возможна межвидовая коммуникация.
Широко распространена совместная стайная охота у млекопитающих и некоторых птиц, существуют также случаи межвидовой скоординированной охоты.
Орудийная деятельность
Долгое время считалось, что способность создавать и использовать орудия труда свойственна только человеку. В настоящее время имеется большое количество свидетельств активного и целенаправленного использования животными орудий труда.
Мышление
Особый интерес к проблемам мышления животных наблюдался на заре становления сравнительной психологии. Основная литература по этой теме принадлежит классикам, наиболее известным из которых является Вольфганг Кёлер . В то время эксперименты проводились преимущественно на приматах. Кёлер, например, использовал шимпанзе. Сейчас уже достоверно установлено, что мышление свойственно не только приматам. В последнее время были получены данные о способности новокаледонских ворон к установлению причинно-следственных связей. Самка африканского серого попугая показала способность к выводу путём исключения.
Абстрагирование
Классификация и обобщение
Продукт мыслительной деятельности, в котором представлены отражения общих признаков и качеств явлений действительности. Виды обобщения соответствуют видам мышления. Обобщение выступает также в качестве средства мыслительной деятельности. Простейшие обобщения заключаются в объединении, группировании объектов на основе отдельного, случайного признака (синкретические объединения). Более сложным является комплексное обобщение, при котором группа объектов объединяется в единое целое по разным основаниям.
Математические способности
Согласно современным представлениям, основы математических способностей у человека и животных имеют общее основание. Хотя животные и неспособны оперировать абстрактными математическим понятиями, они могут уверенно оценивать и сравнивать количество различных объектов. Подобные способности отмечены у приматов и некоторых птиц, в частности, воронов . Более того, приматы способны производить арифметические операции
Справедливость канона Моргана, как и важность скрупулёзной оценки методов, хорошо иллюстрирует история Умного Ганса - лошади, демонстрировавшей исключительные математические способности. Умный Ганс был способен производить математические вычисления и выстукивать ответ копытом. Тринадцать лет Ганс публично демонстрировал свои способности (в том числе и в отсутствие хозяина, исключавшее возможность дрессировки), пока в 1904 году Оскар Пфюнгст нем. Oskar Pfungst не установил, что лошадь реагировала на незаметные движения экзаменаторов .
Самосознание
Распространённые заблуждения
Интеллект животного тесно связан с другими формами поведения и особенностями биологии. Распространённым заблуждением при рассмотрении поведения животных, является антропоморфизм - наделение животных человеческими чертами. Антропоморфизм был характерен для ранних исследователей .
Открытые вопросы
Проблематика
Дополнительной преградой в процессе изучения и обсуждения полученых результатов исследований служат, как очевидные, так и не изученные, не обнаруженные, отличия в восприятии мира (между человеком-экспериментатором и животным-объектом эксперимента), зачастую, анатомически и физиологически обусловленые эволюционной адаптацией к различным условиям среды.
Ярким примером могут служить дельфины - в их мировосприятии, первичная (сложная модуляция звуков) и вторичная (эхолокация) звуковая информация, очевидно, является основным каналом её получения, а с учетом известных данных (о величине их мозга, сложности его строения, коэффициенту энцефализации , сложности звуковой коммуникации , а также обитания в водной среде) - люди просто не имеют соответствующих инструментов, понятий, достоверных алгоритмов обработки таких данных, для понимания того, как они «видят» окружающий мир, и, тем более, чтобы объективно судить об их интеллекте.
Искусство
В прессе широко рекламируются слоны и другие животные, пишущие картины в стиле абстрактного экспрессионизма. Композиции из больших пузырей воздуха, стабилизируемых быстрым вращением воды на время в несколько минут, которые создают дельфины, рассматриваются как искусство.
См. также
Литература
- Д. Мак-Фарленд. Поведение животных. Психобиология, этология и эволюция/перев. с англ.-М.:"Мир", 1988
- Резникова Ж. И. «Интеллект животных: от индивидуума до социума»
- З. А. Зорина, А. А. Смирнова. О чем рассказали «говорящие» обезьяны: способны ли высшие животные оперировать символами? / науч. ред. И. И. Полетаева. - М. : Языки Славянских Культур, 2006. - 424 с. - ISBN 5-9551-0129-2 .
- Roth, Gerhard. The Long Evolution of Brains and Minds . - Dordrecht (The Netherlands) and New York: Springer, 2013. - xvii + 320 p. - ISBN 978-94-007-6258-9 .
- Сергеев Б.Ф. Ступени эволюции интеллекта. - М. : Наука, 1986. - 192 с.
- Шовен Р. От пчелы до гориллы. - М. : Мир, 1965. - 295 с.
Примечания
- Резникова Ж. И. Интеллект и язык животных и человека. Основы когнитивной этологии . - М. : Академкнига, 2005.
- Животные: Рефлексы, эмоции, мотивы
- Обезьяны и птицы умеют строить предположения
- Есть ли интеллект у братьев наших меньших?
- Петров П. Н. Дарвин и смысл биологии (неопр.) . - Синопсис статьи: Петров Н. П. Памятные даты. Дарвин и смысл биологии // Журнал общей биологии. - Т. 70. - 2009. - № 5 (сентябрь-октябрь). - С. 356-358. - «Эволюционная теория составляет фундамент всей современной биологии. Её появление внесло смысл в науку о жизни, бывшую до Дарвина лишь совокупностью множества фактов, не поддающихся согласованию в рамках единой теории.». Дата обращения 22 апреля 2010. Архивировано 15 марта 2012 года.
- Ступина С. Б., Филипьечев А. О. Зоопсихология:Конспект лекций. - М. : Высшее образование. - С. 4. - «Традиционно принято разделять историю зоопсихологии на два периода: 1) до создания Ч. Дарвином эволюционного учения в 1859 году; 2) период после Дарвина. К последнему периоду часто применяют ещё термин „научная зоопсихология“ подчёркивая тем самым, что до развития эволюционного учения эта наука не имела под собой серьёзной базы и поэтому не могла считаться самостоятельной».
- Jenkins T. N., Warden C. J., Warner L. H,. Comparative Psychology: A Comprehensive Treatise. - N. Y. : The Ronald Press Co, 1935. - Т. 1. Principles and Methods. - С. 12. Scores of anecdotal collections appeared in which the tendency to humanize and eulogize the mental powers of higher animals reached the ridiculous… The collections of Romanes, Buchner, Lindsay and Perty are among the most extensive and dependable of those which have survived to our own day.
- Перевод выдержки с английского участника Томми Нёрд . Цитируется по: Romanes G.-J. Animal intelligence . - L. : Kegon Paul, Trench, & Co, 1882. - С. 336.
- Павлов И. П. Рефлекс свободы. - Питер. - С. 84. . Мы совершенно запрещали себе (в лаборатории был объявлен даже штраф) употреблять такие психологические выражения, как собака догадалась, захотела, пожелала и т. д. Наконец, нам все явления, которыми мы интересовались, стали представляться в другом виде.
- Цитируется по Фабри К. Э. ISBN 5-89573-051-5 .
- Фабри К. Э. Основы зоопсихологии: Учебник для студентов высших учебных заведений,. - 3-е. - М. : Российское психологическое общество, 1999. - 464 с. -